Утро было ясным, и жар немного спал. Вокруг было тихо и безлюдно. Я заварил кофе в турке и налил себе в чашку. Брат спустился сонный и с взъерошенной головой, еле открывая глаза:
– Который час? – прохрипевши, сказал он, – в моей комнате нет часов.
– Почти десять, спящая красавица, – ответил я, ухмыляясь.
– А мама где? – вдруг спросил он, заметив ее отсутствие
– Приедет через пару часов, – сказал я, проглотив первый обжигающий горло глоток, – у нее какие то дела с соседкой, и вообще иди уже умойся, на тебя смотреть тошно.
Спустя некоторое время мы позавтракали. Только я сел на крыльцо, смакуя звуки и запахи прохладного утра, как мама уже подъезжала к дому.
– Занесите мой компьютер и принадлежности в дом, – сказала она. Брат все сделал сам.
Я в недоумении качнул головой:
– Компьютер? Только не говори, что будешь работать на дому.
– Я знаю, что мы собирались здесь лишь отдыхать, но, – протянув, сказала она, – Человек всегда велик в намерениях. Но не в их выполнении.
После плотного обеда мать послала нас в магазин на окраине. Выпросив ключи от машины, мы с ветерком съездили туда, по пути заехав до старых друзей. Время меняет людей. Это было понятно при встрече с ними. Начинает присутствовать некая не ловкость между разговорами.
Мы приехали, когда солнце перевалило через три четверти неба. Неловкий разговор с как бы другом порядком утомил меня. По этой причине, а может не по этой, я поднялся в свою комнату и лег, чтобы немного вздремнуть.
Брат разбудил меня, когда начало смеркаться.
– Брат, идем со мной, я что-то видел в соседском доме, идем, – подёргивая за воротник рубашки, шёпотом говорил братишка.
– Что? – не успев до конца, проснутся, спрашивал я, – отстань.
– Могу поклясться там, в соседском доме напротив что-то двинулось на втором этаже, – также нервозным шёпотом продолжал трезвонить он.
– Ты что следишь там что ли? – крикнул я.
– Нет, просто заметил, сам того не ведая.
Спустя минут пять этих диалогов, я окончательно проснулся.
– Так ты хочешь пойти в соседский дом и посмотреть что к чему? – спросил я.
– Да! Именно, – вполне предсказуемо ответил он.
– Давай-ка так, – перебил его я, – сам напросился, – я немного подсел ближе и стал говорить на тон тише, – я расскажу тебе местные легенды об этом мрачном месте, а затем ты сам решишь идти ли нам или нет. Но предупреждаю тебя, легенды зарождаются от правды, а правда не всегда бывает приятной, – неожиданно для меня самого, мой голос померк, и стал пригодным для рассказа такого рода историй.
– Существует как минимум дюжина разных россказней и слухов об этом доме, но самая истинная гласит, – начал я:
«В середине XVIII века, так, по крайней мере, поговаривают, в доме напротив жила овдовевшая женщина лет сорока-сорока пяти. Ее горе было велико. Каким образом она потеряла своего мужа неизвестно, или его забрала какая-то болезнь, или война, в общем, и в целом его никто так и не вспомнил. Утопая в собственных слезах и в унынии, она не могла найти себе покоя. Людям вокруг было абсолютно безразлично. Видимо это и с подвигло ее на темные помыслы. Жители близ этого дома говорят что она подалась в темную магию или и того хуже – в некромантию. Некогда высокая, красивая и крайне благородная женщина средних лет, заметно постарела и сгорбилась. Волосы цвета листьев ранней осени, покрыла снежная россыпь седины, а блеск в ее глазах окончательно иссяк. Неделями она не появлялась на виду у соседей. Что делала она дома не понятно. Некромантия – способ гадания, который предполагает общение с душами умерших. В основе данной практики лежит убеждение в том, что мёртвые обладают особым могуществом и могут покровительствовать живым. Исходя из этого, не сложно догадаться к чему все сводится. Говорят, ее целью было, вернуть мужа в мир живых. Для этого она приносила в жертву темным божествам различных животных и читала заклятия из древних свитков на мертвом языке. Разделить правду ото лжи не просто. Но гулкие звуки и странные вопли доносились по ночам в те дни. И только богу известна, правда…», – тут я сделал паузу, и сидел с задумчивым видом, переваривая все это.
– Так у нее получилось или нет? – скрывая запуганность и еле сдерживая свою ухмылку, спросил он.
– Дослушаешь до конца узнаешь, – рявкнул я, – так вот, на чем я остановился… ах, да:
«Спустя полгода странных мероприятий, все утихло. Ни странных звуков, ни закрытых окон сутки напролёт. Это означало лишь одно: что-то у нее да вышло. Конечно же, никто не видел живого мертвеца попивающего чай за завтраком, но очевидно настроение и общее положение этой женщины изменилось, время от времени она завязывала разговор с окружающими, говорила что все у нее теперь хорошо. Что бы это не значило. Но эта история на этом не заканчивается. Спустя каких-то полтора месяца, дом вспыхивает ярким пламенем. Обгорело не только доски обшивки, но и вся растительность в радиусе трех метров. Позже, что странно, было замечено, что дом горел снаружи. То есть изнутри погорели лишь обои да мебель. Хозяйку дома находят мертвой на втором этаже ее дома за столом. Этот самый стол, был накрыт на две персоны, что немного настораживает, а возможно, говорит о проблемах с ее психикой. Официально это дело было закрыто. В ходе следствия по всему дому были найдены атрибуты шаманского, или демонически- сатанического характера. Делу приписали несчастный случай с сердечным приступом. Обычная остановка сердца. Но люди не преставали говорить. А говорили они разные жуткие небылицы, пока какая-та иммигрантка не понятно откуда, называющая себя потомственной шаманкой или что-то в этом роде, проживавшая на окраине, не сказала всю правду, как она твердила. С ее слов взято: Вернув душу в мир живых, она лишила его покоя, которого так желают они. После смерти душа меняется, а вместе с ней можно навести порчу или что па хуже. И нельзя быть точно уверенным что вернули того кем он являлся прежде. Сердечный приступ? Не думаю. Теперь выпустив его душу на нашу сторону, на сторону живых, она лишила эту бедную душу покоя, и не найдет душа покоя вновь. Верить или нет дело каждого, но дом стоит бесхозным уже очень давно, и на памяти этого городка погибло шесть человек проживавших здесь. По одному на семью»
– Ну что хочешь быть седьмым? – язвительно спросил я.