Я сама не поняла, как схватила с тарелки Бруно последний оладышек и запихнула в рот. Ох, за этим телом глаз да глаз: стоит зазеваться, как оно уже что-то жует!
– Ешь, ешь, – сказал Бруно и сочувственно похлопал меня по руке. – Тебе ведь больше нужно.
Пока я жевала, мимо нашего столика прошли студенты-ведуны. Уставились на нас, переглянулись, и один нарочито громко произнес, будто бы для своего дружка, но так, чтобы услышали все:
– Ух ты, у нас в академии сегодня готовится костюмированная вечеринка? Некоторые, смотрю, уже нарядились в пузыря, соломинку и лапоть.
Пузырь, Соломинка и Лапоть – персонажи детской сказки. Кто их не знает? Яснее ясного, кого он имел в виду под пузырем. Высокая и тощая Мальвина – соломинка, а рыжая и простоватая Клара – лапоть.
На физиономиях ведунов проступило самодовольство. Я начала было отодвигать стул. Пузырь или нет, я никому не позволю себя оскорблять: сейчас я сотру заносчивые ухмылки с их гладких мордашек!
Но меня неожиданно опередил Ди. Встал и загородил дорогу нахалу. Тот воззрился на щуплого чаровника как на недоразумение.
– Чего тебе, недомерок?
– Немедленно извинись!
Ведуны заржали.
– Ой, посмотри, какой грозный цыпленок нарисовался. Отойди, малыш, пока не размазали по полу.
Перепуганный Бруно настойчиво дергал Ди за край мантии, но тот лишь отмахнулся.
– Извинись! – повторил Ди.
Мальвина и Клара испуганно прижались друг к другу.
– Да не надо, – пискнула Каланча.
Или теперь стоит называть ее Соломинкой?
– Надо!
Ди не шутил, он не собирался уступать дорогу, и ведуну в конце концов это надоело.
– Ну, цыпленок, сам напросился!
Он размахнулся, собираясь влепить тумака, и замер, с удивлением глядя на собственную руку, оказавшуюся в захвате у «цыпленка». Студенты вскакивали с мест. Девчонки визжали. Краем глаза я заметила побагровевшего, под цвет мантии, куратора, пробивающегося к месту битвы.
– Отставить! – орал он. – Прекратить!
Кто бы его послушал!
Столы смели прочь, ведуна и Ди окружили плотным кольцом. Я была уверена, что крепкий ведун очень скоро положит субтильного Ди на обе лопатки. Но тот держался на удивление стойко для коротышки. Ускользал, наступал и разукрасил лицо самодовольного типа знатным синяком. В толпе раздались смешки, и потешались, что удивительно, вовсе не над чаровником.
Ведун все сильнее распалялся. Его вывело из себя, что цыпленок, которого он посчитал ничтожным соперником, так долго держит удар. Парень в зеленой мантии сложил руки лодочкой, резко распахнул их, сметая Ди воздушной волной. Тот не удержался на ногах, упал, с грохотом повалив стул.
– Эй, нечестно! – крикнул первокурсник-чаровник. – На поединках запрещено применять стихийную магию!
– Это не поединок! – рявкнул мэтр Зотис. – Это хулиганство!
Он протянул руку Ди, помогая ему встать на ноги. Ди с безразличным видом вытирал разбитый нос. Кураторша ведунов цепко держала за рукав зачинщика драки.
– Оба, за мной! Немедленно!
Матильда глядела на Ди глазами, полными обожания.
– Ты сильный! Сильный! – сказала она. – Но легкий.
Я фыркнула, не сдержавшись. Следом за мной фыркнул сам Ди. И вот уже вся наша шайка уродцев заливалась смехом. Хохотал и мэтр Зотис, хохотала куратор ведунов. Вся столовая сотрясалась от смеха.
– Ладно, – сдался наш куратор, вытирая выступившие слезы. – Наведите здесь порядок и заканчивайте завтрак. На этот раз мы с Жасмин удержим язык за зубами, никому из вас не нужен первый выговор в учебном деле. Цените нашу доброту!
Хорошо, что кураторы сами едва вышли из студенческого возраста и помнят собственные промахи. Ведуны и чаровники единодушно заявили, что ценят, никогда не забудут, а порядок навели в два счета. Стихийная и бытовая магия, оказывается, отлично умеют ладить друг с другом перед лицом общего дела.
Я раздобыла себе еще одну тарелку оладий и со вздохом опустилась на стул. Со следующего дня возьму себя в руки, но сегодня столько волнений!
– И чего ты полез? – спросила я Ди. – Молодец, конечно, и все такое. Вступился за нашу честь. Но на будущее: я бы и сама справилась!
– Ты – герой! – сказала Соломинка.
– Я чуть в штаны не наложил! – заявил Бруно.
Клара протянула Ди кипу бумажных салфеток, чтобы тот прижал их к носу, но салфетки быстро пропитались кровью.
– Пеппи, принеси еще, будь добра.
– А почему я? Я занята! – сообщила я. – Ем.
Клара, Мальвина и Бруно сидели, втиснувшись между столом и стеной. Бруно принялся выбираться, опрокинул чашку, запнулся. Похоже, не шутил, когда говорил, что испугался. Глаза бы мои не смотрели на это жалкое зрелище.
– Ох, ладно! Сейчас сама принесу!
Я отправилась на поиски салфеток.
А нашла бедненькую-бледненькую. Да что сегодня за день-то такой!