Я нашла Песочный бульвар, дом 23, квартиру 18, позвонила в дверь. Мне открыла блондинка того же возраста, что и Лиза. Я подумала, неудивительно, что ее зовут Злата: светлые волосы девушки сияли.
– Чем могу помочь? – удивленно спросила она.
– Злата, я полагаю? – спросила я и показала свое удостоверение. – Я Татьяна Иванова, частный детектив, мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Проходите, – неуверенно сказала Злата и дала мне пройти в комнату.
Не испугалась меня, скорее удивилась – естественно, почему ею заинтересовался детектив? Значит, она ничего не знает. Или она хорошая актриса.
Я осмотрелась. Квартира Златы была в разы скромнее, чем у Смазовых, ремонт если и был, то лет шесть назад. Ни дорогой техники, кроме смартфона и компьютера, ни дорогой мебели, ни дорогих занавесок, обычная городская квартира.
– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила Злата, когда мы прошли в гостиную и сели на диван.
– Я по поводу супругов Фалиных, а точнее, Смазовой Елизаветы и Фалина Николая, – начала я.
Удивление на лице Златы сменилось на недовольство, и девушка скрестила руки, откинувшись на спинку дивана.
– А‐а-а. Вот как, значит. И чем же я не угодила Ее Величеству Елизавете Смазовой, раз ко мне детектив приходит? – спросила Злата зло и саркастично.
– На Елизавету было совершенно нападение, и она потеряла ребенка, – ответила я.
– О! – Злата резко выпрямилась, вскинула руки и подняла глаза к потолку. – Наконец-то, впервые у Лизочки что-то пошло не так, и папочка ее не смог помочь!
– Не любите вы ее! – заметила я, несколько пораженная такой реакцией. – А ведь вы когда-то дружили…
– Дружили, потому что я дура была! – гневно перебила меня Злата. – Говорила мне мама: «Не связывайся с ней, с гнильцой эта девочка». Но я ее не послушала, а зря!
– Лиза отобрала у вас любимого человека… – начала я, понимая ее гнев.
– Да не просто отобрала! Она вцепилась в него клещами и не отпускала, а потом вынудила его на ней жениться!
– Это вы о ребенке? – спросила я. – Ну, знаете ли, я хоть и не замужем, но понимаю, любовь – сильная вещь. Иногда такое происходит: сразу после свадьбы молодожены узнают, что станут родителями, в этом ничего зазорного нет, мы же не в Средневековье живем.
Злата мне ничего не ответила, только, нахмурившись, откинулась на спинку дивана, лицо ее так и говорило: «Что за ахинею ты мне несешь, тетя?»
– А вы закатили Фалиным скандал, потом поносили Лизу, что она якобы окольцевала Николая.
Глаза Златы расширились от гнева.
– Это Лизка сказала вам?! Да вранье это все! Все вранье! – Злата перешла на крик, потом вскочила с дивана и пальцем мне показала в сторону двери. – Так, убирайтесь из моей квартиры! Мне плевать, кто вы и зачем пришли! Ничего я вам говорить не буду! А Лизке скажите, что она тварь последняя и заслужила травму!
Ее крик на меня никак не подействовал. Самообладание у меня есть: не в первый раз я сталкиваюсь с эмоциональными реакциями людей, тем более подозреваемых. Но тем не менее девчонка меня рассердила своими приказами.
– В таком случае с вами поговорят мои коллеги из полиции. Имя подполковника Кирьянова вам о чем-нибудь говорит? – спросила я строго.
Злата еще больше возмутилась:
– На каком основании?! Я ничего не сделала!
– Лиза подозревает вас в нападении, – резко сказала я, сделав ударение на слове «вас». – Ее столкнули с лестницы, когда она выходила из квартиры своего отца, и полученные травмы привели к выкидышу. Что самое страшное, у нее, скорее всего, никогда больше не будет детей.
Девушка притихла, мне даже показалось, испугалась. Видимо, когда я сказала ей, что Лиза потеряла ребенка, она по-иному себе это представляла.
– Судя по вашей реакции, вам есть что скрывать, кроме того, вы знали ее адрес, и у меня есть все основания считать вас виновной, – отчитала я Злату.
Та начала глубоко дышать: то ли от подступающей злости, то ли так она начала успокаиваться. Лучше пусть будет второе: на эмоциях никогда не будешь нормально соображать.
– Советую вам сейчас успокоиться и рассказать мне все, – смягчила я тон. – Иначе с вами будут общаться другие люди. В другом месте.
Злата в ответ взяла стоящий рядом стул, поставила его передо мной и села на него, одной рукой опираясь на его спинку.
– Я Лизу не толкала. Дура я, что ли, себя под монастырь подводить? – сказала Злата мрачно, глядя в пол. – В школьные годы, а потом в студенческие – мы с ней в одной школе и в одном институте учились – я считала ее своей подругой. В упор не замечала, что она просто пользуется мной, чтобы я таскала ее вещи, что она насмехается над моей внешностью, хотя сама особой красотой не отличалась. И лишь только после того, как она ловко окольцевала Колю, я наконец-то увидела ее гнилое нутро.
– То есть вы думаете, что свадьба все-таки была по залету? – уточнила я.
– Да я не думаю, мне Коля сам сказал! – воскликнула Злата.
Я обалдела: вот это поворот.
– Мы с Колей встречались. Даже разговоры о свадьбе были, но только после окончания института. И черт меня надоумил познакомить его с Лизой, до этого она не знала его. А во время первой встречи резко заинтересовалась им. Ну как же, он же красавец, бизнесмен, такой клад. Клад, который я же ей принесла… – саркастично сказала Злата и глубоко вздохнула. – Я тогда не понимала ее намеков, жестов, думала, это просто свойственный ей флирт, она очень любила флиртовать с мужчинами, особенно с богатыми и красивыми. А уж когда они объявили о своей свадьбе, у меня аж в глазах потемнело… хотелось кричать, плакать, побить их обоих, но меня только хватило на скандал – наговорила им гадостей, это я признаю, и ушла.
Злата снова глубоко вздохнула. Неприятно ей было вспоминать эту историю.
– Я перестала общаться с Лизой, хотя и она особо не стремилась помириться. Зато Коля мне много раз звонил. Сначала я обижалась, игнорировала его звонки и сообщения… А потом мы случайно с ним встретились на улице, и он сказал мне, что есть весомая причина, почему он на ней женился. Говорил, это ему наказание… – Злата загрустила и заморгала, словно боялась, что сейчас потекут слезы. – Они с Лизой переспали, да, и он очень раскаивался в том, что изменил мне. А через несколько дней после их секса Лиза пришла к нему и сказала, что беременна от него! – последние слова Злата чуть не прокричала, одна слеза все-таки скатилась по ее щеке. – И она хотела сделать аборт, а Коля не мог этого допустить, он же деток любит.
Невольно я вскинула брови. Николаю двадцать семь лет, отцом еще ни разу не был, беременность Лизы, если верить Злате, незапланированная – не очень-то приятное явление, как для ученика неожиданная контрольная. Юноша мог пожить еще в свое удовольствие, а тут ребенок на подходе, а дети все-таки большая ответственность, не получится жить так, как хочешь.
– Да-да, – сказала Злата, заметив мое замешательство, – почему он, по-вашему, отправлял огромные суммы в больницы для детей, которые раком больны? Думаете, это понты? – на лице Златы теперь было больше печали, чем гнева. – У него самого младшая сестра умерла от рака в восемь лет, вы представить себе не можете, как он горевал. И я его сестру знала, не меньше него была горем убита, что ее больше нет. Лиза вам про его сестру не говорила?
Я покачала головой. Вспомнила я, что она вообще мало про своего мужа говорила, только про себя.
– Ну, неудивительно, – с горечью сказала Злата, махнув рукой, – теперь он тратит баснословные суммы на ее хотелки, а она только о себе думает… Естественно, Коля, узнав о ее беременности, решил жениться на ней: как он сам мне сказал, она носит его ребенка, он был невнимателен и неосторожен, раз лег с ней в постель, а теперь это его ответственность, – Злата грустно опустила глаза.
Да, неприятная история.
– Замечу, что их свадьба была хоть и роскошной, но быстрой: о помолвке они объявили в конце декабря, а свадьба состоялась уже в середине января, – заметила Злата.
Действительно, крошечный какой-то срок: хотя бы месяц между подачей заявления и самим торжеством должен быть.
– Кстати, сами посчитайте, – сказала Злата, – сейчас, со слов Лизы, она на шестом месяце, ну, вернее, была на шестом месяце, а свадьбу играли в январе. В середине января, если быть точной. Как она могла после свадьбы, пускай сразу, забеременеть?
Да, верно, январь – первый месяц в году, свадьба была в середине января, числа 15-го то есть, а сейчас июнь – шестой месяц в году, на Лизу напали 10 июня. Сейчас она была бы на пятом месяце, шестой бы только-только пошел. Моя клиентка либо плохо знает математику, либо говорит мне неправду.
– Да и потом, кто в здравом уме устраивает свадьбу зимой? – спросила Злата.
– Ну, тут у каждого свой вкус, – пожала я плечами, не совсем соглашаясь с ней.
– То есть, по-вашему, это удобно – свадьба зимой? – саркастично спросила Злата. – Снег, грязь, мороз, пробки на дорогах, цветы привезти невозможно и завянут быстро, голубей не запустишь, платье испортится, – привела девушка свои аргументы, правдивые достаточно. – А Лизка не могла дождаться лета – не хотела, чтобы ее пузо видели, – Злата недобро хихикнула и опять вздохнула. – Меня на свадьбу приглашали, но я не пошла. Боялась, сорвусь. Да и что бы мне это дало? Это был скорее плевок в мою душу: вот они типа счастливы, а я одна осталась.
Она замолчала на несколько секунд.
– Кстати, именно на торжестве Коля и Лизка объявили о пополнении; большинство гостей обрадовались, потому что это же двойной праздник – свадьба и беременность, но нашлись и те, кто после праздника начал судачить, что свадьба, скорее всего, по залету, – Злата усмехнулась. – Я еще в шоке от родителей Коли: им Лиза почему-то сразу понравилась. Хотя отец Коли глубоко уважает профессора Смазова, может, поэтому они легко ее приняли.
Злата опять замолчала, а я пребывала в шоке от всего услышанного. Значит, не обмануло меня мое чутье, что Лиза фальшивит или недоговаривает что-то. А ведь это, между тем, важная для меня информация и в корне меняет дело: Лиза не такая невинная овечка, как мне показалось.
– А вы уверены, что ребенок был от Николая? – спросила я. – Может, Лиза с кем-то другим переспала, а Николая обманула?
Злата уже перестала быть похожей на разгневанную фурию, которой она была в начале нашего разговора, сейчас в ее глазах появились удивление и даже надежда на мою поддержку.
– Знаете, я допускаю, что ребенок мог быть не от него, а она просто врет… но это сомнительно, – сказала Злата. – Лиза хоть и стерва, но расчетливая: она не стала бы ложиться в постель к кому-то другому, и потом ребенок родится, гены же никто не отменял – станет понятно все, и Коля потребует ДНК‐теста и развода с ней, и ничего ей из его имущества не перепадет. Я должна еще заметить, что Лизка всегда мечтала о красивой богатой жизни, хотя у нее батюшка есть. Но он-то не вечный. К тому же его собираются из вуза выпереть, потому что по нему пенсия плачет.
Я снова вскинула брови, и в голову начали закрадываться нехорошие мысли в отношении Смазовых: не такие уж они порядочные люди.
– А Лизонька – белоручка, ни дня не работала, учебой прикрывалась, мол, я на бюджете, я должна хорошо учиться, а то меня выгонят. – Злата презрительно хмыкнула. – Только это место папочка ее купил. Профессор все всегда за нее делал: и в школе, и в институте способствовал тому, чтобы ее не исключили, хотя она всегда училась плохо.
Чувствую, что у меня лицо вытягивается. Чем больше я узнаю про своих клиентов, тем поразительнее факты.
– А тут папочку хотят отправить на пенсию, и Лиза поняла, что они станут так бедняками, ведь она работать не хотела, но, к ее счастью, нашелся принц, красивый и богатый, как в сказке, вот она и вцепилась в него, – продолжала ехидничать Злата. – И диплом, кстати, Лиза предварительно защитила тоже благодаря стараниям своего папочки, потому что она с пузом – ей же тяжело, она будущая мама, ей нельзя волноваться. В общем, за счет ребенка Лиза пробила себе тропу к роскошной жизни. Но чувствую, что, раз ребенка не будет, ей придется распрощаться с ней.
Циничное, но верное замечание.
– Когда на нее напали? – неожиданно спросила меня Злата.
Очень вовремя, а раньше было нельзя задать этот вопрос?
– Две недели назад, десятого июня, вечером, – ответила я.
Злата цокнула языком.
– Обломчик. Я в это время в Рязани была, к деду с бабушкой ездила, – девушка подошла к столу, порылась в бумагах, лежащих на нем, достала билет и чек и протянула их мне. – Вот, посмотрите.
Билет на поезд в Рязань, туда (5 июня) и обратно (15 июня). Алиби у Златы есть, значит, не она напала на Лизу. Злата ревнивая и обиженная, это правда, но не злобная – она не смогла бы причинить кому-то вред, тем более беременной молодой женщине. Я заметила на столе несколько фотографий в рамке, на которых была запечатлена Злата, держащая на руках мальчика, молодой мужчина и девушка, внешне похожая на Злату, только старше, она обнимала девочку. Девушка – это, скорее всего, сестра Златы, рядом ее муж и дети, и Злата, похоже, любит своих племянников.
– Что ж, вы дали мне много полезной информации, – я поднялась и улыбнулась девушке. – Счастья вам.
И я покинула квартиру.
Может, мое пожелание было неуместным, учитывая всю ее историю, но девушку мне было жаль.
Как только я села в машину, позвонил профессор Смазов.
– Здравствуйте, профессор, что-то вспомнили? – спросила я.
– Таня, здравствуйте. Нет, я просто хотел узнать, как проходит следствие, – сказал профессор, что меня ввело в ступор.
– Оно только началось, – ответила я.
– А Злата? – с надеждой спросил профессор.
– Я поговорила. Это не она напала на Лизу, у нее есть алиби. Извините, я за рулем, – быстро закончила я разговор и поехала к Николаю Фалину.
Рассказ Златы о Лизе меня поразил: по ее описанию, Лиза – это избалованная принцессочка, которая отбила у нее парня и теперь шикует на его деньги. Допускаю, что Злата просто злится на бывшую подругу, поэтому и плюется ядом, но что скажет ее муж?
Фалин был у себя дома, в трехэтажном особняке в стиле классицизм. Роскошно, но не вычурно. У хозяев или дизайнера-архитектора, которого они нанимали, хороший вкус.
Я подошла к воротам, позвонила в домофон у калитки, над которой висела камера.
Недовольный мужской голос спросил:
– Кто такая?
– Татьяна Иванова, частный детектив, – не обращая внимания на грубый тон, ответила я и показала удостоверение. – Мне нужно поговорить с Николаем Фалиным. По поводу его жены, Елизаветы Смазовой.
Только сейчас обратила внимание, что Лиза-то не поменяла своей фамилии после замужества. Еще одна странная деталь в ее поведении.
Возникла пауза на несколько секунд, потом раздался другой голос, более мягкий:
– Проходите, пожалуйста. Просто толкните калитку от себя, она не заперта.
Должно быть, это Фалин. Я вошла во двор, огляделась, повосхищалась сиренью, яблоней, вишней, розовыми кустами и небольшой беседкой. Только я подошла к двери особняка, как ее открыл Фалин, молодой человек высокого роста с широкими плечами, русыми волосами и зелеными глазами.
– Проходите, Татьяна. Извините Женю – это наш охранник, просто выполняет свою работу. Даже слишком хорошо, – молодой человек хихикнул.
Он проводил меня в гостиную с белыми диваном и креслами, стеклянным столиком и камином, над которым висело большое зеркало в золотой оправе.
– Может, чай-кофе? – любезно спросил Николай.
– От кофе не откажусь, – согласилась я. – Только не растворимый, – быстро добавила я.
– У нас только молотый. Тоже не люблю растворимый, – улыбнулся бизнесмен и ушел на кухню.
В кресле сидеть было очень мягко и приятно. Сама гостиная, широкая и в меру роскошная, создавала уют. Хозяева подходили к интерьеру со вкусом, но и не собирались хвалиться своими богатствами: всего по чуть-чуть и сделано все практично. Неужели такие богачи все-таки бывают?
Николай вернулся с подносом, на котором были две чашки кофе и тарелка с шоколадными печеньями.
– У вас вопросы по поводу Лизы? – спросил Николай, когда я сделала глоток изумительного кофе.
– Да. Во-первых, я сожалею о несчастье, которое постигло вас обоих. И частично из-за этого я и пришла. – Николай вопросительно на меня посмотрел, а я продолжила: – Дело в том, что ваша жена не просто упала с лестницы, ее толкнули. Было совершено нападение. Ваша жена и тесть наняли меня разобраться, кто это сделал.
Николай забыл про кофе, вскочил и чуть не заорал:
– А почему она меня не уведомила?! Надо в полицию тогда идти!
– Николай, в этом нет нужды, Лиза написала заявление моему коллеге, подполковнику Кирьянову, – быстро я успокоила молодого несостоявшегося папу, и Фалин сел обратно в кресло, потом заметил, что случайно пролил немного кофе на поверхность столика, взял салфетку и вытер.
– Лиза просто боялась вам сказать о нападении, ведь вы очень хотели ребенка, – продолжила я. – И Лиза думала, что на нее могла напасть Злата.
– Златка?! – Николай глаза вытаращил от удивления и негодования. – Бред! Она и мухи не обидит! У Златы старшая сестра с племянниками, и она в них души не чает, она детей любит. Как она могла напасть на беременную женщину?!
Мои догадки о сестре и племянниках Златы подтвердились.
– Я поговорила со Златой, у нее есть алиби, так что это не она напала на Лизу, – сказала я и сделала еще глоток кофе. Для меня нектар жизни, отличный сорт Фалин подобрал. – Злата, кстати, очень нелестно отозвалась о вашей жене. Утверждала, что Лиза вас ловко окольцевала.
Фалин вскинул брови, но потом отвел глаза в сторону и поджал губы. По его реакции я поняла, что Злата говорила мне правду: если бы Николай любил свою жену, то тотчас сказал бы, что это бред, что он любит Лизу, защитил бы ее. А судя по этой реакции, в их браке на самом деле все не так замечательно.
– Николай, расскажите мне, пожалуйста, о ваших отношениях с Лизой, – попросила я сочувствующе.
Фалин вздохнул.
– Если Злата рассказала вам то, что я думаю, то можете ей верить.
– И все же расскажите, пожалуйста, свою версию, – настояла я.
Николай взглянул на кофе в своей чашке и сделал пару глотков. Видимо, собирался с мыслями.
– Лиза мне, действительно, не нравилась, я хотел Злате предложение сделать, но решил подождать, когда она институт окончит, тем более только сейчас период защиты дипломов начинается, я хотел, чтобы она на этом сосредоточилась. А тут Лизка объявилась, – презренно сказал он. – Сразу после нашей первой встречи она пыталась мне навязаться в девушки – комплименты мне делала, пыталась виснуть на мне, дотрагивалась до моей руки, но я деликатно пытался объяснить ей, что она мне только приятельница, а моя невеста – Злата. Но однажды я дико облажался.
Фалин замолчал на несколько секунд.
– Пошел с Лизой на дискотеку – она утверждала, что Злата нас там ждет… Я напился, про Злату забыл… Мы с Лизкой танцевали, веселились… А утром я проснулся в постели… вместе с Лизой в ее квартире, точнее, в квартире ее отца; Андрей Викторович был в отъезде, к счастью, нас не увидел, а то представляю, какой он скандал бы мне закатил. Я в ужасе вспомнил, что у нас с Лизой секс был, а Злата должна была прийти в клуб… Лиза же отнеслась ко всему этому с олимпийским спокойствием, будто так и должно быть, а про Злату она говорила, забыла или перепутала, что она придет. Я боялся, что будет дальше, все-таки внеплановый секс чреват неприятными последствиями. И вот через несколько дней после той ночи Лиза позвала меня на встречу, мол, что-то срочное надо сказать… Оказалось, что она беременна от меня.
Фалина мне стало жаль. Правильно сказала Злата, ловко его окольцевали.
– С ее слов, это защита дала сбой, но, знаете, с недавних пор я начал задумываться, что она тогда намеренно не предохранялась, – продолжил свой рассказ Николай. – Лизка поставила мне ультиматум: либо она делает аборт, либо мы женимся. А я… – молодой бизнесмен замялся. – У меня сестра была когда-то, сейчас ей было бы двадцать пять, но она в детстве умерла от рака. Лиза это знала. И знала, что я люблю детей. Я не мог допустить смерти ребенка. И, справедливости ради, если бы Лиза сделала аборт, то она бы и себя искалечила.
Он прав: когда женщина прерывает свою первую беременность, скорее всего – процентов на 95, – забеременеть еще раз она не сможет.
– Да и я чувствовал себя лохом последним: ведь в том, что она забеременела, есть львиная доля моей вины – надо было быть внимательнее и не напиваться как свинья, – сказал Николай и взял печенье.
– Ну, знаете ли, с ее стороны это выглядит как заранее хитро продуманный план: заманила вас в клуб, обманув, что с вами будет еще Злата, воспользовалась вашим алкогольным опьянением; так что вы не сильно-то виноваты, – заметила я.
– Насчет заранее продуманного плана это вы верно заметили. – Николай быстро съел печенье. – В общем, сдался я, сделал ей предложение. Родители мои одобрили будущую невестку: моя мама почти как Лиза – только она хорошая женщина, но тоже готова часами болтать о внешности, заграничных поездках, одежде, ничего интеллектуального, а мой отец восхищается Андреем Викторовичем и его трудами. Злата, она вам, наверно, рассказала, мне не простила такой измены и рассталась со мной. Нисколько ее не виню.
Николай откинулся на спинку дивана и загрустил.
– Злата говорила, вы рассказали ей про махинацию Лизы, и она вам глубоко сочувствует, что вы попали в такую ситуацию, – сказала я.
Николай удивленно взглянул на меня.
– Ну, сомневаюсь, что обида у нее прошла.
– Вернемся к Лизе. Я так полагаю, вы с ней были несчастны, – предположила я, хотя тут даже предполагать было не нужно: Фалин ни разу не улыбнулся, когда говорил о Лизе, даже отзывался о ней чуть ли не с презрением. Не только женщины бывают несчастны в браке.
– Ага, – кивнул Николай. – Лизка потребовала немедленно отпраздновать свадьбу – не хотела, чтобы живот был виден. Ну, отпраздновали. Зимой. Все на мои деньги. Она только парикмахеру заплатила, чтобы ей прическу сделал.
Я покачала головой. Неплохо девушка устроилась.
– Начинаю уже понимать тех женщин, которых выдавали замуж против их воли, просто потому что родители так решили, а у своей дочери мнения не спросили. – Фалин презрительно рассмеялся. – Лизка меня за кошелек только воспринимала: хотела всего и сразу. И все самое лучшее. Мол, она и так жила со средним достатком, надоело, она достойна лучшего. Медовый месяц мы провели на Мальдивах, по ее настоянию, жили в шикарном отеле, потом она стала вытягивать из меня деньги на шмотки, салоны красоты, дорогие рестораны, ремонт в квартире Андрея Викторовича, на его поездки в санатории, на поездки в другие страны, в которые она соглашалась ехать даже без меня, но только если все услуги оплачены… На меня ей было плевать. Сами заметьте, к папе уехала после выкидыша, а не ко мне, еще не рассказала мне истинную причину выкидыша.
«Несчастный, – думала я, – действительно, отношение как к прислуге, не побоюсь этого слова в данном случае».
– Она никогда не интересовалась, как у меня дела, как я себя чувствую, не готовила ничего – мы питались готовой едой из ресторанов или трапезничали в каком-нибудь кафе, – продолжил Николай. – Она на это все говорила: «Мы богачи, можем себе позволить кухарку. И вообще, я беременная, мне тяжело, и живот мешает, не могу подолгу стоять у плиты». Мне не жалко, но моя мама тоже за моего отца, бизнесмена, вышла замуж и готовила, и ничего у нее не отвалилось. Лизке даже на собственную беременность было плевать, делала вид, будто ее нет, пока другие не обращали внимания, хотя иногда она пользовалась своим положением для своей выгоды. «Я беременная, мне нельзя тяжелые вещи таскать, помоги донести мои восемь пакетов с одеждой и обувью. Я беременная, мне нельзя нервничать, не кричи на меня и не делай мне замечаний», – передразнил Николай. – А месяц назад она решила, что ей надо завтрак в постель подавать, мол, живот растет, ей тяжело сразу после сна вставать. А бегать в салон красоты ей, видимо, не тяжело, – снова презрительно усмехнулся Николай. – А знаете, что самое отвратительное? Лиза, когда была на четвертом месяце, порывалась-таки аборт сделать. Видите ли, ее тошнит, грудь болит, не нравится, что живот растет, фигура портится, одежда не налезает, в общем, не понравилось ей терпеть прелести беременности. А, и еще не нравилось ей, что нельзя курить, алкоголь пить, на дискотеки ходить. Но я запретил ей про аборт думать – мы же из-за ребенка поженились, ну это ладно, но это же мой ребенок тоже, и она хочет его убить. Нормальная вообще? Я ей пригрозил, что я могу дождаться рождения сына – на УЗИ выяснилось, что будет сын, – а потом подать на развод и отсудить у нее ребенка, а она вылетит отсюда с голой задницей.
Возникло молчание. Я хоть и сидела со спокойным выражением лица, спокойно пила кофе и ела печенье, но я пребывала в шоке от поведения своей клиентки. Людей, которые ко мне обращаются за помощью, мне автоматически становится жалко – у них же проблема или даже горе, с которыми они в одиночку не могут справиться, и Лизу мне было жаль. А сейчас я узнаю, что моя клиентка не такая уж бедная-несчастная, какой она показалась в нашу первую встречу. Кстати, только сейчас я поняла, что Лиза не очень-то разговорчивая была в нашу встречу. Еще в квартире отца находилась, а не рядом с мужем, вообще, было не похоже, что она беспокоится за него, фамилию не поменяла после замужества, не плакала от потери ребенка, а просто сидела, словно провинившаяся школьница, а я это списала на состояние после выкидыша; нехорошие такие намеки.
– Татьяна, я могу быть с вами откровенен? – спросил вдруг Николай.
– Разумеется, вы должны быть со мной откровенны, – ответила я, думая, что речь идет о каких-то мелочах, связанных с моим расследованием.
– Я… Несмотря на скверный характер Лизки, мне ужасно жаль, что она это все перенесла. И мне горько, что я потерял сына. Но я собираюсь подать на развод, – сказал он, как будто сознался в тяжком преступлении.
Он, видимо, ждал какой-то моей реакции, но я и бровью не повела. Исходя из его рассказа, я подозревала, что он планировал развод.
– Выкидыш случился, ребенка уже не вернуть, теперь меня ничто не держит рядом с Лизой, – уже более свободно признался Николай.
Черство, но…
– Я солидарна с вами, – сказала я. – Лиза тоже некрасиво поступила с вами.
Я допила кофе.
– Скажите, а у вас есть какие-то враги? – спросила я у Фалина. – Понимаете, до этого нашего с вами разговора, даже до разговора со Златой, я думала, на Лизу напал кто-то из ее врагов или из ваших. Кто-то, кто думал, что вы с Лизой счастливы в браке, и решил вам навредить через нее. Ну или через ребенка.
Николай покачал головой:
– Конкуренты у меня есть, но вы же сами знаете, слухи в Тарасове быстро расходятся: уже после свадьбы пошел слушок, что свадьба наша была по залету – мы же на торжестве объявили, что станем родителями. Да и коллеги на работе у меня не слепые – видели, что я особо домой не рвусь. Если мои коллеги поняли, какие на самом деле наши с Лизой отношения, то враги и подавно – Лиза, даже с ребенком, не подходящий рычаг давления на меня.
– А если только ребенок? – предположила я.
– Я думаю, они считали, что и на ребенка мне плевать, раз уж жена неприятна. Да и знаете этот стереотип: мужчина – добытчик, а женщина – хозяйка и мать? – я в ответ вопросительно взглянула на него, а он объяснил: – Ну, типа мужчина почти не принимает участия в воспитании детей, а поскольку мать больше времени проводит с детьми, то любви и доверия между ними больше, чем между детьми и отцом.
Теперь поняла, о чем он. Типа мужчина не может заниматься воспитанием детей, для этого женщина есть, потому что у нее якобы терпения, любви, нежности и понимания к детям больше.
– Это все предрассудки, – сказала я, и Николай, похоже, был рад, что я его поддержала. Надо же, я из детектива превратилась в настоящего психолога. – И все же, Николай, я бы хотела побеседовать с вашими коллегами.
Мне нужно было взглянуть на них и побеседовать с ними.
– Хорошо, я вас могу отвезти в свой офис. Мне как раз нужно туда ехать, – любезно предложил мне бизнесмен.
– О, не нужно меня подвозить. Я на своей машине приехала, могу вслед за вами ехать, – сказала я.
– Хорошо, – кивнул Николай.
Я вызвалась помыть чашки, но Николай заверил, что сам все сделает, а я пошла в свою машину.
Только я села в нее, и мне позвонил Смазов.
Нет, он следит, что ли, за мной? Я посмотрела по сторонам, но нигде не увидела ни машины, ни человека с камерой или без.
Я ответила на вызов.
– Профессор, вы следите за мной? – спросила я. – Только что я закончила разговаривать с вашим зятем.
– А… Э… – промямлил профессор. – Это чистое совпадение, клянусь, никакой слежки за вами не установлено, – нервно, чуть ли не скороговоркой, сказал он. – Я просто хотел узнать, как проходит следствие.
– Пока много неизвестности, – сухо ответила я. – Извините, я за рулем.
Серьезно, он что, думает, я все дела быстро решаю, как семечки щелкаю?
В этот момент выехал Николай на своем черном «Мерседесе», и я поехала за ним.