Помнишь, когда ты была маленькой, ты страстно желала стать певицей. Ты брала мамин плед. Заворачиваясь в него, хватала воображаемый микрофон. Иногда расческа его заменяла. Открывала особым образом трюмо, вылавливая угол всестороннего погружения в артистический процесс. Ты кидала в огромный зал заранее отрепетированные движения. Очень изысканно корчила гримасы. Зал тонул многотысячным ревом. Ты небрежно изгибала спину, почти вываливаясь из дико неудобных маминых шпилек, многим больших по размеру. Помада была главным атрибутом молодого и звездного макияжа. Ты брала талантом. Лучшим вокалом и текстами. От силы твоего голоса падали птицы, случайно пролетающие за окном. Это был грядущий успех. Другой жизни у тебя не могло быть. Ты была рождена стать первой после талантливой Аллы Пугачевой. Голосом своей эпохи. Раз и навсегда.
Помнишь, когда ты был маленьким. Ты на всю свою детскую душу был уверен, что станешь самым известным врачом. Хирургом от Бога. Ты лечил все, что попадалось под руку. Плюшевых мишек и чужих кукол. Соседского не желающего лечиться кота и собственного всегда упирающегося хомяка. Мальчишек и девчонок сначала в детском саду, а затем во дворе. Твои инструменты были всегда под рукой. Твои руки считали золотыми. С них делали слепки. О тебе писали все газеты и журналы. На прием к тебе ехали со всей страны. К тебе невозможно было попасть. Такую картину ты четко видел.