Предисловие
Каждый, кто впервые берет в руки Новый Завет, прежде всего обращает внимание на то, что история Иисуса изложена в нем четыре раза от лица четырех разных авторов, которые во многих случаях повторяют друг друга почти дословно. Почему так произошло? И почему необходимо было в одной и той же книге два, три или четыре раза изложить одни и те же события?
Прежде чем мы обратимся к ответам на эти вопросы, следует подчеркнуть, что Евангелие в собственном смысле слова, то есть «благая весть» о служении, искупительной смерти и Воскресении Иисуса Христа, – одно. Нам привычны обозначения: «Евангелие от Матфея», «Евангелие от Марка» и т. д. Но в греческом оригинале эти надписания звучат так: «по Матфею», «по Марку», «по Луке» и «по Иоанну». Иными словами, это не Благая весть каждого из четырех авторов, а Благая Весть Иисуса Христа по версии или в изложении одного из четырех Евангелистов. Евангелие одно, а Евангелиста четыре. Об этом ярко говорит святитель Иоанн Златоуст:
Одно или не одно Евангелие – это познается не по числу пишущих, но по тождеству и разности написанного. Отсюда видно, что и четыре Евангелия – одно Евангелие[1].
Переходя к ответу на вопрос, поставленный выше: почему же сложилась ситуация, что Радостная Весть была изложена сразу несколькими Евангелистами, – мы должны обратиться к той эпохе, когда создавались Евангелия. Согласно общепринятому в современной библейской науке мнению, все Евангелия были написаны во второй половине I века. Это было время становления христианской Церкви, когда она начала распространяться довольно быстро.
Первыми по времени составления письменными памятниками, впоследствии вошедшими в корпус Нового Завета, были, как предполагают многие ученые, не Евангелия, а послания апостолов, написанные по разным случаям и адресованные разным церковным общинам или отдельным лицам. Характерно, что авторы посланий практически никогда не цитируют Евангелия в качестве литературного источника, тогда как Ветхий Завет цитируется в апостольских посланиях достаточно обильно. Это могло быть связано с тем, что Евангелий в четко зафиксированном письменном виде на момент появления апостольских посланий, в том числе посланий апостола Павла, еще не существовало или что они не получили универсального хождения внутри Церкви.
Распространение Благой Вести началось практически сразу на греческом языке – основном языке той «ойкумены» (вселенной), внутри которой происходило распространение христианства. Как известно, Иисус и Его ученики говорили на арамейском, тогда как все письменные источники, касающиеся Его жизни и служения, дошли до нас на греческом.
Этот феномен связан с тем, что целью создания письменного корпуса повествований об Иисусе Христе было распространение христианства не в иудейской, а в языческой, преимущественно грекоязычной среде. Конфликт между Иисусом и иудеями, возникший при Его жизни, после Его смерти не прекратился. Ученики быстро почувствовали бесперспективность проповеди христианства в иудейской среде и, в значительной степени под влиянием Павла, приняли решение сосредоточиться на проповеди среди язычников (Деян. 15:1–34). Именно тогда и появилась нужда в письменной фиксации тех повествований о Нем, которые до тех пор существовали в устном предании.
Проповедь Христа апостолам. Миниатюра Лекционария. XI в. Флоренция. Библиотека Медичи Лауренциана.
Греческий термин «Евангелие» буквально означает «благая весть» и применяется к той вести, которая была принесена Иисусом и зафиксирована Его учениками. При этом каждое Евангелие надписано именем конкретного автора. В греческом оригинале эти надписания звучат так: по Матфею, по Марку, по Луке и по Иоанну. Иными словами, это не Благая Весть каждого из четырех авторов, а Благая Весть Иисуса Христа по версии или в изложении одного из четырех евангелистов.
Четыре Евангелия нередко сравнивают с четырьмя портретами одного и того же человека, написанными разными художниками. Каждый из них видит черты своего героя по-своему. Один художник пишет его в профиль, другой в фас, один дает оплечное, другой поясное изображение, третий рисует героя в полный рост. Отличаться могут фон, одежда, антураж, даже черты лица. И тем не менее герой остается одним и тем же.
Исходя из общепринятого в современной науке представления о том, что Евангелие от Марка появилось раньше других Евангелий (об этом представлении мы скажем ниже), исследователи отмечают, что оно содержит портрет Иисуса, который стал известен двум другим евангелистам-синоптикам – Матфею и Луке. Каждый из них дополнил этот портрет соответственно цели своего повествования, с учетом интересов предполагаемого читателя. Наконец, Иоанн поднимает евангельское повествование на иной, более высокий богословский уровень. И тем не менее, все четыре повествования остаются одним Евангелием в четырех формах, и портрет Иисуса не превращается в портреты четырех разных лиц.
Развивая ту же тему, современный британский исследователь Р. Бёрридж говорит о том, что ранняя Церковь сознательно отвергла попытки объединить четыре евангельских повествования в одно, поскольку «желала сохранить четыре разных Евангелия, каждое с характерными для него литературными и богословскими целями в их различных портретах Иисуса». При этом все четыре евангелиста «рассказывают в целом одну и ту же историю». Перед нами «четыре Евангелия, с четырьмя картинами, изображающими четыре версии одной истории Иисуса»[2].