In legibus salus
Ночь. Три часа.
Три часа ночи. Несмотря на столь ранний (или поздний) час, в кабинете губернатора было… странно. Одновременно странно и людно. Компания собралась весьма необычная. Даже странная. Помимо самого Занозина Евгения Абрамовича, непосредственно губернатора, присутствовали прокурор области, начальник МВД и полковник ФСБ.
Можно было бы предположить, что компания собралась для распила, однако бюджет уже был утвержден и пилить было нечего. Присутствие отца Никодама наталкивало на мысль, что уже дораспиливались и пора замаливать грехи. Однако присутствовал и шестой человек – целый академик РАН Денис Кириллович Бабушкин. И присутствие этого, шестого элемента, вообще сбивало с толку и не позволяло строить каких-либо догадок.
– И какого хрена мы все здесь собрались в такое время? – поинтересовался чекист, Андреевских Сергей Анатольевич.
– Проблема, господа товарищи, – развел руками губернатор. – Проблема серьезная. Я б даже сказал, что тот мир, который мы знаем, под угрозой!
– Не чеши мне тут, – отмахнулся полковник. – Трамп внеочередное звание майора ГРУ получил, с коррупцией у нас все в порядке. Какие еще могут быть проблемы? К нам едет ревизор?
– Все гораздо серьезнее, – шепотом произнес Пантелеев Вадим Петрович, прокурор. – Убийство.
ФСБшник, сонно клевавший носом, встрепенулся. Из сонного, уставшего человека, он превратился в ястреба, орла, настоящего сталинского сокола.
– Кого? Неужто… – полковник ткнул пальцем в потолок.
– Сплюнь! – вздрогнул Иволгин Семен Борисович, генерал МВД. – Один лаборант вывел в расход другого… хм… лаборанта.
– И?
– Что – и?
– И – что? Ну мочканул, и мочканул. И хрен с ним. Мало ли кто кого у нас мочит? Могли б и до утра подождать. И, вообще, я-то тут при чем?
– А вот об этом нам и расскажет господин Бабушкин, который для того сюда и приглашен! – торжественно заявил Занозин.
Ученый, полировавший платочком все это время очки, отвлекся от своего занятия, посмотрел сквозь линзы на свет и нахлобучил их на нос.
– Итак, – начал академик. – Несмотря на то, что все это может показаться законченным бредом, попрошу отнестись к услышанному максимально серьезно. В 1980 году, когда советская наука и техника находилась на пике своего развития…
– Да-да, – прервал его Андреевских. – При Брежневе все делали лучше, особенно людей.
– Из колбасы, – хохотнул кто-то.
– Можно без отступлений? – закончил полковник.
Занозин и Бабушкин удивленно переглянулись. Академик сверлил взглядом губернатора, а тот, пожав плечами, махнул рукой.
– Короче говоря, мы смогли создать эмбрион, – продолжил Денис Кириллович. – Человеческий эмбрион. Полностью идентичный существующему. И обеспечить аналогичные условия развития. То есть в 1981 году мы получили двух абсолютно идентичных людей. Как бы так сказать… человека и его клона.
– Вы с ума сошли! – взревел полковник. – Это же запрещено!
– Ну, во-первых, запрет на клонирование был введен лишь в 1998 году. А, во-вторых – попробуй, найди статью, по которой за клонирование можно привлечь к ответственности. – пояснил Пантелеев.
– Хорошо. Это все очень интересно, но настолько же интересно, насколько интересно есть ли жизнь на Марсе. Для общего развития – познавательно. Но нам-то что с того? В чем цимес?
– Вся соль в том, что сегодня днем Павлов, собственно тот, который оригинал, грохнул второго Павлова, – пояснил Иволгин. – Собственно того, который клон.
– Отправить Павлова лет на 15 лес валить и дело с концом, – проворчал прокурор.
– Кажется, я начинаю понимать, где собака зарыта, – протянул ФСБшник. – А за что ты предлагаешь закрыть Павлова?
– Как за что? За то, что он мочканул Павлова! – пояснил Вадим Петрович.
– Это, конечно, замечательно. И как будет звучать приговор суда? Павлов Иван Иванович…
– Дмитрий Андреевич, – поправил полковника академик.
– Хрен с ним, пусть Дмитрий Андреевич. Что Павлов Дмитрий Андреевич 1981 года рождения вывел в расход Павлова Дмитрия Андреевича 1981 года рождения? Тебе это бредом не кажется!
– Да, товарищи! – воскликнул Занозин. – Вот для этого мы все здесь и собрались. Чтобы определить, как рассматривать убийство человеком своего клона. С точки зрения закона. Так сказать, определить правовой статус клона.
В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь звоном чьей-то ложки в кружке с кофе.
– Если позволите, миряне, я выскажусь, – взял слово отец Никодим. – Считаю клона явлением богопротивным и богомерзким. Человек – творение Божие и происходить должно только естественным путем.
– Замечательно, – кивнул генерал. – Получается, убийство клона – деяние уголовно ненаказуемое. Состава преступления нет, дело можно закрывать на стадии доследственной проверки.
– Однако убийство – есть грех, – заметил священник. – Любая тварь Божья имеет право на жизнь.
– Э, нет, батюшка, – возразил Сергей Анатольевич. – Вы уж определитесь, или тварь божья, или явление богопротивное. А то получается, что масло – масляное, железо – железное, но вода – мокрая!
– Да похрену! – заявил Пантелеев. – По мне – хоть антихрист. Ты покажи мне статью, которая избавляет от уголовной ответственности за убийство лишь потому, что убиенный – антихрист. Я считаю, что клон – человек, а значит и судить надо, как за убийство человека.
– А вот тут ты не торопись! – погрозил пальцем полковник. – У человека есть свидетельство о рождении, паспорт. А у клона паспорт есть? Паспорта нету! А нет паспорта – нет и человека!
– Ага, а завтра спуститься с гор какой-нибудь чабан, у которого паспорта нету, и что? Валить его безнаказанно? Не паспорт делает человека человеком, – ответил прокурор.
– Тем более, что я тебе паспорт хоть на обезьяну нарисую, – поддержал его полицейский. – И что, обезьяна от этого человеком станет? Нет, конечно!
– Согласен, – кивнул Занозин. – И, вообще, сейчас на карте мира столько непризнанных республик… это что получается, это государство мы признаем, с этим паспортом человек – человек. А то государство мы не признаем, человек с тем паспортом – не человек. Не хорошо как-то, не красиво.
– Не по-христиански получается, – добавил поп.
– Я так полагаю, еретиков инквизиция пачками на костер отправляла исключительно из-за христианского милосердия? – заметил ФСБшник.
– За это несет ответственность католическая церковь, а не православная, – ответил отец Никодим. – Бог им судья.
– Раз вы, батюшка, такой до офигения находчивый – ответьте мне: клон – человек или нет?
– Я уже высказал свою позицию: клон – явление богопротивное, осуждаю. Но, как человек, имеющее право на жизнь.
– Понятно, вы исходите исключительно из метода его получения, – задумчиво произнес академик. – А как же чувства? Разум? Клон наделен разумом, сознанием, как и любой другой человек. И единственное его отличие от любого другого человека – что он идентичен конкретному человеку. Кого-то из нас родители сделали в спальне, кого-то – на кухонном столе. И что? От этого кто-то стал хуже другого?
– Никто и не говорит, что кто-то хуже кого-то, – пояснил губернатор. – Вопрос в том, является ли подсудным убийство клона?
– Так, паспорта у клона нету? – уточнил чекист. – А что у него есть? Какой документ?
– Ну… у него есть инвентарный номер! – ответил ученый.
– А! – засиял Иволгин. – Так это 167 УК РФ! Умышленное повреждение или уничтожение имущества!
– То есть как это – имущества? – возмутился прокурор. – За что боролись? За что наши отцы проливали кровь наших дедов? Мы – не рабы! Рабы – не мы! Человек – не имущество!
– Может, попробуем как-то поэтапно? – предложил губернатор.
– Согласен, – кивнул полковник. – Давайте разобьем задачу на подзадачи, решим их в отдельности, а результат сложим.
– Итак, я думаю, никто не будет спорить с тем, что клон – живое существо?
– Естественно! – поддержал прокурор.
– Бесспорно, – согласился чекист.
– Воистину так, – изрек святой отец.
– Да, – кивнул генерал.
– Кто бы спорил! – воскликнул академик.
– Ну, замечательно! Как минимум статья за жестокое обращение с животными Павлову гарантирована, – усмехнулся Вадим Петрович.
– Второй вопрос, – проигнорировал прокурора губернатор. – Является ли клон разумным живым существом?
На этот раз никто даже не стал утруждать себя, напрягая голосовые связки. Просто согласно кивнули.
– Ну, а если клон – живое и разумное существо – стало быть, он – человек?
– Пока с твоей логикой, Абрамыч, сложно спорить, – ответил за всех Андреевских. – Но, поправьте меня, если я ошибаюсь, но даже однояйцовые близнецы имеют различия. А здесь мы говорим о существовании двух одинаковых людей. И одинаковых – от слова "абсолютно". Я вообще считаю, что прежде, чем что-то изобретать, надо законы соответствующие придумать. А то вчера вы клонировали человека, сегодня – овцу. А завтра? Меня клонируете? И мой клон, вместо меня, трахнет мою жену? А нахрена оно мне надо? А то и того хуже – под видом меня проникнет в Управление, выкрадет секретные документы и продаст их нашим западным партнерам. Родину предаст!
– Вообще-то, Сергей Анатольевич, клон абсолютно идентичен оригиналу, – пояснил Бабушкин. То есть если клон способен Родину предать, то способны и вы!
– Что!? – взревел полковник. – Что ты сказал, мразь? Что я – враг народа? Да я тебя, паскуду, сейчас, как завещал Лаврентий Палыч, своей собственной рукой…
ФСБшник уже потянулся к кобуре с пистолетом, но его остановил Пантелеев.
– Ствол!
– Что – ствол?
– Смотри, Сережа. У тебя есть Макар, у меня есть Макар, у Иволгина есть Макар. Они абсолютно идентичные, их штампует один и тот же станок. Но от этого свойства пистолетов не меняются. Любой может выстрелить и убить человека. Соответственно их правовой статус одинаковый, как и у человека и его клона!
– А, не скажи, Вадик. Пистолеты-то, пусть, одинаковые. Но номера у них разные. Вот у тебя есть пистолет с уникальным номером. Может ли существовать пистолет с таким же номером?
– Конечно – нет!
– Ну, вообще, теоретически – может, – вмешался генерал. – Если взять левый ствол и перебить номера.
– То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? – щелкнул пальцами Андреевских. – Оба могут выстрелить и убить, но один – легальный оригинал, второй – нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?
– Предположим, – процедил сквозь зубы прокурор. – Но… э-э-э…
Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.
– Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона – не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.
– Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол – это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял!
– Да при чем здесь свойства? Вопрос в том, насколько легально существование ствола. У тебя же ствол легальный. У меня легальный. Нас нельзя посадить. А у какого-нибудь Вертизалупкина ствол нелегальный. И его нужно посадить. Понимаешь? Вот скажите, святой отец. Понятно, что если икону написал иконописец – она целебная. А если ее дядя Вася какой-нибудь нарисует? Она все еще целебная?
– Если освящена положенным образом – конечно.
– Зашибись, – протянул полковник. – Сейчас мы договоримся до того, что если человек крещеный – его нельзя убивать. А если не крещеный – то можно.
– Так-то логично, – кивнул Иволгин. – Коммунист должен убить фашиста и это правильно. Фашист тоже должен убить коммуниста, но это не правильно! И коммунист ему должен в этом помешать!
– А что, партийная принадлежность влияет на степень вины? – усмехнулся Бабушкин.
Повисла неловкая пауза.
– Так, товарищи господа. Светает уже. Давайте что-то решать, – ударил ладонью по столу Занозин. – Давайте, для упрощения задачи, считать, что убиенный был крещеным коммунистом.
– Так он покаялся! – воздел к небу перст священник. – Стало быть убийство клона – есть дело греховное.
– Твою ж налево, – процедил сквозь зубы чекист. – Вот вам другой пример. Волосы. Волосы ведь есть? У всех нас есть волосы? Иметь волосы не является уголовно наказуемым деянием?
– Нет, – согласился Пантелеев, поглаживая блестящую лысину.
– Вот пока они у меня на голове – они мои. Например, поджечь их – это преступление. Но когда я иду в парикмахерскую, их состригают, и они уже не на моей голове. А на полу. Поджечь их – это же не преступление?
– А где связь с нашей ситуацией? – удивился генерал.
– Волосы – это часть меня. Пока они у меня на голове – это я. И права у них точно такие же, как и у всего остального меня. После того, как их подстригли – это все равно часть меня. Но не на мне. Вот так и с клоном. Есть Павлов, это человек и гражданин со всеми вытекающими правами. А клон – часть Павлова. И сам Павлов может делать с ним все, что захочет.
– Так это вообще, получается, самоубийство! – усмехнулся прокурор.
– Вот видишь! А статьи за самоубийство у нас нет!
– Но есть статья "доведение до самоубийства"! – парировал Вадим Петрович. – Значит, кто-то все равно должен сесть!
– Тебя хлебом не корми – дай кого-нибудь сесть, – покачал головой Иволгин.
– Да блин! – воскликнул Андреевских. – Кого сесть-то? Павлов самоубился, но он живой. Все. Точка.
– Но есть же труп!
– Да, есть труп. Труп Павлова. И есть сам Павлов. Живой. Вот если Павлова распилить поровну сверху вниз – это будет все еще один Павлов, или два Павлова?
– Это будет труп Павлова.
– Хорошо, пусть труп. Но один. От того, что его попилили пополам, Павловых два не стало. Потому что из двух полутрупов не может быть без одного трупа. И клона Павлова без самого Павлова не может быть. Получается, что был Павлов, целиком. И была часть Павлова. Тоже целиком, но часть. Как бородавка. Он ее удалил и все, остался только один целый Павлов!
– Вы, Сергей Анатольевич, сейчас все так красиво описали, – восхищенно произнес Денис Кириллович. – Что у меня у самого появились сомнения, что их было двое!
– Кого – двое?
– Павловых!
– Так Павлов же один был!
– Нет, сам Павлов – конечно, один. Но был еще и клон!
– Да не было никакого клона! Были биологические отходы. Побочный продукт жизнедеятельности Павлова. Что вы должны делать по инструкции с биологическими отходами?
– Сжигать!
– Вот именно! Полутруп сжечь, Павлова отправить на Новую Землю, пусть картины с северным сиянием рисует.
– Не, не стоит. Когда у человека рисовать не получается – это плохо кончается.
– Хорошо, пусть не рисует. Пусть запоминает. А нам – премии за переработку.
– И участок в центре города под храм! – добавил отец Никодим.
– И участок в центре города под храм. Возражений нет? Вот и чудненько!
2018 г.