Входить в дом дракон не пожелал. Лег спать прямо на земле, устроившись за дальним кустом бузины и предупредив добровольцев, чтобы не подходили близко.
– Иначе придется лечить, – язвительно пояснил Грард, не дождавшись от них ни единого вопроса, и все снова догадливо промолчали.
Да и чего тут можно не понять, вздыхала про себя Таэль, укладывая дорожный мешок. Про драконов в прибрежных герцогствах ходит множество легенд, и во всех они жестокие и коварные. А вот каковы они на самом деле, знают только местные жители. Значит, лучше всего тайком разузнать про них у домового, которого девушка минуту назад выпросила у Хатгерна.
Но вовсе не ради того, чтобы он выполнял всякие мелкие хозяйственные дела. Просто ее напарник не очень-то умеет действовать незаметно и бесшумно, ну так герцогу это и не положено. А вот хорошо выученным графиням в самый раз, и однажды ее предосторожность их всех уже спасла. Неизвестно, куда бы расшвырял наемников разбушевавшийся повелитель моря, если бы она заранее не попросила Тука в случае опасности действовать на свое усмотрение.
– Мин… – коротко стукнув в дверь, позвал бывший наставник, и тень нахмурилась.
Мгновенно спрятала за пазуху шкатулочку дриады, рассовала по карманам разложенное по столу оружие и только тогда отодвинула засов.
– Зачем пришел?
– Впусти, нужно сказать несколько слов, – еле слышно шепнул он и, надавив на дверь своим телом, решительно протиснулся в комнату.
– Твоя ученица устроит скандал, – предупредила Таэльмина, глядя на Ганти с состраданием, теперь ей было понятно, какой тяжкий груз тащит он на своих плечах.
– Она сейчас занята, а я на минуту, – неслышно задвинув засов, шепнул мастер-тень, подступив к Таэльмине вплотную, – хочу тебя предупредить. У драконов с людьми полная совместимость, они же нас по своему подобию лепили. И хотя обычно драконы гоблинками пренебрегают, но чистые девицы их очень привлекают. Есть возможность провести ритуал объединения крови, и тогда…
– Что именно?
– Лет на триста станешь его игрушкой – домашней собачкой, кошечкой, птичкой, – едко усмехнулся Ганти, – причем совершенно добровольно. Они же создатели и позаботились, чтобы их приказы становились для нас не просто законом, а собственными желаниями.
– Неужели ты пришел со мною попрощаться? – насмешливо фыркнула тень. – Или собираешься предложить мне бежать?
– Не получится, к сожалению.
– Так почему не предупредил раньше?
– Просчитался, с тобою у меня это не первый раз. Ты же спишь с герцогом в одной постели, вот и подумал… извини.
– А как сейчас понял? – всерьез заинтересовалась тень.
– По поведению дракона. Он тебя учуял, потому и лег отдыхать на улице. Во сне у них контроль за своими действиями ослабевает, и достаточно увидеть тебя во сне, как сама прибежишь.
– Что-нибудь можно сделать?
– Да. Пригласи своего напарника на свидание. Думаю, Грард именно поэтому и вздумал поспать, решил дать вам время.
– Этот способ не пройдет, Харн никогда не согласится, – с еле заметным превосходством сообщила тень, – он меня слишком любит. Другое средство есть?
– Вот, – вздохнул Ганти и протянул флакон, – зелье седьмого уровня. Помнишь?
– Да, – кивнула тень, зелья этого уровня самые сильные и надежные. Но есть одна тонкость, наружные мази помогают только в том случае, если вымажешься ими с головы до ног. – А может… амулет?
– Может, – сухо усмехнулся мастер-тень, шагнул к двери и скаламбурил: – Но не поможет. Драконы все сплошь сильные маги, и наши амулеты для них как детские игрушки. А свои никто из рыжих тебе не даст.
– Но ведь мы сейчас идем к гольдам… – Таэльмина сделала вид, что сомневается, хотя просто желала получить как можно больше информации.
– Ну ты же умная девушка, – насмешливо бросил наставник и исчез, но Таэльмине вполне хватило и этих слов.
Это значит, он по-прежнему не сомневается в ее сообразительности и верит в ее находчивость и осторожность. А еще в способность заставить Хатгерна поступить по-своему, если ей не нравится зелье мастера-тени.
И возможно, месяц назад, когда Таэльмина тряслась в холодной карете вместе с толпой заложниц и обдумывала сразу несколько планов по избавлению от статуса лаэйры, противного ей до глубины души, тень и признала бы предложение Ганти достойным исполнения. Ее и этому учили особые наставницы, хотя и теоретически. К тому же девушке не нужно многое уметь, чтобы соблазнить страстно желающего ее мужчину. Но теперь для Таэльмины очень важно другое – собственное самоуважение и доверие Харна.
Ведь если когда-нибудь судьба повернется к ним лицом и мечты герцога сбудутся, он и в самом деле на ней женится. Как тогда ей жить, зная о своем обмане? Ведь сейчас она пока не чувствует ни капли того безудержного влечения или даже жаркой страсти, какую, судя по рассказам наставниц, должна непременно испытывать влюбленная женщина.
– Таэль, – заглянул в комнату герцог, – почему ты не заперлась?
– Но ведь гольдов дом не впускает. – Говорить правду Таэльмине очень не хотелось, и она решила сначала выяснить, много ли знает Хатгерн. – А у тебя какое-то дело? Твои вещи я сложила.
– Гольдам я тоже не доверяю, но кроме них еще есть Меркелос и Шена. Она всего пару минут назад предупредила меня… насчет Ганти. Он потихоньку удрал от нее и стучал в твою дверь.
– Харн… – Таэльмина прижала палец к губам, неслышно скользнула к двери и резко ее распахнула. – Ты о чем-то хотела спросить, Шена?
– У тебя нет синего уксуса? Меня кто-то укусил.
– Спроси у наставника, – мягко посоветовала Таэль, с сожалением вглядываясь в злое лицо девушки, – ты не можешь не знать, что ни одна тень не даст тебе даже соли без его разрешения.
Хоть и не пойдет такой ответ на пользу их отношениям, но в гильдии считается одним из самых некрасивых и предосудительных деяний дружба с учеником за спиной его учителя. А тем более нельзя давать без спроса никакие зелья, оружие и прочие вещи, которые ученику должен выдавать наставник.
– Я нигде не могу его найти, – лицемерно пожаловалась Шена и, демонстративно присев, заглянула под лежанки, – просто как провалился.
– Кто именно? – ровным голосом осведомился из-за спины ученицы неслышно подошедший Ганти, и Таэльмина едва заметно усмехнулась. Все-таки Шене далеко до нее, Таэль заметила приближение учителя еще за три шага, хотя он нарочно шел бесшумно. – Я, кстати, ищу тебя по делу, идем.
Подхватил девушку под руку и почти силой увел прочь.
– Я начинаю ему сочувствовать, – закрыв дверь, сообщил герцог, помолчал и осведомился: – Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Нет. – Тень скользнула к нему, обняла за талию и, запрокинув голову, внимательно вгляделась в зеленые глаза. – А ты?
– Очень многое, – мгновенно забыл он и про Шену, и про Ганти, любуясь ее милым личиком в обрамлении шелковистых завитков, – но, к сожалению, не сейчас.
– Вот и я – к сожалению… – вздохнула тень, было бы невероятной ошибкой рассказывать о предупреждении Ганти герцогу, он тогда может вообще отказаться от этого задания. – Поэтому давай собираться, Тук обещал запереть дом.
– Одну минуту, – прошептал Харн, отпустить любимую хотя бы без одного поцелуя было свыше его сил.
Разумеется, одним поцелуем он не обошелся и опомнился лишь тогда, когда его пальцы начали нетерпеливо расстегивать куртку напарницы. Чуть отстранив от себя тень, Хатгерн вдруг разглядел, с каким безучастным и обреченным лицом она стоит перед ним.
– Мин, – мгновенно остыв, укоризненно прошептал герцог, аккуратно приводя в порядок ее одежду и приглаживая волосы, – почему ты меня не остановила?
– Подумала… – грустно усмехнулась она, – а вдруг это снимет действие ритуала?
– А если – нет? Прости, но проводить опыты на себе, а особенно на тебе я не собираюсь. Подождем, может, удастся найти фею? Ну а если не повезет, тогда я прижму одного знакомого вампира. По-моему, это их рук дело.
– Харн, – встревожилась Таэльмина, – пообещай мне, если тебе посчастливится найти фею и она предложит награду, ты выберешь возвращение своего герцогства.
– Для тебя так важно стать герцогиней?
– Если бы это спросил кто-то другой, я бы ударила. Но тебя уже знаю, ты сейчас просто пытаешься меня переспорить. Так вот, если ты не понял, зачем с нами идет целая толпа местных жителей, я объясню. И хотя мне очень неприятно это говорить, но лучше смотреть правде в глаза. Половина отряда не испытывает к нам никаких дружеских чувств, и все же они терпеливо переносят все тяготы пути и готовы и дальше их переносить. Почему? Все просто – надеются на нашу победу. И на исполнение своих желаний. Так как впервые за последние годы видят наемников, способных достичь заветной цели. И тут не самое главное твои личные качества или мои умения, хотя и они играют не последнюю роль. Важнее всего все же те артефакты, которыми по воле случая оделила нас судьба и которые не сможет взять никто из них. Иначе мы с тобой сидели бы сейчас в Сиандолле. Поэтому ты попросишь самое ценное для тебя самого – герцогство. А я попрошу, чтобы фея вернулась. Ну а потом в награду попрошу у гильдии освобождение от ритуала.
– Таэльмина, прости, – выдохнул герцог, снова прижав девушку к себе, – но ты не права. Для меня теперь важнее всего ты… Никогда раньше я и подумать не мог, что способен сказать такие слова. А теперь не могу представить, как буду жить без тебя. Ведь если она не захочет возвращаться, драконы не дадут нам никакой награды!
– Харн… – Не сразу нашлась потрясенная его признанием тень. – Спасибо, твои слова греют мне душу. Но я знаю о тебе намного больше, чем ты обо мне. Тебя воспитали правителем, и это у тебя в крови. И потому обменять герцогство на меня никак не получится. Даже если вначале ты не будешь о нем вспоминать, то через некоторое время обязательно станешь тосковать. Особенно если герцогиня с твоим братом отдадут власть Юверсано и он начнет травлю твоих друзей. Нет, я не боюсь упреков, ты поистине благороден и никогда даже не намекнешь, но мне будет больно и стыдно за проявленную слабость. И ради меня и нашего будущего, пожалуйста, пообещай сделать так, как я прошу!
– Хорошо… – помолчав, неохотно процедил герцог, хотя не мог не понимать, насколько она права. – Но и ты пообещай сделать все, что сумеешь, чтобы мы всегда были вместе.
– А я и так делаю все… – улыбнулась тень и поспешила уткнуться ему в рубаху, чтобы скрыть невольно выплеснувшуюся из глаз влагу. – Но нам пора. Спутники уже пошли к выходу. И у меня еще последняя просьба. Если я намажусь не очень приятным зельем, постарайся не замечать, хорошо? Это для дела.
– Малышка моя, – проглотил вставший в горле ком Хатгерн, – когда я рядом с тобой, то вообще почти ничего не замечаю…
Жарко поцеловал напарницу, нехотя отодвинул, отвернулся и торопливо покинул комнату, чувствуя, как стремительно тает его благоразумие и восхваленное тенью благородство.
Дракон появился из-за кустов, едва тень сбежала со ступенек дома. Остановился на пригорке, внимательно оглядел отряд.
– Все готовы? Сколько вас?
– Одиннадцать – ответил давно пересчитавший спутников Хатгерн и на всякий случай добавил: – Еще четыре типара.
– Хорошо, – на секунду задумавшись, кивнул Грард, – возьму и типаров.
– А нас четверо, – важно сообщил Угорл, поспешно подбирая куском хлеба жир со сковороды, на которой жарились грибы.
– Да? – Дракон хмуро оглядел гольдов, к которым успел примкнуть усыпанный хвоей шпион, недовольно поморщился и нехотя согласился: – Так и быть, заберу и вас. Давайте по десять золотых.
Минуты на три гольды потеряли способность не только говорить, но и двигаться. Стояли, выпучив глаза, и тяжело дышали, а их лица постепенно меняли цвет. Однако если круглая рожица Вазрума все бледнела, то Угорл наливался пурпуром, а его помощники и вовсе стали пятнистыми.
– Но ведь это грабеж! – возмущенно прохрипел наконец глава гольдского отряда. – Где ты видел такие цены? И потом, мы же посланцы!
– А где ты видел ездовых драконов? – негодующе рыкнул Грард. – А посланы вы не к драконам и не ко мне лично, а к испытуемым. Ну а им, как ты хорошо знаешь, денег иметь не положено и расплачиваться не разрешено. Они должны суметь выжить и пропитаться своими умениями или заслугами. И вы это отлично знали, но напросились на бесплатный обед. Поэтому, чтобы ты случайно не забыл, я сам сообщу Шранделу, что первое задание, на уважение вашего народа и отзывчивость, наемники выполнили. А платить или не платить – дело ваше. Отходите в сторонку, когда я в драконьей ипостаси, у меня характер резко портится, сами должны понимать, драконам добродушие не положено.
Гольды и Вазрум сгрудились в кучку и принялись что-то горячо обсуждать, но дракон про них уже забыл. Поднял лицо к небу, глубоко вздохнул, раскинул руки… и вдруг начал расти.
Точно так же, как рос при надобности домовой, отметила про себя Таэльмина, наблюдая, как стремительно раздувается дракон, одновременно меняя свой облик. Ноги становились короче и шире, из мягких замшевых сапожек прорезались острые когти, вслед за ними и мощные птичьи лапы, плечи стали шире, а руки удлинились и обросли роскошной призрачно-алой бахромой, превратившей их в крылья. К этому моменту голова Грарда уже поднялась вровень с верхушкой ближайшего дерева, а висевший у него на поясе невзрачный кошель стал размером с шалаш, и в нем появилась приоткрытая дверца.
– Все быстро туда, – скомандовал Селайвен, подхватил Уатель и первым ринулся в это наполовину призрачное сооружение.
Остальные устремились за ним так же поспешно, и тень не стала спорить, почувствовав, как ее поднимают руки напарника. Наоборот, улыбнулась ему ободряюще, заметив встревоженный взгляд и нахмуренные брови, хотя ей самой тоже не казался надежным ни сам дракон, ни его мешок, в котором им предстоит добираться до Великих гор. Верила она только в одно – Селайвен никогда не стал бы рисковать жизнью соотечественницы. Чем дольше тень за ними наблюдала, тем яснее сознавала, насколько непростые отношения связывают этих детей леса.
Внутри кошель напоминал простую кибитку, только не было в ней ни сидений, ни ковров или подушек, и лишь теперь тень догадалась, почему эльф примчался сюда первым и принес Уатель. Они стояли у противоположных стенок округлого помещения и сосредоточенно вглядывались в быстро подраставшую посредине пышную кучку мха.
– И куда я его потом дену? – по-птичьи заглядывая в дверку, недовольно осведомилась огромная голова басом, смутно похожим на голос Грарда.
– Мы с собой заберем, – буркнул эльф, не отрываясь от своего занятия.
Изор с Ительсом тем временем в каком-то странном, известном только им порядке, раскладывали вдоль стены вещевые мешки, и Харн, поставив Таэльмину, отправился им помогать. Последними в необыкновенную кабинку протиснулись типары, и едва они скромно улеглись плотной кучкой у входа, как дверца захлопнулась, и пол резко дернулся. А в следующий миг чуть наклонился, и у Таэльмины захватило дух, словно она сидела на огромных качелях.
– Садитесь, – скомандовал Селайвен, и герцог, крепко державший напарницу за пояс, моментально опустился в пышную зеленую пену, увлекая девушку за собой. Через минуту все они уже сидели во мху, как грибы, а он продолжал расти, заполняя собой все свободные места и щели.
– Хорошее заклинание, и быстрое, – словно невзначай заметила тень, и Уатель ответила снисходительной улыбкой.
– Магии тут много, – нехотя буркнула она, – особенно пригодной для нас. Гольды берут только самую тяжелую энергию, а драконы используют более легкую, чем мы. Ну а верхний, самый невесомый и чистый слой, подходящий для создания заклятий света и вызывающих счастье чистых эмоций, собирали только феи.
– Выходит, раз нет фей, счастья должно стать больше? – недоверчиво уставилась на нее Таэльмина. – Почему-то это кажется мне неправильным.
– Вот именно, – невесело усмехнулся Ительс, – только не нужно сейчас об этом говорить, драконы в этой ипостаси действительно далеко не добряки, иначе гольды постарались бы пролезть вместе с нами.
– Но они вроде совещались, а вдруг решили бы заплатить? – наивно хлопнула ресницами тень. Раз не удалось ничего точнее выяснить о магии фей, то можно хотя бы попытаться немного больше разузнать про гольдов, ведь отряду придется выполнять для них задание.
– Драконы никогда не торгуются, – коротко пояснил Алдер, – и никому не предлагают своих услуг. Он пошел Угорлу навстречу, согласившись их перенести, нужно было благодарить и быстренько отдавать деньги. А они начали возмущаться и торговаться… совсем от жадности забыли, с кем разговаривают.
– Кстати, – словно только вспомнив, Ганти оглянулся на тихонько сидевшего рядом с типаром Меркелоса, – а почему мы не слышим рассказа нашего спутника о его приключениях? Зачем он понадобился Лайзрену и как попал к дракону?
Толстяк чуть побледнел, увидев устремленные на него взгляды, но не произнес ни слова.
– Он разучился разговаривать, – кротко предположил Эз, – или ему отрезали язык?
– Скорее его научили себя вести, – задумчиво поддержал его Ов, и Таэльмина вдруг с огорчением сообразила, что вовсе не о том разговаривала с типарами, когда они были в человеческой ипостаси.
Ведь они многое видят и слышат и знают ничуть не меньше, чем тот же Ительс или Тарз, не говоря уже о Мейсане. А возможно, и больше, но тут и в самом деле не самое лучшее место для подобных разговоров. Если дракон заметил появление мха, то вполне может слышать и их беседу.
– Скорее, боится соврать, – по обыкновению тихо и словно для самого себя хмыкнул лекарь.
– А ведь и точно, – заинтересованно уставилась на советника Уатель, – у драконов в этой ипостаси обостренное чувство истины, соврать дракону в это время невозможно. Кроме того, услыхав ложь, он приходит в неистовую ярость.
– Я бы тоже пришел, – вдруг заявил Изор, – ты такой огромный, мощный и красивый, и вдруг тебя пытается обмануть какая-то букашка? Поставить на нее лапу за наглость, чтоб другим неповадно было!
Меркелос побледнел еще сильнее, опустил голову и еще глубже вжался в мох, только шапка напоминала о его присутствии.
Значит, мгновенно сообразила тень, советник уже знает об этой способности дракона и боится соврать, потому и молчит. А сказать правду не может… или почему-то не хочет. Нетрудно предположить почему, раз он сумел выбраться из владений разгневанного русала целым и невредимым.
– О чем бы он ни молчал, – негромко заявил Хатгерн, устраиваясь так, чтобы можно было любоваться лицом Таэльмины, – пусть продолжает и дальше, как я подозреваю, нам не понравится ни его правда, ни ложь.
– Как верно! – состроила восхищенное лицо Шенлия, явно собиравшаяся добавить какую-то гадость, и в тот же миг Ганти направил на нее палец и коротко приказал:
– Спать!
Его ученица вмиг уснула, и выражение ее лица из злобно-предвкушающего, постепенно расслабляясь, стало по-детски обиженным. У всех моментально пропало желание разговаривать, даже типары притихли, и тень, прислонившись к герцогу, закрыла глаза.
Ей хотелось хорошенько обдумать все произошедшее за последние два дня и попытаться хоть немного подготовиться к предстоящему испытанию.