Домой я прилетел в начале октября, на две недели раньше ожидаемого. Сидя в аэроэкспрессе, я с удовольствием рассматривал проносящиеся за окном подмосковные пейзажи. В Марьино у меня была однокомнатная квартира, полученная от государства по окончанию пребывания в детском доме, но деньги никогда не бывают лишними, и после того, как я переселился к Ирине в Бирюлево-Восточное, мы решили сдавать ее.
Моя супруга была стройной голубоглазой блондинкой, с высшим техническим образованием, но работала в обычной средней школе. Меня всегда раздражал бессмысленный шум, и я обычно обхожу детские учреждения стороной. Я никогда не мог понять, почему Ирина выбрала такую странную специальность, но допускал, что ей нравится возиться с детьми. Своих детей у нас пока не было.
На остановке возле метро Царицыно скопилось много народа. После утомительной поездки на метро в автобус садиться не хотелось. Рюкзак не слишком отягощал мои плечи, поэтому, когда из облаков выглянуло солнце, я решил прогуляться пешком.
К полудню погода разгулялась, подарив москвичам редкий для этого времени года воскресный день. Знаменитые фонтаны уже не работали, но на газонах еще не завяли цветы, а багряно-желтая листва деревьев по сравнению с рыжей тундрой архипелага выглядела настоящим парадом красок.
Оставив слева Царицынские пруды, я вышел к недавно построенной эстакаде на Липецкой улице. Здесь, возле бензоколонки был расположен оптовый магазинчик, в котором опытные флористы могли составить букет на любой вкус. Предвкушая сюрприз, который я приготовлю любимой, я выбрал композицию из роз, зеленого папоротника и разноцветных кленовых листьев.
Программа на сегодняшний день была простой. Сначала цветы, потом обед с вином, душ, и щедрые женские ласки. Возможны и варианты. Я с улыбкой вспомнил, как при первой встрече у меня дома так торопился снять с Ирины джинсы, что забыл вручить ей цветы. Моя спутница нашла хризантемы плавающими в ванне, когда решила принять душ. Этот сюрприз показался ей весьма оригинальным!
К букету я добавил две бутылки игристого испанского вина из ближнего магазина, и теперь был готов преподнести любимой сюрприз. Квартира, в которой мы жили, находилась на седьмом этаже. Единственный лифт в подъезде не работал, но такая мелочь не могла огорчить меня. Перепрыгивая через ступеньки, я помчался вверх, к заветной цели. Через несколько минут я уже давил на кнопку звонка, представляя себе радостную встречу с женой.
Заветную дверь никто не открывал. Может быть, Ирина на работе, – с досадой подумал я, – но какая, к черту, работа может быть у учительницы информатики в воскресение? – Я приложил ухо к дерматиновой обивке двери. – Странно! – Из квартиры доносились какие-то звуки. – Наверное, Ирина смотрит телевизор, и просто не слышит звонка! – Вставив ключ в замок, я отворил входную дверь, и положил цветочный букет на полку для головных уборов.
Квартира была двухкомнатной. В коридоре никого не было, в гостиной и кухне тоже. Звуки, которые я слышал, доносились из спальни, небольшой комнаты, где помещалась лишь кровать и небольшой компьютерный стол. Я открыл дверь. То, что я увидел, поразило меня так, что я остановился на пороге, как громом пораженный. Может быть, я попал не в ту квартиру?
Ирины не было. Рядом с широкой кроватью валялось скомканное белье и разодранные упаковки от презервативов, а за компьютерным столом азартно стучал по клавиатуре какой-то белобрысый мальчишка. На первый взгляд, я не дал бы ему больше шестнадцати лет. Глаза паренька не отрывались от монитора, на котором что-то непрерывно взрывалось и разлеталось на кровавые куски. Акустическая система компьютера была выставлена на максимальную мощность, и громкие звуки сотрясали оконные стекла. Но самым поразительным в поведении юнца было то, что он сидел перед компьютером абсолютно голым!
Пока я безуспешно пытался осознать то, что видел, молокосос торжествующе заверещал, нанес несколько ударов по клавиатуре, после чего схватил со стола банку с энергетическим напитком. Сделав несколько больших глотков, парнишка с удовлетворением откинулся на спинку кресла:
– War. War never changes!2 – с утробной интонацией пропищал он.
Когда мальчишка, наконец, заметил меня, и в его зеленых, как у кота, глазах отразился испуг.
– Как вы сюда попали? Кто вы такой?
Непривычная для меня картина вдруг начала проясняться. Что ж, любовь к детям может проявляться по-разному! – подумал я. Отвечать этому сопляку я не собирался, а бить его было ниже моего достоинства.
– Где твоя наставница?
– Ирина Ивановна в ванной! – перепуганный мальчишка потянулся за своими джинсами. По-видимому, он был достаточно взрослым, чтобы понять, что ничего хорошего ждать в ближайшее время не приходится.
Я прошел через отделанный зеркалами коридор, и постучал в дверь ванной, с удовлетворением заметив, что позади меня хлопнула входная дверь. Мальчишка оказался шустрым, – внутренне усмехнулся я, – это хорошо, будет одной проблемой меньше!
Вода перестала шуметь, но дверь не открывалась. Я постучал в нее еще раз.
– Я уже иду. Какой ты нетерпеливый, Сережка! – дверь широко распахнулась, и на пороге ванной комнаты в облаке из пара и дорогих духов появилась Ирина. На каблуках она казалось довольно высокой. Волосы женщины были тщательно расчесаны, а глаза и губы накрашены. Кружевной пояс, прозрачные трусики и черные чулки с широкой резинкой были единственной ее одеждой.
В этом наряде моя супруга выглядела весьма эффектно. Увидев меня, она на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки, и крепко обняла меня:
– Я так рада тебя видеть, Леша! – Ирина вздохнула и в подтверждение своих чувств повисла у меня на шее, прижимаясь всем телом, и пробуждая во мне сокрушительную мужскую силу.
– Ты сказала Сережа….
– Я просто оговорилась!
В вопросах любви моя жена была искушенной. Ее наманикюренная ладонь скользнула под мою одежду, ловко расстегивая пуговицы рубашки, и постепенно пробираясь к пряжке ремня на моих джинсах. В тот момент я испытывал весьма противоречивые ощущения.
Радость Ирины казалась такой искренней, что мне хотелось позабыть то, что я увидел, и немедленно заняться с ней любовью. Но у меня имелись и другие эмоции, которые не позволяли мне расслабиться.
– Кто такой Сережа? – спросил я.
– Школьник из десятого класса. Он ходит ко мне на дополнительные занятия.
– И чему ты его учишь?
– Мне не нравится твой вопрос! – теплая рука выскользнула из-под моей одежды, и Ирина перешла в наступление, – чем мы можем заниматься, кроме информатики?
– В таком виде?
– Я оделась так для тебя…. Ты сам постучался в дверь, а теперь выдумываешь всякие глупости! Я ждала тебя, очень ждала…. А ты приехал и сразу начал скандалить! – голос моей собеседницы звучал громче, чем надо.
– Хватит ломать комедию, – с этими словами я оттолкнул от себя Ирину, – я уже был в спальне, где видел твоего Сережу абсолютно голым. Он был старательным учеником?
Ее взгляд испуганно метнулся в сторону спальни. Оттуда не доносилось ни звука.
– Что ты с ним сделал? – в голосе женщины звучал неподдельный страх.
– Ничего, – как можно более равнодушно сказал я. – Мальчишка уже ушел!
– Ну, и хорошо. Теперь никто не сможет помешать нам с тобой! – что ни говори, а Ирина прекрасно умела владеть собой. Она снова прильнула ко мне, и скоро ее теплая ладошка снова оказалась у меня под одеждой. Мое желание усиливалось. Сознание стало раздваиваться, и я чувствовал, что готов поддаться на умелые ласки женщины.
Сейчас я не мог быть нежным. Мне хотелось унизить жену, подмять ее под себя, и сделать ей больно. Но после такого секса должно последовать примирение, за которым мне предстояло потерять достоинство и уподобиться обычному рогоносцу, который благословляет свою половину на последующие измены, прощая ее снова и снова.
Ирина почувствовала изменение моего настроения, и ее ладонь скользнула ниже моего пояса. Черт возьми! Еще немного и эта чертовка добьется своего, – подумал я.
– Милый… Ты можешь делать со мной все, что тебе захочется! – лицо Ирины внезапно исказила плотоядная улыбка.
– И часто ты водишь к себе молодых мальчиков? – в ответ на этот вопрос я получил оглушительную оплеуху, которая привела меня в чувство. Из носа потекла кровь. Я вытер ее платком и криво усмехнулся:
– Спасибо. War. War never changes!
Улыбка на лице жены внезапно сменилась слезами. Ирина что-то говорила, желая меня разжалобить, но я не слушал. Ее лицемерие вызывало у меня отвращение. Я где-то слышал, что слова служат женщине вовсе не для того, чтобы обмениваться информацией. Ей нужна не истина, а практическая выгода, которую она получит в результате эмоционального воздействия. Только что я имел полную возможность убедиться в этом, а это обозначало, что дальнейшее выяснение отношений ни к чему не приведет.
Но разве мне что-нибудь неясно? – наша семейная история закончилась, и под ней следовало поставить жирную точку. Я взял в руки рюкзак, и захлопнул за собой входную дверь, оставив цветы на полке для шляп.
Солнечная погода уже не радовала. Мысль о предательстве любимой терзала мой разум, и я брел, куда глаза глядят. Прошло довольно много времени, пока мой взбудораженный мозг сумел сообразить, что мне некуда идти. Я позвонил по мобильному телефону своему квартиранту. Сославшись на чрезвычайные обстоятельства, я поинтересовался, не думает ли он снять другое жилье.
В ответ мой собеседник не без ехидства напомнил мне, что по договору я должен сообщить ему о своем решении за месяц, а если я думаю сделать это раньше, то мне придется выплатить ему неустойку. Сумма неустойки была большой, поэтому я не стал ничего требовать, но уведомил своего квартиросъемщика, чтобы он освободил мою квартиру ровно через месяц, и как можно более вежливо попрощался с ним.
Внезапно я ощутил сильный голод, и сообразил, что ничего не ел со вчерашнего вечера. По пути мне попалось небольшое кафе, где я заказал себе отбивную с картошкой, и бутылку красного вина. Осушив бутылку, я попросил официанта принести большую чашку кофе, и достал из кармана мобильник. Мне хотелось узнать, кто из моих знакомых, может предоставить мне ночлег, но невезение было фатальным. Николай еще не вернулся с севера, другому приятелю жена не разрешила пускать домой посторонних, а третий лежал в больнице с аппендицитом.
У меня был еще один знакомый, поэт Петя Курочкин, но я не мог до него дозвониться. Когда-то мы провели вместе с ним немало времени, обсуждая за выпивкой самые разные проблемы. Петя окончил литературный институт имени Горького. Он был интересным человеком, но не стал хорошим добытчиком, поэтому перебивался случайными заработками. После того, как Петю бросила жена, он ощутил прилив вдохновенья, и совсем перестал следить за домашним хозяйством. Одним из следствий такого поведения поэта стало то, что его квартирный телефон был отключен за неуплату, и с большой долей вероятности, можно было предположить, что его мобильный постигла та же участь.
Я расплатился с официантом, вышел на улицу, и стал искать транспорт, который довезет меня до метро. Если я не могу дозвониться до Пети Курочкина, то почему бы не навестить его лично? Мой путь был неблизким. Поэт жил в Перово, в одном из самых глухих его уголков, и от любой станции метро к нему надо было идти не менее двух километров. В магазине возле Петиного дома, я купил две большие бутылки водки и батон колбасы, чтобы не появиться в гостях с пустыми руками. Кодовый звонок в подъезде не работал, и я легко поднялся на второй этаж, где находилась квартира поэта.
К счастью, мой приятель оказался дома. Я не видел его более полугода, и сразу отметил, что блеск его лысины стал гораздо ярче. Поэту недавно исполнилось тридцать лет, и отсутствие у него волос было для меня абсолютно необъяснимым. Сам Петя относился к этому факту с тем же философским спокойствием, с которым воспринял бегство своей жены. Он отреагировал на ее уход весьма оригинально. Женщина так спешила, что уронила в прихожей тюбик губной помады. Поэт нашел этот предмет и воспользовался им, как карандашом, написав на зеркале следующие строчки:
Любовь и ревность многогранны:
Игра, где ставкой будет жизнь,
Где любят говорить пространно,
Обиды кучкой разложив,
И плакать, вновь судьбу кляня.
Нет, это всё не для меня!3
Исписав все зеркала в доме, Петя не успокоился. Идея показалась поэту плодотворной и вслед за зеркалом были использованы другие гладкие поверхности. Когда помада закончилась, он стал использовать разноцветные маркеры, чтобы записывать свои произведения на обоях. В результате такой деятельности, его старая, давно не ремонтированная двухкомнатная квартира превратилась в подобие литературной шкатулки. Экстравагантное поведение талантливого автора привлекло к нему новых поклонников, и в последнее время у поэта появилось много друзей, которые чувствовали себя в гостях гораздо свободнее, чем дома.
Петя впустил меня, и мы приветствовали друг друга крепким рукопожатием.
– Какими судьбами? – поинтересовался поэт, поправляя на носу круглые очки со сломанной железной оправой.
– Теперь мы с тобой товарищи по несчастью! – глухо сказал я.
– Ушла?
– Ушла!
– Так и хрен с ней, – деловито сказал Петя, – баба с возу, кобыле легче. Пойдем, я представлю тебя своим друзьям. Твое освобождение следует отметить!
Знакомиться с приятелями поэта мне не хотелось, но выбора не было. Я снял со спины рюкзак и выложил оттуда продукты, а потом принялся стаскивать с ног кроссовки.
– Закуски у нас, как грязи. А водка весьма кстати, ее всегда не хватает, – сказал мой приятель. Обувь можно не снимать!
Я огляделся по сторонам. Засиженная мухами лампочка без абажура не была яркой, но все же давала достаточно света, чтобы оценить беспорядок царящий вокруг нас. Пол был покрыт мусором и окурками, в углах коридора висела серая паутина, а со стен свисали оборванные куски обоев, под которыми я заметил несколько рыжих тараканов.
– В прошлый раз у тебя было немного чище, – невольно вырвалось у меня.
– Как-нибудь уберу, – сказал Петя, – сейчас у меня нет времени для этого.
Мы прошли в большую комнату. Поэт держал в руках купленные мной бутылки, и наше появление было воспринято с большим воодушевлением. Он представил меня гостям, как одаренного художника, не забыв упомянуть, что у меня только что ушла жена.