Яков раз в неделю уезжал на караульную службу вдоль оборонительной черты, со своей десяткой патрулировал «Дикое поле». Так продолжалось до конца июня. Марийка полностью ушла в хозяйство. Вместе с Ульяной надо было накормить и управить лошадей, волов, овец, корову и молодняк, птицу. Подоить 3 раза корову, довести до ума надоенное молоко, прополоть участок с овощами. Дети Самуила помогали им во всём. Самуил с утра и до ночи пропадал на сенокосе и уже 10 скирд по 5 возов уже были привезены и заскирдованы на скотном дворе. Кроме того, он каждый день объезжал поля зерновых – подходила жатва зерновых. Ходил в поле смотрел, поспело ли зерно, и пора ли приступать к жатве («оглядины жита»). Чтобы узнать, поспел ли хлеб, Самуил срывал колос, вышелушивал зерно и пробовал его на зуб. Если зерно хрустело, значит, хлеб поспел и его нужно убирать.
В этом году уборка ржи началась со дня Прокопия-жатвенника 8 июля. Сенокос закончился, и наемная братва переключилась на уборку зерновых. Начало зажинок сопровождалось специальными заговорными формулами. Первые сжатые колосья торжественно внесли в амбар и в дом, поставили под иконы, где оставили их до молотьбы . Важная роль при зажине отводилась магии, защищавшей работников от болей в пояснице и руках.
«Рожь поспела – берись за дело».
«Некогда лежать, когда пора жать. А урожай соберем, хоровод заведем».
Выходили на жатву каждый день чисто вымытым и в белой одежде; которая у девчат была украшена вышивкой и кружевом. Обычно рожь, пшеницу, ячмень жали серпом, большим грехом было косить пшеницу, овёс, всегда косили косой. Жатва серпом была очень тяжелым трудом. Женщина подхватывала охапку колосьев левой рукой, а правой отрезала серпом этот пучок. Затем клала его к ногам и опять подхватывала колосья. И так целый день. От такого тяжелого труда, от страданий и появилось слово «страда» – так стали называть жатву.