Глава 3. Говорящий горшок

Несмотря на ночные приключения, я встала рано, позавтракала шикарными булочками с корицей, рассыпчатой гречневой кашей со сметаной и пикантной домашней колбаской, потом запила чаем с мятой. Кто скажет, что я слишком много ем, просто слезьте со своей диеты и перестаньте завидовать красивой молодой девушке в самом расцвете сил. Собрала сумку, прихватила мешочки для фейской пыльцы и, наказав Жуже и Муррису вести себя прилично, отправилась за покупками.

Продуктов в доме, слава Златовласой, достаточно, а вот пыльца улетает, как на драконе. Ну вот кому это надо? Драконов, конечно, я никогда не видела. У нас про них рассказывают так же, как и про Чёрного рыцаря. Где-то слышали, где-то трогали, но никакой конкретики. А вот гости, что приезжали с далёкого востока, отличавшиеся от нашего народа золотистой кожей, чёрными, как шёлк, волосами и узким разрезом глаз, говорили, что драконы в их местах – обычное дело. Как заработаю побольше – отправлюсь поглядеть драконов. Заодно и связи торговые налажу.

Я шагала по тропинке, наслаждаясь чудесной погодой, и напевала песенку про влюбчивую ведьмочку, которая так очаровала самого морского хозяина, что он выловил ей весь янтарь в подарок.

Лавка расположена удобно, до рынка идти всего полчаса. Когда я выбирала помещение, это тоже учла. Потому что если делать закупки, то надо рассчитывать не только на силы перевозчиков, но и на свои собственные. То плохая погода, то заболел кто-то, а то внезапно что-то закончилось.

С утра на рынке от шума и смеха никуда не скрыться.

Я довольно прижмурилась и направилась к рядам, где находились выкладки с травами, порошками и фейской пыльцой. Кто-то любит уединение, а я прекрасно себя чувствую среди людей. Особенно людей, которые заняты делом. Здесь всегда есть о чём поболтать, чему удивиться и восхититься, увидеть что-нибудь новенькое, услышать десяток комплиментов, обсудить новости и посмеяться над чем угодно.

Рынок – это особое место, наполненное особой атмосферой, где все в движении и разговорах. Целый день общаться с людьми, предлагая товар – это особое умение, согласитесь. Поначалу, когда я была долговязым веснушчатым подростком, чересчур зацикленным на себе прекрасной, то считала, что ни за что не стану работать с людьми! Буду варить зелья, спихивать какой-нибудь бойкой пани, забирать деньги и снова варить. Но потом поняла, что люди – это самая большая драгоценность Янтарного Союза, что бы и кто бы там ни говорил.

В академии я влилась в поток, сумела завести пусть не друзей, но хороших приятелей. Нашла общий язык с преподавателями и… внезапно местными обитателями квартала, где находилось наше общежитие. Им понравились мои зелья, слово за слово – ко мне потянулся весь район. Первое время я не могла прийти в себя от счастья, но потом поняла, что нельзя терять время. И вместо того чтобы задирать нос и гордо ходить по академии, пошла в библиотеку, чтобы взять учебник по основам ведения собственного дела и классическую историю известной на весь Янтарный Союз сети зельеварен «Влейте в неё свою душу: как котелок за котелком создавалась “Дарсбакс”». Мой интерес был замечен преподавателями, поэтому без поддержки и объяснений я не осталась.

Как же, оказалось, много нужно знать, чтобы открыть крохотную лавчонку! Просто варить зелья – это на кухне дома. А чтобы их можно было продавать и на это жить, нужно знать основные принципы экономики, зельеварения, коммерции, бухгалтерии, рекламного дела… ы-ы-ы. Это было ужасно. Мой мозг поначалу попытался сказать, что на такое не подписывался, и не лучше ли устроиться куда-то в аптеку и лекарню, занимаясь непосредственно тем, на что учимся.

«Нет!» – бодро ответила я и засучив рукава принялась усиленно разбираться в основах делопроизводства и торговых принципах.

За что в дальнейшем, между прочим, была вознаграждена. Часть моих однокурсников вернулась домой, не в силах показать хоть какой-то результат, а я на полученное денежное поощрение от академии арендую лавку в Ельнясе.

– Панна Торба! – махнула мне пожилая женщина в опрятном синем платье и повязанном поверх него голубом переднике. – Не проходите мимо!

Я улыбнулась и подошла к прилавку, уставленному множеством коробочек и подставочек с ячейками, в которых сверкала, слепя, фейская пыльца. Рубиновая, как ягоды в лесу; аквамариновая, как волны Дзинтарова моря у берега; солнечно-жёлтая, пропитанная золотом морского песка; ярко-зелёная, цветом напоминавшая камни в короне Латрии, и жемчужно-белая, как кожа русалок из сказок.

– Доброго дня, пани Рута. Как здоровье? Как домашние?

– Слава Златовласой, всё в полном порядке, – улыбнулась она. – Внукам стало лучше после ваших калиновых зелий, я к вам приду за ними ещё. К вечеру продохнуть не могли, а наутро уже бегают по дому. Отличные зелья!

– Иного не держим, – рассмеялась я и заинтересованно осмотрела товар. – Дайте-ка мне всего по чуть-чуть. В вашу коробочку.

Торговцы фейской пыльцой имеют специальную тару – аккуратные деревянные ящички со множеством ячеек внутри. Так удобнее потом засыпать товар из особых трубочек, в которые он собирается, чтобы не рассыпался.

Феи – очень необычные, красивые и в то же время нелюдимые существа. В самом прямом смысле. С ними даже договор на официальную торговлю заключили каких-то пятнадцать лет назад – больно уж они сторонились человеческих поселений. Но потом всё же их правители сумели усмотреть безусловную выгоду от дружбы с людьми, и зельевары, а также те, кому необходима пыльца, выдохнули спокойно. За редкими ингредиентами больше не надо было охотиться и доставать их через третьи… а временами и тридцать третьи руки.

– Так, а это у вас что такое?

Я с интересом указала на перламутровый порошок, нежно переливавшийся розовым и серебряным.

– О-о-о! – довольно улыбнулась пани Рута. – Это русалочья пудра. Отлично работает в основах зелий, имеет очень сильный компонент притяжения.

Хм, притяжения. Интересно, сработает на притяжение денег? Нет, ну а что? Вдруг придётся искать новую лавку, без денег тогда вообще будет грусть-боль-печаль. Цена, конечно, кусается, но известно: всё, что удаётся выторговать у русалок, превосходного качества. Поэтому не буду жаться – беру!

– И этого тоже, – кивнула я, наблюдая, как пани Рута аккуратно насыпает русалочью пудру в изящную раковину.

Вот, кстати, не последнее в торговом деле – упаковка! Покупателя ею одной, конечно, не удержишь, но оформление товара очень важно. В конце концов, зрительный контакт с товаром – это первая ступенька к желанию потратить немного денег. Ну или много, зависит от платёжеспособности клиента.

Завернув покупки, я осмотрелась. Так, травы пока не нужны, нагребать не буду. Южные лакомства с орехами и сушёным виноградом в меду манят сильно, но я сильнее. Сдержусь. Надо пока придержать средства, а не транжирить их направо и налево. Хотя и очень хочется.

Ага, а вон та самая лавочка, которая мне нужна. И даже открыто, хотя никого и не видно.

– Пани Рута, – спросила я, не отводя взгляда от приоткрытой двери, – а вы не видели, гончары сегодня не проходили?

Она проследила за моим взглядом и кивнула.

– Были-были, как же. Полторы недели нарабатывали, ничего не продавали, а сегодня смотрю – суетятся.

А новость-то приятная!

Поблагодарив пани Руту за информацию и пожелав удачной торговли, я пошла к лавке. В груди заполошно заколотилось сердце. Я бы даже сказала, что предательски, хотя основательных причин тому нет уже несколько месяцев. Но вдруг здесь он? Тот самый человек, думы о котором…

Я тряхнула волосами. Так, а ну-ка прекратить бредовые мысли! Очень не вовремя все эти фантазии не о… горшках. А надо бы о них.

Лавка выделялась на фоне других: крепкая, светлая, в отличном состоянии – не зря семейство Раудис следит за ней, как за родной дочкой. За лавкой находится святая святых – гончарная мастерская, куда абы кого не пустят. Мне удавалось побывать там, но только исключительно из-за симпатии хозяев. Их трое: дед, отец, сын. Они жили где-то на севере Лиритвы, но потом перебрались сюда. Талантливейшие гончары – глина сама принимает нужную форму под их пальцами и разве что не поёт от счастья. Верно говорят, что гончарный круг Раудисов зачаровал сам Ловкорукий – покровитель ремесленников.

При желании они могли давно перебраться в столицу и жить там, отбоя от клиентов не было бы. Но что-то сдерживало: то ли нелюбовь к большому скоплению людей, то ли… родовое проклятие.

Я постучала в дверь, но не услышав ничего в ответ, тихонько зашла внутрь. Солнечный свет, проникавший через аккуратные окошки, золотил волосы склонившегося над широкой макитрой мужчины. Неважно, что голова уважаемого пана Раудиса практически вся седая – оставшиеся рыжие пряди всё равно отливают яркой медью. Ему уже к семидесяти годам, однако выправка до сих пор привлекает взгляды женщин. Серые глаза внимательно смотрят через узенькие стёкла очков на выдавленный узор по бокам макитры. Руки пусть и покрыты морщинами, но силы до сих пор не потеряли.

– Кто крадётся рыжей кошкой? – поинтересовался он, не отводя взгляда от гончарного изделия.

Я замерла, едва не вцепившись в сумку. И как у него это получается делать? Чувствует, что ли?

– Доброго дня вам, пан Раудис. Рада, что вы открылись.

Он посмотрел на меня поверх очков. Серые глаза напоминали затянутое тучами грозовое небо, хмурое и… а, бялт его укуси, было бы хмурое, если бы не плясавшие в них смешинки.

– Доброго-доброго, Ядвига. Совсем позабыла про нас.

– Как это? – возмутилась я. – Я ходила, но лавка была закрыта!

– Как будто ты не знаешь, где тут чёрный ход, – усмехнулся пан Раудис, откладывая макитру в сторону и едва заметно улыбаясь тонкими губами.

– Ну, знаете, туда ходят либо воры, либо те, кого очень ждут, – заметила я. – Но хорошие люди, если хотят назначить свидание втайне от других, присылают листик.

Пан Раудис рассмеялся и опёрся руками на прилавок:

– Понял-понял, панна зельевар, и не поспоришь. Ну, рассказывай.

По лицу было ясно, что он рад меня видеть, несмотря ни на что. Впрочем, я испытывала к мужчине сходные чувства. Всегда.

Я подошла ближе, с интересом разглядывая горшки на полках за его спиной.

– Видите меня насквозь, пан Раудис. Я поняла, что созрела, вступила, так сказать, в тот возраст, когда женщина готова на всё.

Он приподнял седую бровь, явно заинтригованный моим вступлением.

– Я хочу говорящий горшок.

– А звучало так, словно взобраться на замковую стену обнажённой и призвать на состязание всех славных мужей Янтарного Союза за ночь любви, – с иронией прозвучал за спиной чарующий бархатный голос.

Ну, конечно-конечно, как же без тебя! А уж я-то решила, что всё пройдёт гладко.

Резко обернувшись, я встретилась с насмешливым взглядом серых, как Дзинтарово море во время шторма, глаз. Рыжие волосы, горящая огнём жидкая медь, как всегда, стянуты в низкий хвост, только выбившаяся прядь касалась щеки. Мочку правого уха немного оттягивала серьга в виде жёлудя на ребристой цепочке.

Высокий лоб, тонкие, но ни капли не женственные черты лица, изогнутые в усмешке губы. Узкие ладони, длинные пальцы – обманчиво изящные, не стоит вестись на их внешний вид, я не раз видела, как они сминают глину от неудавшегося изделия. Причём это может быть уже обожжённое гончарное изделие.

На нём светло-серая свободная рубаха, широкие штаны на манер восточных гостей из-за Жёлтого моря, фартук с витой буквой «Р» – клеймом семьи Раудис, которую они ставят на весь свой товар.

– Каждый слышит то, что хочет, Линас, – улыбнулась я, невинно хлопнув ресницами.

Впечатление, правда, испортило то, что улыбка больше походила на оскал. Вот так вышло, что я прекрасно нашла общий язык со старшими Раудисами, но при этом никак не получалось понять друг друга с самым младшим. Линас Раудис – талантливый гончар, первый красавец всего Ельняса, язва, гений и много чего другого.

Работы у него и правда загляденье. Смотришь-смотришь, а отойти не можешь. Не зря говорят, что Ловкорукий при рождении берёт ладошку младенца и посылает своё благословение. Судя по всему, Линаса он не только держал за ручонку, но и баюкал перед сном, потому что талант и правда был огромен. Его опыт значительно уступал отцовскому и дедовскому, но изделия могли вот-вот вырваться вперёд.

И всё бы хорошо, только… Мы не переносили друг друга. Вот просто с первого взгляда как увидели, так и поняли: «Ты мне не нравишься». Причём умом я понимала: Линас – красивый молодой мужчина с руками, растущими из плеч, а не из места, которое моряки величают кормой. Но он меня бесит. Вот просто бесит и всё тут! Временами смотришь на человека, а внутри возникает желание стукнуть. Нерационально, нелогично, да и, в общем-то, совершенно незаконно.

Мне это абсолютно не нравилось, ведь на людей никогда не кидалась, а тут прямо хочется до одури! Немного примиряло с ситуацией, что Линас испытывал ко мне сходные чувства. Желание просто стукнуть человека – это немотивированная агрессия. Желание стукнуть человека, который хочет стукнуть тебя, это уже поддержание вселенской гармонии.

Линас хмыкнул, сложил руки на груди и опёрся плечом на наличник у входа.

– Чем обязаны?

– Ядвиге нужен говорящий горшок, – подал голос пан Раудис, зная, что у нас будет задорная, но совершенно бессмысленная перепалка. – Я хотел бы, чтобы это был твой заказ, Линас.

Лицо последнего не изменилось, в серых глазах вспыхнула молния. Я невольно покосилась на пана Раудиса, стараясь не дышать. Ну это подстава, между прочим. Я на такое не подписывалась!

Только вот руки в боки да топать ножкой… я буду перед Муррисом. И то, когда он, повернувшись ко мне пушистым задом, начнёт трескать рыбу. Профессионал? Профессионал. Делает на совесть, дери его бялты? На совесть.

Пришлось сделать глубокий вдох, призвать весь свой самоконтроль и улыбнуться. От моей улыбки Линаса тут же перекосило. Отлично, чудное взаимопонимание без слов. Он явно не в восторге от предстоящей работы, но перечить деду не станет. Во-первых, в семье Раудис уважают старших, во-вторых, деду виднее. Конечно, не будем брать в расчёт, что в кого-то же Линас уродился. Уж не знаю, каким характером обладала женская часть семьи, но мужская однозначно сначала что-то делала, а потом с интересом смотрела, бахнет или нет.

Кстати, вот с женщинами Раудисов… загадка. Никто их никогда не видел, а сами мастера не спешили с кем-то делиться семейными историями. Спрашивать было неудобно, да и по большому счёту мне ни к чему.

– Ну что ж, – хмыкнул Линас, отлипая от стены и проходя мимо меня. – Тогда прошу в мастерскую. Будем обсуждать заказ, уважаемая панна Торба.

– Спасибо, уважаемый пан Раудис, – проворковала я, кивнула старшему и последовала за Линасом.

Так, надеюсь, находясь в стеснённых обстоятельствах и замкнутом помещении, мы друг друга не убьём.

В мастерской Раудисов было довольно просторно и светло. Три гончарных круга, столы с разложенными заготовками, печь для обжига, шкафы с инструментами, о предназначении которых я могла только догадываться.

Из приоткрытого окна слышалось пение птиц и шум ветра. Пахло свежескошенной травой и какой-то цветочной сладостью – у стен явно растут деревья с юга. Они всегда так кружат голову ароматом, что никакого сидра не надо.

Здесь было умиротворённо, правильно, хорошо.

Так и хотелось просто сесть на стульчик у подоконника, взять на колени котика или книжечку пани Ёршис и просто наслаждаться всем вокруг.

Но для этого надо было как минимум выставить одного рыжего бесстыжего господина, который здесь, по странному стечению обстоятельств, являлся хозяином.

– Значит, говорящий горшок, – произнёс он, подходя к шкафу и открывая его. – Знаете ли вы, панна Торба, что это посуда не для новичков? Нужно обладать не абы каким опытом, силой воли и знаниями, чтобы с ней работать.

Дело в том, что говорящий горшок – это, считай, посуда с подселённым в неё духом-помощником. Духи далеки от человеческих взглядов на общение, воспитание, мораль и жизнь. Поэтому, чтобы укротить такое золотце, надо и правда быть крутой, как обрыв, и резкой, как королевские проверяющие на рынке.

– Знаю, пан Раудис, – ответила я, хваля себя за сдержанность.

Он, не услышав ответной шпильки, обернулся и внимательно посмотрел на меня. Хотела сочувствующе улыбнуться, но передумала – уже буду переигрывать.

Атмосфера накалялась, несмотря на то что мы молчали.

– Размер, базовые зелья, срок, – наконец-то произнёс Линас, видимо, поняв, что я вознамерилась молчать, как русалка на корабле, где вместо возлюбленного моряка встретилась с его разгневанной женой.

– Три литра, зелья здоровья, укрепления духа и красоты. Срок – чем раньше, тем лучше, – быстро ответила я.

Линас написал что-то в переплетённом кожей блокноте, потом задумчиво посмотрел на меня:

– А как же приворотные?

Много ты понимаешь, рыжий гад! Приворотные зелья в трёхлитровом горшке никто не варит! Их же настаивать и выпаривать надо! Только сделал слабее, и всё – пиши пропало! Поэтому тут надо подходить со всей ответственностью, а не с желанием кому-то спихнуть халтуру оптом.

Только вот говорить это Линасу я не собиралась. У него сегодня то приворотные, то ночь любви, дальше, наверное, будет ещё интереснее, только вот у меня нет никакого желания препираться и жонглировать остроумием.

– Индивидуальный заказ всегда готова обговорить, – тем не менее спокойно сказала я. – Моя лавка работает с восьми утра до шести вечера. При необходимости не откажусь от сверхурочных часов.

Линас бросил на меня быстрый взгляд, хмыкнул, снова что-то черканул в блокноте. Мол, как-нибудь уж проживу без твоих зелий. И тут же поманил к столу.

– Прошу взглянуть и выбрать форму.

Под стеклом находились горшки, точнее, крохотные образцы: пузатенькие, длинненькие, причудливо изогнутые и даже такие, что не назвать сразу – придётся листать словарь, чтобы правильно уточнить геометрию.

Я с интересом разглядывала их, прикидывая, какой пойдёт мне больше всего. Это должно быть удобно, вместительно и в то же время не выбиваться из интерьера лавки. И вот не надо сейчас смеяться, это важно! Когда клиент заходит, он обязательно смотрит по сторонам. И если чувствует себя хорошо и уютно, то расслабляется и сообщает, что ему нужно.

Зельевар – это маленький лекарь душ. Он выслушивает возникшую проблему и подбирает, как ключик, решение к ней. А то, что этот ключик булькает и течёт, совсем неважно!

– Этот.

Я ткнула в простой горшок с аккуратным верхним бортиком и таким же простым, но симпатичным узором на боку.

Линас посмотрел, молча кивнул с неожиданно серьёзным выражением лица и уточнил:

– С крышкой?

Я подумала и тоже кивнула. В конце концов, это не только посуда, но и домик для духа. А значит, если он захочет побыть наедине с собой, то надо дать ему такую возможность.

– Хорошо. Через три дня можно приходить: сделаю горшок и поселю духа, – деловито сказал он. – Залог – десять золотых.

Я чуть не выронила сумку. Да я столько за месяц аренды плачу! Грабёж средь бела дня! Ещё и стоит тут, улыбается аки невинный юноша в храме Златовласой!

– Сколько? Это только залог?

– Да, – невозмутимо кивнул Линас. – Ты сама прекрасно знаешь, что всё говорящее, что бы это ни было, требует больших магических затрат. Тяп-ляп наша семья не делает, если не хочешь, чтобы дух вместо того, чтобы помогать варить зелья, каждое утро гадил в тапки, нужно платить.

– Ну, знаешь! – возмутилась я. – Мне нужна гарантия, что создатель горшка не науськает его портить мою обувь!

Линас на мгновение озадачился, явно до этого не задумываясь над таким вариантом, но потом довольно улыбнулся:

– Могу дать расписку.

– С печатью мастера, – улыбнулась я в ответ.

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, чувствуя, что вот-вот кругом заискрят молнии. Но раздался шорох, и в мастерскую вошёл старый пан Раудис.

– Ну что, договорились? – мягко поинтересовался он, переводя взгляд с меня на внука.

Тот медленно выдохнул и кивнул:

– Да, панна Торба согласна на всё.

Я скрипнула зубами, но тут же улыбнулась, достала из сумки деньги и отдала Линасу.

– Просто счастлива работать с вами, – пропела я. – Надеюсь получить самый лучший в Ельнясе говорящий горшок.

А если он таковым не будет, зараза рыжая, то надену этот горшок прямо на голову и дам пинка под подтянутый зад, о котором грезит треть панночек нашего городка.

Линас удержал маску невозмутимости, а вот пан Раудис улыбку не скрывал.

– Вот и отлично. Будем ждать тебя, Ядвига.

Попрощавшись с ними, я выскочила из мастерской и практически солдатским шагом направилась через рынок, кипя, как чайник, от возмущения. Ещё чуть-чуть – и из ушей повалит пар. Десять золотых! Нет, целых десять золотых! Это же бялт знает что! Только попробуй мне, Линас Раудис, не сделать то, что обещал! Удавлю!

– Панночка! Панночка! – раздался откуда-то слева тоненький голосок. – Панночка, не проходите! Купите цветочек!

Загрузка...