Игривый солнечный зайчик нагло ткнулся мне прямо в плотно сомкнутые веки. Я зажмурилась и хотела было перевернуться на другую сторону и тут поняла, что замкнуло… Поясницу мою замкнуло! И шею!
– О-о.… – простонала я, с трудом перевалившись сначала набок, а потом на спину. Оказывается, я умудрилась растянуться животом на полу и так провести остатки беспокойной ночи. Надежда, что полёт над облаками – мне всего лишь приснился, мигом истаяла, стоило разглядеть в поле зрения сковороду, ставшей мне подушкой, из-за которой у меня теперь плохо с шеей.
– Лиза, – мама свесилась с кровати и испуганно на меня уставилась, – ты чего там делаешь?
– Загораю-ю, – ответила я, и, сцепив зубы, всё же смогла приподняться.
– Не смешно, – фыркнула ма, поднимаясь и подходя ко мне, чтобы помочь. – Давай тебе мазь вотру в занемевшие мышцы? – предложила она, но я не дала ей договорить.
– Тсс! Слышишь? – окликнула её я.
– Что? – сначала опешила она, а потом замолчала, вслушиваясь в звуки за стенами дома. Кто-то явно разговаривал, и голоса с каждым ударом сердца становились всё ближе.
– Ляна, кажется, хозяйка прибыла! – прямо под окном грохнул мужской глубокий баритон, у меня от него аж невольно мурашки по телу побежали.
– Думаешь? – ахнул женский, звонкий.
– Уверен! Хозяева предупреждали, что так оно и случится, когда семь дней пройдёт, – мне даже видеть не надо было, чтобы представить, как незнакомец весомо кивнул.
– Вроде не по-русски говорят, а всё понимаю, – удивлённо прошептала мама. Я же, сцепив зубы, чтобы снова не застонать, встала. И, опираясь рукой о стену, направилась на выход из комнаты. – Ты куда? – ахнула родительница и поспешила следом.
– Надобно узнать, кто это и куда мы попали? И по нужде надо, и вообще, я хочу помыться и поесть, – припечатала, чувствуя, как начинаю злиться по любому поводу, меня буквально всё вокруг раздражало, и свет был не мил. Натерпелась, похоже, оттого и чувства такие. – Никого не боюсь, руками порву, ежели вздумают на нас напасть.
Но швабру по пути прихватила.
Открыв дверь, вышла на крыльцо. Утреннее солнце ярко освещало землю, в воздухе разливался медово-яблочный аромат, дурманя голову. Напротив нашей веранды замерли двое: мужчина, высокий и мускулистый, и женщина ему под стать, рослая и видная.
Незнакомец обладал поистине исполинскими размерами, метра два, точно, он был одет в простую холщовую серую рубаху, зашнурованную на вороте, и грубые, из плотной ткани штаны, на ногах – старые деревянные сандалии. Половина лица заросла шикарной чёрной бородой, волосы его были убраны в хвост на затылке, выдающийся с горбинкой нос и пронзительные голубые глаза довершали картину. Красивый малый, однако.
Рыжеволосая девушка удивляла ростом под метр семьдесят пять, тонкая, гибкая, как ивовый прутик, с большими зелёными глазами на загорелом лице и россыпью веснушек на переносице. Незнакомка была одета в платье до колен, из такой же ткани, что и рубаха мужчины. И сандалии на ремешках с тонкой подошвой, на волосы повязана косынка.
– Вы леди Лиза? И леди Надя? – выстрелила вопросом в лоб молодая женщина.
– Д-да, – мой воинственный дух мигом пропал, я, ожидавшая увидеть врагов, облегчённо выдохнула. – Откуда вы знаете, как нас зовут?
– Господин Иван и госпожа Анни о вас рассказывали.
– Что? – ахнула я. Мама зажала рот ладонью, требовательно заглядывая в лица стоявших напротив нас людей. – Расскажите, что это за место? Где мои бабушка и дедушка, и вообще, что тут происходит?! – пока мама, прислонившись к перилам веранды, приходила в себя, обратилась я к незнакомцам, замершим неподалёку и явно не знающим, куда себя деть.
– Меня зовут Ляна, а это Алекс, мой брат. Хозяева когда-то взяли наших родителей себе в помощники, мы тогда маленькими были. Так и остались здесь. А ваши бабушка и дедушка скончались, сначала господин Иван, и вот неделю назад госпожа Анна преставилась, – девушка шмыгнула курносым носиком, едва сдерживая слёзы. – Завещание ещё не оглашали, нам всё некогда было в город ехать, то одно, то другое.
Мама, тихо охнув, чуть не упала в обморок, я успела её перехватить, и вместе с рыженькой мы споро усадили её на тёплые доски крыльца.
– Воды, – попросила матушка, я метнулась в дом и вскорости принесла бутылку с минералкой.
Мама жадно припала к горлышку и сделала несколько суетливых глотков.
– Ма, не спеши, – попросила я её.
А я, казалось бы, давным-давно похоронившая и деда, и бабу, вдруг заревела. В унисон с мамой.
Горячие слёзы застили глаза плотным туманом, катились ручьём по щекам, а я сидела и размазывала сопли, сбоку появился платочек, благодарно кивнув, взяла. Вытерлась. А потом встала и, пошатываясь, пошла в дом, чтобы умыться. Приведя себя в порядок, вернулась к незнакомцам. Мама сидела с опухшими глазами и носом, я была точной её копией.
Бездумно уставилась перед собой и только сейчас в полной мере оценила красоту вокруг царящую: высокие яблони, украшенные густой зеленью, стояли аккуратными рядами, словно солдаты на параде. За ними явно ухаживали и не просто абы как, а с любовью. Ветки были обрезаны, где нужно, чтобы каждый плод получил достаточно солнечного света, рядом с яблонями не было сорняков и мусора, лишь коротко скошенная трава.
Утренняя роса россыпью мелких бриллиантов украшала растения, добавляя невиданной сказочности всему саду. Каждая капля, сверкая и переливаясь, отражала свет, словно миниатюрное зеркало. Листья, покрытые тонким слоем влаги, становились ещё ярче, ещё изумруднее.
Деревья, уставшие от тяжести плодов, склонились под их весом, будто предлагая: «сорви яблочко наливное, алое, золотое…»
Я потянула носом воздух, наслаждаясь насыщенными сладкими ароматами зрелых фруктов. Тут и там кружили пчелы, порхали разноцветные бабочки. В тени густых крон слышался тихий шепот ветра, создававший атмосферу покоя и умиротворения. Сад жил своей тихой жизнью, готовясь к осенним переменам, и, казалось, что время здесь остановилось, позволяя запечатлеть каждое мгновение уходящего лета.
В родном краю у нас весна, а тут явно чувствуется начало осени.
– Пойдёмте позавтракаем, – предложила рыженькая, – я сегодня блинов напекла по рецепту бабы Ани… – она замялась ненадолго и зачем-то пояснила: – Мы так звали их, не госпожа, господин, а просто, деда Ваня и баба Аня. Если вы не против, можно отзываться о них так же?
– Конечно, – улыбнулась мама, – как привыкли, так и говорите.
Я приобняла матушку за плечи, и мы пошли в сторону старого дома. Копия нашего, только он был двухэтажным.
– Это уже наши родители второй этаж пристроили, – словно прочитав мои мысли, пояснила Ляна, а молчаливый Алекс шагал следом, как самый настоящий телохранитель.
– Получается, мои родители прилетели сюда, тем же способом, что и мы? – прошептала мама, неверяще рассматривая веранду домика-близнеца.
– Да, так оно и было. Дедушка Ваня обиходил всю эту территорию с дикими яблоками, с годами они стали крупнее, магия у ваших родителей такая была, светлая, вот и результат.
Мы взошли на крыльцо и вошли в дом. Пахло чем-то таким родным, аж сердце защемило. Ляна убрала чистое, белое полотенце, прикрывавшее стопку румяных ажурных блинчиков, и прошла к печи, на специальном выступе которой стоял вместительный казанок.
– Каша гречневая, рассыпчатая с маслицем сливочным, не побрезгуйте угощением.
– С удовольствием, – пробормотала я, и, усадив маму за стол, села с ней рядом, продолжая растерянно осматриваться.
Стены, обитые деревянными панелями, украшены картинами. На окнах висят шторки в голубой цветочек, и старенький тюль. На полу лежит широкая плетёная циновка.
– Мама рисовала, – выдохнула матушка, – и она же плела этот коврик.
Вместо стульев вдоль стола стояли лавки. Вся гостиная выглядела опрятной, простенькой и родной.
– Всю вашу мебель, диваны и кресла чинили-чинили, но всё равно пришлось выкинуть, только кровать живая осталась, – расставляя дымящиеся тарелки на столе, – продолжала щебетать Ляна.
– Я пойду, – вдруг прогудел Алекс, – рад был с вами познакомиться, хозяйки, – и, скованно нам поклонившись, вышел за дверь.
– Не обращайте на него внимания, он всегда такой. Мы уж думали, что вы не явитесь, и нас выселит градоначальник, отнимет землю и присвоит её себе. А тут радость неожиданная прямо с небес свалилась.