Братец, уперев руку в перекладину, оттолкнулся от мостовой, его тело на миг взмыло вверх, став параллельным земле, так что подметки ботинок и голова оказались на одном уровне. А в следующую секунду он лихо перемахнул через забор, умудрившись удачно приземлиться на какую-то хищную лиану, растоптав ее. Та только и успела, что щелкнуть своим зубастым бутоном в районе лодыжки Нара, как ее стебель под весом младшенького сломался. Не выдержала плотоядная растительность свалившегося на нее через забор пищевого счастья.
Между тем Нар, видя, как активизировались вокруг него зеленые побеги всех мастей, решил ответить на такие радушно распахнутые листья-пасти, цветки-пожиратели и вьюнки-душители организацией полноценной горячей встречи в лучших традициях инквизиции – запалить костер. А ведьмой на нем должна была быть я. Иначе с чего мелкий завопил:
– Хелл! Чего ты ждешь! Присоединяйся!
– Жечь? – уточнила я.
– Тушить! – проорал Нар, очутившись в кольце огня. – У меня резерв на нуле. Все ушло на телепортацию.
– Так на кой ты тогда решил все сжечь? – уточнила я у этого стратега недобитого.
– Не сжечь, а продезинфицировать! – возразил братец, а затем смущенно добавил: – И оно само получилось. Я помнил, что резерв пустой, но тут эта пакость меня сожрать решила, и силы нашлись…
Последнее Нар произнес, сбивая с загоревшегося на локте пиджака огонь.
Я лишь покачала головой. А затем призвала магию, и водная воронка прошлась по палисаднику, залив и его, и братца.
– Спасибо, сестренка, всегда подозревал: тебе, чтобы кого-то замочить, даже пульсаромет не нужен. Но чтоб родного брата… – протянул Нар, стряхивая с рук капли воды.
Сейчас от аккуратного модного паренька не осталось ничего. Мелкий больше всего напоминал курицу, которую кинули в реку, но она выплыла, выбралась на берег и готова мстить.
– Обращайся еще, если что. – Я пожала плечами.
– Всенепременно, – прошипел младшенький тем особым тоном, который намекает: я рад завязать с вами крепкие дружеские отношения с помощью пеньковой веревки, мыла и сука.
– Ну зато можно сказать, что проблему прохода к двери мы решили, – заметила я. – Осталась еще парочка.
– Ты про охранные чары на входной двери? – уточнил брат.
– Про них тоже, но главным образом меня волнуют журналисты. Водитель же сказал, что они тут частые гости. Вот мне и интересно: это отдел безопасности нас так подставил или просто на нашу семью наслали проклятие невезения и это стечение обстоятельств?
– Я ставлю на то, что это банальная жадность, – возразил Нар и попросил: – Слушай, высуши меня, пожалуйста, а то если оценивать по шкале от одного до десяти «насколько глубоко вы вляпались в лужу», то я буду даже не десяткой, а лужей.
Я щелкнула пальцами, мысленно представив матрицу заклинания сушки. Напитала ее силой и направила на Нара.
– Хорошо-о-о-о… – протянул младшенький.
– Скверно, – отозвалась я, думая о нашем новом доме.
Что, если кто-то из службы безопасности и вправду решил неплохо сэкономить на нас и прикупил самое дешевое жилье? Сомневаюсь, что у дома с такой сомнительной репутацией цена высокая. Хуже только, если безопасники это сделали намеренно, чтобы нас нашли враги отца. А сделать это по заметкам в газетах будет куда легче, чем просто рыскать по всему континенту.
– Ладно, скверная моя сестричка, давай перелезай через ограду и пошли уже в дом.
Я согласно кивнула. А затем прикинула, приметив удобную завитушку на ковке, оттолкнулась каблуками от брусчатки, чтобы в следующий миг носком ботинка упереться в облюбованный чугунный выступ на ограде и перелететь через преграду. Задумывалось это как элегантный прыжок, только я не учла парусность юбки, и… получилось тоже, конечно, эффектно, но слегка иначе.
Из приоткрытого окна соседнего дома донесся одобрительный мужской свист: кто-то, похоже, оценил мои чулки и панталоны.
– Какие ножки! – восхищенно протянул свистун.
– Свои побрей, такими же будут! – крикнула я, не оборачиваясь и начала поправлять подол юбки, чтобы он был там, где ему и положено, – в паре ладоней от земли.
Но не успела я закончить с приведением одежды в порядок, как за спиной раздался звук оплеухи и визгливый женский голос, от которого за милю несло склоками и ревностью:
– Куда это ты, старый козел, уставился?! А?!
Слабый лепет мужских оправданий я из-за расстояния не услышала, но воображение их дорисовало. А после в окно выглянула дородная зеленая гоблинша и бдительным взором начала рекогносцировку местности. А затем наткнулась на нас (хорошо, что я уже выглядела вполне пристойно и подол юбки был там, где ему и полагается, – на ладонь выше земли), прищурившись, набрала в грудь побольше воздуха и гаркнула через всю улицу:
– А вы еще кто такие?
– Ваши новые соседи! – с оглушающей радостью дурачка отозвался Нар, вновь входя в роль простофили.
– Соседи?! Это ж кто проклятый дом купил? – прокричала гоблинша, высунувшись из окна по пояс.
– Мы! – крайне информативно ответил Нар. – И очень рады новым соседям!
«А уж я-то как! – без слов говорил весь мрачный вид гоблинши. – Даже не знаю, в какой канаве вас утопить: ближайшей или самой глубокой». Хотя вслух она сказала другое:
– Мы тоже… рады. Но учтите, у нас тут район тихий, пристойный. Никакого разврата, вульгарщины и непотребств, а то службу правопорядка вызову!
Нар заверил, что ничего такого не будет. Я согласно закивала. А про себя подумала, что Бертрандо все делают прилично. Особенно нам в этом плане удается организация ограблений: их мы проводим просто блестяще. Мы их проводим с изяществом, солидностью, размахом и ни разу не вульгарно. Точнее, проводили. Раньше.
«Отныне мы честные, законопослушные граждане Изначальных земель», – напомнила я себе.
– Ну ладно… – с интонацией «так я вам и поверила» ответила гоблинша, напоследок бросила на меня грозный взгляд и захлопнула ставни.
– Миленько, – отозвалась я, имея в виду всю ситуацию в целом. – Не соседи, а просо клад.
– Ага, так и тянет его закопать поглубже, – поддакнул братец. – Знаешь, мне все же кажется, это была жадность. Так подставить нас – это нужно иметь талант на грани гениальности.
– Поживем – узнаем, выживем – учтем, переживем – отомстим, – ответила я расхожей поговоркой.
– Ты охранку-то на двери вскрывать будешь, мстительница? – поинтересовался мелкий.
Я лишь размяла пальцы и решительно похрустела по наполовину обугленным побегам растений к входу в дом. Приложила ладонь к центру плетения, оценивая его.
Оно было таким старым, что еще пара месяцев – и истает само. Такое не взламывать, а ломать надо. Этим я и занялась. Сконцентрировалась, обращаясь к дару. Зачерпнула побольше силы.
Магия, разгоняясь, прокатилась по моим венам, ударила лучом в центр охранного заклинания, выжигая его. Короткая вспышка – и плетения как не бывало. Со стороны это выглядело, словно я на пару секунд, задумавшись, остановилась у двери.
Я толкнула створку, рассчитывая, что та откроется, но…
– Вот демоны! Тут еще и обычный замок, еще и с примесью мурилла, – стиснув зубы, произнесла я, ощущая покалывание металла, блокировавшего магию.
Да уж… те, кто законсервировал дом, постарались обезопасить его от воров по максимуму. А я между тем чуяла ж… жизненным опытом, что гоблинша нас просто так не оставила и сейчас наблюдает через щель ставнейза тем, что творится на крыльце заброшенного дома напротив.
Под таким бдительным оком ни на корточки не присесть, ни глазом к скважине не припасть. Ну ничего, я замки могла взламывать и в абсолютной темноте, когда в руках одна только скрепка. А уж днем, с набором отмычек – точно справлюсь.
С этими мыслями достала из-за пояса связку из пяти крючков, ловко вставила два из них в скважину, прислушиваясь к ощущениям, и плавно повернула сразу оба.
Замок нехотя щелкнул, дверь открылась, я толкнула дверь и вошла. Вокруг царил полумрак. Дневной свет сочился сквозь неплотно прикрытые шторы, и в его луче танцевала пыль.
Увы, она была не только в потоке света, но и везде. Лежала толстым слоем на полу, мебельных чехлах, полках, столешнице…
В углах красовалась шикарная паутина, а половицы поскрипывали при каждом шаге.
– После нашего дома на берегу озера рядом с центральным парком это настоящая крысиная нора, – подвел итог братец, озвучив мои мысли.
– Зато у этого места есть существенный плюс, – заметила я. – Тут нас еще не пытались расстрелять шквальным огнем из пульсарометов.
– Еще, – выразительно процитировал меня братец, намекнув, что еще не все потеряно и нас и тут могут попытаться убить.
– Не пессимизируй, – произнесла я, отдергивая шторы и пуская в гостиную свет.
– Это не пессимизм, а злой, голодный и уставший оптимизм, – отозвался мелкий, стянул чехол с дивана и плюхнулся на него. Растянулся он во весь свой рост, который ничуть не уступал моему. Я по привычке называла Нара мелким, потому что разница у нас была в семь лет. Сейчас он должен был учиться в последнем классе школы магии, а я в том году весной получила черный диплом алхимика с отличием.
Ныне на дворе вовсю цвела весна. У нас, на Новом континенте, она наступала раньше и была более пышной, необузданной, что ли. Здесь же – сдержаннее на краски, цвета, запахи… И мне стоило быть такой же. Особенно в академии магии, куда я пойду уже завтра.
Служба безопасности выправила нам новые документы. Согласно им мне убрали год – и вот я вновь была студенткой, выпускницей, а братцу, наоборот, прибавили – и теперь он стал первокурсником. И мы оба теперь будем учиться в столичной академии стихийной магии.
Я задумалась о том, что нас ждет и почему, демоны дери, при всей конспирации нас заселили на такое «видное» место. Из мыслей о грядущем меня выдернули звуки настоящего. А точнее – подъехавшей машины с родителями. Но я и представить себе не могла, что ответ на мучивший меня вопрос найдется так быстро и даст его наша мама…
Она вошла в дом как истинная черная ведьма – не робко, а сразу полноправной хозяйкой, которая наведет шороху, даже если в подвале засела толпа личей, призраков и налоговых агентов. Увидев меня с братом целыми и лишь слегка вредимыми (подпалина на пиджаке Нара была почти незаметна), мама довольно произнесла:
– Знала, что вы сами отлично справитесь с этой маленькой досадной неприятностью, что случилась в воздушном порту.
Я припомнила высоченного и злого, как стая демонов, дракона и подумала, что это была скорее огромная такая проблема, от которой мы едва унесли ноги.
– От той-то мы отделались, – потягиваясь, отозвался с дивана братец, – зато свалилась новая. – Этот дом, кажется, самый известный в округе. И быть в нем незаметным семейством будет тяжело. Кстати, каким? Бертрандо, как на Новом континенте? Или Патирсонами, как на магостате в полете?
– Нет, – отозвался отец, пыхтя под весом чемоданов и коробок, которые затаскивал в дом. – Теперь мы Страйксы. Прибыли с юга Изначальных земель. В принципе, это почти что правда, с учетом того, что мой прапрадед переехал оттуда на Новый континент. Уф… – Папа поставил на пол последнюю коробку, а рядом с ней – огромный чугунный котел.
Мама, увидев его, тут же подошла к посудине и, взяв ее за дужку, куда-то целеустремленно направилась со словами: «Проверю кое-что».
– Отлично, значит, будем считать это медленным возвращением на историческую родину, только через север, – заключила я. – Но это не решает нашей основной проблемы: нас поселили в дом, куда регулярно наведываются за сенсацией репортеры, а прямо напротив живет гоблинша, которая будет почище любого агента. Так пристально и самоотверженно следить за чужой жизнью, пропуская свою, – это просто талант.
– Угу. Она сдаст нас местным безопасникам раньше, чем мы успеем что-то натворить, – поддержал меня братец.
– Я с этим разберусь, – мрачно отозвался отец и, решительно подкрутив ус, достал из кармана магофон.
Спустя четверть часа его эмоциональных переговоров через океан с офицером службы безопасности на Новом континенте выяснилось, что во всем виноваты не алчность и желание выдать тех, кто находится под защитой закона, а… сеньора Бертрандо!
А все потому, что мама затребовала себе не просто новый дом, а тот, что стоит на магической жиле.
– Понимаете, во всем городе оказался лишь один дом на продажу, который отвечал бы этому требованию. Поскольку под столицей проходят всего две жилы и на месте их следования жилье либо не продается, либо стоят заводы, пролегает проспект, раскинулись парки… – сбивчиво объяснял офицер ошалевшему отцу, мне и брату.
А между тем в подвале что-то грохотало. И с каждой секундой все громче и громче… так что мы под конец едва могли различить голос из переговорника.
– Я перезвоню, – наконец не выдержал папа и отключился.
Дзинь-бряк-звяк…
Звуки, доносившиеся из подвала, больше всего напоминали сшибку двух отрядов конных рыцарей, закованных в латы от макушки до пяток. Но когда я, брат и папа спустились в подвал, то не обнаружили там никого, кроме мамы и одного дрожавшего как осиновый лист призрака. Дух забился в угол и пытался притвориться мертвым. Выходило не очень, несмотря на то, что он и так давно был покойником.
– Значит, так, бесполый, – мама ткнула пальцем, в сторону аморфного сгустка, – ты здесь не живешь и даже не прописан! Если сейчас не уберешься, я тебя развоплощу…
– П-пощадите, темнейшая… – заблеял… лич.
Ну да, это точно был лич по всем признакам: светящаяся эктоплазма, способность обретать форму, активность днем, высокий уровень потенциала… Это все я отметила машинально. Но сеньора Бертрандо была опаснее.
– Мам, зачем тебе его убивать? – уточнила я.
– Этот гад решил вселиться в мой котел. В МОЙ. РОДОВОЙ. ВЕДЬМИН КОТЕЛ. Который я только установила на источнике силы… Все же эти безопасники хоть и олухи, но могут же, когда их как следует прокл… когда захотят! – заключила довольная мама.
– К слову о хотении, дорогая, – обманчиво мягко начал папа, а затем повернулся к нам и добавил: – Дети, идите пока наверх, погуляйте, обед приготовьте…
Мы намек поняли и испарились быстрее, чем закипевший спирт из мензурки.
Поднявшись из подвала на первый этаж, братец первым делом спросил:
– Как думаешь, чья возьмет?
– Ставлю на маму десятку.
– Я на отца столько же, – ответил Нар.
Мы хлопнули по рукам, заключая пари. Едва это произошло, как снизу донеслось:
– Ты не понимаешь! Нас найдут!
– Это ты не понимаешь! Мне нужен котел! Я ведьма! Потомственная, наследственная…
– И вылитая! – перебил папа.
– Ах ты…
Кажется, чего-то разбилось. То ли какая-то ваза, то ли чья-то психика. Я ставила на первое, с учетом того, что родители за четверть века так и не развелись, не поубивали друг друга и не обзавелись нервными срывами.
К слову, за время брака папа даже не полысел, не растолстел и у него не выросло ни одной бородавки: любовь родителей была крепкой. Ну и защитные чары отца тоже слабины не давали. Потому что ведьма в гневе могла проклясть так, что и кагал светлых магов потом не расколдует.
Из мыслей о семейных ценностях меня вернули шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Наконец над уровнем пола показалась папина темная макушка, и мы с братом услышали:
– Мы остаемся, – выдохнул папа, видимо все же проиграв в битве престол… переселений маме.
– Гони десятку. – Я протянула ладонь брату, требуя выигрыш.
– Ведьма! – фыркнул мелкий, достав из кармана мятые купюры и плюхнув мне в руку.
– От ведьмака слышу! – беззлобно отозвалась я.
Ну правда, как еще назвать детей ведьмы? Мы не обижались, скорее это было ритуальное поддразнивание.
– Кстати, пап, а что там разбилось все-таки? – поинтересовался Нар.
– Лич. Его психика по шву треснула.
– Он развоплотился? – уточнила я.
– Не думаю, – досадливо ответил папа. – Так просто от этой пакости не отделаешься. Лич как плесень в доме: сколько ни выводи – так и норовит вернуться… Но я постараюсь решить эту проблему. Как и вопрос с журналистами.
– Не думал, что источник для мамы так важен.
– Я тоже. Но в нашем старом доме он был, я просто внимания не обращал…
– Зато теперь все обратили, – заметила я, имея в виду не только нашу семью, но и весь отдел безопасности нового континента. Представлю, как им пришлось попотеть, отыскивая тот самый дом для сеньоры Бертрандо.
– Угу, – выдохнул отец, присаживаясь в кресло. А затем просящее произнес: – Хелли, доченька, приготовь что-нибудь поесть.
Я лишь кивнула и направилась на кухню. Готовить я любила. Особенно мне удавались яды, но и обычный супчик получался тоже ничего.
А если при этом к кипящей кастрюле не подпускать папу или братца – то и вовсе замечательный. Потому как мужчины семейства Бертрандо были органически не приспособлены создавать что-то вкусное. Только уничтожать. И хорошо, если в себя. А то ведь и просто могли пересолить, слишком наперчить или зажарить до состояния углей из костра преисподней.
О том же, что нужно для того же самого жаркого, папа с братом имели весьма пространное, исключительно теоретическое представление. Но зато очень многословное. И если спросить Нара, например, что нужно, чтобы сварить капустный суп, он начнет махать руками через голову, будто я ослепла и оглохла, и орать про капусту, ребрышки и навар.
А ведь каждая хозяйка знает, что важнее всего в любом супе не продукт. Важнее всего тот, кто его делал. Вкусный обед могут сделать хорошим только умелые руки. Женские. Не знают мужчины нашей семьи, как капусточку ножиком в соломку рубить, как лучок шинковать, как мясцо опускать в кипяток. А про бульон и вовсе молчу. Мама его делала отменно! У нее всегда получался не бульон, а чистое здоровье. Настоящая животворящая вода. Когда папа его ел, потом несколько дней питался лишь воспоминаниями о нем.
Но самое главное в любом блюде – это даже не рецепт, не ритуалы, а то, с каким настроем готовить…
Вот последнего у меня сегодня было хоть отбавляй. Да все только паскудное. Потому как мечтала я об обеде, а случилось… ничего. Потому как в кухне ничего съестного не было – это и понятно. Но опустела и наша корзина, в которой я рассчитывала раздобыть сыр, колбасу, хлеб и, конечно, сухую лапшу! Все это испарилось из плетенки и конденсировалось, как выяснилось, в луженом желудке братца.
– А что?! – оправдательно возопил он. – Я молодой растущий организм. Мне нужны калории!
– А еще тебе нужны физические нагрузки! – парировала я, вручая младшему пустую тару. – Сходи в ближайший магазин, купи продуктов.
– Доченька, не отправляй Нара одного, – донеслось из подвала. – А то он опять так купит, что вместо сдачи принесет вдвое больше денег, а к ним еще и полно еды. А мне потом лечи продавца от заикания. Причем бесплатно!
– Поняла, проще самой, – проворчала я и едва слышно добавила: – Почему в нашей семье «приготовь перекусить» и «сходи в лес, убей медведя» – это синонимы?
– Ладно, я с тобой, – отозвался братец, натягивая башмаки. – Ты же полную корзину сама не утащишь?
Я не стала уточнять, что денег на полную у меня и нет. Но по итогу Нар спустя полчаса занес в дом плетенку, доверху набитую припасами. Что удивительно, он даже ничего не спер с прилавков. Лишь безвозмездно позаимствовал пару клубочков нервов у местных лавочников. А все потому, что мелкий убийственно (в смысле убивая напрочь психику продавцов) торговался. Да так, что хозяин мясного магазинчика был готов отдать пару ребрышек Нару даром, лишь бы тот отстал.
– А можно еще и печеночки? – поинтересовался братец.
– Нет! – рявкнул взбешенный торговец.
– Почему?
– Потому что ты, паршивец, у меня в ней сидишь, – огрызнулся лавочник.
– А я думал, что запал вам в сердце, раз вы от доброй души дали мне их. – И мелкий продемонстрировал два свиных ребра, широко улыбаясь.
– Нар, доброта душевная и желание придушить – это немного не одно и то же, – шикнула я на братца и тихонько попыталась оттеснить его от прилавка, тактично намекая каблуком, которым наступила на его ботинок, что нам пора делать ноги от этого бородатого мужика в окровавленном фартуке и с тесаком в руке.
Все же злить того, у кого в руках оружие, – плохая примета. Братец, кажется, это понял, и мы, спешно попрощавшись, ушли.
– Вот видишь, а ты говорила, что денег не хватит, – уже когда мы оказались на улице, заявил мелкий. – Дорминар Бертрандо всегда прокормит свою семью.
– И опозорит, – добавила я.
– Это уже издержки, – фыркнул братец, и мы направились домой, где я приготовила обед, хотя, судя по закату за окном, уже ужин.
Когда я разложила куски горячего открытого пирога с сыром и колбасой, папа, попробовавший еду первым, застонал от удовольствия:
– Хэлл, тебе нельзя так хорошо печь пейцзу! Все сразу поймут, что мы не из южных земель. Там так хорошо ее не умеют готовить.
– Не переживай, я добавила туда лук и чеснок, – заверила я папу. – Северяне Изначальных земель кладут их, кажется, во все… А еще хрен.
– Тогда понятно, почему драконы, которые только тут, на севере, и обитают, огнедышащие… Если есть один лук, хрен и чеснок, изо рта пойдет дымок.
Мама улыбнулась папиной шутке, братец тоже. А я вот вспомнила сегодняшнего дракона, и мне стало не до веселья. Надеюсь, я с ним больше никогда не встречусь…