Десять лет я писал многотомную «Историю российского государства» (издательство АСТ, 2013–2022), пытаясь разобраться в биографии одной из самых озадачивающих стран планеты Земля – уяснить смысл и логику общественно-политических процессов, причины национальных побед и поражений, вывести некую формулу, которая «всё объяснит». Одним словом, сражался с Тютчевым, утверждавшим, что умом Россию не понять.
Формулу-то я исчислил и «общий аршин» нашел (во всяком случае предложил), но упор на причинно-следственные связи и закономерности неминуемо вел к схематизации и упрощениям, высушивал повествование – «суха теория, мой друг». Главной потерей, которую я остро ощущал, были личности, оставившие след в истории. Неэмоциональный жанр вынуждал относиться к ним как к винтикам и шестеренкам огромного механизма, и это вызывало у меня авторскую досаду.
Самое интересное в истории – люди, которые ее делали. Они не были функциями, они были живыми: любили и ненавидели, создавали и разрушали, совершали высокие и низкие поступки, делали открытия и ошибались. Я придумал, что параллельно с «рациональными» томами буду выпускать «эмоциональные» – сочиню по роману про каждую эпоху, которую описываю, и тем самым оживлю ее для себя и для читателя. Но этого оказалось недостаточно. Меня всё больше интересовали не вымышленные, а реальные деятели истории. Не все, а некоторые – те, кто в силу исключительных жизненных обстоятельств и своих индивидуальных качеств словно излучают яркое сияние, в которое мне очень хотелось вглядеться повнимательней. Несколько крупных исторических фигур я превратил в эпизодических персонажей своей беллетристики, и всякий раз чувствовал себя скульптором-антропологом, восстанавливающим облик давно умершего человека по костям черепа.
Потом мне пришла в голову идея: а что если рассказать историю России снова, совсем по-другому? Так, как это делали в старину, еще до Ключевского, в дореволюционных гимназиях – не через причинно-следственные связи, а через личности. Не последовать ли примеру Костомарова, написавшего труд «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», но только с неким дополнительным компонентом?
Что если подобрать цепочку отдельных судеб, из которых составится судьба всей страны, но при этом не устраивать экскурсию по мемориальному кладбищу, от могилы к могиле, а воскресить покойников, чтобы увидеть их во плоти, услышать их голоса, попасть в их жизнь? Конечно, духов с того света без колдовства не вызовешь, но литература и есть колдовство, волхование. Однако написать беллетризованные жизнеописания «делателей истории» недостаточно – авторская фантазия всегда искажает факты. И я придумал жанр, который совместит fact и fiction: сначала описание того, что происходило на самом деле, потом рассказ о том, как это происходило – или, верней, как это могло происходить.
Название серии, которую начинает эта книга, – «Иллюминация истории». «Иллюминация» в старинном, изначальном смысле слова, то есть сопровождение хроники виньетками и миниатюрами: вот ее текст, старательно воспроизведенный переписчиком, а вот картинки – плод воображения иллюминатора.
Я как автор выступаю здесь в обоих качествах – и переписчика, и иллюминатора.
Каждый раздел книги состоит из двух частей.
В первой я суммирую биографические факты, достоверно известные о данном человеке. Будучи соединены вместе, эти главы хронологически складываются в историю эпохи, просто в центре повествования находятся не «процессы», а их инициаторы и участники. Выражаясь по-театральному, это спектакль «актерский», а не «режиссерский». Драма же называется «Роль Личности в истории».
Вторая часть каждого раздела – моя «картинка»: беллетристическая новелла, в которой я изображаю героя таким, каким он мне видится.
Сочетание несвободы в исторической половине и простора в художественной позволяют мне выполнить задачу, казалось бы, недостижимую для автора исторических книг: и волки фантазии сыты, и овцы фактографии целы.
Несколько слов об историческом периоде, которому посвящена книга, рассказывающая о предыстории государства.
На самом деле в эту эпоху – с девятого по тринадцатый век – российского государства еще не существует. Оно возникнет только во второй половине пятнадцатого столетия. Раннегосударственная централизованная монархия, именуемая великим княжеством Киевским, – отдаленный предок Российской Федерации, равно как и еще нескольких государств: Украины, Белоруссии, отчасти Литвы. Таким образом, речь пока идет о пред-России. Контуры будущей страны только начинают проступать сквозь туман. Чем дальше вглубь веков, тем больше сомнительного и недостоверного, тем труднее отличить факт от легенды.
Весьма условная правдивость самых ранних сведений объясняется тем, что почти все они почерпнуты из одного источника, так называемой «Повести временных лет», величайшего литературного памятника – и крайне ненадежного исторического ресурса. Это тоже в значительной мере беллетристика, пересказ древних преданий. Летописец, составлявший рукопись в начале XII века, был хорошо осведомлен лишь о событиях последнего столетия, но подстраивал факты и их толкование под «госзаказ» – интересы киевского великокняжеского двора. Переписывая древние, не дошедшие до нас хроники, автор что-то редактировал, прибавлял, наверняка и цензурировал. Кое-какие сведения Летописи (далеко не все) можно сверить с информацией, которую дают более поздние не-киевские хроники, сохранившиеся документы, иностранные источники и археологические находки. Вы увидите, что я очень осторожен в оценках достоверности событий – даже тех, которые изложены в школьных учебниках.
Книга начинается с главки «Историческая фабула», коротко объясняющей суть древнерусской истории. Общий ее сюжет вполне логичен и строен, несмотря на кажущуюся хаотичность.
В пьесе о становлении и распаде раннего русского государства бессчетное множество действующих лиц, но я отобрал лишь актеров первого плана (в первоначальном смысле слова actor – «совершающий деяния»). Все они княжеского звания – такая уж это была эпоха: историю двигали только государи.
При «кастинге» я прежде всего учитывал пресловутый «эффект бабочки» – как в хрестоматийном рассказе Рэя Брэдбери. Каждый из персонажей – «бабочка», без которой сегодняшняя Россия получилась бы несколько другой, а в некоторых случаях даже и совсем другой.