Берлогой дракона оказалась уютная комната в одном из «каменных мешков» подвала. Я удивилась, как Тень протащил мебель через фильтр, настроенный на драконью кровь, а он ответил, что никак. Разобрал часть стены, занес все, что нужно, а потом сложил камень-обманку обратно. Эйнору повезло меньше. Его бросали «отдохнуть» прямо на каменный пол. Тысячу лет назад во время правления Траггара никто и не пытался жить здесь. Подвалы строили, чтобы спрятать дерево богини.
Зато теперь огромное ложе ненамного уступало королевскому, в шкафу стояли любимые книги дракона, а вышитые подушки цветным ковром лежали на полу. Я сбросила их ночью с кровати, чтобы не мешали.
– Сейчас день или утро? – промурлыкала я, прижимаясь к теплому боку коронованного супруга.
– День, – уверенно ответил он.
Я раньше не думала, что от ласк можно устать. Представить не могла, каково это, когда страсть никак не может угаснуть и время останавливается. Сколько раз у нас было? Четыре? Пять? Хоть один мужчина мог сравниться с моим драконом?
– Я бы тысячу лет не вылезала из постели, но есть хочется.
Он улыбнулся умиротворенной и совершенно счастливой улыбкой.
– Тогда вернуться во дворец все же придется. Повар, наверное, уже в десятый раз разогревает завтрак, а слуги нарезают круги под дверью спальни. Лекаря скоро позовут. Узнать, почему Его Величество так долго спит.
– Кстати, а как ты деревяшку с фиолетовой магией от лекаря прячешь?
– Я придумал сказку о сонной болезни. Необъяснимую драконью хворь, передающуюся через поколение. А то, что лекарь ни разу не увидел у короля сердце, легкие, печень, желудок – так чешуя магическая. Она есть всегда, просто в человеческом облике её не разглядеть.
– И он поверил?
– А у него был выбор? – усмехнулся дракон. – Единственный лекарь, допущенный до тела короля. Я специально вывел его из-под покровительства ордена и осыпал личными привилегиями. Он так дорожит своим положением, что слова мне поперек не скажет. И появляется по первому зову.
Я помнила его. Пожилой мужчина. В меру худощавый, в меру атлетичный. Камзол королевский лекарь носил полосатый и немного смешной. Пышные рукава-фонарики, крупные пуговицы. Но когда я чуть не утонула на последнем испытании, он был рядом и знал, что делать.
– Надеюсь, ты обратишься к нему, если с экспериментами по срезанию чешуи что-нибудь пойдет не так?
Тень промолчал. Надеялся на регенерацию, свой ум и стремился сохранить тайну короля-дракона любой ценой. Но я всерьез за него боялась. Понимала, что Кастор, деревянная марионетка и весь обман случился исключительно из-за ненавистной чешуи. Тень будет согласен руку себе отрезать, лишь бы выглядеть, как нормальный человек.
– Обещай мне, – попросила я, – что если ничего не получится, ты оставишь чешую в покое. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Так было с самого начала и не изменится никогда.
Он погладил меня по плечу и со вздохом ответил:
– Обещаю. Если начну истекать кровью, и регенерация не спасет, позову лекаря.
Черти меня вчера дернули за язык. Зачем я вообще об этом заговорила? Но он ведь не успокоится, а если получится, то будет безмерно счастлив. Не стоит отнимать надежду.
– Хорошо. А теперь одолжи мне балахон, пожалуйста. Попробую проскользнуть в свои покои и одеться, пока слуги не заметили.
***
Встретиться мы договорились в столовой или в трапезной, как её здесь называли. Большой зал не открывали на время свадьбы, но теперь, когда гости разъехались, там снова появилась посуда и кулинарные шедевры главного повара. Я поднялась по лестнице из подвала и прошла мимо, улавливая тончайшие ароматы. Рот мгновенно наполнился слюной. Много калорий я потеряла за ночь, организм требовал восстановить силы. «Потерпишь», – мысленно сказала я урчащему желудку и свернула в коридор на свою половину восточного крыла.
Темный силуэт у одной из дверей разглядела сразу. Магистр Давен, сын Пиррона и жених настоящей Аллатаиры, поднялся из кресла навстречу ко мне.
– Ваше Величество.
– Что вы здесь делаете? – не слишком вежливо спросила я, кутаясь в балахон. Из-под него выглядывали носки туфель, а выше были совершенно голые ноги. – Почему не уехали к невесте?
С места в карьер, да. Ещё при мне в первый день Шиенн приказал Давену не мелькать лишний раз перед драконом, раз уж Аллатаиру отправили на смотрины и бывший жених вроде как должен был ревновать. Он присутствовал на каждом испытании, на рожон не лез, спорить с Эйнором за меня не пытался и вдруг пришел именно сейчас. Чего хотел? Я ему никто. Настоящая любовь томится под чужим именем неизвестно где, а он во дворце ошивается.
– Я нужен отцу, – вывернулся Давен. – У Ордена непростые времена. Мы лишились восьмерых сильнейших магов.
– Я скорблю по их участи, но ничем не могу помочь. Таковы правила смотрин.
– Знаю, – мягко ответил сын Пиррона. – Но я надеюсь, что девятую претендентку все ещё можно спасти.
Меня? С какой стати? Я совершенно искренне удивилась и вопросительно подняла брови.
– Весь двор видит, как вы несчастливы в браке, – осторожно начал Давен, шагнув ко мне и понизив голос до шепота. – Королевская спальня пуста, ваши покои тоже. Зная нрав Его Величества, я опасаюсь худшего. Я поклялся защищать вас от любых бед. Одно ваше слово, Аллатаира, и вам больше не придется терпеть насильника и тирана.
Я не ответила сразу, взяла паузу. Слишком много мыслей одновременно пришло в голову. Орден молчал всю свадьбу. Ожерелье-подарок не в счет. Никаких действий и попыток со мной поговорить. Даже с Дэлией в руках Пиррона – ничего. Магистры ждали, чем закончится медовый месяц? Позволили чешуйчатому монстру самому настроить против себя королеву? Но как объяснить наблюдения Пиррона? Ведь он заметил, что я потянулась за Эйнором, когда он пошел забрать ожерелье. Не сходилось.