Конспиративные квартиры существуют в любой разведке мира. И их много. На самом деле одну и ту же квартиру нельзя использовать больше одного раза, назначая там встречи какого-то конкретного агента с посторонним лицом. Иначе такая квартира может превратиться в одну общую западню. Именно поэтому на свидание со своим будущим напарником Дронго поехал в незнакомое ему место в Чертаново и долго искал нужный адрес – улицу Академика Янгеля, не решаясь расспрашивать прохожих.
Наконец, отыскав нужный ему дом, он вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и долго прислушивался к звукам вокруг. Лишь через двадцать минут он спустился этажом ниже и осторожно нажал кнопку звонка. За дверью не было слышно ничьих шагов. Странно, что никто не подходит, чтобы открыть дверь, ведь они договорились на пять часов вечера. Или человек, с которым он должен был встретиться, опоздал? Но такого просто не может быть. По всем правилам конспирации неизвестный обязан был ждать Дронго в доме, придя сюда заранее. Заранее…
Он не услышал, а скорее вычислил и вслед за этим почувствовал появление кого-то у себя за спиной.
– Добрый вечер, – сказал Дронго, не оборачиваясь. – Вы могли бы появиться и не столь неожиданно.
И лишь затем он повернулся лицом к незнакомцу.
– Здравствуйте, – вежливо сказал тот, – я всегда прихожу заранее. За два часа до назначенного времени. Я ждал на лестнице. Просто когда вы пришли и встали на третьем этаже, мне пришлось подняться на четвертый.
Этого человека можно было принять за актера, музыканта, художника – неудачливого рефлексирующего интеллектуала. У него было худое вытянутое лицо Пьеро, подвижные глаза, узкий нос, нависший над тонкими губами. Он был похож на неврастеника или истерика, какими обычно бывают люди с тонкой конституцией тела и таким нервным взглядом печальных глаз. На вид ему было лет тридцать пять – сорок.
«Наверное, связной, – с разочарованием подумал Дронго, – хотя, с другой стороны…»
– Вы ждали два часа наверху? – спросил он недоверчиво. – Должен сказать, у вас отменное терпение. И прекрасная координация движений, если вы смогли спуститься так, что я вас не услышал.
– Возможно, – отозвался Пьеро, доставая ключи и открывая дверь. Он проделал все так ловко и бесшумно, словно занимался этим всю жизнь.
Дронго нахмурился. Неужели он ошибся? Они вошли в квартиру.
– Давайте знакомиться, – сказал Пьеро, – меня обычно называют Профессором.
– Вы – ликвидатор? – Дронго казалось, что его уже невозможно удивить ничем, но будущему напарнику это удалось. «Неужели можно работать профессиональным убийцей с таким выражением лица? Неужели подобное возможно?»
– У нас нет ликвидаторов, – мягко улыбнулся его собеседник, – я всего лишь специалист по психологии человеческих отношений.
«Тоже мне врач-психоаналитик», – подумал Дронго и уточнил:
– Но вы решаете проблемы «по-сталински»? «Нет человека – нет проблемы»?
Профессор поправил галстук.
– Я думаю, вы всё понимаете. Термины не имеют в данном случае никакого значения.
Дронго прошел в комнату и сел на стул. Огляделся. Обычная двухкомнатная квартира. Профессор вошел следом и расположился на стуле, стоявшем напротив.
– Мы вместе поедем в Лиссабон, – сказал он, и это был не вопрос, а утверждение.
Дронго взглянул на руки собеседника. Тонкие, изящные пальцы, как у пианиста или скрипача. «И такой человек – убийца? Кажется, времена действительно изменились…»
– Это ваша первая командировка? – все еще не веря, спросил Дронго. Он видел в своей жизни много ликвидаторов, но такого не мог даже себе вообразить.
– Вы сомневаетесь в моей квалификации?
– Нет. Но я должен точно знать, с кем меня посылают на другой конец Европы. По-моему, логично?
– Абсолютно. Если вам это действительно интересно, то я работаю в управлении уже семнадцать лет. Мне сорок два года. Начинал еще в восемьдесят шестом, когда мы входили в общую систему КГБ. Ничего больше рассказать не могу, и если вас интересуют другие детали…
– Семнадцать лет… – повторил как бы про себя Дронго. Он вдруг вспомнил, кого ему напоминает сидящий напротив человек. Актера Броуди, исполнившего главную роль в фильме Романа Полански «Пианист». Такое же выражение лица, поднятые брови, тонкие пальцы, мягкий, интеллигентный голос. – И вы работали за рубежом… – Дронго задумчиво разглядывал руки нового знакомого.
– Я должен вам ответить? – уточнил этот Пьеро.
– Нет. Разумеется, нет. Семнадцать лет. У вас хороший стаж. И вас оставили в управлении, несмотря на все изменения, происшедшие в вашем ведомстве?
– Меня долго готовили, – пояснил его собеседник, – и вложили в мою подготовку немало средств. Кажется, я слышал, что специалисты моей квалификации стоят столько же, сколько хороший истребитель.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Дронго. – Что вам рассказали обо мне?
– Много. Вы же знаете, как к вам относятся в нашем управлении. Многие считают, что вы легенда. Я даже не верил, что такой человек существует на самом деле. Говорят, вы можете вычислить любого убийцу, любого преступника. Я не удивился, когда вы сумели меня вычислить и обратились ко мне, стоя спиной.
– Тоже мне граф Монте-Кристо, – пробормотал Дронго, – что тут было вычислять? Если вас не оказалось в квартире, значит, вы дежурили где-нибудь рядом. И я подумал, что вы можете оказаться за моей спиной. Хотя признаюсь, что такая выдержка меня поразила. Два часа стоять на этаже, ожидая моего появления, это совсем неплохо. Вы всегда так работаете?
– Стараюсь без проколов, – признался Профессор, – как и вы.
– Выходит, я старше вас на два года – мы почти ровесники… Итак, наши задачи четко определены: я вычисляю этого типа, а вы его незаметно убираете.
– Почему незаметно? – не понял Профессор. – Я сделаю это так, чтобы все выглядело как естественная смерть.
– Сейчас готовят и таких специалистов? Приятно это слышать. Можно задать вам еще вопрос, перед тем как мы начнем обсуждение нашей совместной командировки? – продолжил Дронго. – В ваших планах нет моего внезапного инсульта? Или какой-нибудь скоротечной чахотки?
Он смотрел прямо в глаза своему собеседнику. Профессор дрогнул и отвел взгляд.
– Нет, – не очень уверенно сказал он, – я ничего такого не слышал.
– Надеюсь, – пробормотал Дронго, – и хотя я не специалист по психологии человеческих отношений, но очень не люблю неожиданно умирать. Тем более в Португалии. Прекрасная страна!
Профессор слушал его, не меняя печального выражения лица. Он не стал говорить, что был раньше в Португалии, и уверять, что не получал никаких дополнительных указаний. Он просто сидел и смотрел на Дронго.
– Наверное, приятно уничтожить легенду собственными руками, – негромко прокомментировал ситуацию Дронго. – Хорошо. Пока оставим эту тему. Почему вас не послали одного? Разве вы сами не смогли бы вычислить этого Сервала?
– Не знаю, – ответил Профессор, – меня не посвящают в подробности. Мне только сообщили, что в Португалию я поеду с вами.
– Странно, – нахмурился Дронго. – Вам не кажется, что здесь очевидная несуразность?
– Нет. Мне пояснили, почему нас посылают вдвоем. Сервал никогда не бывает один. Он всегда действует с прикрытием. Это его характерный почерк. И если вас или меня вычислят, то его напарник уберет одного из нас не задумываясь. Найти террориста и уничтожить его – вот наша задача. И уничтожить его прикрытие.
– Значит, вы едете, чтобы меня прикрыть? – Дронго понял, почему его собеседник отводил глаза.
– Да, – кивнул Профессор. – В девяносто восьмом за Сервалом отправили нашего специалиста. Кахаров его вычислил и убрал. Тела не нашли.
– Убедительно, – согласился Дронго. – Мне приятно, что у меня будет такой напарник. С одной стороны, вы меня защищаете, с другой – можете гарантировать возможный инсульт. Просто «милый друг». Что еще полезного вы знаете про Сервала? Я пока не успел ознакомиться с его досье.
– Профессионал высочайшего класса, – начал перечислять Профессор, – умело организовал собственное исчезновение. Очень неплохо подготовлен…
– Представляю, – перебил его Дронго, – в КГБ умели готовить людей.
– Безусловно, – без тени иронии согласился Профессор и продолжил: – Он работал на юге Африки, затем в странах Латинской Америки. Был специалистом второго отдела в Первом главном управлении.
– Первый отдел ПГУ занимался США и Канадой, а второй – Латинской Америкой, – припомнил Дронго.
Его собеседник кивнул в знак согласия.
– У вас хорошая память, – сказал он, – Сервала использовали по линии поддержки нелегалов. Затем он перешел в управление «Т». На его счету было несколько успешно проведенных операций. В восемьдесят седьмом его прикрепили к новому управлению, созданному в ПГУ. В девяносто первом отправили в Таджикистан. Когда в декабре был зафиксирован распад страны, он находился у себя на родине. Через полтора года, уже после того, как там началась война, он исчез. У нас предполагали, что такой специалист не мог исчезнуть просто так, но тогда оперативную проверку не проводили, не считали нужным.
– Вот так вы потеряли не только лучших сотрудников, но и всю страну, – жестко заметил Дронго. – Всем было наплевать на всех. Я помню, как ваш бывший президент громогласно предлагал брать столько суверенитета, сколько кто сможет. Чем это кончилось, вы знаете. В Чечне стреляют до сих пор.
– У меня есть приказ помочь вам найти Сервала и уничтожить его, – невозмутимо заявил Профессор. – Все остальные факты его биографии мне нужны постольку, поскольку они могут помочь нам в его розыске. Сервал дважды проходил специальную подготовку, в том числе и на Кубе. Прекрасно владеет пятью языками, обладает способностью к перевоплощению, всегда имеет прикрытие.
Причем – и это еще одна его особенность – он обычно очень умело вербует людей в качестве собственных помощников. Отлично стреляет.
– Он работал в Европе? – неожиданно спросил Дронго.
– Нет, – Профессор явно заинтересовался вопросом, – а вы думаете, что работа в Европе отличается от работы в других странах?
– Несомненно. Здесь более тесно сотрудничают спецслужбы и Интерпол. В Латинской Америке они действуют намного примитивнее и грубее. Топорно, если хотите. А ему там могут помочь и добровольцы из местных революционно настроенных ребят. Насколько я понял, его видели в Африке и на Ближнем Востоке. И он впервые решил попробовать себя в Европе?
– Похоже, что так, – согласился Профессор. – Мы получили известие, что он прибудет в Лиссабон через четыре дня. В Португалии состоится Международный конгресс ВОЗ по вопросам борьбы с атипичной пневмонией. Мы не знаем, под каким прикрытием туда прибудет Сервал. Но он будет там почти наверняка. Возможно, что полученные сведения и не подтвердятся, но мы обязаны проверить. Заседания конгресса продлятся три дня. По данным из Интерпола, Сервал лично прибудет в Лиссабон для проверки. Активные действия планируется осуществить во время финальной стадии чемпионата Европы по футболу в будущем году. Это тоже его стиль. Он обычно лично осматривает место предполагаемого террористического акта.
– Для такого профессионала это неудивительно. «Мы в ответе за тех, кого приручили» – так, кажется, писал Сент-Экзюпери. Похоже, люди, управлявшие нашей общей страной в конце восьмидесятых, не читали эту книгу. И много других хороших книг тоже.
– Я вас не понимаю. – Профессор впервые за время разговора чуть нахмурился.
– И необязательно понимать. Вам повезло, мой новый друг. У вас не было в жизни тех проблем, которые были у меня. Не обращайте внимания. У меня случаются приступы меланхолии. Это «кризис среднего возраста». Вы что-нибудь можете рассказать о делах Сервала, проведенных им уже после исчезновения?
– Да. В девяносто четвертом он взорвал корабль, пришвартованный в порту Лагоса, в Нигерии. Там планировалось открытие нового портового терминала. Церемонию неожиданно перенесли, и взрыв произошел в тот момент, когда вокруг судна находились только сотрудники порта. Погибли тридцать два человека. Прибывшие на место полицейские оцепили порт и терминал. От взрыва должны были погибнуть американский посол и министр экономики Нигерии. Министр и был главной целью нашего знакомого.
– Выходит, Сервал ошибся? Специалисты такого класса обычно редко ошибаются…
– Конечно нет. Министр экономики приехал на место взрыва через три часа. И тогда раздался еще один взрыв. Бомба взорвалась в самом здании терминала. Министр и все сопровождавшие его погибли. Сорок два человека.
После первого взрыва полицейские посчитали, что угроза миновала и американского посла удалось спасти. Но Сервал знал, что министр приедет в порт в любом случае – или на открытие терминала, или после случившегося. Он умело просчитал ситуацию. Вторая бомба была мощнее. Я думаю, что Сервал нарочно спланировал первый взрыв, чтобы после прибытия людей на место трагедии провести второй.
– Любопытно, – заметил Дронго. – В свое время несколько специалистов бывшего КГБ очень умно продумали покушение на президента Грузии Шеварднадзе. Они убили его друга, ожидая, что президент обязательно приедет на похороны. И заранее заложили взрывное устройство под кабину лифта в доме погибшего. Но Шеварднадзе, подъехав к дому своего друга, решил подняться по лестнице, которая находилась с другой стороны. И этим случайно спас себе жизнь. Организовать ложный взрыв, чтобы затем провести настоящий… Очень неплохая идея, очевидно, разработанная в недрах вашей аналитической службы. Что еще?
– В девяносто восьмом Сервал организовал нападение на группу сотрудников ООН в Анголе. Всего похищенных было трое, женщину потом отпустили. Двоих дипломатов так и не нашли. Ангольское правительство не захотело пойти на уступки террористам, и дипломаты пропали. Хотя посредническую миссию готовы были взять на себя спецслужбы ЮАР и Намибии. Но дипломатов, очевидно, убили.
– Он еще и галантный рыцарь, – мрачно заметил Дронго, – отпускает женщин. Или нет?
– Нет. Насчет галантности не получается. Женщину – она была переводчицей – его люди изнасиловали, перед тем как отпустить.
– Понятно. С кем поведешься… Что еще хорошего вы мне расскажете?
– Будет лучше, если вы сами все прочтете. Досье нельзя выносить из нашего архива, поэтому завтра за вами приедет машина, и вы сможете более подробно ознакомиться с его послужным списком.
– Почитаю, – пообещал Дронго. – Еще один вопрос. Он работал в ПГУ до девяносто первого года. Вы работали с восемьдесят шестого. В течение пяти лет вашей совместной службы вы могли его видеть. Или слышать о нем. Вы с ним никогда не встречались?
– Нет, – улыбнулся Профессор, – это было бы слишком просто. Я его никогда раньше не видел. И он меня тоже. Я думаю, что меня не послали бы с вами в Португалию, если бы в свое время, выполняя задание, мы с ним могли хотя бы случайно оказаться в одном здании или даже в одной стране. У специалистов нашей квалификации такая же хорошая память, как и у вас, господин Дронго.
– Ясно. – Дронго поднялся. – Во время конгресса вы будете «врачом»?
Профессор понял его иронию:
– Я буду делегатом от Доминики. У кого нет средств на посылку собственных специалистов, обычно просят представлять их интересы кого-нибудь из соседних стран. Думаю, что в этот раз они попросят меня.
– И как вас будут звать?
– Рауль Бельграно. Я из Аргентины, но последние годы живу во Франции.
– Приятно было с вами познакомиться, сеньор Бельграно! Вы случайно не знаете, как будут звать меня?
– Так, как вас и зовут, – пожал плечами Бельграно. – Вам ведь не нужно ничего придумывать. Весь мир знает вас под кличкой Дронго и никто не знает вашего настоящего имени. Вы можете быть делегатом из Баку, это не вызовет особых подозрений. Остается только согласовать вопрос с вашим отделением Интерпола и руководителем местной разведслужбы. Если, конечно, они не будут возражать.
– Не будут, – улыбнулся на прощание Дронго, – необязательно посвящать в детали многих людей. Достаточно, если вы согласуете вопрос с руководителем разведки. Позвоните в Баку и найдите его. Он знает меня лично. Я думаю, все вопросы можно будет решить в течение одного дня.
– Это сделают другие люди.
– Не сомневаюсь. До свидания. До встречи в Лиссабоне.
Дронго направился к выходу. У двери он задержался:
– И еще одна личная просьба. Если вдруг вы случайно получите приказ о моей ликвидации, то скажите мне об этом. Я не убегу, вы же знаете, что бежать мне некуда. Я прекрасно помню ваши негласные правила. Убирают и того, кого находят, и того, кто ищет. Иногда убирают и тех, кто убирает первых и вторых. Для большей страховки. Поэтому и прошу: предупредите заранее. У меня есть кое-какие дела, которые я должен закончить.
Он повернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из квартиры, мягко прикрыв за собой дверь. Профессор с печальным лицом Пьеро остался стоять у стола, не проронив ни слова.