Документы

Когда Пéтрович пришел в департамент полиции и зашел в комнату совещаний, то его ждало там разочарование. Вместо горы документов на столе лежала толстая, но всего лишь одна папка, на корешке которой было надписано: «Для комиссии по ценным бумагам».

Вчера вечером, проводив Шнайдера на вокзал, он позвонил братьям Клемен и сказал, что готов продолжить конфиденциальный аудит. Но с такой папкой «Для комиссии по ценным бумагам» ни о каком аудите речи быть не могло. Это же не более, чем продвинутый рекламный проспект.

Ну, что есть, то есть. Пéтрович пожал плечами и сел за чтение.

Он сразу увидел знакомый формат финансовых отчетов. Да, это та же самая информационная система, которую он внедрял в строительной компании Монарха. Тот же метод освоенного объема и тот же учет по проектам.

Пéтрович посмотрел на перечень проектов в работе. А здесь действительно есть кое-что интересное! Сейчас в портфеле этой строительной империи открытыми являлись четыре проекта. Один об участии в строительстве атомной электростанции в Китае, второй о строительства гостиничного развлекательного комплекса в Рейнензиштадте, третий, в стадии проектно-изыскательских работ, о строительстве такого же гостиничного развлекательного комплекса, но гораздо более масштабного, в Эмиратах, и четвертый о строительстве военного госпиталя. Проект в Рейнензиштадте содержал входящий денежный поток банковского кредита и исходящие работы по нулевому циклу строительства. Проект по Эмиратам тоже содержал банковский кредит, но очень небольшой, только на этап опытных и конструкторских разработок. А проект строительства госпиталя содержал пока только затраты на участие в тендере.

Пéтрович догадался. Проект строительства военного госпиталя будет профинансирован государством. А государство обычно не спешит с финансированием и привязывает его к исполнению бюджета. Поэтому там входящих потоков пока и нет. А масштаб строительства в Эмиратах зависел от результатов опытных и конструкторских разработок. Наверное, поэтому его сложно было профинансировать кредитом, и понадобился выпуск акций. Этим и объясняется название папки. Застройщик готовил документы для получения разрешения на эмиссию.

Интересно, а что в этом случае, подумал Пéтрович, могло произойти с собственным капиталом компании? Пéтрович нашел расшифровку пассивов баланса. Так, семьдесят пять процентов некоторого физического лица и двадцать пять процентов прочих физических лиц. Понятно. Семьдесят пять процентов – это доля самого застройщика, а двадцать пять процентов – партнеров, доверенных лиц и, может быть, кого-то из персонала.

И тут аудитор хлопнул себя по затылку. Балда! А если в этих двадцати пяти процентах зарыта доля финансового директора? Тогда, Пéтрович быстро набросал на бумаге расчеты, при эмиссии, уменьшающей долю хозяина бизнеса до контрольных пятидесяти одного процента, доля физических лиц уменьшается до семнадцати процентов. Значит, при продаже на рынке остальных тридцати двух процентов прочие физические лица становятся миноритарными держателями и наверняка теряют права в принятии стратегических решений.

Пéтрович закурил трубку. Мой дорогой, когда ты, в разговоре со Шнайдером, так безапелляционно утверждал о маловероятности конфликта застройщика со своим финансовым директором, ты глубоко ошибался. Да, в статус-кво такой конфликт маловероятен. Но никак не в случае дополнительной эмиссии.

Чтобы подтвердить свою догадку, Пéтрович открыл раздел учетной политики и сразу же наткнулся на интересное положение. Дивиденды в компании платились не по результатам финансового года, а по результатам закрытых этапов проекта. Это значит, что прочие физические лица получали свои двадцать пять процентов от чистой прибыли каждого этапа. И, во избежание конфликта с прочими физическими лицами, застройщик должен был им гарантировать увеличение общих поступлений даже при уменьшении их доли до семнадцати процентов. Но эмиссия на то и эмиссия, что она не может дать таких гарантий. Кто знает, в обмен на какие дивиденды рынок согласиться приобретать акции?

И Пéтрович понял, что финансовый директор, если он был в доле, мог выступить против финансирования проекта в Эмиратах дополнительной эмиссией, а значит, и против самого проекта.

Да, такой поворот событий мог стать мотивом устранения финансового директора. Пéтрович закрыл папку. Эх, покопаться бы в их информационной системе! Но, судя по той скупости, с которой застройщик предоставил документы, ишь ты, «Для комиссии по ценным бумагам», рассчитывать на более подробную информацию не приходилось.

Посидеть бы сейчас со Шнайдером, порассуждать под пиво. Но сыщик уже, наверное, на своем ипподроме. Вольф? Нет, он, воспользовавшись разрешением департамента, еще вчера укатил в Венецию, на встречу с тамошними полицейскими. А Влад сейчас разгребает отчеты своей команды по автомобильным номерам на стоянке торгового центра.

Не будем им мешать. Пéтрович встал, взял папку, вышел в коридор, заглянул ко Владу, да, так и есть, рабочее совещание, протянул папку инспектору, показал Владу пальцами «я пошел» и закрыл дверь.

Он решил пройтись до дома пешком. Путь предстоял неблизкий, но до семи часов, сегодня же среда, Элиза ждет звонка, была еще масса времени.

Пешая прогулка пошла на пользу. Открывая дверь, он уже знал, что будет делать дальше. Доверимся чутью Шнайдера. Расположившись на своем любимом подоконнике, «слоник», трубка, пачка табака, и полтинничек виски,3 Пéтрович позвонил Владу:

– Доктор, прошу прощения, но у меня был серьезный разговор с ребятами, и я не мог оторваться, – извиняющимся тоном сказал следователь.

– Ничего страшного. Я тебе позвонил не для того, чтобы слушать твои извинения. Насколько я знаю, Вольф уехал в Венецию. Но его помощник должен быть на месте. Пусть он мне перезвонит.

Пéтрович сделал глубокую затяжку и маленький глоток виски, как загудел мобильный:

– Доктор Пéтрович, старший следователь сказал, что вы ждете моего звонка.

– Да, молодой человек. Дайте мне пожалуйста рабочий и домашний номера телефонов застройщика.

Загрузка...