Итоги первого дня были неутешительными. Во-первых, разведенный Сева оказался голубым, а склоненный к браку Гоша мог взять назад свое слово в любой момент. Действительно, на следующий день он подошел к Соне и сообщил, что, хорошенько подумав, решил остаться холостяком. Соня поначалу подняла ставки до двадцати процентов, но жадный Усачев потребовал пятьдесят. Тогда она сказала, что согласна только на тридцать и ни рублем, вернее, евро, больше. Усачев потребовал сорок. Они разошлись недовольные друг другом. А в обеденный перерыв Соня встретилась с Ларисой и поведала ей горькую правду о том, что среди коллег найти мужа не удастся.
– Не переживай, – успокоила подруга, – есть бывшие одноклассники и одногруппники.
Время еще оставалось.
За первые полчаса скорбный список в красном блокноте пополнился фамилиями одноклассников, уже не помнивших, кто такая Софья Романцева. Даже несмотря на то, что их городок можно было пешком обойти за пару часов, со многими бывшими однокашниками Соня потеряла связь. Кто-то из них занимался торговлей, кто-то преподавал в школе, некоторые уехали в поисках лучшей доли в столицу. Рядом был Алеша Воронцов. Он работал у отца в ремонтной мастерской, куда Соня обращалась, когда у «девятки» в очередной раз что-то ломалось. Но взяться за Воронцова, значит – потерять хорошего мастера. Этот опыт Соня извлекла из своего общения с коллегами по работе: Усачев дулся на нее, а Караванов прятал взгляд.
Соня достала потрепанную записную книжицу с выцветшими от времени телефонными номерами и начала обзвон. После полуторачасового мониторинга она узнала, что все (!) знакомые ей однокашники мужского пола женаты, некоторые по второму, а Степан Колбаскин – по третьему разу. Еще через полчаса информация обновилась – Степан оказался разведенным. Этой радостью она поделилась с Ларисой, забежавшей к ней на работу.
– Отлично, – обрадовалась та. – Колбаскин у нас в кармане! Но есть другая проблема, решение которой требует твоего немедленного отказа от других дел.
Проблема решалась в местном отделении загса, где подать заявление на бракосочетание требовалось заранее. Лариса за коробку шоколадных конфет и бутылку шампанского договорилась о том, что им найдут более раннее время и пути обхода положенного срока на ожидание. За конфетами с шампанским вышла представительная дама на высоченных шпильках и хорошо поставленным голосом поинтересовалась, где брачующиеся.
– Понимаете, – прыгала возле нее Лариса, тряся рыжей шевелюрой, – есть невеста, жених будет позже.
– Вот тогда пусть и приходят. – Дама обвела взглядом комнату, в углу которой у стенда пристроились будущие молодожены, занимающиеся изучением цен на услуги загса.
– Нам нужно сегодня подать заявление. – Лариса сунула даме презенты.
– Ясно, что сегодня. – Та взяла конфеты с бутылкой и скрылась в кабинете.
– Вот, заполняйте. – Вернувшись она протянула девушкам бланки. – Строчки с информацией о женихе можно пропускать.
Подруги пристроились у огромного стола и принялись заполнять бланки. Делали они это впервые в жизни, и хотя ничего сложного в вопросах не было, им пришлось поднапрячься. Обсуждали вслух и, увлекшись, не заметили, как рядом с ними оказалась колоритная бабуля в пуховом платке.
– Доченьки, – попросила она жалостливым голосом, – помогите, – и протянула свои бумаги.
– Бабуля, – ласково обратилась к ней Лариса, – нам некогда. Мы сами заполняем заявления на брак. Приходи с дедушкой, он тебе и поможет.
– Некогда ей! – Старушку словно подменили. – Деда приводи! Ишь, какая умная нашлась…
Батюшки! – приглядевшись, она всплеснула руками. – До чего дошло, девки друг на друге женятся!
Молодая пара бросила цены и с интересом уставилась на подруг.
– До чего довели демократию в стране! – не унималась старушенция, размахивая бланками над Ларискиной головой. – Совсем стыд потеряли!
– Из мужчин на мне никто не захотел жениться, – тихо вставила Соня, поправляя очки.
– Милая, – бабуля сменила гнев на милость и покачала головой, – надо же, такая девка справная. Кидай ты эту потаскушку, – она кивнула на Лариску. – Я тебя со своим внуком познакомлю.
Незаслуженно обиженная Лариса попыталась оттеснить наглую бабку, но та заняла возле Сони глухую оборону и, диктуя номер телефона внука, следила за тем, чтобы Соня его записала.
– Обязательно позвони, я сейчас к нему схожу и скажу, чтобы сводил тебя в клуб на танцы. А заявление на смену имени потом напишу. Видишь, – она повернулась к Ларисе, – имя у меня отвратное – Лариска, как у крысы, что со старухой Шапокляк жила. Хотела стать Анжеликой, маркизой ангелов. Книжка есть такая жалостливая, про жизнь. Сейчас все можно, только плати.
Дважды обиженная Лариса демонстративно отвернулась от старушки, но та, убедившись, что Соня записала телефон ее внука, уже спешила к выходу.
– Ты что делаешь? – удивилась Лариса, видя, как Соня аккуратно вписывает только что обретенный номер в телефонную книжку.
– На всякий случай, мало ли что еще будет. У меня вообще нехорошие предчувствия.
– Не паникуй, подруга. Они у нас в кармане! А этого внука лучше сразу занеси в свою красную книгу как исчезнувший вид.
В чем-то она была права. Мужчины, думала Соня, действительно исчезают с лица земли как вид. Остаются одни подвиды. Но и их в мгновение ока разбирают нахрапистые отряды женского пола. Забивают еще в младенческом возрасте. С детского садика, с яслей. А родители в этом потакают: «Гляди, сынок, какая невеста на горшке рядом с тобой сидит», или что-то подобное в том же духе. В голове мальчугана крепко цепляется мысль, что если девочка сидела рядом с ним на горшке, она – невеста. А если в другом месте – вешалка, которая только и мечтает о том, как бы его охомутать. Соня в детстве не ходила ни в ясли, ни в сад, поэтому свой шанс упустила сразу. Вот теперь наверстывает упущенное.
С такими грустными мыслями она подошла к книжному магазинчику, в котором торговала ее бывшая школьная приятельница.
– Тебе, как всегда, Куликову? – поинтересовалась та после привычного обмена приветствиями.
– Давай, – Соня махнула рукой, – все равно делать по вечерам нечего. Я же одна живу. Да, кстати, сегодня узнала, что Степан Колбаскин развелся.
– Тоже теперь один, – вздохнула приятельница.
– Может, пьет?
– Нет, говорят, тоскует.
Тосковал Степан, как выяснилось, по своему старому адресу, который был до безобразия прост: его квартира находилась как раз напротив Усачевской. Вечером Соня, взяв солидную папку с документами, отправилась ошибаться адресом.
– Вот это да! Сонька! Какими судьбами? – Степан совершенно не был похож на убитого горем брошенного мужа.
– О! – делано удивилась несостоявшаяся когда-то артистка. – Ты здесь живешь?
– Я, – обрадовался Колбаскин.
– А я думала, Усачев, – Соня пожала плечами и поправила выбившуюся из пучка прядь волос.
– Этот хмырь живет напротив, – продолжал радоваться Колбаскин, – но его сейчас нет дома. Он окучивает какую-то лаборантку.
– Гоша документы забыл на работе, – Соня указала на папку, – но раз его нет…
– Да ты проходи, – Степан распахнул дверь, – гостем будешь. Вспомним прошлое, про жизнь поговорим.
Про жизнь говорили полчаса. Потом Степан признался в том, что с первого класса был в нее влюблен, и полез целоваться. От неожиданности и выпитого вина у Сони закружилась голова. Девушка откинулась на спинку дивана, и Степан, решив, что это согласие на продолжение действий, принялся расстегивать ее блузку.
– Подожди, – она убрала его руки, – я не могу так сразу.
– Мы уже час тусуемся, – обиделся Колбаскин и подозрительно прищурился, – или у тебя кто-то есть?
– Никого. Но мне нужны другие отношения.
Степан встал и развел руками.
– Тогда я – пас. После последнего брака я не готов к продолжительным отношениям.
– Даже на один месяц? Потом можно развестись.
Он не давал гарантии и на неделю, чем полностью разочаровал Соню. Она выскочила из подъезда и наткнулась на Гошу с Зоей. Физиономии последних вытянулись еще больше, когда из окна донесся хриплый голос Колбаскина:
– Сонька, вернись, я тебя люблю с первого класса!
– Тридцать девять, – подступил к ней Усачев.
– Тридцать и ни пфеннигом больше.
Она заскочила в машину и выехала с этого невезучего двора.
Но добраться до дома у нее не получилось, «девятка» заглохла на светофоре. Эту болезнь своего железного коня Соня знала наизусть и смогла бы вылечить ночью с закрытыми глазами. В карбюраторе залипал какой-то контакт. На глазах всей улицы она достала молоток, открыла капот и стукнула им по капризному прибору. Машина завелась, но вместо того, чтобы поехать домой, девушка завернула в мастерскую к Леше. Нет, Соня не собиралась требовать от него немедленной женитьбы. Просто, вспоминая однокашников, она подумала и о нем.
Алексей Воронцов предстал перед девушкой в грязном, засаленном комбинезоне, но вместо необходимого слесарю, по мнению Сони, огромного ключа в руках у него был небольшой приборчик.
– Сейчас мы продиагностируем твою красавицу, – он усмехнулся и залез под капот.
Ей всегда нравился этот веселый, улыбчивый парень, одно время девушке даже казалось, что симпатия взаимна. Но когда Соня увидела Алексея на каком-то концерте вместе с длинноногой девицей, неизвестно откуда появившейся в городе, уверенность в том, что она ему небезразлична, растаяла, как летний утренний туман. Осталось лишь смутное чувство чего-то недосказанного и вовремя несделанного. Соня пожалела, что не ходила с ним в детский сад. Он был ее одноклассником, но девочки его никогда не интересовали. Алексей был увлечен автомобилями. Вот и сейчас он с упоением возился с ее «девяткой».
– Софья, ты когда последний раз меняла масло? – строго спросил он, оторвав девушку от раздумий.
– Ну… – Она снова впала в ступор, пытаясь припомнить, меняла ли его вообще.
Потом выяснилось, что Соня много чего не делала. И еще больше ей предстоит сделать. Все эти мелкие подробности Алексей сопровождал своей неизменной улыбкой, словно наслаждался производимым эффектом. Соне было все равно, чего там не хватает ее машине для быстрого старта и почему через пару лет пороги начнут подгнивать. Она вообще рассчитывала за это время сменить «девятку» на какую-нибудь модель «Ауди». Но для этого нужно срочно выскочить замуж. Один лишь маленький штампик в паспорте против всестороннего благополучия. Нет, жизненные ценности распределяются несправедливо.
– Ты меня не слушаешь, – Алексей усмехнулся, глядя на то, как Соня задумчиво водит длинным ногтем по пыльному капоту. – Ясно, у тебя роман.
– Роман? Какой Роман? – Соня посмотрела на свой рисунок: сердечко, пронзенное кривой стрелой. – Стрелкин! – вспомнила она.
– И чего ты только в нем нашла? – удивился Воронцов.
– Еще не искала, но обязательно найду!
Соня договорилась с Воронцовым, что обязательно отдаст свою машину в его руки на следующей неделе, и поехала к Ларисе.
Та ее не ждала и занималась любимым делом: валялась на диване и ела бутерброд. Это было вечерним времяпрепровождением подруги, с тем лишь дополнением, что у нее под носом диктор сообщал последние новости. Сейчас телевизор молчал, зияя черным экраном.
– Сломался, – голосом хирурга Лариса поставила диагноз, – надо вызвать мастера.
– Потом. – Соня пробежала на балкон. – Кто рядом с тобой живет?
– Стрелкины, – поморщилась та. Но через несколько секунд скорбные морщинки разгладились. – А Ромка-то – холостяк!
– Вот и я о том же, – обрадовалась Соня.
– Он у нас в кармане, – Лариска потерла руки.
– Зови! – Соня подбежала к дивану, скинула куртку, поправила блузку. И пока подруга бегала за соседом, успела поменять несколько поз, приноравливаясь пристроить ноги и руки в выгодном ракурсе.
Через пять минут Лариса стояла перед ней вместе с соседом. Роман Стрелкин был их одноклассником, как они могли про него забыть, обе не понимали, но радовались, что сумели вовремя исправить ошибку.
Длинный, тощий очкарик Стрелкин был ботаником в самом прямом смысле этого слова. А еще он любил мышей и бабочек, которых ловил сачками всю сознательную жизнь. Девчонками в школе он, как и Воронцов, интересовался мало.
– Привет. – Соня томно протянула Стрелкину узкое запястье.
– Софья? – Роман указательным пальцем поправил свои окуляры и галантно приложился к ее руке.
– К чему же так официально, – та старалась расположить его к себе как можно быстрее.
– Н-да. Соня? – Стрелкин глупо улыбнулся и огляделся. – Ну и что у вас тут случилось?
– Вот, – Лариса показала на телевизор.
– Сломался, надо вызвать мастера, – после небольшой возни с включением приказавшего долго жить телевизора констатировал Роман.
– Понятное дело, – ответила ему Лариса, – что сломался. Мы подумали, ты и починишь.
– Я? – Изумлению Стрелкина не было предела.
– Ты, – подтвердила Соня, у которой страшно затекла левая нога, неудобно устроенная для сногсшибательного эффекта под правой частью таза. И девушка решила действовать еще быстрей. – Ты же такой…
– Какой? – снова удивился Стрелкин и вознес указательный палец к носу.
– Такой умный, решительный, смелый, – пела ему коварная соблазнительница.
Палец Стрелкина застыл в двух сантиметрах от очков, и Соня судорожно закивала Ларисе, давая понять, что пора оставить их с Романом вдвоем.
– Н-да. – Стрелкину понравилось, но он еще не верил. – Ты меня разыгрываешь!
– Ты что?! Я всегда говорила, что ты – клад, правда ведь, Лариса?
– Ага, – крикнула та уже из кухни, закрывая за собой дверь.
– Вот видишь, – Соня наконец-то вытащила из-под себя ногу и с облегчением вздохнула.
Стрелкин истолковал ее вздох совершенно по-иному: столько эротики и чувственности в этой холодной девчонке, которую в школе мальчишки называли Снежной королевой, – и все для него! Ошеломленный Роман опустился на диван рядом с Соней.
– Поцелуй меня, – прошептала она, закрыв глаза и представляя вместо Ромки Колю Баскова.
– Сейчас? – изумился тот.
– Немедленно! – приказала Соня.
Стрелкин покраснел и побледнел почти одновременно. Изрыгая странные, непонятные звуки, он обратил свой взгляд сначала на кухонную дверь, потом на темный телевизор. Как будто ждал в последний момент, что из кухни или телевизора выскочит кто-то и образумит бессовестную Соньку, за которой он безрезультатно ухаживал в третьем классе. После этого Роман посмотрел на Соню, зажмурился и поцеловал ее в губы, неуклюже обнимая и прижимая к себе.
Целоваться Стрелкин не умел. Это Соня поняла сразу и почувствовала, что совращает ребенка-переростка. К тому же приятных ощущений ей Ромкин поцелуй совсем не доставил. Она откинулась на подушку-думку, решив сделать это грациозно, но промахнулась и ударилась головой о подлокотник. Ей повезло, что тот оказался обит сукном, но все-таки было больно. Стрелкин, который сразу же после произведенного действия в порыве чувств отвернулся, чтобы смахнуть навернувшуюся слезу, объяснил ее болезненный стон как выражение полного удовлетворения и восторга.
– Теперь я должен на тебе жениться, – твердо сказал Роман, поворачиваясь к ней лицом.
– Ой! Е-ей!
Такого поворота событий Софья никак не ожидала. С одной стороны, она этого самого и добивалась. Но победа далась настолько легко, что радости не доставила. Не покидало еще и чувство того, что она соблазнила святого. И от этого на душе прямо кошки скребли. Кое-как выпроводив Стрелкина и пообещав ему непременно завтра позвонить, Соня пошла на кухню и рассказала обо всем Ларисе. Та, конечно же, не разделила ее сомнений по поводу брака со Стрелкиным. Соне показалось, что ради немецких шмоток Лариска отдала бы ее замуж за кого угодно. Хотя, если подумать, какая разница, за кого выходить. И как, по любви или по расчету. Любви не было. Значит, налицо расчет. Стрелкин, подумала Соня, идеально подходит на роль фиктивного супруга. А вдруг он поедет за ней? Потребует выполнения супружеских обязанностей, рождения детей. Ей придется знакомиться с его мамой, терпеть ее выкрутасы и рассказы о том, как она тяжело растила сына, а он достался какой-то Соньке… И придется прожить со Стрелкиным всю жизнь! И самой быть Стрелкиной!!! Картины, одна страшнее другой, представали перед ней до тех пор, пока она, вернувшись домой, не улеглась в постель.