Глава 6
45-й день года в григорианском календаре и 14-й в феврале. Полевой врач по имени Валентин тайно обвенчал двух возлюбленных, за что был приговорен к смерти черт знает сколько веков назад. А теперь весь мир сходит с ума, выпускает больше розовых сердечек, чем таблеток аспирина в год.
Если у тебя нет пары – сиди дома и не выглядывай из окна. Обязательно нарвешься на чей-нибудь сладкий поцелуй. Цветы стоят втридорога, с шариками ходят все кому не лень, а в единственном кинотеатре в нашем городе нет мест с самого утра. Не то чтобы я хожу в кино каждый день – но я хочу иметь такую возможность. Даже возле ларька с шаурмой – очередь на полквартала, все норовят угостить подружек праздничным лавашем и незаметно подсунуть стеклянную бутылочку какой-нибудь бурды с водкой, соком и энергетиком. В школе праздничный бал с пафосным названием «Ищу тебя», пуншем на основе яблочного сока, бесконечным множеством прыщей и гормональных шуток, собранных в одной комнате. Поэтому я и пошла в «Отвертку». Жук объявил о единственной в городе «Single party» – вечеринке для одиночек. Нельзя ни с кем заговаривать и обмениваться контактами.
Мама спросила у меня с утра, как там мои ухажеры.
Подарила розовый блеск для губ. Совершенно уродливый. Я понимаю, что ей хотелось меня порадовать. Но может быть, она обманывает себя? Она бы хотела этого хотеть, но ещё больше она бы хотела, чтоб нас не было. Меня и папы.
Меня с моими вечными сомнениями, неумением включать газовую колонку, страхом, что у меня снова заведутся вши, и презрением ко всему, что я не понимаю.
Папы с его огромными руками, циррозной печенью и раздолбанным автомобилем, с которым он разговаривает больше, чем с мамой. Уж точно больше, чем со мной. Она бы хотела быть хорошей матерью, знать, что мне нужно. Но она не знает. Поэтому она подарила мне уродливый блеск для губ.
А секрет-то прост.
Ничего не выходит делать хорошо, если ты несчастлив.
А она несчастлива. Странно. Как-то я зашла в книжный магазин, ради этих книг в оранжевой обложке, альтернативная проза. Полистала несколько бумажных переплетов. И ушла. Мне попалось слово «кактус», мне не хотелось читать про кактус, вообще ничего не хотелось. Но мама говорила, что кактусы спасают от компьютерного излучения. И ещё мне нравится это ощущение, когда колючки остаются в пальцах. Живые занозы. И я купила кактус. За ним не нужно ухаживать, он может выжить в пустыне. Но в моей комнате (9 на 9 метров, живые стены, исписанные и исколотые кнопками) не выжил. Мой кактус заболел. И тогда я поняла, что он тоже несчастлив. Но так ведь было не всегда. Никто не рождается старым, ворчливым и пессимистичным, кроме Бенджамина Баттона[24]