Лениво придвигаю к себе лист бумаги и беру из тонкого высокого пенальчика ручку. Черкаю размашисто.
– Не пишет, – укоризненно смотрю на Алису. Та снова выбегает из кабинета и возвращается уже с толстым мужиком в помятом костюме и худенькой женщиной в джинсах и белой рубашке. Управляющий и финансовый директор.
Семен Петрович и Александра Евгеньевна. Обоих знаю. Работают с Пахомовым много лет и не раз бывали на всяких торжествах, устраиваемых Виктором Николаевичем. Значит, воровство исключено. Ну, не на сто процентов, конечно. Естественно, немного злоупотребляют властью и доверием. Но не гребут совковой лопатой.
– Антипова тоже зовите, – прошу я душевно Алису. И пересев поближе к топам, спрашиваю тихо. – Схему распределения денежных потоков кто мне расскажет?
– А? – удивленно смотрит на меня Александра. Переводит взгляд на управляющего и, получив от него короткий кивок, придвигает к себе лист чистой бумаги и чертит на нем кружочки, стрелочки. Открывает тайны святая святых Пахомовского бизнеса.
За такие знания в случае чего оторвут голову. Но если жениться на Тайке…
«Твою мать! – раздраженно обрываю себя. Сосредотачиваюсь на белом листочке, испещренном рисунками и надписями. И обведя несколько сомнительных моментов, прошу.
– Здесь, здесь и здесь. Договоры, документы и реестры учета.
Совещание уже подходит к концу, когда в кабинет вваливается Антипов.
– Ковалев завтракал с какой-то парой. Мужик в возрасте и молодая девушка. Похожи на отца и дочь.
– Сейчас не угадаешь, – усмехается Александра.
Но Антипов, не обращая на нее внимания, продолжает.
– Под видом уборки мы осмотрелись в обоих номерах. Обнаружили следы крови на одной из курток и грязную обувь.
– Полицию вызвали? – устало вздыхаю я.
– Нет, – хмыкает недовольно Антипов и тут же получает поддержку от Семы.
– Ну, какая полиция, Сева? Сами разберемся. Штраф впаяем этим ребяткам. Виктор Николаевич не любит, когда тут мальчики по вызову появляются. Потом хлопот не оберешься.
– Я объяснюсь с ним, – рыкаю глухо. Внимательно смотрю в холеное мясистое лицо Семена. Замечаю румянец на щечках и немного обалдевший взгляд.
«Что-то ты темнишь, парень», – думаю, внимательно глядя в глаза управляющего.
– Ладно, вызывай полицию, Пал Андреич, – не выдерживает он моего молчаливого давления. – И приставь к этим перцам хвост. Когда они от нас съезжают?
– Завтра утром, вроде. Но от этих уродов можно всего ожидать.
– Могут поехать в город и не вернуться? – спрашиваю с горькой усмешкой.
– Вполне, – кивает Семен. – Особенно если рыло в пуху. У нас такие случаи бывали.
– Ладно, работайте, – отпускаю я топов. И как только они скрываются за дверью, снова оказываюсь около раздвижных панелей.
«Чем там занимается Тайка?» – этот вопрос мучил меня все совещание. Сначала вроде слышались шаги, а потом все стихло. Читает что-нибудь в телефоне или переписывается? Удрала обходными путями или придумывает планы мести?
Тихонечко развожу в стороны дубовые панели с инкрустацией и замираю на месте. На диване, постелив простынку и накрывшись пледом, спит, свернувшись калачиком, Таисия Пахомова. Рядом на стуле аккуратно сложена одежда. Форменные штаны, курточка и майка с логотипом отеля.
Снова, как дурак, пялюсь на любимую женщину. Даже представить боюсь, какая она там, под пледом. Голая или в трусиках?
Перед глазами уже бегут картинки. И я с трудом отметаю их прочь. Стоит только дать слабину, и у меня сорвет крышу. Запру кабинет к едреной фене и как зайчик прискачу под теплый Таечкин бок.
Делаю шаг назад, собираясь выйти и заняться делами, когда свернувшаяся в кокон Тайка поворачивается на спину. Вытаскивает руку в белой мужской рубашке и, распахнув глаза, смотрит на меня негодующе.
– Ну, какого… Гаранин? – спрашивает, садясь на диване.
– Не знал, что ты спишь, – бубню, входя в комнату.
«Уходи! – кричит внутренний голос. – Сейчас же уходи, Сева!»
Но фиг какая сила может оторвать меня от Таисии. Если я засыпаю, думая о ней, и, проснувшись, каждое утро желаю хорошего дня. Если в постели с другой всегда представляю рядом только ее. Хочу забыть, сменяя партнерш одну за другой, а не получается…
Кто-нибудь пробовал вылечиться от огнестрела в сердце? Когда почти в упор и наповал. Как жить, когда рана кровоточит? Нет, сейчас уже легче. Я могу дышать и даже отвлекаться на работу. Те же бабы, как легкая анестезия, помогают забыться. Но утром снова настигает неугасающая боль. Сука-любовь! Да ни к одной женщине я не испытывал ничего подобного. Даже к жене! Полина, мать вашу… отдельная статья на суде Всевышнего. Моя вечная кара и мое же искупление грехов. Каким нужно быть ушлепком, чтобы увести жену у родного брата? Хотя… не застань он нас на горячем и не сорвись из Москвы, фиг бы встретил Лану. А я бы тогда не познакомился с Таечкой. Все взаимосвязано, едрена кочерыжка!
– Ты чего тут застыл, как статуя? – фыркает Таисия, делая ударение на втором слоге и убирая назад прядь рыжих волос. – Ищите злоумышленников, Всеволод Юрьевич! А я никуда не сбегу, даю слово.
– Ищем, Таечка, – киваю я и, заслышав вопли сирены, подхожу к окну. Наблюдаю, как к входу подъезжает машина, и из нее лениво выходят двое мужчин.
«Нужно придать им ускорение, – думаю, стремительно выходя из комнаты отдыха. Краем глаза замечаю белую мужскую рубашку на Тайке.
Вероятно, Бриони или Армани… Видать, у Пахомова тут в шкафу болталась на всякий случай. Ловлю себя на мысли, что отдал бы многое, только бы Тайка просыпалась в моей рубашке и в моей постели.
– Оденься, – бросаю, чуть повернувшись. – Менты приехали…