Личная встреча со знахаркой переменила мое мнение о ней – нет, полностью стерла старое. Дана оказалась довольно любезна и услужлива. И зелье приготовила вовремя – я как раз успела заскочить в лавку портного, забрать заказ для нас с Лили. Похоже, засматриваясь вдаль, я не замечала хороших людей поблизости.
Вот и сейчас чуть не споткнулась на мелком камешке, возвращаясь взглядом к продолговатому свертку в руках. Закат весны и торжественный случай позволяли одеться по истинно снартарийской моде, в струящиеся шелка. Как эльфы. И мне это нравилось, дракон побери – когда ноги овевают волны невесомой ткани, а более плотная (как правило, на тон темнее, с изысканным шитьем) создает строгий силуэт.
– Лиронна, вы созданы для благородных нарядов, – уверяла портниха, и я впервые предпочла не думать о том, что она просто нахваливает товар. Достойная Сайерона должна выглядеть именно так. В этом оливковом великолепии я ничуть не уступаю снаррам, чтоб им икалось во время важных заседаний. Даже жаль было снимать его после примерки.
– Сай! – Лили нетерпеливо втянула меня в комнату, – тебя только за гхаром посылать!
Как и все в общежитиях, она представляла собой вафельное переплетение дерева и дикого камня, со множеством книжных полок. Здесь я тоже любила бывать и нередко жалела, что столичная прописка деды лишала меня права на такую же. Якобы, и без того слишком много желающих среди приезжих. Распаковав платье, мой подарок на выпуск, подруга взвизгнула от восторга, – это даже лучше, чем я думала!
Лучше бирюзового, на мой скромный взгляд, к смуглой коже приграничницы пошел бы только золотой, но надеть цвета прерванной династии рискнул бы только безумец.
Повозившись с рядами крючков на спине, мы были готовы. Лили – покорять погонщиков из зажиточных семей, я – утереть нос Лайзиенне.
По традиции шумной толпой, вместе с оживленными сокурсницами, мы отправились в самую живописную часть школьной территории – сады, явно взявшие за образец великие сады Селестара. Что ж, признаю, большинство других девушек выглядело не хуже. А где же наша императрица? Не удивлюсь, если решила выделиться и появилась перед парнями первой.
Как ни странно, никто не выказывал зависти по поводу моего вхождения в «дюжину». Напротив, отовсюду слышались поздравления.
– Сай! – ну, кто там еще? И голос определенно мужской. По традиции парни обязаны дожидаться в Садах.
– Сайерона!
Я обернулась, пока не начали оглядываться остальные.
Тихий и скромный Туо, которого все использовали в качестве посыльного, стоял в тени молодого дуба с руническими насечками на стволе и делал знаки рукой.
– Ступай, Лили, я догоню.
Подобрав юбки, я подбежала к веснушчатому пареньку.
– Что-то случилось? Почему ты здесь? – я оглядела его с ног до рыжеволосой макушки, – не в парадной мантии?
Туо замялся, но наконец произнес, отводя глаза.
– Сайерона, ты должна вернуться домой, твой дед… Кажется, он серьезно болен.
– Осени себя солнечным знаком, если кажется, – я недобро сощурилась, начиная понимать древних королей, отрубавшим головы гонцам с плохой вестью, – Откуда тебе знать? Кто передал?
Вместо ответа Туо молча протянул свернутую записку.
– Голубь прилетел к домику смотрителя, он отправил меня к тебе.
Голубь… В маленькой гостиной стояла клетка с гибридными особями, способными понимать человеческую речь – а также доставить послание куда угодно. Дрожащими пальцами я развязала пеньковый узелок и развернула дешевую, чуть шершавую бумагу, что хранилась у деды в секретере.
«Сай, девочка моя, – земля ушла из-под ног, – нам надо увидеться».
Виноватое лицо сокурсника, аллея и предзакатное небо отдалились, оставив меня одну. Или это слезы застили и размыли все, что больше не имело значения? Всемогущее Солнце, почему я не навестила его сегодня, когда была возможность? Почему обижалась? Может, он остался дома именно потому, что почувствовал себя плохо?
Кровь бросилась к щекам, в висках стучало – а если я не успею? Что, если уже слишком поздно?
Но ноги уже несли меня вперед, по короткой дороге через рощу розолистов. Совсем рядом заградительная стена и тайный ход из двух выдвигающихся камней.
Деда, прости меня.
Мне некому было помешать – все устремились на праздник, а выпускники младших курсов разъехались на каникулы декаду назад, голоса затихли далеко за деревьями. Только тревожные выкрики виверн разрывали небо, словно вторя моей боли.
Как-то нехорошо они раскричались, неужели подрались? Да какая разница… Это деда называл меня «достойной Сайероной» и прочил блестящее будущее, а теперь… гхар, я не буду об этом думать! И деду поставлю на ноги, только бы успеть!
Всего пара шагов до заветной стены… и я нырнула обратно в кустарник, благодаря годами выработанную реакцию. По аллее, шурша мелким гравием, царственно шла мантикора.
Время замерло. Я проморгалась, зажмурилась, а потом снова опасливо взглянула на львицу с драконьими крыльями морковного цвета и темным скорпионьим жалом. Оно мерно покачивалось из стороны в сторону. Как маятник, отсчитывающий последние секунды моей жизни.
Теперь понятно, виверны учуяли ее. Их загоны всегда ставят как можно дальше друг от друга. Но как, как она очутилась здесь, в прогулочной зоне, где даже значка носить не обязательно? И только последний параноик надел бы его на выпускной наряд. Деда, как же ты был прав. Без значка и его магии укротитель беспомощен, как младенец.
Тут зверюга повела носом и учуяла меня.
Я, конечно, прекрасно помнила, что нужно делать – какую команду произносить, как направлять потоки энергии, но без гхарового значка я ни-че-го не чувствовала! Ни ауры, ни потоков. Молясь Солнцу, попыталась вызвать тепло в ладонях и ощущение горячего плотного шара в каждой, но без толку. Что может человек против существа, созданного для эльфов? Все, чему нас учили пять долгих лет, оказалось ложью от первого до последнего слова. Прав был только деда. Люди вообразили, что настала их эпоха, но не способны даже на элементарную команду… без артефакта эльфийских, заметьте, магов! Осталось только бежать. До ближайшего дерева, а наверх я как-нибудь заберусь, раз путь к стене безнадежно перекрыт.
Но мои планы снова пошли вразрез с линией судьбы. Мантикора – я даже знала, как ее зовут, Мартисия! Порой я задерживалась, чтобы покормить ее мясом с рук, – оттолкнулась всеми четырьмя лапами и распахнула крылья, придавая ускорение прыжку.
Значок видоизменял мою ауру, ее цвет и запах – чтобы в глазах мантикоры напоминала эльфийскую. К ним она привыкла, а без них видела чужака.
Я лишь успела сгруппироваться, чтобы жало не вошло мне прямиком в грудь. Именно такому удару «львиц» натаскивают погонщики. Для войны ли, от воров – мантикора эффективна против любого врага. А теперь врагом стала я. Но для кого?
Лайза… ей я перешла дорогу. И недооценила. Но как она подделала почерк деды?
Большего я додумать не успела, потому что правую голень пронзила дикая боль. По счастью, недолгая – на первое время яд быстро унимает чувствительность. Потом она возвращается вместе с агонией и судорогами, с каждым днем все чаще, и через месяц вконец измученная жертва – чаще всего прикованная к постели – с благодарностью принимает смерть. Может, стоило позволить мантикоре ударить сразу в сердце. Тогда бы все случилось быстро. Нет, что за малодушие! Выровняв сбитое дыхание, я приподнялась на локтях и осмотрелась.
Оставив меня, перелетами-прыжками Мартисия удалялась в сторону своего загона. Такова их природа, мантикор воспитывают в привязанности к родному гнезду. Надеюсь, больше она никому не навредит, иначе, Лайза… Нет, я в любом случае не намерена сдаваться. Говорят, что противоядия не существует, но какие-нибудь средства для улучшения самочувствия я найду. Гадюку необходимо обезвредить, пока она не укусила кого-то еще. Такие идут по головам, ни на кого не оглядываясь…
Конечно, первым порывом было вернуться домой и проверить, как там деда, но необходимо сообщить о сбежавшей особи. Подволакивая ногу, я прошла пару шагов, а потом в полной мере ощутила себя сломанной куклой – падая и цепляя руками колючий кустарник. Никогда не думала, что прекрасный с виду розолист режет не хуже ножа. Или это уже щебень впивается в кожу…
Спасительного обморока не случилось – вместо него начался бред, иначе как объяснить размытую туманом и фиолетовыми сумерками эльфийскую фигуру в белом? Золотоволосый снарр, даже красивее мага с церемонии, склонился у моих колен и, кажется, пытался спасти. Высасывал и сплевывал яд – настоящее безумие! Даже при малейшем контакте яд мантикоры опасен. Хотя… может, для снарров все иначе, с их особой кровью и почти бессмертием.
От манипуляций мага – скорее всего, это он, больше некому, просто мозг передает искаженную картину – боль вернулась.
– Так и должно быть, – донеслось будто сквозь свист настигающих стрел, – часть яда удалось удалить.
Теперь понятно, почему я снова… чувствую. Если буду жить, это малая плата за спасение. Снарр… где же он? Мне нужно спросить… нужно…спросить…
– Я не умру?
Если эльф и ответил, я не услышала – беспамятство накрыло темной простыней.
Звуки возвращались усиливающимся дождем – музыка, голоса, шум праздника вдалеке. Я открыла глаза – звезды подмигивали с ночного неба сквозь ажурный купол беседки, что у пруда. Постойте-ка, у пруда? Кто-то перенес меня от стены почти к центру школьной территории. Я выпрямилась на белой мраморной скамье – огни с противоположного берега сверкали, как алмазы в диадеме знатной эльфийки. Но почему не к людям, а сюда? И куда исчезла боль? Нет, я не жалуюсь, но не хотелось бы жестоко обмануться. Намек на ответ нашелся быстро, стоило пошевелить рукой – пальцы сжали мешочек из незнакомой серебристой ткани. Очень приятной на ощупь, надо сказать. А в нем оказался запечатанный пергамент. У меня вырвался нервный смешок – как будто из секретариата Селестара, в повседневной жизни печатями пользовалась разве что знать. Волосы на затылке зашевелились – Лайза? Только ее сейчас не хватало, для полного счастья. Нет, не она это. Ее семья не принадлежит к старым домам, да и глупо давать мне в руки доказательства своей вины. Тогда… неужели все-таки плохие новости про деду? Или записка от того мага? Не он ли принес меня сюда?
Я придвинула пергамент ближе к железной клети с неугасающим огнем – одной из четырех в беседке. Какая все-таки странная печать, ну да ладно. Провела по оттиску цветущей циклонии, напоминающей семиконечную звезду, и переломила сургуч.
«Часть яда останется с тобой до самой смерти, – без лишних реверансов сообщалось небрежным почерком. Маг! Несмотря на столь неоптимистичное заявление, на душе потеплело, ибо неопределенность хуже самого гадкого утверждения, – В сумке зелье, блокирующее действие яда на три дня, – другая рука тут же нащупала гладкую "сосульку" фиала, – прими его, когда начнется приступ. Больше такого не найдешь. Если хочешь еще – принеси яйцо грифона к старому храму Луны. С пожеланиями долгой жизни, Ф.»
Я перечитала последние строчки пять раз и ущипнула себя за локоть – большего абсурда со мной не случалось за все двадцать лет. А тут за сутки! Сначала письмо якобы от деды (одно радует – с ним все должно быть в порядке), покушение, потом частичное спасение, беседка… и снова письмо! От моего белобрысого благодетеля! Шантажист гхаров! Драконий помет тебе, а не яйцо грифона! На воровство я не подписывалась, но как…как… от возмущения слова клокотали в горле. Благородный снарр, как же! Решил нагреть руки на чужой беде, просто мимо проходя. Но зачем ему это? Грифоны не средство передвижения и не домашнее животное! И к кому бы обратиться за помощью, за советом?
Лили, конечно!
Я без всякого сожаления оглядела потрепанное платье, обнаружила под юбкой перевязку из той же странной ткани, что и сумка, проверила карман с подарком для Бретта. Переложила туда и эльфийский «подарочек». Скорая смерть – еще не повод пропускать веселье! Не своим голосом расхохоталась, чем вспугнула пару ночных птах, и вприпрыжку пошла по тропинке вдоль берега.
Через полчаса нарядная арка со стражниками по бокам приглашала в мир преходящей эйфории. У входа я замедлила шаг.
– Слышала, мантикора сбежала, – взгляд поневоле задержался на значках поверх черных камзолов. Вот бы мне такой несколько часов назад…
– Не беспокойтесь, мастер, – «правый» приложил ладонь к серебру, – уже выловили, опасности не представляет.
В отсутствие значка я просто кивнула и пошла к шатрам с угощениями и выпивкой.
– Сай, выпей с нами! – слышалось отовсюду.
– И с нами!
Про себя я понимающе улыбалась – выпускники хотели поймать удачу рядом с вошедшей в «дюжину». Знали бы, во что я вляпалась, бежали бы как от прокаженной.
Я пила, как в последний раз, и на удивление не пьянела. Наверное, снарр что-то со мной сделал, то же зелье влил, например. Благодаря ему я переиграла всех погонщиков в «Пей больше», вот только трезвой была, как стеклышко. Напрасно хотела забыться. Почти равнодушно обозревала толпу, когда она подняла меня на руках, когда выкрикивала мое имя.
Так меня и нашли друзья. Хм, не только… Сверху вниз я глядела в изумленные глаза Лайзы.
– Кто тут у нас победитель, – ярко-малиновые губы широко растянулись, – Сайерона…
– Лайзиенна, – я вернула приторную улыбку, склонив голову, – прекрасно выглядишь, – стройную фигуру облегало белое струящееся платье, за которое день назад я бы продала душу. Личная портниха не чета лавке готовой одежды, что уж там.
– Ты тоже, – со стороны можно было подумать, что встретились две подруги, и только несколько человек знали, что все с точностью наоборот.
– Лайза, – я спрыгнула на утоптанную землю, – ты пришла как раз вовремя, чтобы сыграть в «Выпей больше», – игриво подмигнула, чтобы никто не заподозрил коварный умысел, – или боишься проиграть?
Лицо Лили вытянулось от ужаса, Бретт с верным Робином растерянно моргали – вряд ли они могли когда-нибудь вообразить, что я возьму приз в их истинно «мужском» состязании. Но Лайза держала маску, фарс вежливости продолжался.
– Я бы с радостью, но пить больше кружки за вечер… – блондинка выдержала паузу, – не пристало для леди.
Вот змея! На нас уставились десятки пар глаз, и в любую минуту восхищенные взгляды могли превратиться в насмешливые.
– Работа укротителем тоже не лучший выбор для леди, – я развела руками, – каноны прошлых веков предписывают сидеть дома и вышивать, пока не позовут замуж. А потом снова сидеть и вышивать…
Лили была близка к обмороку, и в чем-то я ее понимала. Злить дочку богатых родителей опасно, но и репутацию я взращивала долгие годы не для того, чтобы слить в один миг. Нет, на минуточку – она натравила на меня мантикору и просто обязана понести наказание! А что может быть лучше позора перед всей школой?
Послышались одобрительные шепотки, особенно среди подошедших девушек – многим из них Лайза перешла дорогу, из спортивного интереса уведя парней. Сами дуры, конечно, но мне их поддержка на руку.
– Хорошо, – блондинка лениво приблизилась и взяла деревянную кружку с большой перевернутой бочки, служившей одновременно и и хранилищем драгоценного эля, и барной стойкой.
– Простите, что вмешиваюсь, дорогие дамы, – звучный голос из толпы заставил ее расступиться, а нас с Лайзой воззриться на возмутителя спокойствия. Задери меня дракон, если это не тот маг!
Точнее, не маг вовсе. При ярком свете тысячи круглых светильников, облепивших деревья мыльной пеной, да при здравом рассудке я это видела абсолютно точно. Клянусь Солнцем. Снарр в почти традиционном для его расы наряде – почти, потому что ни один эльф не наденет черного на праздник – не носил косы, так впечатлившей всю женскую аудиторию. Пшеничные волосы были наполовину схвачены в хвост, остальные пряди небрежно лежали по плечам. От пронзительного взгляда необычных изумрудных глаз хотелось попятиться – но не со страха, а от незнакомого чувства, путающего мысли и возвращающего их то к идеально высеченным чертам, то к живому изгибу насмешливых губ. Сильная и независимая Сайерона всегда держит голову в холоде. И уж точно не позволит ее затуманить какому-нибудь эльфу! Да еще и шантажисту. Нет, он же меня спас, а плата за услуги – какой лекарь ее не потребует? Стоп, стоп, Сайерона. Брать плату – это одно, а толкать на преступление – совершенно другое. Злость на недавнее письмо вытеснила даже присутствие Лайзиенны.
– Добро пожаловать на праздник, господин, – нахалка уже присела в реверансе, а мужчины склонили головы. Ну конечно, вечер почтил кто-то из правительства. Странно, что неофициальную часть. Насколько же все прогнило в нашем королевстве, как говорят на юге, если член Совета не гнушается шантажом!
– Благодарю, – даже не взглянув на Лайзу, в глазах которой уже блестел охотничий азарт, снарр двинулся ко мне и предложил локоть, – пройдемте, уважаемая лиронна, на пару слов.
Мало того, что сорвал месть, так еще и подлил масла в огонь! Теперь Лайза точно доведет дело до конца, и никто мне не поможет.
В ответ на вопросительный взгляд Лили я лишь пожала плечами и двинулась за эльфом, стараясь не думать о том, что иду под руку с недосягаемым снарром. Наверное, все считали, что он принес новость о предстоящей практике. Да уж… ночь, которую мы с подругой ждали долгих пять лет, шла совершенно по другому сценарию.
Едва шумная поляна осталась позади, эльф резко развернулся и притянул за руку к себе, будто в танце. Лик прекрасного изваяния исказился до неузнаваемости.
– Глупая человечишка! – проскрежетал он, как злобный металлический голем, но мне почему-то не было страшно – так бывало, когда деда ругал за детские проступки, но я знала, что он не причинит мне зла, – совсем мозгов лишилась? Еще одна кружка вашего пойла, и ты бы корчилась в конвульсиях!
– А тебе-то что? – я вырвалась из захвата, использовав прием «боевой плуг», – ищи другого вора, я тебе не помощник. Но учти, если из питомника пропадет хотя бы одно яйцо, лично дам показания Карлиону. Сегодня же попрошу усилить охрану.
Мне показалось, или при слове «вор» бровь эльфа как-то странно дернулась, но он быстро вернул на лицо непроницаемую маску.
– Неужели ты совсем не хочешь жить?
– Хочу, и найду другой способ, – я упрямо вздернула подбородок. Вот отнесу тот фиал Дане, попрошу изготовить такой же.
– Желаю удачи. Теперь понимаю, что с таким характером ты легко нажила врага, и наживешь еще немало, если выживешь.
– А я не понимаю, как снарр может опуститься до кражи, – огрызнулась я, – вас нам с детства ставят в пример, Вы же оплот нашей империи…
Говорить было больно. Прививаемые, незыблемые истины распадались, как карточный домик.
– Девочка, ты совсем не знаешь жизни, – он неожиданно нежно коснулся ладонью моей щеки, а я замерла, будто мы стали единой недвижимой статуей. Только одна мысль стучала в голове – «возможно, и не узнаю»… Но я не буду плакаться на груди этого мерзавца. Понадобилось усилие, чтобы сбросить его руку, а он продолжил как ни в чем не бывало, – яйца из питомника не продаются, а мне очень, очень нужно это яйцо. Принеси его мне, и получишь приличный запас… снадобья. Сделай это, – его глаза оказались совсем рядом, затягивая в свою глубину, – для меня.
– И для чего же? – мой голос был тихим и охрипшим.
– Думай, что ради великой цели.
Насмешка разбила тишину вдребезги. Высокородный негодяй! По рынкам ходили слухи, будто снарры живут так долго, что начинают развлекаться человеческими жизнями. Он уверен, что я приду к нему за подаянием, но не дождется. Никогда.