Он учился играть в футбол в Глаттене, на севере Шварцвальда. Рядом с боковой линией футбольного поля растет никому не мешающая пихта. Иногда мяч попадал в реку, иногда просто пролетал мимо. Есть что-то в Клоппе от этого места. И думаю, если он вернется домой, то привезет с собой что-то новое.
Лучи солнца проникают внутрь через открытую дверь бара «Липа». В полосе света видно насекомых, залетевших в помещение на запахи пива и вина. Мошкара прилетела с местной реки Глатт, давшей название городу. Тени солонки и перечницы, стоящих на столе, виднеются на каменном полу в косых лучах заходящего солнца. Соль и перец нужны к венскому шницелю с чипсами и салатом. Порции очень большие, и нужно «очень постараться, чтобы съесть все». У меня внезапно появляется чувство голода.
Снаружи бара стоят пластмассовые столики, за которыми молча покуривают мужчины из Глаттена, Нойнека, Бёффингена… Кстати, две «липы», находящиеся рядом с баром, вовсе не липы, а дубы. Мне бы это и в голову не пришло.
Когда я вернулся домой, в моей голове крутились две песни: Sugar Mountain Найла Йонга под акустическую гитару, и Mission on the Hill в исполнении Брюса Спрингстина. Здесь, в «Липе», появляется столько разных чувств, что всего и не опишешь. Интересное, но банальное наблюдение: опыт приходит со временем. Если ты пишешь книги, которые никто не читает, возможно, тебе мешает тоска по дому. Ведь скучать по родине можно, даже выиграв чемпионат Германии по футболу.
Отель «Лебеди» находится в центре Глаттена. Оттуда мне надо было подняться в гору, что достаточно сложно делать, потому что сам Глаттен находится на относительно небольшой для Шварцвальда высоте в 530 метров. Поэтому дети, которым приходится ходить в школу в такие удаленные города, как Дорнштеттен или Фройденштадт, часто садятся на автобус или пользуются велосипедами и мопедами. Точно так же с дискоклубами, кинотеатрами и вечеринками. Знаменитая «Барбарина» находится в Фройденштадте, «Скотч Клаб» и молодежный центр «Юз» – в Дорнштеттене, а «Ранч» – в Нойнеке. Почти все посетители «Липы» дружным хором уверяют меня, что никогда туда не ездили. Правда, описание Герхардом Триксом того, что происходило в «Ранче», красноречиво сводится к восхищенным возгласам и маханию руками с блаженным выражением лица.
Глаттен: историческая справка
Глаттен породила река. Название города происходит от старонемецких слов «glat» и «glad», что означает «чистый, сверкающий». Исток реки находится в Аахе, части Дорнштеттена, в нее впадают три ручейка – Эттенбах, Штокербах и Кюбельбах. Далее река течет на юг, потом на восток и через 37 километров впадает в Некар. В Глаттене развиты сельское хозяйство, пивная и кожевенная промышленность, а также лесопильный промысел. Без реки жители бы не могли сплавлять бревна. Да и любому другому производству вода необходима. Поэтому на красно-белом гербе общины изображена водяная мельница с двенадцатью лопастями.
Жители Глаттена, которые сами именуют себя глаттемерами, называют центральную площадь города забавным именем Латшариплатц (нем. Latschariplatz). Слово Latschari происходит из алеманнского диалекта и переводится как «домашние тапочки». Здесь, напротив отеля «Лебеди», находится пивная бизнес-империя семьи Лизбет, к которой принадлежит мать Юргена Клоппа. Она выйдет замуж за меховщика Норберта Клоппа, переехавшего из Дорнхана в Глаттен. После переезда он устроился работать на фирму «Фишер-Дюбель» в Тумлингене. Немецкий предприниматель Артур Фишер, который изобрел в 1958 году дюбель после работы над полиамидами, родился в этом же городе. Знакомые Норберта Клоппа говорят, что он был очень элегантным мужчиной, весьма искусным и умелым торговцем. Его еще описывали как человека сознательного, а также относящегося с уважением к детям, что было не так типично в 70‑е годы. Для малыша Йенса Хааса это было что-то совершенно новое.
На площади, неподалеку от ручейка Бюргенбах, есть фонтан, у которого встречается молодежь. Чего они только не делают: смеются, жуют жвачки, курят, кидая окурки в реку, в которой плавает форель. В реке попадается порой и пластиковая посуда из донерных закусочных, которые появились даже в этом маленьком городке, а иногда – и пивные бутылки. Это панки стараются. Тут, рядом с ручьем, встречаются и игроки из местной футбольной лиги Глаттена, когда они играют вне помещения. Футболисты молодежной команды тоже тут частые гости. Ручей – самое важное место в Глаттене!
Вот и пекарня «Трик», которая словно была здесь всегда. Герхард Трик в ней проработал 25 лет. Теперь по субботам он помогает в делах своему младшему брату. Тому 62 – пора брать ответственность за пекарню на себя. Своего старшего брата он приветствует неразборчивым, но дружелюбным бурчанием. В городе это последнее заведение, которым владеет частный предприниматель. Все остальное – торговые сети. Герхард Трик же, передав пекарню брату, стал сторожем спортплощадки местного футбольного клуба. Он не хотел, чтобы его упоминали в этой книге, поэтому, дорогой Герхард, я приношу искренние извинения и заверяю: ни о чем другом, кроме нижеследующего, я больше рассказывать не буду.
Кажется, это была суббота, на дворе стоял 1974 год. «Не ограничивайте меня по времени», – заявляет Трик, когда ребята пришли к нему в пекарню просить его ранним субботним утром в 8 часов поехать запасным водителем в Кирн. Они являлись членами спортивного союза Глаттена. Они знают, что в субботу у него имеется свободное время. Юношеская команда будет играть в Кирне и в Пфальце. Трик соглашается и садится за руль. Ведь помогать друг другу – это совершенно нормально в деревне. Норберт Клопп и его восьмилетний сын Юрген поехали вместе со всеми, поскольку Норберт был родом из Кирна. Он хорошо умел играть в теннис и был сносным вратарем, играя в футбол. У него имелся определенный опыт как в футбольном клубе «Кайзерслаутерн», так и в «Глаттене». Норберт мог играть и полузащитником, если дело того требовало. Его малышу это тоже нравилось.
И вот мы прибыли в Кирн. Юношеская команда начинает игру, а маленький Юрген, тренируясь вместе с Триком, делает пас. Трик, не ленясь, пинает мяч обратно. Так он и летает: туда-сюда. Отец за этим наблюдал в стороне. И тут Трик внезапно поскальзывается (как он утверждает, видимо, из-за влажного газона) и шлепается на землю, подвернув себе лодыжку. И это в Кирне, в Пфальце! «Позови на помощь», – просит Юргена Трик, лежа на земле и не имея возможности встать. Малыш побежал за помощью. Приходят санитары, кладут Трика на носилки и отвозят в больницу. В больнице он прихрамывает, заработав себе артроз, из-за чего его бедро сильно болит. Невыносимо. Что же ему делать? Операция? «У-у», – цедит Герхард сквозь зубы. Одно слово приводит его в ужас. Впервые в своей жизни он в больнице. Да ко всему прочему в Кирне, в Пфальце! С него хватит!
Я уже говорил, что он не хотел, чтобы его упоминали в этой книге? Я имею в виду Герхарда Трика. Говорил? Он просто не хочет, чтобы все думали о том, какой он важный. Он ни в коем случае не хочет хвастаться или говорить, что другие люди из Глаттена хвастаются. Ведь тогда он, осуждая их, поставит себя выше других. А этого он не хочет ни в коем случае. И хвастаться тоже. Но сейчас речь пойдет о другом.
Герхард Трик из Глаттена не уехал. Каждый, кто оставался, думал о преимуществах и недостатках Глаттена. Те, кто хотел уехать, делали то же самое, но принимали другое решение. Хаас говорил: «Для меня это подходящее место».
У Астрид Виссингер есть школьное фото в рамочке, которое она принесла с собой в «Липу». Четвертый класс, 1966/67 учебный год, всем по 10–11 лет. Никто уже не помнит учительницу и как ее звали. Да и узнать ее сложно, настолько молодо та выглядела. Зато она умела отлично читать историю про «Джима Пуговку и Чертову Дюжину». Астрид тоже сложно узнать на фотографии. Все дети носят одинаковые свитеры и выглядят очень дисциплинированно, опрятно. Клоппа, которого тогда дети называли Клоппле, заметить несложно. Астрид помнит всех детей, и даже знает, кто кем стал. Двое бывших друзей из параллельного класса уже женаты.
В первом классе начальной школы было аж 45 детей. «Но учиться получилось, потому что нам нравилось ходить в школу, да и такого давления, как сегодня, не было», – говорит Астрид. Она сама, как мать ребенка школьного возраста, прекрасно знает, о чем говорит. В школе были и учителя, которые могли и поднять руку на ребенка. «Например, дать подзатыльник», – говорит Виссингер, замахиваясь рукой, чтобы показать, что она имеет в виду.
На фото 23 ребенка. Больше девочек, чем мальчиков. «Этот уехал, и вот этот тоже», – говорит Астрид и считает людей. 12 из 23 школьников все еще в Глаттене или хотя бы где-то поблизости. Некоторые из них не выезжали дальше Дорнштеттена или Фройденштадта. А вот Астрид выезжала.
На краю города, если ехать в сторону Ломбаха, находится фирма, в которой Виссингер работает. Эта фирма занимается гоночными автомобилями. Они могут сделать красивую надпись на вашей машине. Или покрыть ее защитной синтетической пленкой, чтобы не дай боже камень не поцарапал.
Астрид недавно приходила в гости к Клоппам и виделась там также с его матерью Элизабет и сестрой Стефани. «Мы просидели на кухне полночи и проговорили, ведь мы не виделись целых 20 лет, – говорит Астрид. – Нас очень тепло приняли». Мать Юргена вспоминала, как отец Юргена, освободив середину комнаты от мебели, устанавливал игрушечные футбольные ворота. «Ну, давай, пацан, бей в ворота», – наставительно говорил малышу Юрген-старший.
Отец Юргена был прекрасным теннисистом, он даже основал секцию по теннису в спортивном союзе Глаттена. Из Юр гена тоже чуть не вырос теннисист. Но талант к футболу восторжествовал над желаниями отца. Возможно, это связано еще и с тем, что Юргену часто приходилось играть в теннис против своего отца, а это ему не нравилось.
На одном глаттенском доме висит огромный черно-желтый флаг. В нем родился Юрген Клопп. Дом расположен рядом с очень внушительной ратушей и школой, находящейся через дорогу, в которую «Клоппле» ходил каждый день. Флаг, кстати, висит там не из-за матери или сестры, а из-за фаната, снимающего в доме комнату. Этот человек – единственный фанат дортмундской «Боруссии» в городе. В Глаттене люди обычно предпочитают мюнхенскую «Баварию» либо болеют за «Шальке 04». Никто не знает, почему так сложилось, но это уже никому не интересно.
Именно поэтому сегодня хозяин «Липы», Вольфганг Хербштройт, его жена и их гости смотрят Лигу чемпионов: ведь «Бавария» играет против «Вильярреала». Герхард Трик заранее поехал домой, чтобы посмотреть матч. Хозяин в это время заверяет, что он в любом случае готов приготовить для голодного гостя шницель или ростбиф, поджарив побольше лука на гарнир.
Сердце Юргена Клоппа, родившегося в Штутгарте, всегда принадлежало местному футбольному клубу. Кстати, не самое плохое, что может произойти в вашей жизни. В Глаттене у Юргена была маленькая комната в ветхом домишке, а в ней флаг «Штутгарта» всегда висел над его кроватью. Об этом вспоминает Йенс Хаас, живший рядом с Клоппом и игравший вместе с ним в юношеской футбольной команде в Глаттене. Хотя, если на то пошло, Йенс просто пинал мяч, а вот Клопп играл. Йенс вспоминает, что уже в одиннадцатилетнем возрасте Клопп активно комментировал решения главного тренера «Штутгарта», когда слышал радиопередачи о футболе: «Да, теперь ему придется убрать Клотца». В «Штутгарте» это были времена Ханси Мюллера, братьев Фёрстеров, Карла Алльгёвера, Вальтера Кельша и Хельмута Роледера. Возможно, речь шла о замене Юргеном Зундерманном Бернда Клотца. Каждый раз, когда Зундерманн не «слушался» Клоппа, на него сыпалась критика. Как, впрочем, и на его преемника в «Штутгарте» Лотара Бухманна.
Хаас приходит в «Липу», слегка опоздав, поскольку по средам он тренирует детей возрастной группы F в Глаттене. Сегодня он тренировал две команды по восемь человек. Все они считали, что нельзя поровну распределять хороших игроков в две команды. Один парень недовольно бубнил: «Я хочу с тем-то…», а другой возмущался: «Ну только не с ним!» Но Хаас настоял на своем, и игра закончилась 2:2. «Ну я же еще не совсем слепой», – говорит он и подмигивает.
Этой команды во времена Йенса и Юргена еще не было. Детскую команду возрастной группы Е основал в 1972 году Ульрих Рат, в частности благодаря своим сыновьям Инго и Хартмуту. Сегодня футбольные команды Глаттенского спортивного союза в разных возрастных категориях развиваются лишь благодаря сотрудничеству с другими союзами. Вот у площади Больцплатц, например, живет семья Швайцер. Никто из них уже давно не играет в футбол. Трик постоянно спрашивает, вступил ли кто-то из них в Глаттенский спортивный союз. И что же? Увы и ах, в ответ ему лишь мотают головой.
У детей слишком много уроков в школе, в том числе – после обеда. Постоянный стресс. А после школы у них другие планы. Хаас вспоминает, как «мы в свое время постоянно тренировались». Каждый день футбол! Домашние задания? «Ну, часто бывало так, что вообще их не делали», – смеется Хаас. А когда совсем надо было, то делали их небрежно, на скорую руку. После тренировок Клопп вместе со своими дружками часто забирались к Швайцерам в погреб, где у них бил свой маленький источник, и напивались вдоволь. Когда Клопп недавно отмечал победу своей команды в Глаттене, он еще раз поблагодарил Швайцеров. Если бы не они…
То, что Клоппле был талантливым, стало понятно сразу. В команде возрастной группы D все об этом знали. При игре в футбол, когда распределяют игроков по командам, толковых людей выбирают первыми (вообще толковых людей всегда выбирают первыми). А имя Юргена при распределении всегда звучало в самом начале. Имя Йенса – далеко не всегда. Встречались ребята у фонтана, привозя с собой кучу мячей на велосипедах. Для них в отличие от его времени это не было проблемой, вспоминает Герхард Трикс. Тогда не у каждого был кожаный мяч, а уж тем более велосипед.
Когда с тобой играет кто-то талантливый, сразу начинаешь осознавать, насколько плохо играешь ты сам. Хаас, подумав, кивает, но в то же время говорит, что игра Клоппа «никогда не создавала такого ощущения. Бывало, что он ругался с кем-то из-за плохой игры. Но это было нормально для его возраста, мы никогда не переходили на личности». И по сей день Клопп – человек, который не порождает стресс, а пытается поладить с людьми. Он никогда не заставляет людей чувствовать себя неловко. Он может продавить свою точку зрения, но по-своему: четко и вежливо. Он мог разгромить штутгартского тренера, но никогда не комментировал действия своего тренера в «Глаттене».
«Отец часто приходил вместе с ним, и они вместе обсуждали острые вопросы», – говорит Хаас. Когда сын начал играть за «Майнц» во второй Бундеслиге, отец тоже всегда присутствовал на играх, периодически выкрикивая сыну наставления. «У него был запоминающийся голос», – замечает Хаас.
Как капитан команды возрастной группы C Клопп всегда, как говорит Хаас, «излучал уверенность». Он был «ключевой фигурой», и «на него всегда можно было положиться». Он «всегда был открыт» – и под передачи, и как человек – «он очень надежный». Когда любому другому игроку – вроде Хааса – казалось, что у него сегодня дела идут не ахти как, он оглядывался на Клоппа, который так не считал. Это помогало. А что же не давалось Клоппу? «Он не умеет проигрывать», – сразу же отвечает Хаас. Он помнит, как тот в таких случаях агрессивно запуливал мячи в угол. И сегодня Клопп порой дает волю эмоциям.
У Клоппа в детстве был оранжевый мотороллер, «Веспа». «Мой был быстрее, – объясняет Хаас, – и это его всегда раздражало, но он пытался воспринимать это спортивно». Бывало, что из-за мотороллеров происходили несчастные случаи. Астрид Виссингер вспоминает о том, как один мальчик ее же возраста потерял из-за этого руку: «Ему еще повезло, хорошо, что насмерть не убился!»
Хаас никогда и подумать бы не мог, что этот мальчуган по имени Юрген Клопп (хоть и весьма искусно игравший в команде возрастной группы С) когда-нибудь станет профессионалом. Даже когда Клопп вошел в состав ФК «Эргенцинген», попав в юношескую команду «А», у которой была очень хорошая репутация (и очень хороший тренер – Вольфганг Баур), Хаас не воспринимал это всерьез. Вместе с Клоппом на тренировки ездил и Юрген Хауг. Их отвозил отец Юргена, Норберт. Пока они ехали, критика на маленького Клоппа лилась водопадом. В это время Клопп как раз поступил в гимназию – один из трех детишек из Глаттена, которым это удалось! Первые год-два отношения со сверстниками он поддерживал стабильно, но потом, по словам Хааса, «наступил переломный момент». Причем далеко не последний. И это было никак не связано с тем, как ребята друг с другом обращались или какие чувства друг к другу питали.
Хаас наблюдал за тем, как его сын реагирует на Юргена Клоппа, видя его скорее медийной и рекламной фигурой. Мы делаем по глотку пшеничного пива и размышляем, как же называются фирмы, которые рекламирует Клопп. В голову так ничего и не приходит. «Сын реагирует на него так же, как и на любую другую знаменитость», – замечает Хаас. Для его сына существует только один Клопп. Далекий и недосягаемый, находящийся где-то там, на дортмундских берегах. И периодически появляющийся в телевизоре. А вот у Хааса другая ситуация. Он знает двух Клоппов. «Когда он участвует в рекламе, конечно, он знаменитость. Но когда он приезжает сюда на праздник, то он мой школьный друг и товарищ по команде. Он всегда интересуется, как я поживаю – я тоже спрашиваю, как у него дела…»
Когда Клопп приехал на большой праздник в Глаттене в честь победы «Боруссии» в 2011 году, ему было очень жаль, что у него так мало времени для друзей и одноклассников. Он сидит и ест сосиску уже почти сорок пять минут. Все так здорово, только иногда неловко, оттого что все его так расхваливают. Но ведь оно так и должно быть! Клопп уверенно заявляет, что «здесь его родина и это здорово». Периодически он переключается на швабский диалект, и это очень нравится Астрид Виссингер. Аплодисменты становятся все громче. Уже поздний час, и Клоппу приходится вежливо отделываться от пьяных сограждан, которые не хотят идти домой. «И делает это он очень дипломатично», – замечает Астрид. Он четко и прямо всегда говорит, когда он сыт чем-то по горло. В таких случаях Клопп может взять и просто уйти, если ему этого хочется.
В Глаттене, с учетом Бёффингена и Нойнека, проживает 2300 человек. Именно здесь, кстати, обнаружили алеманнские захоронения. В 1817 году община за свой счет отправила в США 49 бедных горожан – один ребенок умер по дороге в Новый Орлеан. С 1904 года город был электрифицирован. Сегодня на дорогах города нет выбоин, а перед многими домами аккуратно складывают мусор – то старый телевизор, то пылесос, то монитор от компьютера. Их забирают коммунальные службы на переработку мусора. Глаттен уже давно не беден. В городе целых три футбольных поля, что доставляет их сторожу немало забот.
Стадиончик на Ридвизене был открыт в 1983 году. «Глаттен» сыграл на нем свои последние матчи в окружной лиге. В сезоне-2010/11 казалось, что победа гарантирована – и, увы, лишь третье место! В 2011/12 – другая попытка, уже с новыми тренерами, Томиславом Гело, 35‑летним хорватом, и Сенадом Сенчо Кацаром, 39‑летним уроженцем Боснии. Оба получили работу и приличный заработок, а вот команде ничего и не досталось, если верить Трику.
Посетители «Липы» долго дискутируют, играл ли Клоппле на «новой» площадке, которой уже более 30 лет. Дискуссии заходят в тупик, но большинство считает, что все же нет. Одно ясно. «Тут нужно срочно все привести в порядок!» – заявляет Герхард Трик.
Мы сидим на террасе у спортивного клуба, на витринах которого стоят несколько зеленых кубков – их в свое время помог выиграть малыш Клоппле. «Почти как «Уэмбли», – говорит Трик, хоть мы, конечно, оба знаем, что старого «Уэмбли» уже давно не существует. – В каком-то отдаленном смысле». Зимой площадка превращается чуть ли в не болото, а летом – твердая, как бетон. «Целый палаточный городок пришлось поставить», – поясняет Трик.
Мы делаем пару шагов по мягкому зеленому газону. Вчера тут играла команда возрастной группы B, и кое-где парни умудрились выдрать траву. И это еще была обычная тренировка, никаких дополнительных нагрузок. «Однажды нам запретят играть, – мрачно предрекает Трик, – поскольку это небезопасно, легко получить травму». Община платить за ремонт площадки не будет, а у клуба просто нет денег. Приведение спортивной площадки в порядок обойдется в 130 000 евро. Из этой суммы 30 % заплатит Вюртембергский спортивный союз, определенную часть на себя может взять община, но 30 000 евро так или иначе придется платить клубу.
Благодаря усилиям 20 предпринимателей в 2002 году на здании клуба установили солнечные батареи. Семь дней в неделю на площадке проводятся тренировки. Постоянно приходят от 100 до 150 зрителей. Жители Глаттена обычно смотрят за игрой, стоя на стороне, перпендикулярной Нойнекерштрассе, в то время как на другой стороне обычно находятся болельщики команды-соперника. Три года назад здесь проходил матч региональной лиги – играли «Фройденштадт» и «Тюбинген». Тогда на матч пришло свыше 3000 человек. Хоть сначала «Фройденштадт» и вел 2:0, «Тюбинген» выиграл 3:2 и остался в региональной лиге.
На тренировки сюда приезжали и кёльнская «Фортуна», и «Мюнхен 1860». Как-то даже играли «Майнц» против «Линкса», Клопп тогда в этом тоже участвовал. Пришло 800 зрителей. «Всего лишь 800», – сетует Трик. Во время празднования у Клоппа спросили, приедет ли когда-нибудь сюда с гостевой игрой «Боруссия»? На что Клопп отвечает: «Вероятно, не скоро». Примерно равных по силе соперников в округе будет им найти сложно. Тут Клопп отвечает без всякой сентиментальности.
Теперь мы едем на Вальдплац, где молодой Клопп очень часто играл. Везде зеленый газон, да только один пенек виднеется на разметке. Но он никогда не мешал, даже когда был полноценной пихтой. Недавно на площадке установили специальную сетку, чтобы мячи не улетали постоянно в протекающую совсем рядом реку. «Все время», – говорит Трик. Был даже специальный шест для вылавливания мячей из воды. Если течение не сильное, еще не беда. А вот если река буйствовала, то мячи отправлялись «к черту на кулички». Как только Трик произносит слово «черт», мне представляется забавная картина: сатана, играющий в футбол с грешными душами-мячами, прилетевшими из протестантского (еще со времени Реформации) Глаттена.
Ограда, покрашенная в желтый и черный – цвета местной команды, – предназначена для того, чтобы «ночью здесь черт-те кто не шлялся и не творил всяких пакостей». Такое тихое и уединенное местечко – очень подходящее место для «всяких пакостей».
Ворота Трик, как работник местного лесопромышленного предприятия, смастерил для клуба сам. Они стояли на поле до тех пор, пока их не заменили новыми, фирменными. Он строил их два раза – один в 1970-м, после чего их спалили в 1986-м. Пришлось строить заново. Сейчас они у него в сарае.
Все команды, включая две женские, пытаются тренироваться на двух полях по очереди. Летом ребята предпочитают играть здесь, потому что на Вальдплац больше тени, чего нет на Ридвизен.
Рядом с пеньком на Вальдплац почва немного холмистая и рассыпчатая. На ней видны небольшие земляные холмики – работа крота. Крот (надо отдать должное его упорству и хладнокровию) все время умудряется обхитрить Герхарда Трика. «Против кротовых нор я борюсь всеми средствами», – бурчит Трик и уточняет: ловушками и ядом. Недавно он разделался с парочкой кротов, но сегодня мы видим новые кротовины. «Вчера их еще не было», – добавляет он.
И опять ему приходится расставлять ловушки. «Я не очень люблю это делать во время тренировок», – говорит сторож. Он обычно забивает колышки в те места, куда хочет поставить ловушку. Но детишки любят их выдергивать, и нужное место найти невозможно. Чертовы норы! Хотя нам, как наземным двуногим существам, очень сложно представить, сколько опасностей и противников там, под землей. «Вполне может быть, что это только один крот, который тут все роет», – ворчит Трик. Но даже он питает определенную долю сочувствия к этим животным, однако подчеркивает: «На полянке пусть себе роет, но на футбольном поле им делать нечего!»
Мы все еще сидим в «Липе», а на дворе темно. Пшеничное пиво вызывает жажду. «Бавария», под одобрительный ропот зрителей в соседней комнате, забивает «Вильярреалу» – 2:0. Инженер Йенс Хаас заказывает себе еще пива. Как и я. Мы беседуем о неразрешимых вопросах.
Почему иногда команде удается выигрывать, а иногда нет? И о том, как игроки друг на друга влияют – в хорошем и плохом смыслах. Если бы Хаас мог это сделать, то он бы рассчитывал игру, как инженеры, но он вынужден признать, что это невозможно. Мы прощаемся с ним, и я мысленно радуюсь тому, что с 1904 года в Глаттене есть электричество.
Работа раскидывает людей по всему свету. И профессиональный футбол – хороший тому пример. Некоторым приходится жить на другом континенте, в другой культуре. И, пожалуй, можно говорить, что тебе повезло, если ты можешь остаться в своей стране. Даже если тебе приходится преодолевать расстояние между Дортмундом и Глаттеном, что, по словам Клоппа, «особенно тяжело, если ты не распланировал все правильно».
На старом ветхом штутгартском вокзале есть всего один электронный указатель. С прогнозом погоды в Германии. Лишь установившим его людям было ведомо, для чего он тут стоит. В день, когда я поеду обратно, над Вюртембергом будет сиять солнце. На севере – облака, как и в день моего приезда. Я задаюсь вопросом, почему же я уезжаю, хотя и сил оставаться уже нет.
В поезде ICE на столиках лежат журналы немецкого железнодорожного монополиста Deutsche Bahn. С них на меня смотрит Йоахим Лёв. Он тоже родом из Шварцвальда, и тоже оттуда уехал. Знаете, лучше всего я пишу о тоске по дому. Надо, чтобы она была, когда ты уезжаешь. А чтобы она в тебе оставалась, ни в коем случае нельзя возвращаться.
В 1983 году Юрген Клопп вошел в состав «Эргенцингена». Сам городок Эргенцинген находится между Хорбом и Роттенбургом, в регионе, который швабы называют «Гой». Игра «Эргенцингена» в свое время считалась образцовой. Клопп за время своего пребывания там даже успел осадить одного из будущих чемпионов мира по футболу. Тренер Клоппа, Вальтер Баур, ушедший из жизни в 2012 году в возрасте 62 лет, успел за год до этого поведать о некоторых эпизодах из жизни молодого Клоппа.
Это логово футбольного фаната. С балкона дома свисают бразильский и немецкий флаги. Бразильский принадлежит молодому игроку, проживающему на самом верху. По саду разбросаны футбольные мячи. В гостиной зажжен свет. На двери написано «Баур». Она открывается, и я чувствую запах футбола. На полу лежит доска со схемами игровой тактики. Все полки забиты до отказа книгами про футбол: «Чемпионат мира по футболу 1974 года», «Новые методы игры в обороне» и «Общефизическая подготовка». На стенных крючках висят трико, а на письменном столе стоят кубки. За дверью – командное фото молодежной команды, «Эргенцинген». 1986 год. Это нечто ценное.
В нижнем правом углу можно увидеть парня в синих брюках и желтом трико, сидящего на корточках. Усы, капитанская повязка, густые волосы. Очень порядочный семнадцатилетний парень. Его зовут Юрген Норберт Клопп. Но никто не звал его Норбертом. Три с половиной года Юрген играл за «Эргенцинген». В первый год – не очень часто, тогда ему частенько приходилось сидеть на скамейке запасных. Нельзя было сказать, что он был выдающимся футболистом. «Он мяч-то толком принять не мог», – смеется Вальтер Баур и открывает одну из папок, начиная листать страницы. Вот оно – матч «Эргенцинген» против «Ройтлингена».
Тут Юргену можно поставить твердую двойку. «Ни черта не может», – сделал тогда пометку Баур. Попал в этот клуб Клопп случайно.
Родившийся в Штутгарте Клопп играл за футбольную команду Глаттена, который находится неподалеку от Эргенцингена. В то время тренер Вальтера Баура, Герман Баур (в Эргенцингене очень много Бауров), был судьей на одном из матчей и приметил себе глаттенского нападающего Юргена Хауга. А вот другой Юрген ему не показался достойным внимания. Но они всегда вместе приезжали на тренировки, преодолевая три раза в неделю 40 километров. Их отвозил Норберт Клопп. У Юргена Клоппа до сих пор сохранилось неприятное чувство, что шоферские услуги отца были важнее для перевода в «Эргенцинген», чем его талант.
Поездки в новый футбольный клуб были не сахар. К сожалению, ехать приходилось долго, поэтому у отца Юргена, как у настоящего аналитика, всегда было много времени для конструктивной критики. Он ожидал очень многого от своего сына, что только заводило молодого Клоппле. «Юрген был очень благодарен отцу за то, что тот его возил, и хотел ему дать что-то взамен. Амбициозный был парень», – вспоминает Баур.
Юрген Клопп внимательно слушал как отца, так и тренера, когда другие игроки уже начинали болтать между собой в раздевалке. И по сей день он помнит слова Баура. Однажды Клопп вышел из раздевалки, жонглируя мячами. «Полгода спустя у нас на Рождество появились игроки-«тюлени». Они садились на корточки, кладя себе мяч на лоб, а потом снова пытались встать», – смеется Баур.
У Клоппа такие трюки никогда не выходили, но кое-чему он все же научился. На второй год он уже стал капитаном команды. Да только занимался не тем – организовывал праздники да вечеринки. Девочкам в деревне он тоже нравился.
Им вообще нравились такие парни, говорит Баур. Юрген познакомился со своей девушкой на вечеринке в Эргенцингене.
В традиционном юношеском турнире, проходящем в день Святой Троицы, Клопп и его команда дошли до финала, где встретились и должны были сражаться с чешскими товарищами из «Витковице», (Острава). После нулевой ничьей в основное время пришлось определять победителя в серии пенальти. Баур хотел дать «бедным ребятам» из Чехии выиграть. Но Клопп заявляет: «Да ты шутишь?! Мы забьем все пенальти!» – и вскоре поднимает кубок над головой.
Это была его последняя игра в составе юношеской команды. Подходило время первой серьезной игры. Местный клуб-конкурент, «Нагольд», заинтересовался Клоппом. Тогда 18‑летний Юрген отправился к руководству клуба и настоял, чтобы Баура перевели из молодежной команды во взрослую вместе с ним. Клопп остался в «Эргенцингене» лишь на этом условии.
В июле 1986-го франкфуртский «Айнтрахт» приехал в Эргенцинген на товарищеский матч с местным клубом. Один из защитников гостей, Томас Бертольд, вернулся с чемпионата мира по футболу в Мексике. Чемпионом мира он станет еще через четыре года. И до, и после игры за ним гонялись фанаты, которые доставили ему немало хлопот, прося автографы. Но не меньше проблем на поле ему доставил местный нападающий, Юрген Клопп, благодаря которому игра закончилась не разгромом хозяев всухую, а 9:1. «Юрген сыграл просто великолепно, он изрядно потрепал Бертольда».