Новгородский мятеж

«Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет…»

Взгляд Ярослава оторвался от письмён в толстой книге и устремился в воображаемую светлую даль. Как велика мудрость, черпаемая из книг! Как таинственно из маленьких буковок слагаются мысли и целые истории! Являются пред глазами красота и величие сотворённого Богом мира. Эта загадочная глубина, бездна премудрости, открывавшаяся в письменах, поражала Ярослава ещё в далёком детстве – и восторженно изумляла доныне, когда он давно уже не отрок, а зрелый муж.

– Словеса книжные – будто реки, наполняющие землю, питающие её живительной влагой, – такой речью встретил Ярослав епископа Иоакима, вошедшего в его покои. Князь покачал головой: – Если б ростовские язычники-нехристи знали грамоту и читали бы книги, никогда б они не прогнали из своего града владыку Фёдора, а слушали бы его с открытыми ртами.

Та досадная история из времён ростовского княжения Ярослава случилась лет уже двадцать назад, а всё ещё занозой сидела в памяти. Как ростовские жители, вооружась дубьём, принудили епископа Фёдора уехать из Ростова прочь, не мешать им поклоняться огромному деревянному чудищу – истукану подземного бога Велеса. Малая дружина Ярослава ничего не могла поделать против той злой шумящей толпы.

Но теперь он правит не Ростовом, а княжит после смерти старшего брата в Новгороде. Здешний народ тоже не мирный, много буянит по поводу или вовсе даже без повода. Но хотя бы они христиане, в церкви ходят и священников чтут.

Владыка Иоаким со вздохом опустился на лавку.

– Дурные вести из Киева прислал твой брат Глеб, князь. Против отца вашего, князя Владимира, мятеж замышляли. Другой твой брат Святополк сговорился с польским правителем Болеславом, чтобы отнять у нашего князя престол киевский. Слава Богу, открылся заговор. Ныне Святополк в темницу посажен, а князь Владимир готовится к войне с Польшей.

– Веришь ли, владыко, – помрачнел Ярослав, – с младых лет чудилась мне угроза от Святополка. Не даст он нам спокойно княжить на земле Русской, потому что ненавидит всех нас: и отца, и братьев своих!

– Это зло издавна на Руси поселилось, – печально кивнул епископ. – Когда князь Владимир убил своего брата Ярополка, взял себе его жену и сел княжить в Киеве. Рождённое той женою дитя было сыном Ярополка, но твой отец, княже, принял младенца как родного. Крещение во Христову веру смыло кровавые грехи князя Владимира… но душа Святополка всё равно жаждет мести за родного отца.

– Надо и нам готовиться к войне, владыко! – твёрдо сказал Ярослав. – Отец уже стар, а Святополк прыток. Не ровён час, затеет на Руси кровавую свару, как было и при отце, когда воевали его братья. Новгороду нужно большое войско!



Новгород некогда был городом, откуда русские князья ушли в южные земли и стали из Киева править Русью. Стольный Киев сделался матерью городов русских, а Новгород ушёл в тень его, стал второю столицей Руси. И платил Киеву две трети от того серебра, что собиралось со всей новгородской земли. Вот это-то серебро и надумал князь Ярослав не отсылать в Киев, а пустить на собирание войска. Помышлял о том, как обезопасить свой город, а вышло, что затеял мятеж против отца, князя киевского!

Князь Владимир в Киеве так и истолковал этот поступок Ярослава: сын нарушил обычай, не отправил положенную дань – значит, взбунтовался! Значит, хочет оторвать от Руси огромный кусок, богатую и обширную Новгородчину. Значит, вслед за Святополком ополчился на собственного отца!

– Готовьте пути для войска на север, мостите мосты через реки! – повелел князь Владимир своим воеводам.

И быть бы кровопролитной войне между отцом и сыном. Горькой горечи исполнилась бы тогда земля Русская, когда против всех законов, людских и божеских, христианских, подняли бы они друг против друга меч. Но Бог не дал случиться такому злу. Князь Владимир тяжело заболел и слёг в постель. Войско на север не отправилось.

Меж тем Ярослав нанял за морем отряды норвежских воинов-викингов, варягов, как их называли на Руси. Они заполонили Новгород. А война всё не начиналась… И тогда варяги, напрасно ждавшие военной славы и добычи, принялись безобразить в городе. Грабили, распутничали. Новгородцы обиды не стерпели и однажды ночью, собравшись тысячной ватагой, перерезали варягов на постоялом дворе, где те ночевали.

Всколыхнулся гнев в груди князя Ярослава! Никогда раньше, никогда позже не действовал он с таким мстительным коварством, как в тот раз. Созвал всех славных мужей новгородских на свой двор, как будто для примирения.