Лето. Ночь только спустилась. Темень. Ещё очень жарко. Холодно станет лишь часа через два. Я прослужил лишь месяца полтора. Специальность радиотелефонист. Рядовой, тля, дух. Серёжа Стрельцов, сержант, уже не дед, а дембель. Идём в полной амуниции: автоматы, по сто двадцать боевых патронов у каждого, по восемь наступательных гранат, по две оборонительных. Ну, то есть, Рэмбо. Каждый.
Серёга мне говорит:
– Лёшь, давай сейчас завернём на поле, там помидоры растут. Штук по десять возьмём. Тушонка у нас есть, лепёшки есть. Ещё помидорок сорвём, и будем всю ночь жировать на посту.
Зачёт! А я помидоры люблю!
Соглашаюсь:
– Конечно!
Дуем на поле. Естественно, это воровство. Но местное население мы защищали не щадя себя. Так что, думаю, мелкими сельхозкражами мы не сильно досаждали.
Пришли на поле. Тьма кромешная. Я спрашиваю:
– Серёга, а как их в темноте рвать? Вообще ничего не вижу.
– Лёша, щупай их, чтобы мягкие были. Если мягкие, значит, спелые.
Нарвали. Задрали куртки камуфляжей, накидали туда, какие по ощущениям были созревшими. Ну, всё, мы джокеры – идём на пост, будем всю ночь болтать и обжираться, и следить за окрестностями.
И вдруг рёв двигателя снизу – на пригорок выныривает на огромной скорости БМП (боевая машина пехоты). Нас засекли – спецвойска же, вся территория под контролем.
Яркий свет в глаза. На броне сидят человек десять головорезов – прямо, как в фильмах про Афганистан.
Мы щуримся, отворачиваем лица. Серёга ворчит: «Попали!».
И тут старлей с брони своим сообщает:
– А, это наши, помидоры пи…дят. Поехали.
И всё это через секунду уносится. И мы стоим в полной темноте охреневшие. Потом Серёга «оживает»:
– А нормально мы помидоров набрали!
Я соглашаюсь:
– Да, нормально.
– Что, Лёша, пойдём на пост?
– Пойдём.
– Будем есть, смотреть на звёзды… Ты это поле запомни. Я-то скоро домой свалю. А ты, захотел помидорчиков, заскочил… Нормалек.
– Да, надо запомнить…
Как запомнить? Где мы были, как шли? Ничего же не видно – темень… Да… До сих пор люблю помидоры. Семейство пасленовых…