Глава 2 Волшебные лестницы и пустые животы
Бекки торопливо подхватила клетку Лотти и поднялась по ступеням. Остановившись перед входом, она обратила внимание на необычную дверную ручку. Это был лев, державший в зубах – Бекки пришлось протереть глаза – книгу!
– Подходит к нашей фамилии, – пошутил отец. – Читающий лев приветствует семейство Либрум. Неплохо, неплохо.
Слово «либрум» в переводе с латыни означало «книга», уж это Бекки, конечно, знала. Профессор не упускал возможности напомнить значение семейной фамилии. Он утверждал, что у Либрумов сложились особые отношения с книгами. Бекки эти рассуждения были до лампочки. Если кто-то родился с фамилией Мельник или Мясной, то им вовсе не обязательно молоть муку или жарить отбивные. Бекки отказывалась читать выдуманные истории. Исключение она делала только для книг, из которых можно было набраться ума или чему-то научиться, – научно-популярных. Таких, как отцовские книги по истории, в которые то и дело с головой погружался профессор Либрум и которые потом очень подробно разъяснял дочери.
Бекки задумчиво тронула львиную голову.
– Папа? Почему ты так уверен, что льву охота читать книгу? Скорее всего, это типичная книжка для девчонок, и он решил её слопать, потому что не переносит глупостей. Разве не логично?
– Бекки, ну ты даёшь! Из тебя получится настоящая Либрум! Уж тебе ли не знать: глупых или неправильных книг не бывает. Книги либо подходят человеку, либо нет. Твой прадед написал книгу о самых лучших библиотеках мира и прочитал тысячи книг!
«А мать…» – хотел сказать профессор, но прикусил язык, вспомнив, как сильно тосковала Бекки по матери. Вместо этого он вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул. Тяжёлая дверь со скрипом отворилась.
– Ага! – воскликнул профессор, заглянув в вестибюль. – Теперь я взаправду чувствую себя королём!
Бекки протиснулась мимо отца и поразилась не меньше его. Зал был огромен! Окна украшали толстые, кропотливо вышитые парчовые портьеры до пола. С одной стороны находился огромный открытый камин, над которым висели скрещённые мечи и щит с гербом. Перед камином стояли золочёные кресла с бордовыми плюшевыми подушками.
– «Неплохо» сказала кроха! – присвистнул профессор Либрум.
Стены были сплошь покрыты картинами в блестящих рамах. Мужчины в доспехах со свирепыми лицами, дамы с искусными причёсками в роскошных платьях. Пары в напудренных париках, сидящие рядышком на изящных диванах. Сцены с охотниками, лошадями, собаками, куропатками и оленями.
Бекки ничего не сказала. Она застыла на месте, разинув рот.
Рядом с высоким узким зеркалом в золотой оправе стояли покрытые пылью рыцарские доспехи в полный человеческий рост. Забрало опущено. Рыцарь двумя руками держал меч, направленный остриём в пол. При его виде Бекки стало немного не по себе.
– У него не очень приветливый вид, – пожаловалась она.
Профессор Либрум пожал плечами.
– Ну и что? Он же не живой. – Отец Бекки потрогал шёлковую накидку, надетую поверх кольчуги и нагрудника. – Смотри-ка. На стене есть маленькая табличка с именем. Нашего жестяного друга зовут Фердинанд фон Швертфегер. Какое потешное имя.
Бросив последний взгляд на доспехи, профессор направился к открытому камину на другой стороне зала. Бекки пошла за ним.
Если бы она в этот момент смотрела на рыцаря, то увидела бы, как приподнялось и опустилось его забрало. Как если бы тот хотел повнимательнее рассмотреть новых обитателей за`мка. Но профессор Либрум и его дочь ничего не заметили.
Бекки поставила клетку рядом с камином, чтобы Лотти тоже могла осмотреться. А сама закинула голову и посмотрела на потолок.
– Невероятно, – хихикнула она, передразнивая отзыв отца об архитектуре за`мка. – Так называемый крещатый свод.
Потолок был выпуклый, как в церкви, длинные каменные арки сходились в его середине. У их оснований сидели странные существа. Бекки не раз восхищалась такими постройками в книгах отца.
– Смотри, Лотти. Пилоны заканчиваются капителями, здешние имеют вид каменных фигур.
– Невероятно, – пробормотал Фердинанд фон Швертфегер, но так тихо, что Бекки не услышала. – Какая умная девочка. Во всём разбырается! Может быть, Перец прав… Может, она та самая, которую мы так долго ждалы.
Бекки с интересом рассмотрела фигуры под потолком, они смотрели на посетителей сверху вниз, одни – наморщив лоб, другие с насмешкой в широко раскрытых глазах. Некоторые выглядели такими живыми, что казалось, вот-вот плюнут ей на голову.
Девочка перехватила взгляд отца. От большой каменной лестницы во все стороны расходились лестницы поменьше. Причём все разные – узкие деревянные, винтовые железные, резко уходящие вверх. Даже одна верёвочная, свисающая из дыры в потолке. Все они выглядели довольно ветхими. И что самое сногсшибательное – все лестницы вели в никуда, заканчиваясь далеко от дверей верхних этажей.
– Почему лестницы обрываются прямо в воздухе? – спросила Бекки.
– Понятия не имею. Поломались? Сгорели? Признаюсь… это в самом деле необычно. Я не могу сосредоточиться. Ты же знаешь: когда я голоден, у меня отключаются мозги. Поэтому для начала пойду искать кухню.
Едва профессор скрылся из виду, как Бекки поднялась на первую ступеньку главной лестницы. Ей хотелось поближе взглянуть на висевшую там картину. Это был портрет женщины в пышном платье, с замысловатой причёской-башней и розовыми щеками. Дама держала на сгибе локтя букет роз, на губах играла загадочная улыбка.
– Ге-но-ва Ка-пут, графиня фон Шпинат, – разобрала Бекки на выцветшей от времени табличке под картиной. – Какое смешное имя. Правда, Лотти?
Если бы Бекки не убежала доставать из клетки бурундучиху, то, возможно, услышала бы, как женщина с высокой причёской тихо возмутилась:
– Генова Капут? Графиня фон Шпинат? Как тебе не стыдно, юная госпожа! Это ещё что за имя такое? Глупости, совершенная ерунда! Меня зовут Геновева Кануте, графиня фон Шпизенат. Или ты не умеешь читать?!
В возмущении Геновева выдернула из букета розу и размашисто бросила её из рамы на пол.
– Вот, теперь можешь выходить и спокойненько осмотреться. Пошли, Лотти, – позвала Бекки и открыла дверь клетки. Бурундучиха выпрыгнула прямо к лежащей на полу розе.
– Эге? Как она сюда попала? Здесь розы падают с потолка? – Бекки завертела головой по сторонам. Кругом ни души. Она опять закинула голову и посмотрела на потолок. Кирпичная кладка и безжизненные каменные фигуры – больше ничего. Бекки взглянула на стену с портретами. Но и тут всё было по-прежнему. Никаких движений рядом с картинами не было.
– Немножко жутковатый этот за`мок, а? – пробормотала девочка. Лотти тем временем вскарабкалась по её штанине и уселась на плече. – Причём… Глупости! Всему есть объяснимая причина.
Бекки собиралась, когда вырастет, стать сыщиком и всегда всему искала понятное объяснение. Даже неизвестно откуда взявшейся среди бела дня розе.
– Наверняка папа вытащил её из вазы, понюхал и по рассеянности обронил. Это на него похоже.
Она посмотрела по сторонам, надеясь увидеть отца где-то рядом. Но его нигде не было. Бекки наклонилась, чтобы поднять розу. Но цветок исчез. Словно растворился в воздухе, будто и не было его никогда. Призраки! Вдобавок мимо пробежал чёрный как ночь кот. Задранный хвост с согнутым кончиком напоминал вопросительный знак. Кот прошмыгнул так резво, что девочка не успела сдвинуться с места. Бекки могла поклясться, что он держал в зубах… розу!
– Что за дела? Выходит, мы в за`мке не единственные жильцы? – спросила Бекки у Лотти.
– Ты мне поможешь или как? – прервал её размышления профессор Либрум. Он втащил в вестибюль оба чемодана.
– Разве ты не кухню пошёл искать? – спросила Бекки.
– Верно. Но тут вспомнил, что уже темно, а мы ещё не занесли чемоданы. Кстати, мне известно, что только на первом этаже имеется двадцать комнат. Мне секретарь написала. Она раньше бывала в этом за`мке. Двадцать комнат – вот это да. Одна из них точно кухня. Надо её побыстрее найти. Я просто умираю с голоду.
– Папа, ты, случайно, не брал красную розу? – спросила Бекки. Однако профессор Либрум уже скрылся в тёмном коридоре.
– Ладно, – пробормотала Бекки. – Ещё успею спросить. А сейчас надо найти кран с водой и какую-нибудь миску для тебя, Лотти. Тебе наверняка хочется пить.