К одному из моих симптомов СПКЯ можно было причислить редкую менструацию, а иногда и полное её отсутствие. Или… это был симптом постоянных диет? Прекрасный вопрос, который мне никогда не задавали! Я и не подозревала, что безостановочные, навязчивые диеты способны повлиять на гормоны и привести к исчезновению месячных. Получается, я вредила организму тем, что должно было помогать. Впрочем, определить, что вредило больше – еда или её отсутствие, – тоже не представлялось возможным.
Сначала я сидела на низкоуглеводных диетах. Начала я с диеты Аткинса, и я могу сказать, что несколько месяцев она довольно хорошо работала… пока я снова не начала срываться. Затем я попробовала диету Южного пляжа, низкоуглеводный и низкожировой вариант.
Диета Южного пляжа разбивалась на «фазы», и на более поздних этапах предполагалось добавлять по чашке цельного зерна или ягод (в день). Однако до этой части я ни разу не доходила, потому что срывалась уже через несколько недель, и мне приходилось начинать всё сначала. Соблюдая диету Южного пляжа, я тоже сбрасывала достаточно много (пока не срывалась).
Мне всё время казалось, что после срывов я была обязана начинать сначала, только на этот раз подходить к вопросу более серьёзно. Диеты ведь работают, верно? Мне просто следовало укрепить силу воли, снова стать худой и навсегда сохранить вес. И как только я это сделаю, я влезу в бюстгальтер нормального размера и смогу носить нормальную одежду. Вуаля! Всё просто. Это же полезно для здоровья, Кэролайн. Все это делают! Главное – начать!
Если бы я похудела и перестала объедаться, гормоны пришли бы в норму, а кожа стала бы безупречной. А потом, когда у меня появились бы хорошие зубы и, возможно, новый нос, я бы стала красивой. Казалось очевидным, что красота – это ответ на все вопросы: на повседневное счастье, на актёрскую деятельность, на тревогу, связанную с выступлением. Ведь красивые ни о чём не волнуются! Всё кругом станет проще простого!
Когда в попытке похудеть я начала заниматься спортом, я в одиночестве бегала по обочине, пока проезжающие мимо мужчины сигналили и кричали в окно вещи сексуального характера. Я даже не помню, что они говорили: слова настолько меня шокировали, что запоминать их не хотелось. Обычно в машине находились два человека. И было очевидно, что их слова – не лесть, а угроза. Демонстрация власти. Я же обвинила во всём свою грудь. Не будь у меня груди, я бы не столкнулась с подобной ситуацией. Конечно, это не совсем так, но я всё равно так считала. Следующая мысль: будь я худой, грудь стала бы меньше, и никто не стал бы меня обижать. Мне казалось вполне оправданным, что похудение поможет обрести безопасность. Меня автоматически начнут уважать. Вот такая ерунда вбивается в головы пятнадцатилетним подростками: худоба означает безопасность и уважение, а полнота или грудь – нет. Я поняла, что как только ты обретаешь формы, тебя тут же объективируют. Трудно выразить, насколько это страшно – чувствовать, что твоё тело – это объект, который можно рассматривать и комментировать. У вас пропадает над ним контроль, и тогда вы пытаетесь контролировать то, что можете, – диету.
Я считала, что, похудев, я не только окажусь в безопасности, но и стану похожа на этих девушек… в шерстяных юбках, в высоких кожаных сапогах, с худыми ногами, с лоснящимися волосами, гладкой кожей и красивыми зубами. Я буду похожа… на модель, светскую львицу 1960-х годов из Лондона. Вот к чему я подсознательно стремилась. Я хотела выглядеть и чувствовать себя элитой. Всё это существовало в журналах и на телевидении. И поэтому, ещё до того, как у меня появилось хоть какое-то критическое мышление по поводу моделей, элитарного маркетинга и отретушированных до неузнаваемости рекламных снимков, мечта казалась достижимой только в том случае, если я буду придерживаться диеты, похудею и навсегда останусь стройной.
Это было ещё до появления айфонов, Instagram и социальных сетей. Всё, что у меня было, – это журнал Marie Claire и поиск изображений в Google (где я набирала: «диета Кэтрин Зеты-Джонс»).
Наверное, в каком-то смысле я надеялась, что стать красивой – это верный способ почувствовать психопатическую уверенность. Никакого страха. Никаких сомнений. Только красота. Только чаепитие. Только походы по магазинам в поисках новой пары сапог для худых маленьких икр. Именно это я и искала: бесчувственность, уверенность. Я просто хотела быть похожей на одну из моделей из J. Crew с маленькими загорелыми ножками и вьющимися светлыми волосами. Хорошо, что я никогда не принимала кокаин, потому что я слышала, что он тоже давал ощущение, которое я так усердно искала: энергию, слепую уверенность и отсутствие аппетита.
В начале каждой новой диеты появлялась эйфория и рождалась огромная надежда. Эта надежда помогала оставаться напористой, чтобы безукоризненно придерживаться поставленной задачи. Затем, когда через несколько месяцев тело начало сопротивляться, поиск и начало новой диеты с новыми правилами и новыми обещаниями перезагружали эйфорию и перфекционизм. Правда, ненадолго, потому что чем больше диет вы соблюдаете, тем труднее становится, ведь ваше тело уже знает, что такое война.
Терпя бесконечные неудачи, я переходила к другим вариантам в надежде на то, что они наконец-то меня исцелят. Я надеялась, что они излечат пищевую зависимость. Кроме того, я даже не сомневалась, что всему виной – гормоны. Конечно, это ведь они лишали меня здоровья и вызывали пищевую зависимость. Я на полном серьёзе думала, что если я смогу привести в норму гормоны, то перестану зацикливаться на еде и сразу же стану красивой. Именно это нам и твердят: вы сломлены; у вас есть проблема; вы слабая. А эта чудо-диета вас исцелит. Затем, когда у вас не получается её соблюдать, всё сваливают на силу воли, вместо того чтобы сказать, в чем на самом деле проблема – в диете. (Инсулинорезистентность, к примеру, влияет на уровень сахара в крови, аппетит и способность чувствовать сытость. Уж лучше сосредоточиться на повышении чувствительности клеток к инсулину с помощью лекарств или добавок, а также на поддерживающих образ жизни мероприятиях, таких как сон, а не на резком сокращении углеводов или калорий).
Одна из диет, которую я пробовала, называлась диетой Роуздейла. Она основывалась на «науке о лептине» и по своей сути являлась низкоуглеводной диетой, но с большим количеством рыбы, рыбьего жира, овощей и… других причудливых правил. «Исцелитесь, употребляя правильные жиры», которые, как оказалось, были рыбьим жиром. Я помню, что в ограниченных количествах можно было есть кешью, но я в итоге стала съедать его на 3000 калорий за один присест. Во-первых, потому что я умирала от голода, а во-вторых, это было единственное, что разрешалось есть в качестве перекуса. В-третьих, когда вы сидите на диете, ваше тело буквально помешано на еде. Диета Роуздейла обещала вылечить пищевую зависимость и пристрастие к еде с помощью науки о лептине. Однако этого не произошло.
Следующая диета оказалась одной из самых интересных (и второй по значимости) диет на моём жизненном пути. Она называлась «Диета для снижения веса» (Weigh Down diet). Мы с мамой сидели на ней вместе. Она заключалась в обращении к Богу с просьбой помочь не переедать. Таким образом, в ней наконец-то появились религия/мораль/молитва. До сих пор эти две части моей жизни были разделены. Теперь диета и религия существовали вместе. Прямо на моей тарелке.
Каковы правила? Вам разрешается брать всё, что вы хотите съесть во время каждого приёма пищи, но вся еда должна поместиться исключительно на одной тарелке. Что звучит относительно… разумно. Потом ты молишься. Что-то вроде: «Боже, пожалуйста, помоги мне не быть обжорой». Затем вы очень медленно пережёвываете, постоянно обращаясь к внутренним ощущениям и Господу, чтобы убедиться в сытости. Вам разрешено есть только три раза в день, при этом каждый приём пищи занимает лишь одну тарелку (наполненную любой пищей, которую вы выбрали). В промежутках есть не разрешается. Если вы проголодались, вы просто наслаждаетесь тем, что ваше тело ест само себя. А ещё, если повезёт, вы наполняетесь благодатью Господа, который благодарит вас за самоконтроль и награждает здоровьем и красотой.
Допустим, вы доели содержимое тарелки, но по-прежнему голодны. Что ж, это уже ваши проблемы! Съедать больше положенного строго запрещено. Но! До начала трапезы вы можете положить туда всё, что угодно. Пирожные! Макароны! Хлеб! Так что во многих отношениях будущее казалось мне довольно перспективным. Я считала, что смогу жить сбалансированной жизнью и буду есть всё, что захочу. К тому же, я буду обращаться к нашим странным отношениям с Господом, который должен вмешаться и спасти меня от самой себя. Но, конечно, через несколько недель и эта затея потерпела крах. «Я, чёрт возьми, не слышу Господа. Я хочу есть! И мой голод ГРОМЧЕ, чем Бог!»
Чем дольше я сидела на диете, тем труднее становилось, хотя на тот момент я и не замечала связи. Я была маленькой обжорой, нуждающейся в духовном исцелении, силе воли и самоконтроле, и, возможно, в очередной одобренной врачами причудливой диете. Я продолжала попытки. Я хотела сохранить ту самоотверженность, которая возникла во время самой первой диеты Аткинса… Но один маленький промах в решимости, и я съедала целую банку миндального масла, или шесть низкоуглеводных протеиновых батончиков, или, если я действительно срывалась, – упаковку апельсинового печенья с клюквой. Иногда после этого я заставляла себя бегать, что, конечно, вызывало жуткий дискомфорт.
У меня был период в несколько месяцев, когда я глотала по тридцать БАДов в день. Мама приносила их с форумов, посвящённых СПКЯ. Я горстями глотала таблетки в перерывах между уроками в школе. И если это не было совпадением, то в те несколько месяцев у меня действительно начались месячные. Но потом вмешалась жизнь. Я пыталась пополнять запасы БАДов, когда те заканчивалась, однако я принимала около двенадцати разных, и кто знал, какие из них действительно работали, а какие – нет?
После нескольких лет неудачных диет, когда за четыре года месячные начались всего несколько раз, я поддалась панике. Мне ничего не помогало. Я не выздоравливала. Я постоянно голодала, так не должно было быть. Почему я всё время хотела есть? Я ела именно то, что мне советовали в знаменитой книге о диетах, но при этом у меня не получалось справиться с голодом.
Мама беспокоилась о моём здоровье и о пищевой зависимости, которую я сама себе диагностировала. Она хотела помочь. В конце концов, мой врач велел соблюдать диету, заниматься спортом и не набирать вес. Мы слушали и старались быть ответственными.
Оглядываясь назад, можно сказать, что всё внимание к еде и весу не улучшило отношения ни с питанием, ни с мамой. Я знаю, что она хотела помочь и защитить меня, но она слишком зацикливалась на проблемах с едой, весом и кожей. Мы отслеживали симптомы и пытались понять, что делать. При этом мне казалось, будто я находилась под микроскопом. Слишком много внимания уделялось проблемам, а также, исходя из симптомов СПКЯ, – моей внешности.
Тот факт, что я не могла придерживаться диеты и постоянно испытывала голод, напугал нас обеих. Я чувствовала себя крайне неуправляемой. И это было странно, потому что всё моё существо целиком и полностью было направлено на осуществление и поддержку экстремального контроля над потребляемой пищей. Вот только ничего не помогало. Я пыталась контролировать каждый кусочек, но всё равно постоянно переедала. А поскольку я хотела скрыть свою неспособность придерживаться диеты, я начала есть тайком от мамы. Ей же оставалось только одно: наблюдать, как я снова набирала сброшенные за нескольких месяцев четырнадцать килограммов. Я ела втихаря, но говорила ей, что придерживалась диеты Южного пляжа.
Никто из нас не понимал, что диета буквально настраивает организм на переедание. И что на самом деле переедание – это защитная мера, направленная на то, чтобы вернуть уровень калорий в норму. Я не осознавала, что того количества калорий, которого я пыталась придерживаться, – мало (хотя в каждом журнале оно указывалось как идеальное). Я не понимала, что ограничение пищи или углеводов вынуждает организм испытывать голод, а мозг – зацикливаться на еде. Постоянные мысли о еде не являлись признаком глубокого морального поражения, а признаком бесконечного недоедания. Я также не понимала, что диеты и потеря веса не способны вернуть гормоны в норму и оздоровить кожу. Я не понимала, что циклическое изменение веса, происходящее каждые несколько месяцев, возможно, было самым худшим, что я могла сделать для своего здоровья.
Я не понимала, поэтому продолжала сидеть на диетах.