Профессор Гарольд Мид вошел в кабинет и с недоумением уставился на свою подчиненную: – Шарлотта? Что ты здесь делаешь? – Его спокойный тон никак не вязался с испуганным выражением лица.
В ее боссе многое было весьма противоречивым: например, его версия истории Древнего Египта, во многом расходящаяся с мнением большинства ученых. Еще у профессора Мида было странное представление о рабочей неделе, которая, по его мнению, должна была составлять не меньше семидесяти часов, а никак не пятьдесят, как у всех.
Но даже при таком графике Шарлотта еще никогда не оказывалась на работе в семь тридцать утра.
– Шарлотта? – повторил он.
– Работаю, – откликнулась она. – По крайней мере, я планировала заняться именно этим. Что-то не так?
– Просто мы не ожидали тебя сегодня увидеть. Я думал, тебе понадобится какое-то время, чтобы смириться с потерей, ведь похороны твоей крестной были только вчера.
На которых он, кстати, присутствовал, хотя был почти не знаком с Авророй.
– Я соболезную.
– Спасибо, что пришли. Это была красивая церемония. Достойное завершение яркой жизни.
– Но если ты хочешь взять пару дней отдыха…
– Нет. – Шарлотта покачала головой. – Со мной все в порядке. – Она попыталась улыбнуться, хотя в нынешнем состоянии это было нелегко, и, судя по тревоге в глазах Мида, он это тоже заметил. – Все хорошо, правда. Я готова работать. У меня есть несколько идей по поводу происхождения фрагментов чаши из Лоэсской гробницы.
– Эта чаша от тебя никуда не денется. Ты даже можешь передать работу над ней кому-нибудь из коллег. Может, доктору Карлайлу? Они с доктором Шедфеллоу отличная команда.
– Не сомневаюсь, – фыркнула Шарлотта. – Но я, пожалуй, пренебрегу этим предложением.
Лоэсская гробница была ее находкой. Ее и Авроры. Она отдала Шедфеллоу право на раскопки с условием, что она будет участвовать в анализе и изучении всех обнаруженных там предметов, но доктор Шедфеллоу при любом удобном случае забывал об их соглашении, стараясь все заслуги в разработке Лоэсса приписать себе. Сейчас ее легко было обмануть: слишком много бессонных ночей, слишком много обсуждений воображаемых событий, ведь оставаться в реальном мире практически невыносимо…
– Я поговорю с доктором Шедфелоу и доктором Карлайлом, и мы что-нибудь решим, – сказала Шарлотта, заставив себя улыбнуться. – Я знаю, они достаточно квалифицированны, чтобы справиться с раскопками и анализом находок и без моей помощи, но я не люблю, когда меня оттесняют в сторону.
– Я тебя понимаю, – мягко сказал Гарольд. – Все знают, сколько сил и труда ты вложила в раскопки Лоэсса, никто не сомневается в твоем вкладе в этот проект. Но мне кажется, сейчас не лучшее время для соперничества. У тебя уже в три раза больше публикаций, чем у любого другого археолога твоего возраста. Подумай лучше вот о чем. Лоэсс сейчас наименьшая из твоих проблем. У твоей крестной были обширные связи в научном и деловом мире, а имя твоей семьи известно каждому уважающему себя археологу, но сейчас твоей крестной больше нет, и многие люди будут думать, что с ней исчезнут и ее связи, и твой успех. Ты должна доказать им, что это не так. Послушай совета старика, Шарлотта, и лично свяжись со всеми значимыми и полезными для тебя людьми. Если хочешь вернуться в игру, ты должна доказать, что твоя известность и успех строились не толь ко на поддержке семьи, но и на твоих личных достижениях. Может, тебе стоит начать новые раскопки? Тогда твоя позиция будет непоколебима. Ты ведь этого хочешь?
На самом деле сейчас Шарлотта сама не знала, чего хочет, но Гарольду знать об этом совершенно необязательно.
– Шарлотта, знаю, ты не любишь обсуждать свою личную жизнь с коллегами, но я слышал о том, что случилось с твоим женихом. Это ужасно!
– Да… – рассеянно кивнула Шарлотта, все еще погруженная в свои мысли, но вдруг осознала смысл его слов. – Вы знаете о нем? Откуда?
Предполагалось, что Тадеуш Джеремия Гилберт Тайлер жил и умер только в ее воображении. Никто, кроме Авроры, не знал о нем.
– Одна из медсестер больницы замужем за Томасом из статистического отдела. Она рассказала ему, а он нам.
– Понятно, – не без труда выдавила Шарлотта.
Внезапное столкновение воображаемого мира с реальностью ее не слишком радовало, а главное, стало совершенно непонятно, как их теперь разделить.
Господи, что ей мешало просто расстаться со своим полезным, но воображаемым возлюбленным, а не отдавать его на съедение людоедам? Тогда Гил смог бы навеки исчезнуть на просторах верховья реки Сепик, а у них с Гарольдом сейчас бы не было этого разговора.
– У тебя даже нет тела, чтобы оплакать. Все это ужасно. Если тебе нужна моя поддержка или небольшой отпуск…
– Спасибо, Гарольд… Я… – Шарлотта почувствовала в горле комок. Из последних сил она старалась сдержать слезы.
«Прекрати, Шарлотта! – говорила ей в таких случаях Аврора. – Не смей расклеиваться! Гринстоуны не плачут! Плечи назад, подбородок вперед и улыбайся, милая, всегда улыбайся!»
Медленно, очень медленно Шарлотта заставила себя поднять голову, расправить плечи и улыбнуться замершему в нерешительности Гарольду.
– Большое спасибо, я очень ценю вашу заботу и совет. Со мной все будет в порядке. А сейчас мне правда нужно работать.
Если утренний разговор с Гарольдом Шарлотте просто не понравился, то общение с коллегами за чашкой кофе прошло ужасно. Естественно, все уже были в курсе, и каждый считал своим долгом выразить свои соболезнования по поводу ее потери. Обеих потерь.
В конце концов Шарлотта не выдержала, забрав чаш ку, ушла в свой кабинет и там, спрятавшись от ставшего вдруг излишне заботливым мира за монитором, углубилась в работу. Наверняка через пару дней станет лучше, все всё забудут, а это ужасное чувство опустошения и утраты исчезнет. Нужно только немного подождать.
Может, ей стоит воскресить своего жениха, а потом бросить? Или пусть сам бросит ее? Сейчас Шарлотту устроил бы любой вариант.
– Как ты, милая? Держишься?
В кабинет вошла подруга Шарлотты, Милли.
– Так себе, – созналась она. – Справиться с сочувствием по поводу смерти Авроры я могу, но соболезнования из-за смерти Гила…
– Как вообще получилось, что мы столько лет дружим и работаем вместе, а я даже не знала, что ты была помолвлена? И почему ты не носила кольцо?
– Это были очень странные отношения.
– Вы долго встречались?
– Не слишком. Гил все время искал приключений на свою голову, все внимание уделял работе и исследованиям и очень много времени проводил в разъездах. Мы почти не виделись.
– Наверное, это было непросто, – вздохнула Милли.
– Теперь все кончено.
– Мне кажется или я слышу нотки облегчения в твоем голосе?
– Возможно. – Пусть лучше Милли и остальные думают, что она быстро оправилась после гибели жениха.
– У тебя есть его фотография?
– Что?
– Фотография твоего Гила.
– Наверное, где-то есть. Правда, Милли, у меня все в порядке. Понимаешь, ради Авроры я несколько преувеличила серьезность наших отношений. На самом деле мы были не так уж близки. Сложно строить отношения с человеком, которого никогда нет рядом.
– Тебе нужно найти его фотографию, – уверенно заявила Милли. – Поставишь ее на стол и сразу почувствуешь себя лучше. Понимаю, сейчас ты злишься на него за то, что он позволил каким-то дикарям съесть его. Но даже если он был отчаянным искателем приключений, не созданным для брака, и ваша помолвка была ошибкой, ты сможешь думать о том времени, когда вы были счастливы вместе, и сохранишь о нем теплые воспоминания. Сейчас тебе очень плохо, но это нормально.
– В моих отношениях с Гилом никогда не было ничего нормального, – покачала головой Шарлотта, понимая, что все глубже увязает в болоте обмана. – Такое ощущение, что все вокруг сошли с ума. И в первую очередь я сама.
– Это результат роковой смеси эмоций – жалости и любопытства, – сочувственно улыбнулась Милли. – Может, тебе уехать на несколько дней? Снять домик на пляже, отдохнуть, дать себе возможность выплакаться.
Шарлотта покачала головой:
– Я не могу.
– Почему?
– Я чувствую себя лучше, когда занята делом, когда вокруг меня люди, пусть даже и те, которые думают, что главным моим научным успехом было появление на свет в семье всемирно известных археологов…
– Кто тебе это сказал? – Милли задохнулась от возмущения. – Мид? Вот урод!
– Он не сказал это прямо…
– Но мы обе знаем, как он умеет намеками подвести тебя к этой мысли.
– Может, он не то имел в виду. Или все-таки имел? Или сегодня мне просто хочется себя пожалеть? В общем, сейчас я не хочу оставаться одна, а сделать это я могу, только оставаясь на работе среди коллег. – И забыть хоть на мгновение о грызущем душу опустошающем, щемящем одиночестве. – Наверное, это звучит очень жалко.
– Совсем нет, – мягко улыбнулась Милли. – Коллеги не бросят тебя в беде.
Несмотря на все ее недостатки, у Милли было по-настоящему доброе сердце. Весь день она не отходила от Шарлотты ни на шаг, а вечером позвала ее составить ей компанию на свидании с новым кавалером Дереком, который учился на археолога, но при этом в кармане у него был диплом инженера, степень по геологии и древней истории.
Они встретились в маленьком уютном пабе и устроились за круглым столиком у окна. Звучал тихий джаз, в соседней комнате играли в бильярд, по залу сновали официанты, тихо переговаривались немногочисленные посетители – здесь было совсем неплохо, гораздо лучше, чем в пустой холодной квартире, где каждый предмет мебели, вещь или картина хранили память о том, чего уже не вернуть. После того как Дерек заказал напитки, они углубились в меню.
– «Поджарка из свинины с хрустящей корочкой». Звучит неплохо, – заметил Дерек, удостоившись укоризненного взгляда Милли.
– Поджарка из свинины – это ужасно! Лучше возьми говядину… Или утку! Точно, утка лучше всего. Не забывай, что я рассказывала тебе о женихе Шарлотты, – шепотом добавила она и смущенно покраснела, осознав, что фраза прозвучала недостаточно тихо.
– Хорошо, пусть будет утка. Попрошу сделать барбекю.
– Дерек!
– А почему нет? – свистящим шепотом отозвался он, из-за меню поглядывая на Шарлотту, которая к этому моменту категорически зареклась бросать своих будущих воображаемых кавалеров столь экстравагантным образом. – Ты ведь только предполагаешь, что они его зажарили. С тем же успехом они могли сварить беднягу.
– О господи, Дерек, ешь овощной салат!
Шарлотта не выдержала:
– Милли, позволь Дереку заказать свинину, я обещаю не ассоциировать ее с Гилом.
Меню медленно опустилось, продемонстрировав по очереди большие голубые глаза, длинный нос, точеные скулы и, наконец, широкую обаятельную улыбку Дерека.
– Я знал, что за этим столом есть как минимум одна адекватная девушка. – Он с озорным видом покосился на обиженно надувшуюся Милли. – Итак, каким он был, твой жених?
– Если описывать его одним словом, то полезным, – слабо улыбнулась Шарлотта.
– Полезный – это как? Как «милый, почини мне кран»?
– Уверена, что и кран он тоже мог починить, – мечтательно вздохнула Милли.
– Думаю, это может сделать любой мужчина, – ревниво заметил Дерек.
– А еще наверняка он был скромным, – язвительно добавила Милли, глядя на ухажера.
– Что ты на меня так смотришь? – смутился он. – Я могу быть скромным.
– Конечно, можешь, – пробормотала Шарлотта, глядя на аккуратно уложенные волосы, щегольские очки в золотой оправе и свитер от известного дизайнера. – Если очень постараешься. Гил тоже любил дорогую одежду, но только если в ней можно в любой момент прыгнуть с парашютом.
– Хороший подход. Но я вас, девушки, знаю. Вас интересует не одежда, а то, что скрывается под ней.
– Наверняка под одеждой у Гила все тоже было в порядке, – вздохнула Милли. – Он ведь постоянно сплавлялся по реке. Наверняка у него были сильные, мускулистые руки и широкие плечи.
– Я тоже в юности занимался греблей! – сообщил Дерек.
– Ну конечно, – пробормотала Милли.
К их столику подошла молоденькая официантка и предложила сделать заказ.
– Я буду свинину, – радостно сообщил Дерек, не обращая внимания на недовольный взгляд Милли. – Только мясо должно быть хорошо отбито.
– Не волнуйтесь, у нашего шеф-повара есть какая-то раритетная машина для отбивки мяса. Благодаря ей оно получается очень нежным.
– Идеально.
– Да, некоторые вещи в нашем мире бывают идеальными, – фыркнула Милли. – Жаль, что этого нельзя сказать о тебе.
– Идеальных мужчин не существует, – покачал головой Дерек. – А некоторые женщины способны даже хорошие качества превратить в недостатки.
– Может, у тебя есть злобная бывшая жена? Или очень придирчивая мама?
– Я сирота, – рассмеялся Дерек. – Никогда не знал своих родителей. Меня даже не усыновили, потому что такого отвратительного ребенка свет еще не видывал.
– Как же ты смог вырасти таким красавчиком? – подозрительно поинтересовалась Милли.
– Спасибо, – обаятельно улыбнулся Дерек. – Я старался, готовясь к встрече с тобой.
– Хватит препираться, давайте лучше выпьем за обворожительную Аврору Хершевал, – подняла бокал Шарлотта. – Лучшую крестную мать на свете.
– Тогда надо выпить и за Полезного Гила. Надеюсь, в следующей жизни у него будет больше мозгов.
– Дерек, как ты можешь такое говорить? – задохнулась от возмущения Милли, испуганно косясь на Шарлотту.
– Подумай сама, милая, этот мужчина мог быть красивым, сложенным как Аполлон, скромным, но будем смотреть правде в глаза… Его съели!