Мухаммед
Хочу эту женщину целиком и навсегда. Её аромат забился мне в ноздри и сорвал с тормозов, ещё когда Есения прошла мимо меня на выставке. Готов переселить её любимых пингвинов в свой дворец и лично кормить их рыбой, лишь бы красавица отдала мне всю себя до капли.
Я так ждал её сегодня, а она всё не шла. Мёрз в этом неуютном доме, а сейчас кровь по моим жилам хлынула огненной рекой. В стране, где люди прячутся от холода в шкуры животных, меня согрело это маленькое, слегка растрёпанное, чудо.
Касаюсь нежной кожи моей красавицы. Пальцы дрожат. Девчонка горяча и непокорна, словно необъезженная кобылица. Но не отталкивает мои руки. Прикосновения ей приятны. Вижу, она тоже хочет дотронуться до меня. Любуюсь золотистыми локонами. Они струятся по худеньким плечам словно шёлк. Волосы Есении напитаны солнечным светом. Её серые глаза смотрят на меня без страха и похоти, но в их бездонной глубине томится желание.
Я – хищник, она – трофей и добыча. Не сдержался, кинул красавицу на кровать и подмял под себя. Океанские волны страсти накатывают на раскалённые пески моего темперамента и вскипают желанием немедленного соединения. Но с принцессой так нельзя. Я давно ждал такую: гордую, но без жеманства, страстную, но не шлюху, искреннюю, но не дуру.
– Ты задолжала мне поцелуй, – повторяю точно в бреду.
– Ты серьёзно? – смеётся Есения. – За одну ягодку?
– Прости, забыл, что ты голодна. Открывай рот. – Выбираю самую сочную клубничину на блюде. Макаю в соус, рецепт которого мой повар не раскрывает никому, и подношу к сладким губам моей красавицы.
– Не очень удобно есть лёжа… Но это безумно вкусно, – сдаётся Есения.
– Мне нравится кормить тебя, – не могу сдержать улыбки. – Закрой глаза, поиграем.
– Да ты затейник, – переходит Есения на незнакомый мне язык.
– Что такое затейник? Звучит странно.
Есения хмурит лоб:
– Это… Это человек, который знает, как развлечь людей.
– Больше люблю, чтобы развлекали меня. Давай так: сначала я затейник, потом ты. – Смотрю на губы Есении и невольно облизываюсь. Съел бы эту девочку. Будто невзначай, провожу пальцами по её плечу и подцепляю бретельку синего, как сапфир, платья. Тяну вниз.
Тут же получаю по руке. Есения садится и, сердито глянув, ложится от меня подальше. Теперь нас разделяет блюдо. Она берёт клубничину и, поболтав её в соусе, протягивает мне. Подхватываю ладонью каплю на лету и съедаю лакомство.
– Вообще-то, я с рук не ем. – Попытка строго взглянуть на дерзкую девчонку идёт прахом.
– Я тоже, – Есения берёт с подноса ложку и подцепляет несколько маленьких северных ягод. Несёт к моему рту.
– Не буду даже с соусом, – морщусь, вспомнив их кислый вкус.
– Ты много ешь сладкого! Открывай рот. Это клюква, она полезная.
– Есения, нет! – отодвигаюсь подальше.
– Ладно! Уговорил. Кстати, у меня такая вкуснотища есть, – Есения сама проглатывает кислятину и на четвереньках добирается до края кровати.
Пожираю глазами её бёдра, и уже вижу себя между ними. Есения поднимает с пола сумку и достаёт оттуда коробку. Возвращается на место и протягивает мне.
– Попробуй. Мама сделала.
С подозрением смотрю на угощение.
– Боишься отравлю? – смеётся Есения и закидывает в рот два белых шарика.
– Твоя мама не в Колумбии для них сырьё закупает, – с намёком провожу пальцем по носу.
– Это сахарная пудра.
С осторожностью беру конфету. Обнюхиваю и касаюсь кончиком языка.
– Правда, сладкая. – Закидываю в рот.
– Ей можно дать растаять во рту или сразу раскусить, – Есения съедает ещё одну конфету.
– Внутри эта… Как ты её назвала?
– Клюква!
– Она. Вкусно. Ты умеешь такие конфеты делать?
– Хочешь наладить производство у себя в стране? – Есения вручает мне коробку и цепляет на блюде веточку винограда.
– Хочу, чтобы ты мне готовила их.
– Это в рамках программы помощи вислоухим пингвинам? Бартер?
– Э-э, не совсем. Скорее в рамках помощи моему пылкому сердцу.
Есения скользит насмешливым взглядом по моему наряду, и я не успеваю запахнуть бишт[1]. Оставил вузар[2] в ванной.
Есения насаживает на шпажку дольку персика.
– И другим органам. У тебя что-то есть под кандурой?
– Хочешь посмотреть? – пускаюсь на провокацию. Веду себя с Есенией, как мальчишка, и ничего не могу с этим поделать.
Щёки Есении розовеют:
– Нет, просто спросила. В общих чертах уже поняла… Ой, что я несу, – розовый оттенок её лица превращается в красный.
Кладу в рот ещё несколько конфетин:
– Всё! Ты меня на них подсадила. Готов взять тебя в жёны только ради того, чтобы ты мне лепила их каждый день.
– Ну, у вас это не проблема. Жён-то может быть сколько угодно.
Меня распирает от желания подразнить ревнивицу:
– Ты будешь самая любимая.
– Я тебе уже говорила. Со всеми предложениями в рабочее время к моему папе.
– Дядя разузнал, что он у тебя великий футболист.
– Дядя?
– Да, тот мужчина, который так тебе не понравился, мой дядя. Это он себе набирает девочек.
– Аппетиты растут с годами.
– Возможно. Я бы пока ограничился тобой.
– А потом я бы тебя ограничила собой, – задумчиво произносит Есения.
Звонит телефон. Мы так уютно сидим, что я неохотно отвечаю на звонок.
– Кто ломится? Отстрелите ему ногу. Ах это за Есенией. Пригласи.
– За мной? – тихо переспрашивает она и быстро ползёт по кровати.
– Вернись, мы не делаем ничего предосудительного.
На лестнице гремят шаги и в комнату влетает широкоплечий светловолосый богатырь:
– Моё почтение, Мухаммед Абдул-Азиз Машхур Тумдан, – произносит он скороговоркой моё имя. – Я – Руслан Молодцов. Юрист семьи Фрола Горина. Мне нужно побеседовать с этой леди.
– Прошу вас, – милостиво дозволяю.
– Это ты так контракты заключаешь? – рычит Руслан на Есению. – Всё отцу расскажу!
– Мы просто едим конфеты и болтаем, – хватается Есения за опустевшую коробочку как за спасательный круг.
– Но ведь они уже кончились?
– Да, – вздыхает Есения, ища глазами поддержки у меня.
Поднимаюсь с кровати и обмениваюсь с Русланом рукопожатиями.
– Господин Молодцов, Есения останется здесь. Клянусь ни один волос не упадёт с её головы. Мы правда просто болтаем. Слово шейха.
– Есения?
– Зачем ты примчался? Сказала же позвоню.
– Нет, Фрол мне голову оторвёт и забьёт ею гол в розовые кусты. Поехали.
– Есения останется здесь, – повторяю тихо, но твёрдо.
***
Есения
Сейчас разразится международный скандал. Руслан коварно улыбается и достаёт из кармана кожаной куртки на меху, скрученный в трубочку и перевязанный резинкой документ. Руслан говорит по-английски и от его голосовых модуляций у меня мурашки по телу.
– Тогда, господин Мухаммед Абдул-Азиз Машхур Тумдан, прочитайте договор и подпишите. Это доверенность на Есению Горину.
– Что за доверенность? – кровь приливает к моим щекам.
– Но тут не на арабском! – возмущается Мухаммед.
– Извините, не владею. Думаю, у вас есть переводчик. Без подписанного договора я не могу вернуться к своему боссу, – Руслан чуть склоняется перед повелителем востока.
Тот листает договор, и глаза его темнеют:
– Здесь десять страниц! Работа для юриста и переводчика до утра!
– Господин Горин непреклонен, когда дело касается его дочерей. Надеюсь, вы чтите брак и семейный кодекс.
– Какой кодекс? – ошалевает Мухаммед.
– Вы ведь жениться хотите на Есении? – Руслан накидывает лассо на шею чересчур ретивого жеребца.
Шейх горделиво вскидывает голову, и крылья его носа трепещут.
– Мы только сегодня познакомились. Я ещё только…
– Вот и чудно! – Руслан навешивает на лицо улыбку. – У нас товар, у вас купец! Подписывайте договор, и я уйду.
– Но я не могу подписать бумаги, не прочитав.
– И я про то! – Руслан прикладывает руку к груди. – Так что идите и читайте!
Любуюсь Русланом. Как я понимаю сестру! Маруся боготворит его с детства. Старый хитрый лис надолго порушил эрекцию моему красавчику.
– Есения, – Руслан словно вспоминает о моём присутствии и переходит на русский. – Пока твой хахаль приходит в себя, предупреждаю, что сев в машину я позвоню не Фролу, а Марго. Ваша матушка…
Блаженное выражение сползает с моего лица.
– Нет! Только не это, – вскакиваю с постели и тормошу Муху за плечо, разглядывающего договор вверх ногами. Перехожу на английский: – Мухаммед, прости. Я не могу остаться. Приглашаю тебя в гости. Завтра! В любое время! – выдёргиваю из его рук договор и быстро читаю шапку: «Договор об оказании возмездных услуг по хранению зерна».
Руслан невозмутим, и я только сейчас соображаю, что под курткой у него нет ничего, кроме идеального торса. То есть я выдернула его из дома. Если не мама, то Маруся меня точно убьёт. Шепчу Мухаммеду на ухо:
– Только пообещай мне, что ни одна женщина из армии дяди не войдёт сегодня в твою спальню.
Мухаммед гладит меня по щеке и смотрит с гораздо большим интересом, чем до вторжения Руслана.
– Я приеду завтра, джамиля. Прости, хотел сказать Есения. Буду удивлять тебя.
«Моя семья тоже тебя удивит», – но вслух этого не произношу. Мухаммед помогает мне надеть пиджак и шубу. Руслан тем временем с невозмутимым видом скатывает в трубочку договор, убирает в карман и протягивает шейху визитку.
– Фрол Матвеевич освободиться к шести вечера. Будем рады, если вы со своими друзьями отужинаете у нас дома.
Мухаммед смотрит на него, как на поганое место:
– Вы испортили мне ночь…
– Вы мне тоже… – бурчит Руслан по-русски. – И день грядущий ещё не раз будет проклят…
– Мухамед, до завтра! – мне до жути не хочется расставаться с ним. Но я вкладываю в тон голоса всю возможную непринуждённость. Мысленно благодарю Руслана. Девушкой я бы отсюда не вышла.
– Есения, – Мухаммед обнимает меня и прижимается низом живота, – ты моя. Завтра я заберу тебя к себе!
[1] Бишт – длинный халат или жилет. Носится поверх кандуры.
[2] Вузар – нижнее бельё в виде юбки, надевается под кандуру.