Все тело ныло… Ощущение потери памяти, смешанное с тупой болью во всем теле… Стоп. Это уже было. Полет – или что-то иное, обрывки мыслей о прочитанных романах, судорожная попытка выбраться из этого бреда. Нужно открыть глаза.
Голубое небо меньше всего походило на потолок комнаты, где все началось. Я приподнялся… Тело было цело, но рука, правая рука… В глазах потемнело. То, что я увидел, сильно напоминало кадр из фильма ужасов. Мою руку покрывала сверкавшая на солнце чешуя. Страшные когти переливались оттенками голубого цвета. Указательный палец украшал перстень с черным камнем. Я снова провалился в беспамятство.
Второе пробуждение прошло легче. Мои силы восстанавливались, а с ними возвращалось чувство юмора. Я оценил лапу и подумал, что нос или ухо теперь тереть лучше левой, затем ощупал лицо, оно не изменилось, это чуть приподняло общее состояние духа.
Изучая свой внешний вид дальше, я ничего нового не обнаружил. Немного осмелев, сел, потрогал новую кисть: она оказалась теплой и не столь уж противной. Ближе к локтю чешуя отсутствовала, и остался маленький давний шрам. Разглядывая его, я захотел мысленно разгладить кожу, выровнять дефект, стал словно погружаться в информационное поле поврежденной зоны. Появилось ощущение нарушенной гармонии. Я разглаживал и выравнивал, черпая информацию в окружающих тканях. Не знаю точно, сколько времени это продолжалось, но когда я очнулся, оказалось, что шрама как не бывало.
Лапа удивительно легко подчинялась, сверкая при движении солнечными зелено-голубыми бликами. Она была явно моей или, по крайней мере, возникла по какому-то непонятному стечению обстоятельств с изрядной долей моего участия.
Правда, сжать ее в кулак до конца я не мог, мешали когти. Вдруг меня осенило – что если… шрам рассосался по моей воле! Я собрал все свои жалкие силы и уставился на лапу. Она превратилась в руку, замечательную, знакомую руку!
Только вот радость от первого успеха была испорчена взглядом на левую ладонь. Теперь там, на месте ее, сияла, радостно переливаясь на солнце, когтистая сине-зеленая кисть все с тем же перстнем. После нескольких попыток я сделал себе две лапы, правда, перстень остался все-таки один, он лишь кочевал с одной конечности на другую. Теперь эта операция проходила легко, а что если сделать четыре?! Интересно, где будет кольцо? Но благоразумие все же одержало верх.
Изрядно помучившись и осознав, что лапа никуда не денется, я попытался изменить её внешний вид: появляться среди людей с таким приобретением не хотелось.
Попытка убрать чешую не удалась, это поражение пришлось признать. А что если мои новые способности простирались дальше? Если я сумел перестроить свое тело…
– Правда, не очень успешно, – мелькнула мысль, явно ехидная и, похоже, не моя.
– Нужно попробовать соорудить хотя бы перчатку, собрать все силы, все внимание… – бубнил я.
– Умения у тебя явно не хватает.
– Опять комментарий?! Ну вот, уже сам с собой заговорил, – произнес я, при этом продолжая попытки создать перчатку.
Изделие с треском лопнуло, обнажив здоровенные когти, отливавшие цветом вороненой стали.
– Зато силы много… – послышалась новая реплика.
Создавать новую перчатку я начал с попытки уменьшить длину когтей, и это мне удалось – сантиметров до двух. Более тщательный контроль над процессом позволил мне скрыть измененную конечность черной кожаной перчаткой. Вот только перстень, несмотря на все старания, оказался поверх перчатки, словно хотел видеть мир вокруг. Снять его и спрятать в карман мне не удалось, но, тем не менее, это уже был явный успех. Эти эксперименты окончательно утомили мой разум, я задремал.
Ворвавшийся в мозг вопль: «Осел, тебя сожрут!» – мгновенно вернул меня к реальности (что было действеннее – «осел» или «сожрут», я понять не успел) Еще не открыв глаза, я ощутил рядом с собой здоровенную змею, готовую отобедать согревшейся на солнце дичью. Моя (с этим я уже смирился) лапа засветилась и протянулась к змее. Когти, разорвав перчатку, сомкнулись на змеиной голове. Раздался жуткий хруст, что-то чавкнуло. Веки, наконец, раскрылись. Лапа, снова прежних размеров, все с тем же перстнем, блеснув на солнце, оделась перчаткой. Кольцо снова находилось поверх перчатки.
Гадина все еще стояла в боевой стойке, но голова отсутствовала. Все вокруг было забрызгано кровью. Змея оказалась довольно большая, раньше мне такие не встречались. Окраска ничего не говорила о принадлежности к какому-либо виду, в учебнике биологии о таких не упоминалось.
Все это безобразие длилось лишь мгновение. Я откатился в сторону, тело змеи рухнуло на песок.
– Ничего себе, что-то у меня нет желания ссориться, – комментировал все тот же голос (пусть голос, так проще для моего перегруженного впечатлениями восприятия).
Пришло время, наконец, чуть-чуть осмотреться и подумать. Я стал перебирать свои воспоминания…
Странные сны иногда посещали меня еще на Земле. Собственно, даже не сны, а какие-то воспоминания, глубоко укрытые в недрах памяти и сохранившие лишь детский страх перед неизвестностью и мучительную боль утраты чего-то не свершившегося. Жизнь неслась, раскручивая свою спираль и, в общем, не сулила ничего нового или необычного. Начинало казаться, что земной путь пройден. Все напоминало последний день в городе, из которого уезжаешь вечерним поездом, а все дела сделаны уже к обеду…
Воспоминания оживали шаг за шагом – короткие минуты перехода от яви ко сну. И то, что так угнетало, постепенно проявилось. Я, наконец, рассмотрел все. Но это была не более чем иллюстрация, гравюра с изображением бури, а не настоящий шторм.
Что же сыграло роковую роль – любопытство, скука или судьба, потянувшаяся за мной из прошлого? Потом уже было трудно определить. Впрочем, я не смог бы указать и точное начало пути. Что двигало мной? Мог ли я предположить, что будет дальше, когда шаг за шагом пытался вдохнуть жизнь в мертвые вихри иного мира.
Воображаемый мир стал оживать, исчезло ощущение натюрморта. Раз от раза бездна становилась все глубже и подвластнее. Теперь я помнил детали, эта часть памяти восстановилась. Но теперь чувство детского страха сменилось глубоким удовлетворением от понятого, а может, созданного? Что это такое? Трудно оценить. Но, вполне реальное, оно твердо обосновалось рядом и никуда не собиралось исчезать. Огромная бездна, клубящийся туман, уходящий в бесконечность, смешанное впечатление страшной высоты и невозможности разбиться. Мелькнула явившаяся извне мысль, что эта мощь со мной навсегда, что путь открыт, что счастливого прежнего неведения не будет никогда.
После такого заключения последовало больше вопросов, чем ответов. И что с новым знанием делать, кроме как нырнуть… Да, нырнуть в воображаемый туман, который вам снился в детстве… Может, следовало бы обратиться к психиатру?! Два укола в день, свежий воздух – и через месяц болезнь пройдет. Но если это и было видением, то очень реальным. Я переехал в горную долину, благо вилла продавалась очень дешево. На некоторое время видения оставляли меня в покое, но потом произошла странная встреча…
Экскурсия по развалинам закончилась весьма плачевно. Моя новая часть тела была похожа на руку бога из одного романа…
Какие возможности у новой конечности – неясно, но она явно была частью меня, а уж соображала значительно быстрее. Пришлось удовлетвориться пока таким объяснением на сей счет.
Куда я попал – совершенно непонятно. Каким способом – некоторые соображения теперь были… Похоже, неумелые эксперименты с необычными образами вывели меня на какой-то путь. Испугавшись, я попытался свернуть, и был выброшен в неизвестное место Земли. В это, по крайней мере, хотелось верить. Пребывание в недоступной пониманию человека среде, помноженное на испуг, и дало такой странный результат. Вот, собственно, и все, что удалось вспомнить и понять. Негусто.
Я встал; в обе стороны тянулся бесконечный пляж, края водной глади видно не было. Продолжением песчаной полосы служил лес, перемежающийся скалами. Понять, где я, не представлялось возможным. По крайней мере, тут в данный момент тепло.
Насколько мог различить взгляд, никаких заметных следов человека или иной жизни не имелось. Кроме змеи, – правда, это была уже не жизнь. Но ведь разговаривала не она…
Впереди или позади, впрочем, в той стороне, куда я смотрел, в тумане виднелся не то мыс, не то скала. Присмотревшись, я различил какое-то свечение, неясные контуры сооружения, скорее всего Замка. В нем переливалось и искрилось нечто. Прикрывая глаза от солнца правой конечностью, я заметил, что перстень светится в тон и такт тому странному пламени. Взгляд невольно остановился на кольце, лапа сжалась…
– Ну что уставился? Проковыряешь дыру или раздавишь, как бедную змейку!
– Да, – произнес я, – лапа с когтями, кольцо с юмором и интеллектом – нужен психиатр.
– Осел! Хотя и здоровый… У меня только половина интеллекта. Вернуть вторую поможешь ты.
Далее перстень продолжал ворчать, обращаясь скорее сам к себе.
– Психиатра ему, где тут он его возьмет, впрочем, доктор не доктор – лапа все равно останется, правда, если хирург попробует… представляю его на месте гадины, хи-хи-кс!
Стало ясно, что у меня появился попутчик, но по пути куда?
– Теперь или я начну жить в новой шкуре, или лучше утопиться, – задумчиво сказал я сам себе.
– Ну, наконец-то, а утопиться все равно, думаю, не получится. Ступив в переход и выйдя из него целым… Нет!
– Слушайте, может…
– Лучше «ты»: обращаться на вы к жалкой половине – это как-то слишком.
– Может, все-таки объяснишь, кто ты и откуда?
– Понимаешь, я могу рассказать лишь часть…
– Половину, что ли? – ехидно поинтересовался я.
– Да, примерно. Когда ты создал межсферный переход, поглотивший тот, в котором я был заперт, во мне затеплилась надежда. Но все оказалось не так просто, ты потерял контроль, рванул назад, мысли у тебя путались – это походило на тайфун. Не имея сил повлиять на происходящее, я лишь направил тебя поближе к Замку, надеясь на лучший исход. Но ты мало того что выбрался, но и прихватил меня с собой, правда, не в лучшем образе…
– Слушай, а этим зеленым сокровищем меня одарил ты?
– Нет, но это не так уж плохо, как показал первый опыт. Кстати, вторую половину будет совсем не просто найти и освободить.
– Почему, собственно, ты решил, что я буду кого-то искать, спасать?
– Понимаешь ли, – несколько подумав, ответил перстень, – если даже неосознанно ты прихватил страдальца из колодца, то в помощи несчастному не откажешь?
– Так, а кто же, собственно, просит?
– Потом, все потом, но один ты быстро заскучаешь! Слишком велики изменения в твоем «я», да и внешние тоже. Жить в таком виде среди людей? Путь развития дальше тернист. Люди подобным путем идут так редко, нас давно уже нет на Земле людей, – затараторил перстень.
– Кого это «нас»? – спросил я.
– Узнаешь, когда мои части сольются и снова станут единым целым.
Лапа была теплой и спокойной, – наверное, мне ничего не угрожало.
О, как я ошибался… Перстень действительно был не опасен, разве только своей язвительностью, но путь к сердцу Замка – дело иное.
– Здесь делать больше нечего. Если куда идти ясно, тогда – в путь, – подытожил перстень наше знакомство.
Теперь я окинул взглядом пляж и вздрогнул! От змеи осталось лишь углубление в песке, равное телу змеи.
– Началось, – проворчал перстень, – но, думаю, слуги Замка на пляже не появятся, а это – так, шутка. Ты можешь идти?
– Да, – ответил я и, отложив дальнейшие расспросы, направился к туманному мысу.
По мокрой и удивительно твердой полосе песка, лежавшей вдоль океанского прибоя, шагалось легко и свободно, мыс медленно приближался. Несмотря на солнце, вокруг скал клубился туман. Огромный монолит вырастал частью из песка, частью из океана. Камни на подступах к скале покрывал мох. Мелкие трещины, словно паутина, сплетенная веками, опутывали гранит. На мысу власть времени кончалась, и, хотя скала имела вид вполне естественный, она была здесь чужая.
– Ну и что? – обратился я к перстню.
– Ворота со стороны материка, нужно подниматься через лес.
Я глубоко вздохнул и подумал, проглотив слюну, что неплохо бы поужинать. Солнце было невысоко.
– Ничего, поужинаем, и еще как, если, конечно, войдем, или если что-нибудь не поужинает нами. Тут, похоже, гости нечасты.
Взглянув назад, я осознал в очередной раз, что, собственно, идти-то мне некуда. Оставалось одно: искать место, где склон был не так крут, чтобы лезть через лес наверх. Мелькнула мысль проложить тоннель, но ее прервал голос (или мысль – никак не выбрать) кольца, что лучше поберечь силы, чем шуметь и заниматься дурацкими экспериментами.
Поиски довольно быстро увенчались успехом. Подобие тропы среди камней шло вглубь леса. Повороты, прямые участки… Петляя, тропа поднималась и забирала вправо. Склон стал более пологим, деревья реже… и у меня просто пропал дар речи.
Лес расступился, долина плавно уходила вверх, теряясь среди гор. Взгляд скользнул по ней к горной гряде, искрившейся в багровых отблесках вечернего солнца. Леса волнами меняли окраску, переходили в долины и пустоши, а еще выше последней ступенью к вечности, звездам, пространству лежали древние льды. Стоп. О вечном. Обернувшись, я узнал на фоне закатного солнца силуэт Замка, что померещился мне внизу. Огромный, подстать окружающей природе, он словно парил над скалой, и снега гор отражались в его не то окнах, не то плитах. Вечное отражалось в древнем или древнее в вечном? Видение растаяло. Звенящая глубокая тишина повисла, обволакивая лес, скалу, камни.
– Иногда в лучах закатного солнца этот Замок, что во многих мирах, может видеть и простой смертный. Напряги зачатки своего второго зрения, всмотрись, – нарушив молчание, молвил мой попутчик, заключенный в перстне.
Я вновь стал всматриваться в скальный монолит. Постепенно проявилась новая картина, вернее, она усложнилась в сравнении с первым видением. В глубине, словно звало на помощь, пульсировало и билось пламя. Вместе с ним переливался и перстень. Но на пути к нему была скала, закрывавшая огромные ворота, которые даже приоткрыть-то было немыслимо, так они оказались велики. На них, будто живые, переливались, текли в непрерывном движении неизвестные письмена. Контуры все время менялись, словно это был расплавленный металл.
Я попробовал остановить взглядом их бег, слиться с ними и неожиданно осознал, что начал учиться новой грамоте.
Руны оказались древнее рода человеческого. Продолжая следить за переливами этих дивных знаков, я ощутил, что погружаюсь в них, и смысл странных образов стал мне понятен. Древняя надпись гласила:
Если с вопросом пришел, то стучи.
Сражаться явился – прочь уходи.
Если ты друг, то стражу скажи.
Хозяином стать на пустующим троне – войди!
– Очнись, очнись, что с тобой?! – голос перстня вывел меня из оцепенения.
Багровый солнечный диск находился совсем близко к поверхности моря. Теперь ворота стали видны отчетливо, по ним все так же струилась замысловатая вязь.
Взглянув на камень в кольце, я обратился к своему попутчику, заключенному в перстне:
– Что же мне теперь делать?
– Нужно проникнуть в Замок до захода солнца, обмануть стража ворот. Какой-нибудь демон наверняка охраняет вестибюль. Не факт, что на закате Замок не сместится в любой иной мир, где уже восход, весна или еще что-нибудь, – сварливо ответил перстень.
– Но ведь надпись и так приглашает!
– Какая надпись?
– Ну, не надпись, а то, что изображено на воротах.
– Там нет ничего, хотя когда-то… Постой, ты что, видишь следы таблички для гостей?
– Да не следы, а сверкающие письмена.
– Тогда, может, постучать? – спросил провожатый из перстня, обращаясь, похоже, к самому себе. Но я уже принял решение – первое собственное решение на этом пути.
– Я войду.
– Что?! – испугался мой спутник в кольце.
Я поставил ноги шире. Левая рука обернулась когтистой лапой. Перчатка исчезла. Когти вытянулись. Каждая часть меня соединилась в едином порыве. Я окинул вторым зрением округу: было пусто. «Можно не таиться» – всплыла откуда-то странная мысль. Я перевел взгляд на скалу, сосредоточил внимание на воротах, медленно, как мне казалось, стал втягивать энергию, затем направил ее на ворота. Импульс вернулся ко мне немного усиленным. Мысль о зеркале пришла вовремя. Поток раз от раза рос, становился все плотнее и почему-то шире, расползался по скале, словно в противостояние втягивались все новые силы. Одна из сторон должна быть уничтожена… «Еще одно отражение, и мне конец» – пронеслась мысль. Энергии уже накопилось достаточно, чтобы пробить небольшой тоннель в горе. Последний импульс меня чуть не опрокинул. Я немного отступил. Мой экран прогнулся, и площадь, на которую сфокусировалась энергия, уменьшилась до размеров ворот, и их выбило. Я увидел глубокий портал в скале. Ворота вынесло внутрь, теперь онм лежали горизонтально. Из-под их створок доносились сдавленные всхлипы.
На месте ворот, прямо в воздухе, светились все те же руны, только теперь они были ярче. Мероприятие по открытию двери, похоже, пошло им на пользу.
У существа в перстне было явно человеческое или похожее на человеческое прошлое: оно икало! Интересно, что лучше: дать воды или постучать по спине? Откуда же мне было знать, как прекратить икоту кольца с камнем? Без проводника я не понимал, что делать дальше, ломать больше вроде и нечего. Хотелось… что именно мне хотелось, подумать я не успел.
Перстень неожиданно перестал икать и ворчливо заговорил.
– Что дальше, что дальше – ума надо набраться, дурак с инициативой, – донеслось до меня начало скучной цепи ругательств.
Наконец мне удалось вставить фразу и прервать этот однообразный монолог.
– Там было написано: если хозяин – войди… – начал оправдываться я.
– Войди, а не вышиби дверь, – назидательно уточнил демон.
– А как же твоя половина, заключенная в Замке? – я попытался перевести разговор в другое, важное узнику перстня, русло.
Мой собеседник приумолк, затем будто с кем-то посовещался и несколько успокоился.
– Достаточно было отомкнуть запор, он тебе бы поддался. Так утверждает моя половина, – произнес он, помолчал и добавил, обращаясь уже сам к себе: – Интересно, почему?
– Чем заниматься нравоучениями, лучше спроси свою составляющую, как к ней короче пройти.
– Это слишком длинно, она будет подсказывать лишь в крайнем случае, наши с ней возможности очень ограничены.
– Так, что теперь?
– Не знаю, разбудил ли ты все силы Замка, или лишь часть… Теперь даже я чувствую старые письмена. Они ожили. Все равно нужно идти.
Путь до ворот оказался длиннее, чем представлялось на первый взгляд. Уже под аркой я понял, что дотянуться до колец, заменявших ручки, можно лишь с хорошей лестницы. Теперь створки лежали в глубине проема – сначала их, словно поршнем, вогнало внутрь, затем они упали. Толщина ворот была около метра, похоже, они не предназначались для входа, являясь лишь декорацией.
Мы вошли под арку. Нам никто не препятствовал. По всей видимости, я открыл дверь нестандартным способом. Может, нужно было все же постучать?
Бросив прощальный взгляд в долину, я прочел надпись в проеме; она была на прежнем месте, отсутствовала лишь строка (или как там это можно назвать?) про нового владельца.
Ворота лежали, перегородив выход из-под арки в зал. Я вскарабкался на упавшие створки и двинулся дальше.
– Вот это удар, – оценил я содеянное.
– Ну, влип, ну, соня, ну впечатали. – Голос принадлежал не перстню и шел из-под створок.
– Отлично, сторож отдыхает! – отметило кольцо. Всхлипы и вздохи, приглушенные громадой ворот, продолжались. Тем временем я углядел еле заметную трещину в монолите створки, возле самого угла, – именно оттуда доносились приглушенные стенания. Почему я дальше поступил так – объяснить трудно.
– Извини, дорогой друг, – произнес я, обращаясь к голосу из-под ворот. Сложил лапы вместе и, направив на трещину, сосредоточился на ней, высвободив остаток энергии, взятой у ворот. Уроки, приобретенные ранее при вскрытии ворот, пошли на пользу. Даже этот малый навык управления Силой позволил мне достаточно точно сфокусировать энергию на трещине и как бы ввернуться в нее. По трещине зазмеилось голубое пламя, она медленно расширилась. Раздался треск. Кусок отлетел и разбился о стену.
– Ой, – сказало кольцо.
Мои ноги подкосились, я сел прямо на створку. Из-под нее вылетел золотой торнадо, рванул к центру зала и, рассыпавшись, образовал это…
Перстень присвистнул. Похоже, сидя в межсферном колодце, он не очень представлял или основательно подзабыл, с кем предстоит сражаться.
За коротким тоннелем (или глубокой аркой) находился большой зал. В середине его, весь в разноцветных всполохах света, стоял страж.
Огромные, острейшие шипы торчали по телу, переливались и сверкали полированными гранями. Походившая на тигриную морда оканчивалась рогом. Тело покрывали пластины сине-зеленого цвета (того же, что и цвет моих лап), и каждая размером примерно с меня. Оно стояло на громадных, крепких, похожих на тигриные лапах и било по полу хвостом, на конце которого имелось колючее утолщение размером с небольшой грузовик. Стоило добавить, что все это переливалось, искрилось и было чуть больше трехэтажного дома. Зверь, наконец, заметил меня и чуть успокоился. Сел на задние лапы и частично втянул когти.
– Ну что, колечко? – запинаясь, спросил я, повернувшись к выходу, – может, удерем?
Ответить оно не успело. Страж, похоже, все прекрасно понял, протянул лапу – створки и битая крошка на полу растаяли. Я плюхнулся на пол тоннеля. На месте проема захлопнулась новая огромная дверь.
У меня зашевелилась мысль о расплате. Материальных убытков мы, похоже, не принесли, несмотря на шумное вторжение, но, тем не менее, встретили нас без оваций.
– Что молчишь! Может, сразиться?
– М-м-да, – промямлил перстень.
– Уже и лапы в перчатках, – растерялся я. – Может, он безобидный?
– Вид говорит об обратном…
Но зверь не нападал. На душе стало полегче, и ужас, охвативший меня вначале, немного отступил. Я поднял глаза от собственных лап к зверю и увидел, как тот томно потянулся, убрал когти окончательно и… зевнул, захлопнув пасть со звуком оборвавшегося разводного моста. Какие-либо запахи, которые должны были бы быть у животного таких размеров, отсутствовали, только слабо тянуло озоном. На концах шипов все время что-то потрескивало.