Быть невестой короля оказалось утомительно.
От меня постоянно чего-то хотели! В данный момент распорядитель дворца желал знать мое ценное мнение о том, какой именно оттенок мы станем использовать для салфеток на пиру.
– Кипенно-белые? Слоновая кость? Или лучше взять ткани с искрами серебра? – воодушевленно раскладывал передо мной образцы фейри. – Или, быть может, цвета утренних сливок на козьем молоке?
Ы-ы-ы… А он как-то отличается от цвета вечерних сливок и коровьих?
Голова раскалывалась. Не хотелось ничего решать! Мои комнаты наводнило такое количество волшебного народа, что мне хотелось сбежать от них куда подальше, забившись в самую отвратительную нору хобгоблина. Там меня точно бы не искали!
– И не стоит забывать про скатерти и занавески! – добил меня распорядитель, а после вдохновенно закатил раскосые глазки к сводчатому потолку и выдал: – И подумать, на каком именно фоне расположить герб Неблагого Двора и символику его величества Кэйворрейна. И вашу… Леди Элеонора, у вас же есть символика?
Я кисло на него посмотрела. Судя по ответному взгляду, мужик только что осознал, что в двадцать первом веке человеческой цивилизации с родовой символикой напряженка.
Хотя… Я же пряха? В этом вся моя честь и заслуга. В этом моя необходимость.
– Веретено, – медленно проговорила я, словно пробуя на вкус это слово. – Изобразите веретено.
– Да, прекраснейшая леди! А еще нужно определиться с основными цветами свадьбы. Притом уже сегодня, сейчас! – В багровых глазах распорядителя отчетливо мелькнуло злорадство. Он прекрасно видел как мне “нравится” данное обсуждение, но не торопился снять с меня эти задачи. Наоборот, мучил по мелочам! Так как до салфеток мы обсуждали столовые приборы. А точнее, какая именно лоза винограда должна быть на них выгравирована!
– В смысле? Вы же говорили, что зал будет в привычных сочетаниях, разве что глубокие темные цвета выведут в более светлые оттенки, – озадаченно нахмурилась я.
– Это зал. А одежда гостей? Мы же не хотим, чтобы на свадьбе была пестрая толпа?
Лично меня это вообще не интересовало. Но почему я выбирать должна, а?!
Я встала, оправила платье и обвела тоскливым взглядом тотчас вскочившего с диванчика распорядителя и мою главную фрейлину. Статс-даму, так сказать.
– А что на эту тему говорит его величество? Чего хочет он?
– Величайший и сильнейший из Неблагих Королей передал, что любой выбор обожаемой невесты будет верным!
Сразу вспомнились слова Кэйра о том, что королеве, в отличие от короля, позволены капризы и чудачества. Немедленно захотелось сказать, что хочу свадебку в ядовито-розовых тонах! Это для дам. А кавалеров желала бы лицезреть в салатовом! Прямо вижу кислую морду того же Тионга в кислотном костюме.
Поманив к себе распорядителя, я доверительно прошептала в заинтересованно оттопырившееся острое ухо:
– А как вы считаете, какие оттенки будут наиболее уместны?
– Ну… – Судя по некоторому сомнению на лице фейри, он явно прикидывал, насколько в данном случае инициатива будет иметь инициатора и стоит ли сейчас вообще что-то говорить.
Потому я ласково улыбнулась, прикусила губку и постаралась придать взгляду прелестную беззащитность. Надеюсь, что получилось и меня не очень перекосило. Практики в том, чтобы строить милые моськи, у меня не так много.
– Дело в том, что как человек – я не очень хорошо разбираюсь в традициях Неблагого Двора. Как и в том, какие цвета допустимы для благородных родов фейри, а какие нет. И боюсь, что если мой выбор будет неверным, то ответственность за него ляжет не только на мои плечи.
А еще на твои, к примеру, о мой красноглазый друг. Ты же, как-никак, главный организатор торжества, так что свалить совсем уж все на несведущую будущую королеву не получится.
Мои намеки не остались без внимания, и сообразительный мужик тотчас пообещал, что все сделает в лучшем виде. Я немедленно сказала, что в этом ему с охотой поможет моя статс-дама и все остальные фрейлины, которых я часом ранее выгнала из гостиной, так как слишком уж их было много! Пять дивных леди на одну маленькую меня – явный перебор.
Вдобавок эти барышни желали развлекать мою светлость. В своем понимании, разумеется. На мою больную голову сыпалось столько вариантов времяпровождения, что я их даже толком не запоминала.
– Прошу меня простить, но я должна идти работать, – сообщила я, выйдя из гостиной и тут же наткнувшись на свою статс-даму.
Дивная леди с готовностью шагнула вперед, потому я с нажимом добавила:
– Одна!
– Но… – попыталась было возразить первая фрейлина.
– Это необходимо для того, чтобы его величество получал нити самого высочайшего качества, – тотчас приплела я короля. – Мы же не хотим расстраивать прекраснейшего, достойнейшего и величайшего?
– Не хотим! – подтвердила она.
– Ну и чудненько.
И я радостно сбежала, вихрем пролетев мимо стоящих в коридоре остальных девиц. Шла я, разумеется, не работать. Просто задолбалась до невозможности, и хотелось хотя бы немного выдохнуть!
– Замок, миленький, проводи меня, пожалуйста, туда, где меня не потревожит никто из тех, с кем я не хотела бы общаться?
Золотистая лоза появилась узором на камне у моих ног. Несколько мгновений она переплеталась в клубке, словно замок думал, а потом выпустила побег. Он скользил по каменным плитам коридоров, залов и анфилад, уводя меня все дальше и дальше от моих покоев. Слишком маленьких для той толпы народа, что прилагалась к моему новому статусу. Но переезжать в королевские апартаменты я пока категорически отказалась. Мне было нужно хоть что-то стабильное. Хоть что-то, что связывало с прошлым, которое при всей его необычности было менее сумасшедшим, чем настоящее.
В итоге тропа привела меня в маленький внутренний дворик. Окруженный колодцами стен здесь рос прекрасный яблоневый сад. Буйный, заросший. В нем словно перепутались все времена года разом. Деревья одновременно цвели, плодоносили и роняли золотую листву в объятия высокой травы.
У самой стены стояли рядком три яблоньки. Одна молоденькая, тонкая и стройная. Вторая в самом расцвете сил: ветви мощно поднимаются в небо, словно силясь наконец-то вынести листочки за пределы замковых стен. А третья старая, приземистая и давно уже тянет к земле ветви, стараясь дать тень траве и цветам под собой.
Место показалось мне необыкновенным. Сочным, волшебным и таким светлым, словно кусочек земли и магии перенесли сюда с территории Благого Двора.
На меня волнами снисходило спокойствие и умиротворение. Коснулась гладкой коры молодой яблони, настолько шелковистой, что она напоминала кожу, и дыхание выровнялось.
Я шагнула ко второму дереву и наклонила ветку с цветами к лицу, прикрывая глаза и втягивая сладкий, тонкий аромат цветов. И все мысли в голове словно стали медленнее. Они уже не метались от одной стороны черепа к другой, гулко сталкиваясь с перерабатывающими их станками. Остановились…
Третья яблоня подарила мне плод. Сочный, кисловатый, освежающий. Он прогнал туман из разума и наполнил тело энергией.
– Чудесное место, не так ли, королевская невеста?
Сквозь занавесь из веток, листьев и цветов я видела лишь очертания мужской фигуры в бирюзовом костюме. И собственно лишь из-за цвета была практически уверена, с кем имею честь беседовать, а потому радостно улыбнулась и двинулась навстречу.
– Приятно снова тебя увидеть, Филидэль!
Говорила я совершенно искренне, кстати. Этот изворотливый тип мне нравился, несмотря на четкое понимание всей его изворотливости. Не говоря уж о том, что недавно он меня буквально спас!
– Прекраснейшая из королевских невест, этим днем вы ослепляете меня еще больше, чем обычно! – в своем стиле поприветствовал меня Благой, склонившись в поклоне, и даже мазнул по траве кончиком своей голубой же шляпы.
Филидэль умудрялся на диво гармонично выглядеть в костюме такого цвета и с таким количеством вышивки и украшений, что любая пролетающая мимо сорока сошла бы с ума.
– Мы снова на “вы”?
– Если великолепнейшая не будет настаивать на обратном, – хитро сощурился Филидэль. – Все же пряха и невеста – разные весовые категории, милейшая Элеонора. И вам первой стоит про это помнить.
Мне мигом вспомнились утренние, чисто профилактические унижения Айкена.
– То есть считаешь, что я должна разом стать заносчивой букой? – подозрительно нахмурившись, спросила я, нарочно используя это простонародное, даже немного детское слово.
– Я считаю, что прелестному цветку Неблагого Двора стоит быть аккуратнее. У тебя теперь может быть очень много друзей, Элла. И далеко не все из них простодушны. И хорошо, если они станут преследовать исключительно выгоду. А что, если захотят навредить? Память о ее величестве Мэб осталась не только в памяти многих придворных.
– Ну и где еще? – чуть скептически уточнила я, складывая руки на груди и ощущая, как вновь начинает портиться настроение.
– На телах, к примеру, – совершенно спокойно ответил Филидэль. – Прекрасная королева любила видеть живые свидетельства своей власти. И ей было крайне любопытно, как же именно реагирует плоть настоящих фейри на то же холодное железо.
Жесть какая!
– Слушай, а можно вопрос? Такой… вероятно, неоднозначный.
– Кто я такой, чтобы отказывать чудеснейшей из птичек Небла…
– Филидэль!
– Слушаю, – тотчас со смешком поднял обе ладони лорд.
– Почему все ее терпели?! Ну, она убивала королей, она пытала придворных, она… да я без понятия, что она делала еще, но явно же делала. Она, в конце концов, смертной была!
– Про это мало кто знал. Ну и как ты думаешь, за что правителям прощают их маленькие слабости, Элла? Особенно если эти слабости хорошо прячутся. Мэб была отличной королевой. При ней Неблагой Двор перестал вести войны, при ней началась активная торговля не только с княжеством гвиллионов, как раньше, но и с вольными фейри. А также возобновились дипломатические отношения с Летним Двором.
Я недоуменно хлопнула ресницами, в очередной раз понимая, что мой мир встал с ног на голову. Я искренне считала, что Мэб была злобным злом, под гнетом которого изнемогали несчастные Неблагие вообще и ее мужья в частности. А тут…
А Филидэль продолжал:
– Если резюмировать – это был интересный опыт, но я не уверен, что все придворные с восторгом воспримут саму мысль о повторении. Так что лучше тебе, Элла все же быть аккуратнее. Вдруг я, например, желаю тебе зла, а ты так легкомысленно со мной по кустам гуляешь?
Вообще-то не по кустам, а по садам! Но это мелочи.
Я хмыкнула и напомнила:
– Вообще-то это не первая наша подкустовная прогулка. И в прошлый раз именно ты получил на ней в глаз. Так что тебе и переживать!
Фейри лишь улыбнулся, открывая идеально ровные зубы. Но, несмотря на это, было в прикусе Благого что-то на удивление неправильное… непонятно что.
Отвлекая меня от стоматологических вопросов, дипломат подал руку, и я приняла ее, опираясь на тонкие, но сильные пальцы мужчины:
– Я рад, милейшая леди, что вы такая… по-человечески щедрая. Но если великая в своей простоте будущая королева позволит мне молвить…
– Будущая королева попросит тебя говорить по-нормальному.
– Привычка. Но как скажешь, Элла. Итак, что же привело тебя сюда? Если я правильно помню, то подготовка к свадьбе – дело хлопотное, и сейчас ты должна быть как никогда занята.
– Я и занята, – буркнула в ответ, чувствуя, как настроение неумолимо ползет вниз. Вот, казалось, только-только поднялось благодаря чудесному саду, ан нет!
– Но ты тут, а не там.
Потрясающе глубокомысленное изречение, конечно!
– Все просто, Филидэль. Мне тяжело находиться в этом самом “там”. Я очень хотела оттуда уйти. – Я остановилась, резко повернулась к дивному, шурша подолом платья по траве, и с горячностью попросила: – А ты можешь отвести меня… куда-нибудь!
Серые глаза Благого потемнели до оттенка грозового неба и почти сразу вновь стали прозрачными словно рассветные сумерки.
– Например?
Я задрала голову, глядя в вышину, туда где средняя яблоня практически доставала ветвями до вольного неба. Листья качал шутник ветер, то едва слышно шелестя ими, то срывая порывами и швыряя вниз.
Мне хотелось… куда-то. Где горы и небо, где солнце и северный ветер. Мой милый, мой вольный, который расскажет, где он летал с нашей последней встречи и чем северные сосны на ощупь отличаются от южных…
– Помнишь, мы гуляли и ты показывал мост-великан? Я хотела бы сходить в какое-нибудь необычное место.
– Я не уверен, что это хорошая идея, – абсолютно серьезно ответил Филидэль.
– Зато я уверена, что просто прекрасная!
– Элла, я боюсь, что его величество не одобрит твои… причуды.
Почему-то от этого слова к моей жажде ощутить свободу – хоть немного, хоть на полчасика! – примешалась еще и злость. Наверное, от понимания правдивости. Это действительно была причуда.
– А мы ему не скажем, Филидэль.
– Прямо-таки? – насмешливо фыркнул Благой.
– Клянусь! – Я положила ладонь на расшитый серебром рукав фейри. – Ни слова о нашем путешествии!
– Ни слова о том, что я тебя выгуливал? Мне ведь тоже может достаться. В отличие от тебя, на мне лорд Кэйворрейн жениться не собирается. Меня беречь необязательно.
– Ничего не скажу.
– Ну смотри… Переодеваться станешь или так отправимся? – Он кивнул на мое белоснежное платье.
В красках представив возвращение в свои апартаменты, заполненные полузнакомыми дивными, я судорожно помотала головой и попросила:
– А можно ли туда, где не очень грязно?
– Легко! А если что, то я, как настоящий рыцарь, возьму тебя на руки!
– Боже, неужели ты рыцарь? – воскликнула я с наигранным ужасом.
– Нет, конечно. Но как говорят у вас людей, надо же было как-то выделиться на словах.
– Выпендриться. Это называется “выпендриться”, – с готовностью просветила я высокообразованного фейри.
– М-м-м… нет, мне это слово не нравится, – не разочаровал меня потомственный дивный аристократ. – Если ты не против, то я продолжу выделяться, а не выпендриваться.
Дальше наша дискуссия свернулась сама собой, так как Филидэль начал строить тропу. Притом таких сложных рецептов я еще не видела. Он достал мешочек с непонятными цветными камушками и бережно выбрал из них все зеленые, которых оказалось не меньше восьми штук. Следующими из-за пазухи были извлечены серебряные нити, что в мотке напоминали проволоку, но стоило их размотать, как повисли в воздухе искрящейся паутиной. В заключение Благой оторвал с цветущей яблони ровно пять бутонов, которые бросил на паутину, а со зрелой снял яблоко и поднял его над головой, словно рассматривая на просвет. За тонкой кожицей словно светились семечки…
– Это тоже для прокладывания дороги? – затаив дыхание, спросила я.
– Цветки – да. А плод… – Фейри покрутил яблоко в руках, небрежно протер о камзол и впился зубами в желтый бочок. – Просто в этом саду очень вкусные яблочки! Кстати, рекомендую. Для кожи хорошо.
– В смысле?
– Ну, гладкость, блеск и все такое. Я регулярно ем – и поэтому такой красивый, между прочим!
Очень хотелось сказать, что бессовестный остроухий себе льстит, но я не успела. Он небрежно швырнул камни в качающиеся в воздухе серебристые нити, и те словно провалились куда-то в иное пространство, создавая затейливую, украшенную бутонами воронку.
– Прошу, моя будущая королева.
И, сжав локоть стоящего рядом сказочного дипломата, я смело шагнула вперед.
Зря, конечно.
Потому что первое, что я сделала на той стороне, – вляпалась в грязную лужу.
– Филидэль, я же просила: “не грязно”! А ты словно подбирал!
– Прости, я не знал, что тут только что прошел дождь, – тотчас повинился появившийся рядом дипломат. Он быстро снял серебристую паутину, и скрутил ее обратно в клубочек. Я даже забыла о том, что планировала ругаться, наблюдая за тем, как тонкие нити становятся сталью.
А потом уже было поздно. Так как Филидэль с готовностью опустился передо мной на колено и высушил и очистил подол платья и туфли. Смотреть на его коленопреклоненную фигуру было неловко и чуть волнительно. Покончив с бытовыми вопросами, дивный прижал ладони к земле – и вокруг стало туманно и жарко. Из почвы поднимался пар. Вода испарялась.
– Где мы? – покрутив головой, полюбопытствовала я, в данный момент не наблюдая ни грандиозных строений, ни потрясающих воображение природных видов.
– В Разделенном Лесу. – Филидэль шагнул вперед и закрутился на месте с бешеной скоростью. Я с трудом могла различить очертания его фигуры, поняла лишь, что фейри вновь колдует, но ни ингредиентов, ни слов не уловила.
Поднятый в воздух пар словно сдуло сильным порывом ветра.
– Все же ваша магия это что-то невероятное, – поделилась я своим мнением. – Я не понимаю, откуда она берется и по каким законам вы вообще с ней взаимодействуете! Она настолько непонятна, что я просто в шоке. Кажется, что беспорядочная, невозможно уловить систему…
– Возможно, именно поэтому мы учимся ей всю нашу долгую жизнь. И то не каждый из дивного народа осваивает что-то за пределами базового использования.
Я ощутила тихую радость оттого, что теперь у меня должно быть гораздо больше времени, чем отведено простым смертным. Я смогу узнать так много, научиться поистине невероятным вещам! У меня, возможно, даже начнут получаться такие же совершенные ткани, как у Плетущих. Ведь одно дело – смертная пряха, а другое – фейри-пряха, не так ли? Тем более – сама королева…
Омрачая торжество, в голову вновь тенью скользнули мысли о родителях, но я привычно их отогнала. Я уже приняла решение, ответила Кэйру согласием и о последствиях стану думать позже. Вернее о том, как эти последствия минимизировать.
А сейчас…
– Что за Разделенный лес?
– Увидишь. Это проще показать, а уже затем поведать его историю.
Подобрав платье, я двинулась вперед по теряющейся в траве лесной тропе. Вокруг зелеными великанами стояли могучие дубы, переплетая над моей головой свои своды. Но, несмотря на густоту листвы, в лесу все равно не было темно. Свет падал вниз, словно яркие прозрачные колонны, а в них парили красивейшие бабочки и танцевала пыль, закручиваясь в затейливые спирали. То там, то тут я замечала любопытные мордашки маленьких существ, похожих на Ирри, но когда одна из любопытных крох подлетела поближе, поняла, что схожи они с часовой феей разве что размером и крылатостью.
У лесных созданий гораздо более остренькие личики и нескладные тела, казалось, все состоящие из углов. Да и светлые крылья выглядели блеклыми, но с них периодически сыпались искорки.
– Пикси, – небрежно пояснил Филидэль. – Дикие, практически неразумные. Даже не садовые. И не тяни руки, будущая королева, – они кусаются. Кроме перебродившего плодового сока пикси очень любят кровь. Так как пока ты всего лишь человек, они вполне могут в тебя вцепиться.
Я опустила уже протянутую было ладонь и для надежности даже спрятала пальцы в складках платья.
Чем дальше мы шли, тем просторнее становилось вокруг. Деревья словно стали реже, а кустарник уже не рос так беспорядочно. Скорее они образовывали… аллеи?
– Ну что же, прекрасная Элеонора Мак-Ринон, – Филидэль, как образцовый джентльмен, предложил мне руку, которую я с готовностью приняла. – Леди хотела сказку, и кто я такой, чтобы отказывать самой милой и самой наивной представительнице Неблагого Двора?
– Ты вот так комплименты делаешь, что меня начинают терзать смутные сомнения по поводу их искренности.
– Зря. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Я же фейри, не так ли? Я не умею лгать. Я могу клясться вам, и вы сможете мне верить. Я могу обещать, что я не желаю вам зла и верну во дворец. Я могу говорить, что не видел никого отважнее вас, и это будет правдой.
– Ты дипломат! – открыто расхохоталась я. – Фейри никогда не лгут, но виртуозно недоговаривают и вводят в заблуждение. Но да, весьма приятно, что можешь быть уверена в истинности слов собеседника. Кстати, а чем наказуема для вас прямая ложь?
– Усугубляется уродство.
– В смысле?..
– В прямом. Ты же знаешь, что у дивного народа есть недостатки, которые отличают нас от людей. Но если у низших фейри это физические нюансы, которые даны им от природы, то с высшими все, как правило, иначе. Нам дана власть, нам дана разнообразная магия, нам дана практически вечная жизнь и идеальный облик… все в мире должно находиться в балансе. Потому мы платим за свои преимущества. Каждое лживое слово усугубляет наши маленькие недостатки, пока не превращает их в нечто настолько отталкивающее, что на это невозможно смотреть.
– Жуть.
– Да. Притом самое интересное заключается в том, что для самого лорда перемены незаметны. Но для окружающих они более чем очевидны.
– То есть дело не в физической невозможности лгать, а в добровольном выборе?
– Это, так сказать, всенародный гейс… данное себе обещание, которые нельзя нарушить, не ощутив этого. И да – добровольный выбор. Кто хочет стать безобразным настолько, что даже родная мать не сможет смотреть без содрогания? Поверь, у нас есть примеры лгунов. Мы видели. Мы боимся.
– Все же как отличается реальность от легенд… У людей об этом рассказывают иначе.
Благой лишь пожал плечами и сменил тему:
– А тем временем мы практически пришли.
Я недоуменно огляделась. Мы по-прежнему двигались по аллее. Каблуки мои тихо стучали по мраморным плитам, почти полностью покрытыми слоем лишайника и мха. Впереди возвышался грандиозный ясень, а за ним… за ним лес становился сумрачным.
Солнечно-зеленое летнее царство плавно перетекало в позднюю и больную осень. Ветви судорожно скрючились, переплетаясь, словно пытаясь спастись от неведомого зла в объятиях друг друга.
– Разделенный на то и Разделенный, – заметил Филидэль. – Некогда тут, у одного из изначальных Древ, было объявлено соглашение между племенами богини Дану и детьми Домну. Фейри и фоморы заключили перемирие. Кто первый его нарушил – по сей день неизвестно, но лес словно разделился на два сезона, и одна половина его зеленеет даже в самые лютые морозы, а вторая медленно умирает. Корень за корнем, ствол за стволом, век за веком.
– Красиво и грустно, – вздохнула я, подходя ближе к серебростволому ясеню. Граница прошла вровень по середине его ствола. И половина была зеленой и цветущей, а половина – сухой и мертвой.
– Вот так, Элла. – Благой приблизился к Древу и, прикрыв глаза, положил ладонь на его сморщенную кору с больной стороны. – Легендарный Ясень стоит здесь с начала времен и, возможно, был посажен кем-то из титанов. Сейчас он умирает из-за амбиций двух народов. А когда-то был велик и почти одушевлен… К нему, как и к другим Древам, можно было прийти с любой просьбой в ночь Холлан-Тайда, и твое желание исполнилось бы.
– Холлан-Тайд?..
– Ночь-без-времени. В нее дорогами и тропами управляет сама судьба, и если выйти под звездное небо в сумерках и загадать желание, то дальше ты можешь идти по любым тропам и тебя сама Слепая Пряха, богиня судеб, выведет на правильную. Не так давно случилось интересное у великого Дуба… Человеческая девушка, которую воспитывала глейстига, попросила для себя сути фейри. И, пройдя испытания, обрела ее. А после и титул леди, и даже собственный волшебный заповедник, но это уже совсем другая история.
– Наверняка интересная.
– Безусловно. Но мы заболтались… – Златовласый лорд медленно повернулся ко мне и, стащив бирюзовый камзол, аккуратно положил его на траву. – Пожалуй, стоит убрать лишнее. А то если одежда будет в беспорядке, то могут возникнуть вопросы.
– В смысле? – осторожно уточнила я, враз ощутив, как по коже прокатился холодок.
Попыталась мысленно уверить себя, что это лишь очередное чудачество Филидэля, но почему-то не получалось. Серые глаза фейри были ледяными.
– Я слышал, что прекрасные девы крайне редко соглашаются аккуратно умереть. Ты, конечно, не дивная леди и магическим искусством почти не владеешь, потому должно быть достаточно просто, но мало ли.
Холодок превратился в ком снега, сунутый за шиворот. Я же не ослышалась?!
– Филидэль, ты с ума сошел?..
– К моему огромному сожалению – нет. Мне жаль, Элеонора Мак-Ринон, мне действительно жаль, и впервые за долгое время в моих словах нет ни капли лжи. Но ты должна умереть.
– С чего бы?
Не то чтобы мне было очень уж интересно или хотелось вступать в дискуссию, но надо же заговаривать убийце зубы во время осторожного отступления. Шажок, еще шажок. Еще чуть-чуть, развернемся и побежим, неистово голося на весь лес и зовя Кэйворрейна.
– С того, что я тебя убью. Действительно досадно, – ответили мне очень печальным голосом.
Трындец как, если честно!
Я развернулась и припустила прочь как испуганный заяц.