Венсан целовал Матильду, зарываясь пальцами правой руки в её густые блестящие волосы, левой крепко прижимая к себе. Девушка часто вздыхала, тихонько постанывая от удовольствия. Он прервал поцелуй, чтобы взглянуть ей в глаза, а затем медленно провел языком по её верхней губе. Заставляя сильнее приоткрыть рот, его неугомонный язык угрем скользнул меж зубов девушки, и мужчина приник ещё более глубоким поцелуем, от которого мысли Матильды рассыпались, как порванное жемчужное ожерелье.
С затылка девушки его рука плавно переместилась на грудь и стала нежно мять мягкое полушарие прямо через плотное серое платье, прекрасно сидящее на изящной фигурке хозяйки. Пальцы прощупали затвердевший сосок и легонько сжали. Матильда в сладком томлении, застонала ещё громче, покоряясь накатывающим волнам любовной истомы, полностью отдаваясь незнакомым доселе ощущениям. Все крепче прижимая её к себе, Венсан стал нежно водить губами и языком под подбородком девушки, спускаясь все ниже к шее: там, под тонкой кожей, близко-близко, толчками струилась вожделенная алая жидкость…
− Оставь девчонку в покое, мразь! – хрипловатый голос нарушил очарование момента. Матильда открыла затуманенные страстью глаза, которые тут же расширились от ужаса. Венсан зашипел, как рассерженная кошка. Его прекрасное лицо исказилось, превратившись в уродливую маску с синевато-серыми губами, непомерно длинными верхними клыками, горящими, налитыми кровью глазами и блекло-пепельной кожей. Он прижал Матильду к себе, обхватив одной рукой за талию, другой удерживая за шею. Ногти на руках превратились в длинные черные когти, один из которых покоился прямо на бьющейся, словно птичка в силках, жилке на шее девушки.
Из темноты появилась очень плотная высокая фигура в плаще, с капюшоном на голове, держащая в руке что-то испускавшее мертвенно-зелёный свет. Вампир икнул и попытался растаять во тьме, но человек в плаще резко метнул то, что было в руке прямо ему в лоб. Руки чудовища разжались, глаза скосились к переносице, и он плавно осел грудой тряпья прямо на холодную землю.
Матильда, оглашая окрестности визгом и воем, присущими скорее гиене, нежели такой миловидной девушке, побежала со всех ног по освещенной улице в сторону высокого трехэтажного дома с башенкой.
Победитель подскочил к поверженному чудовищу, дернул рубашку на его впалой серой груди, лизнул массивный золотой перстень с сердоликом и приложил к коже вампира аккурат напротив его иссохшего сердца. Глаза чудовища вновь сфокусировались на противнике и теперь уже вампир завыл дурным голосом: от его груди поднимался жиденький сизый дымок, распространяя вокруг зловоние палёной плоти, смешанное почему-то с еле уловимым ароматом лилий.
− Пэр аурис мортум фэс! – прорычал адепт, – Пэр аурис мортум ветури! Миас фихт!
Вампир рассыпался кучкой пепла.
‒ Вот же твою вечную задницу, да на кол! – голос адепта, по-прежнему хрипловатый, приобрел вполне женственные модуляции, – Опять переборщила с заклинанием!
Отбросив мешающий капюшон с головы, женщина поправила привычным движением волнистые светло-каштановые волосы, мятежно выбившиеся из-под заколки на затылке. Откинув полу черного плаща за спину, она обнажила внушительную, округлую со всех сторон фигуру, пробормотав:
− Главное, чтобы сейчас ветер не подул! – полезла в поясную сумку, достала оттуда маленький блокнот и красивый флакон с духа́ми, безжалостно вылила на дорогу благоухающее розами и пряностями содержимое, вырвала из блокнота листочек и, аккуратно стала сметать им пепел неудачливого вампира во флакон. Подул легкий ветерок: женщина заработала листочком интенсивнее, стараясь собрать как можно больше. Наконец, на месте рассыпавшегося чудовища, на земле осталось лишь серое пыльное пятно.
***
Огромный город-государство Виле́я спал неспокойным сном: в ультрамариновой ночи, напоенной зеленоватым сиянием полной луны то тут, то там раздавался собачий вой, пьяные возгласы, женский смех.
Стража, с дозором обходившая злачные места, сосредоточившиеся по большей части в районе порта, продвигалась по улицам тихо переговариваясь. После войны осталось много опасных существ и артефактов, наводящих ужас на обывателей. Ходили слухи, что не всех темнокожих лордов удалось истребить: некоторые успели бежать, пока другие сражались с армией Кримпса и четырех союзных государств. Только этим можно было объяснить нашествие изменённых на земли победителей. Самое странное состояло в том, что существ не становилось меньше: со времени окончания войны прошло уже пять лет. Вчерашней ночью дозорным пришлось отбиваться от сумасшедшей женщины-птицы с оперением, состоящим из острых лезвий. На прошлой неделе сменщики рассказывали, что на окраине, у городской стены повстречались с самой настоящей мантикорой: как она сумела проникнуть за ограждение – неизвестно!
Вдруг один из дозорных заметил, как высокая темная тень метнулась за угол. Обменявшись знаками, отряд тихо подкрался к высокой фигуре, наглухо закутанной в плащ:
− Стой! Кто идет?
Раздался придушенный женский визг. Укутанная плащом, присела от неожиданности, а потом заругалась:
− Ах вы бессовестные негодяи! Как не стыдно пугать до смерти бедную женщину!
Задержанная откинула капюшон, открыв овальное лицо со слегка вздернутым носом, обрамленное растрепанными волосами. Стражники не подумали расслабляться, обступив её плотным кольцом из пяти человек.
− Неужели вы меня не узнали? – мягкий голос с лёгкой хрипотцой словно обволакивал, – Я же дочь умершего год назад парфюмера Сантуцио Ламброзо, Циана Ламброзо! У меня лавка на площади Джиа. Кавалер Рокиато, неужели вы меня не узнаёте? Только вчера я продала вашей жене духи с ароматом ландыша, а его очень трудно составить, ведь ландышевого масла не существует в природе!
Начальник дозора махнул рукой:
− Отбой, ребята! Я её узнал, женщина говорит правду. Госпожа Ламброзо, что вы делаете на улице в такое время? Тем более в полнолуние! На всех площадях висят грамоты с призывами к добропорядочным гражданам не покидать домов после захода солнца! Участились случаи нападений тварей из лабораторий лордов Грента.
− Ах, господин Рокиато! Всем известно, что искусство создания парфюмерии и косметических средств сродни магии: некоторые составляющие для духов и бальзамов необходимо собирать только в определенное время на полнолуние, или растущую луну. Только так можно создавать настоящие шедевры, радующие придирчивых дам и кавалеров, способные поддерживать красоту и служить завершающими штрихами их образов…
‒ Госпожа Ламброзо, давайте мы проводим вас до дома! Тут недалеко мы слышали какие-то крики…
− Честно говоря, – затараторила Циана, – Они-то меня и испугали! А тут вы… Я хотела спрятаться, думала, что это какие-то бандиты!
− Пойдемте, – настойчиво взял даму под локоть начальник дозора, – Негоже вам ходить одной в такую ночь!
̶ Буду вам премного благодарна! – сладким голосом произнесла создательница ароматов, скрывая под капюшоном очень недовольное лицо. Так, под конвоем из пятерых молчаливых мужчин, Циана проследовала до самой парфюмерной лавки «Серебряная роза».
Женщина открыла массивным фигурным ключом дверь, тут же распрощавшись со «спасителями». Дозорные направились обратно к портовым улочкам – продолжать патрулирование, а дама, проскользнув в дверь, тут же накрепко закрыла её на громадный железный засов и, для верности, повернула ключ в замке. Выкрутив рычажок безумно дорогой новомодной «безопасной» веридиевой лампы1, она сняла её с мраморной подставки, намереваясь отправиться дальше по коридору.
̶ Ты уже вернулась? Так скоро! – раздался тихий, похожий на шорох осенней листвы, голос.
Циана подскочила, прижав руки к массивной груди.
‒ Да что за день такой сегодня…точнее ночь! Все только и знают, что подкрадываются ко мне из-за угла, а потом пугают до смерти! Бадба, разве так можно?
Из-за двери, ведущей в кухню, появилось странное существо: маленькое тонкое тело несомненно, принадлежало женщине, одетой в длинное, сливочного цвета платье, голова вместо волос поросла торчащим во все стороны коричневым пухом, круглые совиные глаза смотрели на Циану не мигая, щеки, подбородок, губы были на месте, но вот нос существу заменяла тонкая длинная роговая пластина – самый настоящий клюв.
‒ Извини, не хотела тебя пугать, – произнесла женщина-птица, – Я волновалась. У тебя вышло спасти кого-нибудь сегодня?
‒ Ой, не знаю! Этого вампира я пасла целую неделю: он прямо при мне чуть было не выпил Матильду – продавщицу из магазина бакалеи. Какой красивый, гад, когда обхаживает жертву: ты бы видела!
Хозяйка парфюмерной лавки вздохнула, как записной сладкоежка, у которого из-под носа увели десерт.
‒ Так за чем дело стало? Покажешь?
‒ Тут проблемка. Я его случайно обратила в пепел…
‒ Ох! – женщина-птица горестно сжала руки на груди, – Чем ты его приложила?
‒ «Солнечным ветром». Боюсь, после такого он не поднимется.
̶ Учитывая то, что известно о вампирах, они практически неубиваемы. Если ты пепел собрала, всего-то нужно, человеческой крови и побольше: наш вампирчик снова оживет и будет краше прежнего.
Циана грустно улыбнулась:
‒ Да, человеческая кровь совершенно не редкость, можно достать на каждом углу, ведь все готовы ею поделиться!
‒ Я готова! – Бадба с готовностью выступила вперед, приподнимая рукав платья.
‒ Кхм… – Циана взглянула на неё без улыбки, – Твоя не подойдет, как и моя. Бадба, без обид! От нашей с тобой крови любой вампир загнется: в моей серебро – ничтожно мало, но ему хватит, а твоя настолько модифицирована, что даже не знаю, какие могут быть последствия. Лучше не экспериментировать.
‒ Вот,… – женщина-птица ругнулась, сжав кулаки, – Что теперь делать?
‒ Придется опять поднимать дневники моего почившего супруга. Помнится, он разработал незадолго до своей смерти заменитель крови – для переливаний, чтобы спасать раненых. Холдер во время войны вплотную работал на госпиталь, у него было много наработок. Да что там, если бы не он, я навсегда осталась бы калекой, после встречи со сбежавшим «пёсиком»-оборотнем лорда Рэ. Это ведь муж придумал вживить мне серебряный коленный сустав и скрепить кости пластинами из серебра – одним выстрелом – двух зайцев! И двигательные функции восстановить, и исключить возможность распространения заразы. Это случилось до нашей свадьбы: Холдер часто приходил проверить, как проходит заживление, так мы и сблизились. Не все лорды были одинаковы…
‒ Если помнишь, Холдер и меня спас, выкупив у Лахса Хэт: тот уже начал потихоньку разбирать свои «игрушки» по кусочкам, – Бадба положила Циане руку на плечо, – Твой муж был хорошим человеком. Он старался избавлять от страданий, а не причинять их. Мне жаль, что гвардейцы из Кримпса поубивали всех лордов без разбора. Хорошо, что Холдер доверился чутью и отправил нас за линию фронта со львиной долей своих лабораторных дневников, а твой дядя Сантуцио принял тебя и не выдавал до самой смерти.
‒ Мир его праху, не тем будь помянут, но это не мешало ему на каждом шагу напоминать о том, что я пустоцвет и попрекать мужем – лордом. Хорошо ещё, что он так и не узнал о тебе.
‒ Да, я умею быть незаметной, – Бадба улыбнулась, – Наследие крови лесных улли1. Что будешь делать с вампиром?
‒ Не знаю. Может и к лучшему, что так вышло. С вампирами очень сложно совладать – они древние существа. Лордам далеко не всегда удавалось контролировать их: что бы они не делали, постоянно случались сбои и вампиры вырывались на свободу. Перед самой войной шла речь о запрете над экспериментами с ними. Муж даже обращался в Совет Лордов, чтобы провести это законодательно. Только Свиард Рэ всегда выступал против ограничений: его привлекала способность вампиров восстанавливаться и вечная молодость.
После непродолжительной паузы Циана продолжала:
‒ Я очень устала сегодня. Давай подумаем обо всем завтра. Прах вампира пока во флаконе от духов – никуда не денется. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть.
В спальне Циана сняла перстень с печатью «солнечный ветер», отмыла её от нанесенной перед вылазкой туши, бережно положила в бархатный мешочек и убрала в большую шкатулку, хранящую драгоценности рода лордов Син. Затем сняла поясную сумочку, вынула оттуда мешочек с восковыми и хлебными кругляшами, на которых с обеих сторон отпечатался рисунок печати связывания, разработанной самим Симоном ас Сарми несколько столетий назад. В роду Холдера Сина с этой печатью были связаны несколько фамильных заклинаний, которыми он поделился с женой. Сегодня одно из них спасло жизнь девушке, а возможно и самой Циане.
Утром ужасно болела голова – такова плата за перерасход энергии. Женщина с трудом поднялась из постели, надела банный халат и пошаркала пушистыми тапочками в направлении кухни. Как всегда, бодрая улли уже хлопотала возле духовки: запах свежеиспеченных круассанов заполнял не только дом до самой крыши, но и половину улицы. Местный булочник, господин Пэр Суврель, уже несколько раз пытался переманить расторопную помощницу парфюмерши, так как был о её необыкновенном таланте к приготовлению выпечки. Конечно, любые его попытки сделать это заранее обрекались на провал: Бадба ни за что не оставила бы подругу. Кроме того, улли только дома могла ходить спокойно без личины, на поддержание которой уходило много сил. Наверняка её тут же бы убили, без всяких разбирательств, доведись кому-то увидеть настоящее лицо улли. После войны слишком силен был страх перед иными существами, даже теми, кто сосуществовал рядом всегда.
− Слушай, Бадба, не в службу, а в дружбу: можешь заварить мне тот Морханский кван для бодрости? Я пока переоденусь и покопаюсь в записях Холдера.
− Сильно болит? – спросила чуткая улли.
− Ох, давно так не было. Похоже я хорошенько выложилась, припечатав этого вампира. Спасибо Холдеру за спасительные пастилки, сейчас разжую и все пройдет.
Через некоторое время, принявшая душ и одетая в любимое домашнее платье Циана сидела в лаборатории, листая толстую тетрадь в коричневом кожаном переплете. Улли вошла с большой чашкой, источающей манящий аромат поджаренных зерен квана и тарелкой теплых круассанов.
− Так, – задумчиво произнесла женщина, не поднимая головы, – У меня есть все ингредиенты, но, боюсь мой перегонный аппарат может не совсем сгодиться. Я ведь делаю масляное сырье только из растений, а ароматные эмульсии животного происхождения закупаю. Здесь нужно взять свежую молочную сыворотку, высушить её… Ну, чтобы получился порошок, удалить всю воду, не повредив структур белка. Да тут никакой перегонный аппарат не поможет! Ага, вот заклинание.
Она, наконец, подняла голову. Подруга протянула ей чашку с кваном, от которой шел легкий пар и поставила тарелку с булочками прямо на заставленный колбами и ретортами длинный стол.
− Я ничего не поняла в том, что ты сказала, но звучит обнадеживающе. Как всегда, я готова помочь, только скажи, как: перелить жидкость из этого сосуда в тот, или подержать сито. Большего от меня ожидать не стоит.
− Не прибедняйся! У тебя выходят прекрасные иллюзии, в нашем саду все растет и плодоносит, а в хозяйственных чарах тебе нет равных!
− Ясно, ясно, подлиза! Утром схожу за молоком. Сколько надо?
− Большой бидон на всякий случай! Заодно и сыру наделаем: для заменителя крови только сыворотка нужна и железный гвоздь.
Бадба удивлённо моргнула несколько раз:
− Какой странный состав!
Циана снова опустила глаза к тетради.
− Тут так и написано: «сыворотка и железный гвоздь»! Остальное сделает заклинание. На выходе получается сухой концентрат аналогичный крови. Его просто разводят дистиллированной водой. Муж такое в вены людям вливал, и они выживали! А тут просто пепел полить… Может получится?
Женщина посмотрела на подругу почти умоляющим взглядом.
− Нужно попробовать. Сложное заклинание?
− Не слишком, но забирает много сил: Холдер после него отлеживался целый день. Правда, он делал кровь большими пакетами. Молоко везли из деревни в невероятных количествах, а в нашем доме всегда был свежий сыр, даже на рынке его продавали. Помнится, в скобяной лавке сильно удивились, когда муж попросил продать мешок гвоздей.
− Предположим, у тебя все получилось. Вампира нужно будет изолировать где-то, во всяком случае, первое время. Подвал? Там стоит клетка от человека-оленя, которого ты благополучно избавила от рогов и копыт, оставив навечно кривые ноги. Впрочем, он не в обиде: я видела его под руку с торговкой цветами – они шли улыбаясь друг другу, по-видимому, совершенно счастливые.
− Я пошла на такой риск исключительно по его просьбе! Рога были так тяжелы, что у бедняги все время болела шея, а на копытах он так и не научился нормально ходить. Моя цель – вовсе не переделать всех и каждого, а помочь пострадавшим от жестоких экспериментов обрести свое место в мире.
− А тот морской конь?
− Зачем ты напомнила! Келпи – моя боль. Так и не вышло достучаться до его сознания. Его пришлось выпустить слишком рано – иначе он бы погиб. Келпи поселился в дальнем гроте, далеко от Вилеи, но все равно отдыхающим в тех местах грозит серьезная опасность: водяной человеко-конь, злой на весь свет.
− Ага, и поэтому ты ездишь туда по нескольку раз в месяц.
− Нужно же ему хоть словом перемолвиться с кем-то! Я привожу ему человеческой еды, одежду, книги, иногда журналы и газеты: иначе он совсем одичает. На самом деле у нас уже прогресс: у Келпи получается превращаться я в человека, когда я подхожу к гроту. Раньше только голова становилась человечьей, а тело оставалось конским, да еще с чешуйчатым хвостом! Конечно, он не в меру обидчив и вспыльчив. Хорошо, что люди не так больно кусаются, как кони, да и через толстый шерстяной жакет…
− Циана, всех спасти невозможно, как не противно это говорить. Ты сильно рискуешь каждый раз выручая очередное исковерканное существо.
− И это говорит улли, с диким суррогатом в жилах, не так давно просившая меня восстановить опасного вампира из пепла при помощи синтезированной крови!
Бадба поджала губы и опустив глаза, молча направилась к выходу. Она обернулась у самой двери, уже стоя на пороге, тихо проронила:
− Все мы не идеальны, в той или иной мере. Но я все-таки настаиваю: иногда нужно подумать и о себе. Вчера тебя чуть не поймали дозорные. Если откроется, что ты вдова Грентского лорда, а тем более увидят оборудование в подвале и дневники лорда Син, не говоря уже об опасном существе в гроте за городом, никто даже разбираться не станет – тебя распнут на центральной площади, или сожгут у позорного столба.
Она тихо закрыла за собой дверь.
***
Циана сидела за прилавком у кассы, сосредоточенно выписывая тонкости предстоящей работы по созданию искусственной крови. Она всегда серьезно готовилась к работе, будь то создание нового аромата, шампуня для волос или составление заклинания. Бадба отправилась на рынок, предварительно наведя личину, под которой появлялась на людях.
На двери зазвонил мелодичный серебряный колокольчик, возвещая о приходе очередного покупателя.
В лавку вошла незнакомая женщина в богатом, цвета темного вина, платье из органзы, с красивым расшитым бисером и золотыми нитями ридикюлем.
− Доброе утро! – Циана немедленно поднялась, демонстрируя профессиональную улыбку и одновременно засовывая в ящик дневник покойного мужа со своими записями.
− Доброе утро, – грудной голос посетительницы, густой и тягучий словно патока, заполнил все пространство маленькой лавочки. Она лениво осматривала полки шкафов, заполненных маслами, вытяжками из растений, шампунями, мазями, бальзамами в красивых стеклянных флаконах разного цвета, которые специально заказывались у известного мастера-стеклодува для «Серебряной розы».
Посетительница задержалась у шкафа с парфюмом, который напоминал по виду пещеру пэри из сказок, или сокровищницу какого-нибудь богатого государя. Стеклодув особенно расстарался, создавая флаконы для духов мадам Ламброзо. Каждый из них представлял собою произведение искусства и снабжался тонкой серебряной пластинкой на ленточке или шнурке, с одной стороны которой гравировалась роза, а с другой название духов и имя парфюмера. При продаже, каждый флакончик вкладывался в серебристый бархатный мешочек-саше с вышитой серебряными нитями розой.
− Могли бы вы показать мне вот этот аромат? – она указала на пузатый флакончик в черно-белую полоску, с притертой пробкой в виде прозрачной неправильной формы тонкой пластины.
− Конечно! – Циана достали из шкафа парфюм, вынула пробку и протянула её покупательнице. В воздухе разлился нежный аромат молочной карамели и лесной земляники, с легкими мятными нотками.
− Сладковато для меня! – дама отдала пробку.
− Какой аромат вы бы хотели?
− Что-то свежее, цитрусовое, но не слишком кислое.
Циана выставила на прилавок четыре разноцветных флакона и пояснила, поочередно указывая рукой на каждый из них
− Здесь главные ноты – лимон, апельсин, мандарин и грейпфрут.
Потом вытащила пробки подала их по очереди даме.
− Вот этот, – покупательница протянула пробку, на которой красовались яркие перья экзотической птицы, надежно прикрепленные к рыцарскому шлему из дымчатого стекла.
− Грейпфрут с легкими нотами корицы и валхасской розы, с «сердцем» пачули и сосновой смолы. Вам большой или маленький флакон?
− Большой.
Парфюмер достала из того же шкафа большой флакон выбранного аромата, уже упакованный в фанерную коробочку с логотипом-розой, показала его покупательнице и озвучила цену.
Дама, не моргнув глазом выложила пять золотых монет, на которые семья из трёх человек могла неплохо жить два месяца, тут же распечатала парфюм, надушилась и с довольной улыбкой покинула лавку, оставив за собой ароматный грейпфрутово-пряный шлейф.
Циана тут же спрятала прибыль в кассу, по-деловому прикидывая: «Пора закупать амбру и заказать флаконы для новинок. Неплохо бы еще пару таких покупателей – сырьё и тара нынче очень дороги».
Только она хотела усесться за планирование создания искусственной крови, как снова звякнул колокольчик. На пороге стояла девушка из лавки с тканями по соседству. Она подошла прямиком к шкафу с мылом и шампунями и попросила:
− Можно большой кусок вашего травяного мыла?
Циана достала просимое, заметив краем глаза, что покупательница поглядывает на шкаф с духами.
− Что-то ещё?
− Нет, спасибо. Я знаю, ваши ароматы великолепны, но очень дороги – мне совершенно не по карману.
− Знаете, у меня есть несколько парфюмов которые не так дороги, только флаконы у них простые, аптечные. Показать?
Глаза юной продавщицы тканей загорелись, она радостно кивнула. Циана достала из-под прилавка фанерный ящик с множеством маленьких флакончиков темного стекла, снабженных бумажными этикетками, попросту подписанными от руки.
− Какие ароматы вы любите? – спросила она покупательницу.
***
Рано закрыв лавку, они с Бадбой два часа возились с приготовлением сыра, чтобы отделить сыворотку: грели молоко в огромной кастрюле, ровно до девяноста градусов, потом лили лимонный сок, постоянно помешивая шумовкой… Осажденный сырный ком выделили через марлю и клали под пресс в миску с рядами дырочек. Через некоторое время переложили в глубокую миску и, залив пряным рассолом, оставили созревать.
Драгоценную сыворотку, ради которой все затевалось слили в объемистую бутыль и унесли в подвал к большой бумажной коробке гвоздей. Все было готово.
Циана белым мелом вычертила на полу окружность, в ней ещё одну, написала между ними заклинательную формулу, потом вычертила три круга поменьше на концах треугольника, между ними нарисовала жаровню с курящимся дымком. За правой стороной треугольника добавила три свечи в подсвечнике, слева глаз, а внизу три волнистые линии.
В центральный кружок она поставила бутыль с сывороткой, в правый – три гвоздя, а в левый – тряпицу с каплей крови девушки из магазина тканей. Она выторговала её за флакончик духов, отговорившись, что это нужно для создания нового крема для лица. Последний штрих – женщина расставила шесть свечей за пределами очерченного круга, по его периметру и подожгла фитили.
− Бадба, выйди пожалуйста! – попросила магичка, – Ты же знаешь, я не люблю рисковать! Обещаю, что на оживлении не стану тебя отсылать.
Улли, фыркнув, удалилась, на прощанье, не удержавшись, негромко хлопнула дверью. «Отойдет!» – ухмыльнулась Циана, тут же посерьёзнев. Она вздохнула несколько раз, стараясь сконцентрироваться, ощутив токи энергии, проходящие по телу.
«Фацитус ест куаси симилис консервандо сангуинем проприум», – тихие слова словно вплелись в пространство подвала, срезонировав с печатью, нарисованной на полу, от чего она зажглась желтым огнём.
«Фацитус ест куаси…» – она повторила заклинание ещё и ещё раз, болезненно ощущая, как через кончики пальцев выходит энергия, наполняющая печать, на которую уже стало невозможно смотреть – так ярко она светилась. Магичка продолжала повторять заклинание. Что творилось в круге, рассмотреть не было никакой возможности. У женщины уже давно дрожали ноги и кружилась голова; кончики пальцев не просто болели, руки горели до самого локтя. В голове не осталось ни одной мысли, только слова заклинания: пространство и время словно смешались. Последний раз произнеся заклинание, Циана на секунду замерла, а потом осела прямо на пол там же, где стояла.
Она открыла глаза. Свечи, расставленные по окружности, догорели только до половины – значит прошло не больше часа. Печать ещё слабо фосфоресцировала, гвозди и тряпица с кровью лежали, как и прежде, на своих местах, а в бутыли вместо заполнявшей до краёв сыворотки, находилась какая-то масса цвета толченого кирпича, поднимавшаяся ото дна на фалангу мизинца.
«Пока не догорят свечи, трогать ничего нельзя», – вспомнила она общие наставления Холдера, ‒ «Что бы ни было, нельзя размыкать круг, пока не погаснет свечение и ритуальная комната не погрузится в темноту. После этого произносишь заклинание отпускания или прощания, как некоторые говорят. Только тогда, можешь зажигать свет и размыкать круг».
Циана погладила кольцо мужа, которое служило также и защитой от тех, кто приходит на зов во время ритуалов и творит метаморфозы.
«Милая, магия кажется очень приятной и удобной вещью только тем, кто с нею не знаком», – слова мужа звучали в ушах, пока она смотрела на постепенно угасающий круг печати, не в силах подняться с пола, – «Она даёт огромное могущество: при помощи магии можно сделать практически что угодно, только плата за это слишком высока. Силы, которые ты призываешь, уже никогда не оставят тебя в покое. Лишь однажды попробовав твоей энергии, они обязательно захотят ещё. Ты будешь меняться, с каждым разом все больше, все дальше уходя от своей человеческой сути. Но и отказываться от дара нельзя – он обязательно потребует выхода, а если его душить в себе, разорвет изнутри. Не бойся, я помогу тебе. Счастье, что судьба свела нас!»
Непрошеная слеза скатилась из уголка глаза: как же она скучала! По его темным золотистым волосам и усталым глазам цвета корицы; по нежным рукам, умевшим заставлять её тело звучать словно смычок – скрипку. Любимый мужчина и одновременно учитель опасного искусства магии, который выручал в любой ситуации. Из-за постоянно употребляемых поддерживающих эликсиров его кожа приобрела тёмный, слегка сероватый оттенок сильного загара, как у всех лордов-магов.
Последний раз она видела его на причале, среди суматошно снующей толпы: он, за огромные деньги, сделал ей документы, без отметки о браке с ним, нанял людей, чтобы они забронировали ей место на корабле, уходящем подальше из Грента, простился дома, заверяя, что не пойдет провожать… Не удержался. Он одиноко стоял на пристани, напряженно глядя на уходящий корабль. Его толкали то с одной стороны, то с другой… Она всегда различала мужа в толпе даже с расстояния в сто шагов. Корабль отплывал все дальше и дальше, Циана потеряла его из виду, но всё равно продолжала выискивать упрямую высокую фигуру между другими.
***
Подвал погрузился в темноту – свечи догорели.
̶ Я благодарю, что явились на зов и отпускаю вас! Возвращайтесь с миром в свои обители и не чините зла ни мне, ни моим близким! – формула отпуска была предельно простой, но действенной. Циана с трудом поднялась на четвереньки и нащупала коробок со спичками. Затеплив огонёк, она чуть ли не доползла до стола, на котором стояла веридиевая1 лампа. Поворот рычажка и подвал ярко осветило.
В дверь тут же тихонько заскреблись: улли беспокоилась.
‒ Входи уже! – хрипло выдохнула Циана. Дверь скрипнула, пропуская перепуганную Бадбу.
‒ Всё? Закончилось? – она пискнула, увидев подругу, сидящую прямо на полу, – Что случилось?
‒ Все в порядке, – магичка попыталась встать, держась за стол, но у неё ничего не вышло, ‒ Сильно выложилась. Придется отлеживаться пару дней. Все-таки Холдер был намного сильнее меня во всех смыслах.
‒ Сейчас-сейчас! Принести шоколад?
‒ Кван и шоколад. Сейчас, на ноги встану… Надо посмотреть на концентрат. Хочешь, можешь принести сюда бутыль.
Бадба подошла к кругам, хотела взять гвозди и вскрикнула: они рассыпались в её руках в пыль. Улли с опаской взяла тряпицу с кровью, но с нею ничего не произошло. Подняв бутыль, где раньше находилась сыворотка, она осторожно, на вытянутой руке перенесла её на стол. Циана уже кое-как поднялась на ноги, все ещё держась за стол. Она потрясла бутыль – в ней находился мелкий порошок.
‒ Прекрасно. Кажется, получилось: у мужа все выглядело точно так же. Теперь надо дистиллировать воду и разбавить порошок. На одну чайную ложку добавляется два стакана воды.
‒ А не жидковато получится? – усомнилась подруга.
‒ Таковы пропорции. Иначе искусственная кровь выйдет слишком густой и быстро свернётся, а нам этого совсем не нужно.
‒ Странная все же процедура: кровь из сыворотки и гвоздей! И цветом совсем не похоже: скорее, как краска или румяна.
‒ Тут совсем не в цвете дело. Все сработало на законе подобия. Главное, чтобы свойства были как у крови, а какого она цвета… Не все ли равно?
‒ А мы сейчас будем оживлять вампира? – глаза улли загорелись, словно у маленькой девочки при упоминании пони и конфет.
‒ Дай мне хоть в себя прийти! Он будет ужасно зол, когда оживет! Как я такая смогу ему противостоять? На меня сейчас дунь – и свалюсь. Ой… Даже дуть не надо, сама справлюсь…
Улли еле успела подхватить драгоценную бутыль, подставив плечо оседающей обратно на пол подруге.
На следующий день парфюмерная лавка «Серебряная роза», что на площади Джиа так и не открылась. На двери висела табличка: «Прошу прощения. Уехала за сырьем.»
Циана лежала целый день в постели, картинно охая и поглощая кван чашку за чашкой, неизменно закусывая шоколадом всех сортов, какие только сердобольная Бадба отыскала в соседней кондитерской. После очередного особенно громкого «оха» улли заметила:
‒ По-моему, ты переигрываешь.
Циана приоткрыла один глаз и по-деловому спросила:
‒ Что меня выдало?
‒ Когда тебе действительно плохо, ты бледная и молчишь.
Магичка улыбнулась, и произнесла, откидывая одеяло:
‒ Свершилось чудо! Волшебный кван с шоколадом, поднесенные рукой искреннего друга спасли меня от энергетического голодания! Держитесь вампиры: я вернулась!
Она, кряхтя, поднялась с кровати и отправилась приводить себя в порядок.
В подвале все было готово для воскрешения: Бадба прекрасно справилась с перегонным кубом, нацедив целую пятилитровую бутыль дистиллята, Циана намешала литр кровезаменителя, приобретшего веселенький апельсиновый оттенок. Они высыпали прах вампира в большую клетку с железными, покрытыми тонким слоем серебра прутьями и, довольно непочтительно, плеснули туда кровезаменителем. Ничего не произошло, кроме того, что на полу внутри клетки расплылось безобразное, непередаваемого цвета грязное пятно.
Посмотрев друг на друга, дамы в один голос сказали:
‒ Ничего, нужно подождать, – и рассмеялись. Время шло, но ничего так и не происходило.
‒ Может, ещё полить? – спросила Бадба. Так и поступили. Наболтав следующие пол литра оранжевой субстанции, Циана вылила их на пятно – с тем же результатом.
‒ Все, в последний раз польём, а завтра, если ничего не произойдет, вымоем грязь. Наверно что-то пошло не так, хотя на вид вещество точно такое, какое выходило у мужа.
Они подождали ещё немного, но Бадба, поборница чистоты, стала нервничать и Циана увела подругу наверх. Грязно-оранжевая лужа осталась сохнуть в подвале.
Оказалось, манипуляции заняли много времени: на улице стемнело. Улли зажгла веридиевую лампу, ярко осветившую кухню.
‒ Ну что, квана с шоколадом? – спросила Бадба подругу.
‒ О, нет! Еще одной чашки этого благословенного напитка я уже не вынесу, равно как и к шоколаду не притронусь наверно полгода!
Улли только ухмыльнулась: она прекрасно знала подругу – завтра же та потребует квана с чем-нибудь сладким.
‒ Жаль, что не вышло с заменителем крови, – сетовала магичка, – Наверно для вампира все-таки принципиально необходима свежая человеческая кровь. Но ведь люди же прекрасно её воспринимали! Причем любая группа! Холдеру даже медаль в свое время дали за её разработку! Скольким жизнь спасла, а тут…
Приподнятое настроение улетучилось, подруги загрустили.
‒ Да не переживай ты! – утешала Бадба, – Ну не вышло воскресить этого кровососа – может и к лучшему! Как ему помочь? Это ведь не плод эксперимента. Да и захотел бы он помощи? А так оставлять все равно нельзя было – он бы всех девиц в округе выпил со временем.
‒ Они не только девиц выпивают. Просто их легче внешностью привлечь, а женщины больше мужчин привлекают. Ну, конечно, разное случается… В общем, зря я наверно с этими вампирами связалась. Действительно, лучше для всех, чтобы он так прахом и остался.
Она встала и охнула:
‒ Ой, опять голова закружилась. Пойду я спать. Завтра уже буду как огурчик.
‒ Иди, – погладила её по руке подруга, – Я ещё посижу.
***
С детства привыкшую чутко спать Циану разбудил какой-то шорох. Ещё не открыв глаз, женщина ощутила чье-то присутствие в комнате. Спальню заливал свет ущербной луны – она вчера забыла задернуть шторы как следует. Открыв глаза, магичка подумала, что ей снится сон: рядом с кроватью, стоял абсолютно обнаженный невероятно красивый мужчина. Светлые волосы покрывали плечи, отсвечивая в неверном лунном свете, контрастируя с темными бровями и глазами, казавшимися абсолютно черными. Бледная кожа подчеркивала рельефные мышцы атлетической фигуры незнакомца, его широкие плечи, стройные длинные ноги.
Мужчина неуловимым скользящим движением переместился вплотную к кровати. Ещё не отошедшая ото сна Циана не знала куда девать глаза. Запахло её любимыми духами. «Да это же!..» – мысль додумать она не успела. Голый красавец отвратительно зашипел и впился ей в горло. Последнее, что она запомнила, это боль в шее, постепенно сменяющаяся каким-то непристойным удовольствием, довольное сопение и сосущие звуки.
Утро выдалось… интересным. Циана проснулась с ужасной головной болью, словно перепила накануне ликера. Шею саднило. Рядом с нею поверх одеяла, лицом вниз, лежал давешний мужчина, не то спящий, не то без сознания.
‒ Значит то был не сон, – сама себе сказала она, держась за пульсирующую болью голову, – Давненько я не просыпалась в такой чудесной компании!
Коснулась лежащего, удостоверившись, что он дышит, укрыла его своим одеялом, дабы не смущаться голых ягодиц мужчины.
‒ Ну, что, родимый? Насосался серебряной крови? Как тебе оно?
Родимый ничего не ответил, пребывая в глубоком обмороке.
‒ А ведь у нас вышло! – запоздало улыбнулась она, – Бадба! Иди сюда! У нас получилось! Он восстановился!
Через несколько секунд дверь открылась и в спальню вбежала улли, тут же раскрывшая рот от удивления:
‒ Он что, спал с тобою?
‒ Ну… И да, и нет. В общем он меня укусил и вырубился. Когда я проснулась, он уже был вот такой.
‒ Нужно скорее его связать, пока не очнулся! – тут же выпалила прагматичная Бадба.
‒ А ведь верно! – Циана полезла в стол за мешочком с печатями, но потом передумала, – Есть идея! Тащи стойкие чернила и кисточку!
Пролетело лишь несколько мгновений, как все это было уже у неё. Обмакнув кисть в чернила, которыми подписывала в лаборатории флаконы по стеклу, она стала рисовать печать связывания прямо на коже между лопаток вампира. Улли смотрела на это действо расширившимися глазами.
‒ Быстро не смоется, – пояснила парфюмер и скороговоркой пробормотала заклинание, из-за частого употребления буквально «отскакивавшее от зубов». Печать полыхнула зеленым, вампир судорожно вздохнул, но не очнулся; Бадба охнула, схватившись за горло.
̶ Пойдём, пусть поспит. Он теперь никуда не денется, – сказала Циана подруге, – Надо всё-таки придумать ему какую-нибудь одежду: разгуливающий по дому недружелюбный голый красавец сильно отвлекает от рабочих мыслей.
Улли хихикнула, но ничего не ответила.
На рынок за мужской одеждой отправилась Бадба: магичка боялась оставить её наедине с вампиром, даже лишённым части сил. Циана пошла на чердак, чтобы поискать в старом сундуке среди оставшихся вещей дядюшки Ламброзо какой-нибудь более-менее приличный костюм на первое время.
До переезда племянницы дела у парфюмера шли не очень. Он в основном торговал аптечными настойками, пастилками и не слишком вкусными сахарными леденцами, так как его духи́ не пользовались популярностью. Постепенно Циана взяла дело в свои руки, оно начало приносить прибыль. Месяц за месяцем она налаживала контакты с поставщиками трав и цветов, смол, готовых масел и амбры. Потом, совершенно случайно, на рынке она увидела необычные бутыли, которые делал местный стеклодув. Фигурные флаконы тоже не очень-то пользовались популярностью из-за дороговизны. Предприимчивая женщина предложила взаимовыгодную сделку, которая повлекла за собой долгосрочное партнёрство.
Привыкший к жёсткой экономии дядюшка Сантуцо нещадно корил за каждую потраченную лею, скрупулёзно считал фиты2. Для себя он предпочитал совсем ничего не покупать, кроме еды и хмельной травяной настойки от местной мастерицы – племянница наотрез отказалась готовить спиртное в их перегонном кубе.
Верхней одежды не осталось – её давно пустили на ветошь. Циана всё же нашла две тонкие рубашки из мягкого, хорошо выделанного льна, с кружевами на груди и рукавах – она дарила их дяде на последний день рождения. Пошарив ещё немного, она извлекла чёрные бархатные штаны, лишь слегка истёртые и несколько пар светлых чулок.
«Обувь!» ‒ осенило её, ‒ «Не будет же вампир ходить босиком! Как же я забыла попросить Бадбу купить хотя бы какие-то башмаки!» и вот – о чудо! – на самом дне сундука обнаружились несколько пар совершенно неношеных домашних туфель. Она мысленно возблагодарила излишне бережливого дядюшку.
Вернувшись в свою спальню, женщина застала «гостя» в прежнем положении. Аккуратно разложив одежду на стуле, она поставила пару туфель у кровати и вышла, тихонько притворив за собой дверь.
Венсан открыл глаза.
***
Бадба ещё не вернулась, видимо, заболталась со словоохотливой торговкой овощами, пересказывающей новости всем, кто готов был слушать. Циана попивала кван с позавчерашним круассаном, задумчиво глядя в окно, выходящее во внутренний дворик и сад.
− Что ты со мной сделала, гадкая толстуха?! – в дверях стоял вампир в одежде старого Сантуцо. «Как же он красив, даже в этом тряпье!» – подумала Циана, но тут осознала, что именно он сказал.
− Ничего особенного. Просто оживила тебя. Толстуха – это старая Мэг, жена рыбака, что сидит на рынке с корзинами, полными улова, а никак не я.
На самом деле Циану задели его слова. После тридцати пяти лет ей никак не удавалось похудеть, а тут ещё эти магические перерасходы энергии, которые приходилось восстанавливать шоколадом…
− А перед этим убила! Не смей отпираться, мерзкая корова! – он пошатнулся, опершись на дверной косяк.
− Ну, ты ведь стоишь здесь передо мной, оскорбляешь… Значит, убить не вышло. Присядь, – женщина указала на стул напротив, – А то ненароком свалишься, а мне таскать тебя совсем неохота.
Вампир сел на стул, гневно уставившись на Циану, похоже, не зная, что ещё сказать. До неё долетел очень лёгкий, практически неуловимый, запах духов. «Какой забавный эффект», – женщина улыбнулась своим мыслям. Это, похоже, ещё сильнее разозлило его.
− Несмотря на моё состояние у меня хватит сил, чтобы свернуть тебе шею! – пригрозил он, впрочем, не сдвинувшись с места.
Циана отметила, что он ведёт себя намного адекватнее и спокойнее Келпи, когда она его только-только привела в подвал: тот кидался на прутья клетки, безумно ржал… В общем, полный ужас.
− Чтобы не создалось обманчивого впечатления, я всё объясню. Ты связан печатью силы и, стоит только мне пошевелить пальцем, как окажешься на полу в бессознательном состоянии с весьма дурацким выражением лица. Не советую проверять, – предупредила она, заметив, как вампир дёрнулся по направлению к ней. − Считай меня волонтёром-благотворительницей, помогающей адаптироваться в мире существам, сбившимся с пути.
− Вообще-то, я прекрасно себя чувствовал, до встречи с тобой!
− Ты – может быть, но никак не окружающие тебя люди, а точнее, девушки. Если бы я не успела вовремя, ты бы выпил несчастную Матильду, дочку капельмейстера воскресного хора! При таком раскладе тебя бы всё равно рано или поздно поймали и засадили кол в сердце или сожгли на костре. После войны люди стали бояться и древних, давно известных существ, а вампиры всегда были не в чести. Даже лорды Грента их уничтожали.
Вампир поджал губы.
− Хочу предложить тебе выход из создавшейся ситуации. Вещество, которым я воскресила тебя, возможно, подойдёт как заменитель свежей крови.
Мужчина фыркнул, откровенно презрительно изогнув бровь.
− Ты погоди вредничать не попробовав. Если не подойдёт, мы подумаем над альтернативами. Ты должен понять: я тебе не враг, но не позволю плодить себе подобных и сеять смерть вокруг.
Циана встала, намереваясь намешать ему порцию заменителя. Вампир опять зашипел.
− Я смешаю тебе коктейль, не переживай! Кстати, как тебя зовут? Мы не успели познакомиться. Меня Циана Си.. Ламброзо, – она чуть было не представилась именем мужа.
− Венсан, – презрительно процедил сквозь зубы мужчина.
− А фамилия? Или у вампиров их нет?
− Что за глупость? Конечно есть! Кауф! Меня зовут Венсан Кауф.
− Приятно познакомиться, – ухмыльнулась Циана маленькой победе: «гость» пошёл на контакт.
Когда всё было готово, она протянула Венсану стакан с заменителем. Мужчина с удивлением уставился на оранжевую жидкость, не спеша брать его.
− Пей-пей! Этот суррогат позволил тебе буквально восстать из пепла, подобно легендарной птице феникс. Поверь, если бы я хотела тебе навредить, то не стала бы воскрешать. Кроме того, пока ты валялся в моей постели в чём мать родила, я могла сто раз тебя убить.
Венсан недоверчиво посмотрел на неё, но заменитель взял, понюхал, попробовал и скривился. Потом отпил ещё немного, а распробовав, залпом осушил стакан до дна. Женщина с улыбкой наблюдала за ним.
− Ну как?
− Жуткая гадость! – ответил вампир, зло поглядывая на неё, – Нет ли ещё?
Вернувшаяся с рынка Бадба застала на кухне почти идиллию. Циана и Венсан сидели за столом друг напротив друга, премило беседуя:
− А вампиры едят или пьют что-нибудь, кроме крови?
− Если ты хочешь узнать, можем ли мы есть человеческую пищу, то да, можем. Только она ощущается на языке как пепел или картон. То же с напитками, кроме спиртных – они ненадолго отбивают жажду крови. Я тут думал, почему так и понял: для нас ценен не химический состав – хотя он тоже важен. Всё дело в живой составляющей, как бы так выразиться… Жизненном флюиде. В спиртных напитках он тоже есть: чем крепче, тем устойчивее.
− Это что же, мне теперь придеёся для тебя ромом закупаться?
Вампир пожал плечами:
− Я тебя ни о чём не просил.
− Так, ты бросай этот отстранённый тон. Я тебя не отпущу, пока не пойму, что не представляешь опасности для людей. Поэтому лучше настроиться на сотрудничество.
Вампир саркастически ухмыльнулся и закатил глаза.
− Кстати, нас кусать для тебя небезопасно, – вступила в разговор улли, входя на кухню.
− Женщина-птица! – Венсан поприветствовал её как старую знакомую, – Интересно, почему?
Ответила Циана:
− Потому что второй раз восстанавливать тебя мы уже не станем. Сбежать тоже не выйдет: я тут же воспользуюсь печатью и верну тебя обратно. Поэтому смирись с мыслью, что придётся провести некоторое время с нами. Тебе выбирать: в качестве гостя – мы выделим тебе комнату, передвижения по дому не ограничены, или пленника – в клетке, в подвале.
− Вас не смущает, что я быстро оттуда выбрался? – самодовольно ухмыльнулся блондин.
− Не волнуйся, мы примем меры, – в один голос заявили дамы.
− Ну, что ж, гостем быть всегда приятней. Только есть одна загвоздка: меня всё равно отыщет моя дьюкесса. Мало вам не покажется!
Женщины переглянулись.
− Что за дьюкесса? – спросила Циана.
Венсан хитро посмотрел ей в глаза, явно наслаждаясь моментом.
− Благодаря ей я стал вампиром. Нас из всего клана осталось двое, но это не надолго: Вилея прекрасный город, тут так много разных сердобольных женщин… Она найдёт меня, даже не сомневайтесь! Если не сможем вас выпить, то открутим ваши глупенькие головки…
− В подвал! – лицо магички застыло. Глаза Венсана съехались к переносице, он послушно зашагал к выходу, сильно треснувшись лбом о дверной косяк.
− Ну вот! А так хорошо всё начиналось, – расстроенно сказала Бадба.
***
Венсан сидел в клетке, на одеяле, брошенном прямо на пол, уныло глядя на окружность вокруг прутьев, начерченную всего лишь мелом, но совершенно непреодолимую. Эта женщина-магичка… Да что там! Гадкая толстуха, мерзкая тётка, дылда пучеглазая, пышногрудая дрянь… Что-то опять его не туда понесло. В общем, отвратительная баба, оказалась, как ни прискорбно это признавать, толковой. Интересно, откуда она взяла этот оранжевый коктейль? Его хотелось нестерпимо. Он не помнил, чтобы получал такое удовольствие от обычной крови. Было в этой, неприятного цвета жидкости что-то… От неё хотелось жить! Вампир не чувствовал себя так очень давно… Возможно, после той кровавой оргии в маленьком городке… Как там его…Да неважно! Они с дьюкессой тогда славно развлеклись на балу местного аристократа. Сколько там было людей? Человек тридцать? Он в тот момент почувствовал себя почти как раньше, когда был живым…
Венсан уже давно не ужасался смертям: люди – пища! Чего расстраиваться? Они же не переживают о бесчисленном количестве птиц и животных, которых съели за время существования! Та глупая девчонка, которую он поймал на своё сексуальное очарование… А до неё… Он сознательно не запоминал жертв: сначала, чтобы не казниться, пока сохранял остатки человечности, а потом…
«Нельзя сочувствовать еде!» – говорила дьюкесса. Венсан был с нею согласен. А что оставалось делать? Когда-то, очень давно, он сам стал её едой, а потом живой игрушкой. Впрочем, это – громко сказано. Скорее, «не мёртвой». У него давно не осталось никаких чувств, кроме инстинктов и всепоглощающей жажды. Когда-то изучал науки, искусства, даже, кажется, преуспел… Дьюкесса этого не поощряла: её не интересовало ничего, кроме крови, балов, секса – именно в такой последовательности.
− Эй! – закричал вампир, – Изуверки! Принесите мне коктейль!
Он забарабанил камнем, который нашёл на полу, по металлическим прутьям. Вампир стучал до тех пор, пока не скрипнула дверь, пропуская очень раздражённую хозяйку дома.
− Чего тебе? – грубовато спросила она.
− Кро-о-о-ви! – рот Венсана расплылся в плотоядной улыбке, – Побольше!
Он специально оголил клыки: почему-то ему доставляло удовольствие бесить эту миловидную… жирную тётку!
− Обойдёшься! – Циана повернулась, чтобы уйти.
− Это немилосердно! И вы ещё зоветёсь людьми! Зачем воскресили меня? Чтобы мучить? Тогда лучше убейте.
Женщина вздрогнула.
− Ничего, кроме коктейля ты не получишь, не надейся!
Втайне ликуя, вампир протянул с показным разочарованием:
− Ладно, давай эту гадость. Только побольше, одного несчастного стаканчика мало!
Ничего не ответив, женщина вышла, плотно затворив за собою дверь.
***
− Такими темпами, как он поглощает заменитель, мне придется через неделю делать новый, – говорила Циана задумчивой Бадбе.
− Может, его опять развеять, только теперь насовсем? – предложила улли, – С ним больше хлопот, чем с Келпи и другими, вместе взятыми.
− Не правда, – возразила магичка, – С «другими» нелегко, но это не значит, что их нужно убить, даже не попытавшись помочь. Мне кажется, Венсан просто слишком долго был без нормального общения, поэтому одичал. И дело совсем не в манерах. Кто-то, скорее всего, эта дьюкесса, намеренно пестовал в нём животные качества, убивая остатки человечности. Да, я пока не знаю, как до него достучаться. Еще эта вампирша, будь она неладна. Ничего, мы что-нибудь придумаем, а против нападающих примем меры!
***
Циана приклеила на дверь со стороны прихожей печать «От вредящих существ», не найдя определенного оберега от вампиров. Как она и предвидела, заменитель закончился очень быстро. Теперь за молоком она отправилась сама, оставив лавку на Бадбу. Наняв за три фита соседского мальчишку с тележкой, женщина привезла десять бутылей молока, вызвав подозрительные взгляды знакомых рыночных торговок.
− Буду принимать ванны молодости! – пояснила она особо любопытным, – Прочла в одной книжке, что древние царицы так делали и оставались всю жизнь молодыми!
Дома женщина до конца дня варила сыр, сливая сыворотку обратно в освободившиеся бутыли. Потом переносила их в подвал, подготавливаясь к ритуалу. Кровь она использовала с прошлого раза. Венсан с любопытством следил за её манипуляциями, засыпая ехидными вопросами, на которые она не отвечала или отговаривалась односложными фразами. Вечером, когда все было готово, она отправилась в подвал.
− За круг не проникнет ничто, можешь не бояться, – стала она объяснять вампиру, – Если бы тебе можно было доверять, тогда ты ждал бы за дверью, а так из клетки не выпущу пока, извини.
− Что это ты собираешься делать? Взывать к своему «Темному Властелину»? – с издевкой спросил Венсан.
− Создавать для тебя еду, – просто ответила женщина, – От тебя требуется одно: молчать и не мешать мне. Что бы ни случилось здесь, не бойся, все под контролем. Когда начнется ритуал, лучше укройся с головой одеялом – не известно, как на тебя подействует магический свет. Вроде все.
Он попытался было сказать что-то язвительное, но замолчал, поняв, что женщина совсем его не слушает.
Ритуал прошел также, как и в прошлый раз, с той лишь разницей, что через некоторое время после прочтения заклинания, еще до полного угасания свечей, магичка потеряла сознание.
Бадба прибежала на крики спустя пять часов. Циана так и не пришла в себя, вампир стучал камнем по прутьям клетки, отчаянно зовя на помощь. Кое-как улли выволокла подругу в коридор, но дальше тащить не хватило сил.
− Выпусти меня! – сказал вампир, – Я помогу!
− Я тебе не верю, – ответила улли.
− Я говорю правду! Выпусти! Я ничего тебе не сделаю! Клянусь прахом моей матери!
Поразмыслив немного, она стерла ногой часть линии вокруг клетки. Венсан тут же оказался перед нею и легко подхватил бесчувственную магичку на руки.
− Куда её нести? – спросил он.
− В спальню – ты знаешь дорогу.
− Отойди! – вампир быстро взбежал по ступеням на второй этаж.
Бадба терла холодные руки подруги, похлопывала по щекам – ничего не помогало.
− Что с ней? – спросил Венсан, – Она очнется?
− Не знаю, – честно ответила улли, – Так она ещё никогда не выкладывалась.
− У тебя есть какая-нибудь сильно пахнущая жидкость? Или соль? Что-нибудь? – спросил он, с беспокойством.
− У нас есть масса таких жидкостей – мы же в парфюмерной лавке!
− Неси!
Улли подозрительно посмотрела на вампира, но вышла, отправившись за несколькими маслами, "благоухающими" особенно резко. Вампир продолжал тормошить Циану – как прежде, безуспешно. Через несколько минут вернулась Бадба, с тремя флаконами и тряпицей, на которую накапала из каждого по очереди.
− Какой жуткий запах! – Венсан поморщившись, сунул тряпку под нос женщине. Циана пошевелилась, тихонько застонала, пытаясь отстраниться, но ничего не вышло, – Давай, давай! Приходи в себя! – озабоченно шептал вампир, не отнимая тряпки от её лица.
Женщина кашлянула, приоткрыла затуманенные глаза, пробормотала севшим голосом:
− Что за дикая вонь? Кто смешал собачью и кошачью мочу с драгоценным маслом квикуариса росного?
Её глаза опять закатились, но вампир не позволил скользнуть в беспамятство, приподнимая левой рукой за плечи, раздавая ощутимые пощечины по обеим щекам правой.
− Хватит! Пожалуйста! – забормотала женщина, пытаясь закрыть лицо руками. Венсан перестал, продолжая удерживать её. – М-м-м, мои любимые духи, ‒ улыбнулась парфюмер, жмурясь, потом резко вздохнула и распахнула глаза.
− Какой ужас! – сказала она своим обычным голосом, – Придется придумать для себя что-нибудь другое! Почему ты не в клетке?
Бадба с облегчением улыбнулась, попыталась что-то сказать, но Венсан перебил её с серьёзным лицом:
− Что толку мне сидеть в клетке, если я все равно не смогу перекусать вас без последствий для себя?
− Разумно, ‒ произнесла Циана, ‒ Нет ли, случайно, воды или, ещё лучше квана?
Счастливая Бадба в очередной раз выскочила из комнаты.
− У меня получилось? – спросила Циана вампира.
− Понятия не имею, ‒ ответил он, рассматривая её лицо с отстраненным выражением хирурга, решающего, что ещё ампутировать пациенту.
− Интересно, – пробормотала женщина, ‒ Ты всегда выглядишь так?
− Как?
− Красиво, отстраненно, холодно…
− Не могу сказать, ибо в зеркале не отражаюсь. Знаю просто, что блондин, густые брови, синие глаза, узкое лицо, тяжелая челюсть, прямой нос. Когда-то…очень давно, дразнили «тощим заучкой», потому что носил очки, любил медицину, химию с механикой, а ещё приключенческие романы про пиратов с вампирами… Оказалось, в жизни это не так интересно, как в книгах.
− А читать о приключениях всегда интереснее, чем их переживать. Ты не знал?
− Теперь убедился. Правда то, что со мной произошло, не назовешь пережитым приключением. Скорее, посмертным. Нас ведь зовут иначе «не-мертвые», «кровососы», «носферату», «упыри», «мертвяки»…
− Перестань, – Циана поморщилась, – От самобичевания никому ещё не становилось лучше. Ты ведь не виноват, что так вышло.
− Точно. И в смертях многих женщин и мужчин, у которых выпил кровь, не виноват – так вышло. И в том, что ты чуть не умерла, тоже не виноват…
− Многовато на себя берешь! Я сама решила изготовить побольше заменителя забыв, что Холдер все-таки сильнее меня…
− А кто такой Холдер?
Циана запоздало умолкла, опустив глаза, не зная, как замять ситуацию. Врать не хотелось, но и сказать правду нельзя.
− Один маг, который учил меня когда-то, ‒ неловко ответила она, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
− Любовник, ‒ заключил Венсан, ‒ Ты его не забыла до сих пор!
− О, у нас вечер воспоминаний! – ехидно протянула улли, входя с подносом в руках, ‒ Да, не все сходят с ума по смазливым загадочным мальчишкам с острыми клыками и жаждой крови. Некоторым нравятся настоящие мужчины!
Вампир отпрянул от женщины, которую до сих пор обнимал одной рукой, встал с кровати и придал лицу привычное презрительное выражение. Циана укоризненно посмотрела на подругу.
− Здесь кван и шоколад – правда, немного, но хоть что-то, ‒ как ни в чем не бывало, продолжала улли, – Между прочим, у нас ещё один гость, о котором хочу попросить уже я.
− Кто? – Циана мигом забыла о кване. Вампир напрягся.
− Заходи! – позвала Бадба.
В комнату вошел большой кот персикового цвета, размером с дикого квайга3.
− Здр-р-уа-вству-уйте! – произнес он странным скрипучим голосом. Вампир вытаращил глаза.
− Здравствуй, ‒ приветствовала Циана нового гостя, ‒ Ты кто? Что тебе нужно?
− Й-у-а, ‒ он осекся, но тут же продолжал, – Нуо-о-мер три-идцать вуо-о-семь! Жуе-енщина, п-уомоги мя-я-у-мне!
− Что с тобой случилось? – спросила Циана, заранее предполагая ответ.
− Й-у-а… Сеструа, р-руа-асска-ажи!
− Только что отбила его от собак у самой нашей двери, – буднично сказала Бадба, – Вы не слышали, как они лаяли? Он улли-кэт, только исковерканный, как и я. Как тебя звали сородичи?
− Ме-еня зу-о-овут… Нуо-о-мер три-идцать вуо-о-семь, та-ак на-азва-ал луо-орд Ва-альте-ер Фис! Дру-у-о-го-ого имени нет!
− Мы так не будем тебя звать. Можно, я дам другое имя? – спросила Циана.
Улли-кэт задумался.
−Д-у-у-а-а! – для верности он закивал головой. Это могло выглядеть очень умилительно, если бы он не был так грязен и измучен, а в боку не зияла свежая рана.
Несколько мгновений женщина смотрела на него, а потом выдала:
− Базилевс! Тебя будут звать Базилевс, нравится?
Иначе как улыбку, выражение морды улли-кэта расценить было невозможно.
− Сейчас, посмотрим, как тебе помочь, ‒ Циана попыталась встать, но у неё тут же закружилась голова.
− Лежи, ‒ покровительственно протянул Венсан, ‒ Я посмотрю его.
Циана и Бадба удивленно уставились на него.
− Я же говорил, что увлекался медициной до… В общем, постараюсь спасти жизнь, а не отнять. Куда идти?
Он аккуратно поднял на руки израненного улли-кэта и вопросительно взглянул на них через плечо от порога.
− В подвал, в лабораторию! – Бадба прошмыгнула перед ним, ‒ Сейчас покажу.
Обессиленная Циана задумчиво сунула в рот кусочек шоколада, прожевала не почувствовав вкуса, запила кваном… Происходящее не укладывалось в голове.