Майю Лассила За спичками

Глава первая

– А что, черная корова отелилась у Ватанена? – сказала Анна-Лийса, жена Антти Ихалайнена, проживающего в деревне Кутсу, что в Липери.

Она сказала это как бы про себя, сажая хлебы в печку. Эта мысль промелькнула у нее в голове просто так, неожиданно.

– Говорят, уже отелилась, – ответила Миина Сормунен, которая случайно зашла в гости и теперь, шумно прихлебывая, пила кофе. Потом, подумав, что Анна-Лийса ведет речь, быть может, о корове Антти Ватанена, переспросила:

– Ты что, о корове Юсси Ватанена?

– Да, – ответила Анна-Лийса. Тогда Миина снова подтвердила:

– Говорят, уже отелилась.

– Ах, вот как…

Некоторое время Анна-Лийса возилась со своими хлебами, потом опять спросила:

– Телку или бычка она принесла?

– Корова Юсси Ватанена?

– Да…

– Говорят, телку принесла, – сказала Миина.

– Телку, значит… А что, Юсси оставил ее или зарезал? – продолжала расспрашивать Анна-Лийса.

Прихлебывая кофе, Миина сказала:

– Кажется, он ее зарезал.

И, наливая кофе в блюдечко, Миина добавила:

– У этого Юсси и без того большое стадо. На что ему еще их оставлять?

Воцарилось долгое молчание. Сам хозяин Антти Ихалайнен с трубкой в зубах лежал брюхом на скамейке. Глаза его были полузакрыты, и трубка едва не падала изо рта.

Однако он слышал разговор и даже сквозь сон понял, о чем шла речь. Конечно, он не все осознал с достаточной ясностью, но кое в чем он все-таки разобрался. И даже пробормотал сквозь сон:

– Хватает скота у Юсси. Сколько же теперь у него дойных коров?

– А-а, проснулся, – сказала Анна-Лийса. Миина Сормунен стала подсчитывать коров:

– Пожалуй, пятнадцать у него будет вместе с той черной коровой, что куплена у Воутилайнена.

– Ах, пятнадцать, – пробурчал Антти и снова погрузился в сладкий сон. И трубка его, покачиваясь, казалось, вот-вот упадет.

Миина повторила:

– Пятнадцать дойных коров у Юсси.

– Ну и молока в его доме! – с удивлением произнесла Анна-Лийса и через мгновение добавила: – Не помешало бы и хозяйку в таком доме иметь…

Откусив кусочек сахару, Миина в свою очередь сказала:

– Еще погодите, женится этот Юсси. Уже скоро год со дня смерти его Ловиисы.

– Да уж пора ему и жениться, – согласилась Анна-Лийса. И немного повозившись с хлебами, она, поразмыслив, спросила:

– Сколько же лет этой самой дочери Пекка Хювяринена?

– Хювяринена из Луоса? – осторожно спросила Миина.

– Да, из Луоса…

– Да не будет ли ей… Позволь, так ведь она в одних годах с Идой Олккола! – воскликнула Миина.

– Ах, вот оно что… Ну, тогда пора ей уйти от родителей. У них и без нее хватает работников… Уж не о ней ли подумывает Юсси Ватанен?

– Об этой, что ли, дочке Хювяринена? – снова сквозь сон пробурчал Антти.

– Говорят, будто он ее имеет в виду, – ответила Миина. – Да только выйдет ли из этого толк?

Тут Анна-Лийса, вступившись за дочку Хювяринена, сказала:

– Для Юсси она была бы подходящей женкой. Ведь и сам Юсси уже далеко не молоденький.

И тут, желая уточнить возраст Юсси, она спросила: – А сколько же лет этому Юсси?

Миина стала подсчитывать:

– Да вот старику Воутилайнену со сретенья пошел шестой десяток. Не в тех ли годах и наш Юсси?

– Он именно в его годах. Теперь я это припоминаю, – подтвердила Анна-Лийса. И тут, вступив на путь воспоминаний, она пустила в ход весь запас своих сведений.

– Сначала-то он, говорят, собирался жениться на Кайсе Кархутар, ну а потом в конце концов окрутился со своей покойной Ловиисой.

– Этот Юсси Ватанен?

– Да… Сначала-таки он подумывал о Кархутар.

– Ах, вон как! – удивилась Миина. Анна-Лийса пояснила:

– Кархутар, понимаешь, потом вышла замуж за Макконена. И с ним уехала в город Йоки… Да не там ли она и сейчас живет со своим мужем?.. Ну, эта Кархутар всегда мечтала о городской жизни… Да только вряд ли ей там лучше живется, чем в каком-либо другом месте…

– Уж, конечно, ей там не лучше, – согласилась Миина. – Вот, говорят, семья Хакулинена в полнейшей нищете там живет.

Анна-Лийса добавила:

– Я тогда еще говорила Кархутар, чтоб она шла за Юсси Ватанена. В его доме не пришлось бы ей без хлеба сидеть. К тому же и сам Юсси вполне еще приятный мужчина.

– Мужчина он крепкого сложения, – подтвердила Миина. – Правда, нос у него похож на картофелину. Вот именно за это над ним иной раз и подсмеиваются.

– Ну, у дочки Хювяринена нос тоже не отличается особой красотой. К тому же она рыжая. И нечего ей гнушаться этим Юсси. Вот взяла бы и вышла за него.

И тут, окончательно взяв под свою защиту Юсси Ватанена, Анна-Лийса добавила:

– Ну, а что касается носа, так и этим своим носом Юсси всегда отлично обходился и умел-таки высморкаться, когда это требовалось.

Закрыв печную трубу, Анна-Лийса прибавила:

– А что толку, что у мужчины нос красивый, если у него за душой больше и нет ничего мужского, кроме штанов.

Миина Сормунен была того же мнения. Сославшись на нос мужа Анны-Лийсы, она сказала:

– Вполне можно высморкаться, имея и такой нос. Ничем не лучше нос и у твоего Ихалайнена.

– У них одинаковые носы. И мой Ихалайнен тоже отлично обходился с ним. И мы с мужем неплохо жили, и никогда в еде у нас недостатка не было!

Снова наступило молчание, потому что Миина пила вторую чашку кофе, а Анна-Лийса возилась со своими хлебами.

Однако, управившись с этим, Анна-Лийса вернулась к интересной для нее теме:

– Мой Ихалайнен и Юсси Ватанен с детских лет были вместе. И даже они пить бросили в одно время… После этого, как с пьяных глаз поколотили этого дурака Нийранена… Пришлось им тогда четыре коровы отдать за его сломанные ребра… Они четыре ребра ему повредили… Этот мой Ихалайнен и Ватанен.

– И что же, с тех пор они не пьют? Ведь больше двадцати лет прошло с того времени? – с удивлением спросила Миина.

– Нет, они даже маковой росинки в рот не берут, хотя у Ватанена и сохранилось полбутылки вина с того времени. Ну, а мой Ихалайнен с тех пор не употребляет ничего, похожего на вино. Он даже воды остерегается. Разве только иной раз в баню сходит – промыть водой свои глаза.

– Да что ты?

Помолчав, Анна-Лийса стала не без сочувствия толковать о своем муже:

– О том, что они побили Нийранена, быть может, и не было бы лишних разговоров, да только, видишь ли, сам этот Нийранен поднял шумиху – придрался к мужикам по такому пустому делу, как его сломанные ребра. И даже хотел судиться. И тогда мужики сказали, что они дадут ему по корове за каждое его ребро, которое сломалось там у них в драке, если, конечно, он не поднимет судебного дела из-за таких пустяков. И вот с тех пор они особенно подружились – мой Ихалайнен и Юсси Ватанен. Как две капли воды они похожи друг на друга, хотя мой Ихалайнен на полгода моложе Ватанена.

И вот, тщательно обсудив наружность Юсси Ватанена, а также и его прошлое, женщины перешли теперь к разбору его костюма. Не без удивления Анна-Лийса сказала:

– Немало всякой одежды у этого Ватанена, помимо прочего добра. А по воскресеньям он, по-моему, щеголяет в тех самых суконных брюках, в которых его покойный отец ходил в церковь.

– Да, говорят, что он по воскресеньям эти брюки носит, – подтвердила Миина.


Хлебы поспели в печи. Их запах распространился по всему дому. Снова наступило короткое молчание, потому что Анна-Лийса принялась мыть стол. Наконец Миина прервала молчание, спросив:

– Уже скоро начнете трепать лен?

– Надо бы завтра начать, да вот спичек нет, кончились – нечем будет огонь в бане разжечь, когда пойдем лен трепать.

– Ах, спички у вас кончились!

– Кончились спички… А у моего Ихалайнена не было времени съездить на станцию за спичками.

Взглянув на спящего мужа, она сказала ему:

– Эй, Ихалайнен, а ты приготовил корм кобыле?

Но Антти Ихалайнен не отвечал. Анна-Лийса сказала:

– Опять, кажется, дрыхнет.

Миина подтвердила, что именно так и обстоит дело. Анне-Лийсе стало жаль своего мужа, и она сказала в его оправдание:

– Уж больно рано он встал зерно молотить. Неудивительно, что его ко сну клонит.

– А что, Ихалайнен рожь молотил? – спросила Миина.

– Рожь… Ту, что он получил от Матикайнена…

– Ах, он ту молотил…

– Сколько же мереж у вас получилось? – спросила Миина.

И Анна-Лийса ответила:

– Полный дерюжный мешок, да там еще на мешковине осталось немного.

– Вон как!

Анна-Лийса стала теперь суетливо подметать пол. И тут пожаловалась:

– Моя работница ушла на неделю, так что мне одной приходится бегать и вертеться. А ведь при этом надо еще накормить десять коров. Да вот еще придется лен трепать.

– А что, у вас в работницах дочка Тийны? – спросила Миина.

– Она самая.

– Ах, она… Я так и думала…

Тут Анна-Лийса, поворачивая хлебы в печи, опять вспомнила про баню со льном и сказала, вздохнув:

– Ну где бы взять спички? Лен-то ведь высох, пора его теребить…

Миина посоветовала:

– Так сходил бы твой Ихалайнен за спичками хотя бы к Хювяринену, а вы бы ему потом отдали.

Анна-Лийса ничего не ответила, так как суетилась около своих хлебов, приговаривая:

– Как будто они готовы… Прошлый-то раз сгорело тесто, потому что золу из печки не выгребла.

Однако совет Миины запал в голову Анны-Лийсы. Закрыв печь, она сказала мужу, чистя котел из-под каши:

– И верно, Ихалайнен, ведь мог бы ты сходить за спичками к старику Хювяринену, чтоб завтра нам разжечь огонь в бане.

Но Антти не отвечал, потому что он, прямо скажем, спал. И вот, казалось, что о спичках забыли. Тем более, что хозяйки заговорили о пряже.

Между тем дело на этом не кончилось. Оно только начало подниматься, как на дрожжах.

Суетясь по хозяйству, Анна-Лийса сказала мужу:

– Да ты что, все еще спишь?

– Он не слышит, он спит, – подтвердила Миина и тут же добавила: – Если идти напрямик, то до старика Хювяринена будет не более шести километров.

– Никак не больше, – согласилась Анна-Лийса и уже громко сказала мужу: – Да ты что, Ихалайнен, не слышишь, что ли! Надо бы встать и сходить за спичками к Хювяринену.

Теперь Антти услышал нечто такое, что напоминало ему голос Анны-Лийсы, он даже отчасти понял, о чем она говорит, но сон был так сладок, что ему не хотелось отвечать.

Некоторое время хозяйки говорили еще об овцах Пекки Хакулинена, но мысль о спичках не выходила из головы Анны-Лийсы. Она подумала, что если и завтра не начать лен трепать, то баня совсем остынет, и тогда придется ее заново отапливать. И тут она прикрикнула на Антти:

– Да ты что – целый день намерен дрыхнуть и храпеть?

Эти слова Антти услышал уже совершенно отчетливо, тем не менее, он прижался к скамье еще крепче.

Такое поведение рассердило Миину, и она сказала:

– Надо бы хлопнуть его хлебной лопаткой вон по тому месту…

Анна-Лийса мысленно одобрила совет, но пока еще удерживалась от этого, занятая своими хлебами. Но вот она вспомнила, что уже осень, рано темнеет и мужу придется тащиться в темноте к Хювяринену. И тогда она не сдержалась. Она шлепнула Антти хлебной лопаткой пониже спины и в сердцах сказала:

– А ну, давай поднимайся! Иди к старику Хювяринену за спичками, чтоб завтра нам было чем затопить баню.

Антти медленно приподнялся, спросонок минутку посидел на скамье, посасывая свою потухшую трубку, потом, сладко зевнув, спросил:

– Неужели прошло больше полгода со дня смерти старухи Юсси Ватанена?

– Да, прошло, – сказала Миина. – Похоронили ее в день Благовещения.

Антти снова зевнул, напялил шапку на затылок, набил трубку, прикурил у печки от уголька и уже в дверях, уходя, спросил Анну-Лийсу:

– Значит, ты сказала – сходить за спичками к Хювяринену?

– Да, иди, и только не болтайся там целый день, – ответила Анна-Лийса.

И вот Антти отправился к Хювяринену за спичками.

Через некоторое время Миина подтвердила его уход следующими словами:

– Пошел-таки Ихалайнен за спичками.

Анна-Лийса на это ответила:

– Пошел…

Загрузка...