Где эта улица, где этот дом?
На очередной встрече краеведов руководитель выступила с неожиданным предложением:
– Милые дамы, как вы относитесь к идее нового цикла на следующий год?
– Какого цикла? Мы же ещё не закончили изучать архитектуру модерна!
– Модерн подходит к концу, но в творческой головке наших энтузиастов уже созрела новая идея, которая мне понравилась. Представьте себе, что вы все по очереди будете рассказывать о своих домах – об истории создания, архитекторе, интерьерах, истории вашей семьи, о соседних домах.
– Давайте. Мы же все живём в историческом центре самого красивого города на Земле, – добавила активная Людмила Николаевна.
– Пожалуй, и правда интересно… – быстро согласились культурные дамы пенсионного возраста.
Так начались лекции-презентации об интереснейших зданиях и уголках Санкт-Петербурга. Дамы готовились серьёзно, привлекали кучу литературы и информацию из Интернета, ходили с фотокамерами по улицам, дворам и лестницам, а потом в течение часа увлечённо рассказывали и показывали на большом экране всё, что узнали и увидели, отвечали на вопросы, слушали слова благодарности…
Дошла очередь и до меня. Я за свою длинную жизнь сменила в Ленинграде-Петербурге с десяток квартир. Рассказывать об одном каком-то доме значило обижать другие дома, но всё-таки есть у меня в любимом городе одно место, о котором хочется рассказывать без конца. Называю я его своей малой родиной. Ведь у каждого человека есть малая родина. Место, где человек родился и провёл светлые детские годы, откуда он уехал, но всегда хранит его в памяти и непременно хочет туда вернуться. Не жить, а просто пройтись, посмотреть, вспомнить. Причём вспомнить обязательно о добром и радостном, нет, конечно, можно и о печальном, но обязательно тоже о светлом…
Кто-то малой родиной назовёт деревню Погореловку, кто-то – город Малую Вишеру, а моя малая родина – это улица Рубинштейна в Санкт-Петербурге-Ленинграде. Она и правда улица небольшая: двадцать домов по чётной стороне и пятнадцать – по нечётной, но каждый дом для меня – это не только архитектура, но и люди интересные и связанные с ними события.
История улицы началась в первые десятилетия жизни Санкт-Петербурга. Новый город строился в дельте Невы на нескольких островах и на территории заболоченной суши. Граница города шла по реке Фонтанке, на её берегах служивые люди возводили свои дома и особняки. За наделами служивых шумел лес, а в тёмные осенние вечера из леса выбегали голодные волки…
Вот как раз на этой окраине в 1740-х годах и был проложен мощённый деревом проезд от Невской перспективы до Большой Загородной дороги, которая связывала Петербург с российскими городами. Поначалу проезд называли то ли Головкинским переулком по имени канцлера Головкина, чья дача находилась поблизости, то ли – Головинским переулком по имени графа Головина, по задней стороне усадьбы которого и проходил проезд. В 1798 году его переименовали в Троицкий переулок, весьма невзрачный, где деревянные дома чередовались с пустырями. Новые каменные здания появились только после пожаров 1862 года, которые послужили стимулом для интенсивного строительства, а в апреле 1887 года переулок назвали Троицкой улицей.
На Троицкой жили и работали многие деятели культуры. В честь столетия одного из них в 1929 году улица была переименована. Антон Григорьевич Рубинштейн (1829–1894) поселился в Петербурге в 1848 году, будучи европейски известным пианистом и дирижёром. Вернувшись в Россию после большого концертного турне, в 1862 году он основал Певческую академию, Русское музыкальное общество и учебные классы при нём, преобразованные в Петербургскую консерваторию. Он возглавлял учебное заведение первые пять лет, а двадцать лет спустя, после интенсивных гастрольных выступлений, Рубинштейн вновь занял пост директора Консерватории и её профессора. Именно в эти годы (1887–1891) он и поселился в большом доходном доме № 38 на Троицкой, о чём свидетельствует мемориальная доска на фасаде.
Как-то так случилось, что дома по чётной стороне улицы в моей жизни не играли большой роли, лишь некоторые хочется упомянуть.
Угловой доходный дом № 2, выходящий на Невский проспект, был построен архитекторами Гуном и Сюзором для владельца булочных и кондитерских Филиппова, который открыл там модную кофейню. Интересно, что после его кофейни в советское время здесь долгие годы радовал жителей очень популярный в Ленинграде кафе-автомат. Кажется, подобного ему в городе не было. Там всегда было полно посетителей, особенно мужчин. Объяснялось это существованием под окнами кафе стоянки такси. И пассажиры из длинной очереди, и водители – все стремились быстро и недорого перехватить кофе с бутербродом, а заодно и пообщаться.
Владельцем доходного дома № 4, построенного уже в начале XX века в стиле модерн архитектором Хреновым, был П. К. Палкин из династии трактирщиков. Первый трактир в Петербурге выходец из Ярославля А. С. Палкин открыл в 1785 году, затем рестораны Палкиных появлялись сначала на Невском проспекте в доме № 5, позже на углу Невского проспекта и Большой Садовой улицы («Старопалкин»), в 1850 году – на Невском проспекте № 76 («Новопалкин»). В 1874 году был открыт ресторан на Невском проспекте № 47 на углу с Владимирским проспектом. Постоянными посетителями ресторана были Чайковский, Чехов, Куприн, Блок, Бунин, Менделеев, Достоевский. Здесь в 1885 году пышно отмечали столетие фирмы Палкиных.
В советское время ресторан был переоборудован в кинотеатр «Титан», в нём было красивое с лепкой и богатым декором фойе и неуютный длинный как кишка зал с сорока одним рядом. Правда, «Титан» не принадлежал улице Рубинштейна, но ходили мы, школьники, туда часто, бывало, по нескольку раз в неделю, – так хотелось посмотреть на незнакомый мир! Перед началом кино непременно шёл журнал «Новости дня», где под жизнерадостные марши мелькали победные кадры с заводских цехов и колхозных полей, со съездов партии и великих строек коммунизма. В советских фильмах жизнь обычно сопровождалась песнями и маршами, а вот в трофейных фильмах, которые в большом количестве были вывезены из Германии, можно было увидеть что-то совсем непохожее. Элегантные мужчины в шляпах и дамы в длинных красивых нарядах пели и танцевали танго или фокстроты, совершенно непопулярные, подчас запрещённые на танцевальных площадках города.
В доме № 4 много лет была небольшая уютная парикмахерская. В ней после десятого класса я обрезала косу и сделала модную причёску «венчик мира», сразу преобразившую меня из лягушки в прекрасную царевну. Многие наши девчонки обкорнали надоевшие косички, без них жизнь стала совершенно другой, взрослой и независимой.
В двухэтажном доме № 18 почти напротив нашей школы располагался уютный маленький кинотеатр «Баба-яга». Там в послевоенные годы проходили концерты. Моя тётушка, которая много лет после войны работала администратором в областной филармонии, занималась культурным развитием племянницы. Однажды она дала нам с подругой, школьницам седьмого класса, контрамарку на эстрадный концерт, где среди прочих артистов выступала худенькая молодая певица Галина Вишневская. Нам она понравилась, особенно трогательный романс про букет цветов из Ниццы.
В этом здании с 1956 года обрёл свой кров Малый драматический театр под руководством Льва Додина. Театр набирал силу и репертуар, стал успешным не только в России, в Советском Союзе, но и за рубежом, в последние десятилетия он называется Театр Европы. Конечно, жители улицы Рубинштейна не могли не посещать этот знаменитый театр. Честно сказать, отдавая должное гениальности режиссёра, я не отношусь к его почитателям: уж очень мрачная цветовая палитра окрашивает большинство спектаклей. Театр расширил территорию за счёт соседнего здания, углового красного цвета дома за № 18, с которым у меня связана забавная история.
В этом доме в советские времена находилась знаменитая «Скупка». Я долго придумывала оригинальный подарок дочке к окончанию школы, наконец, сообразила, что в «Скупке» можно продать ненужную золотую монету, оставшуюся от родителей, и на вырученные деньги у них же купить ребёнку изящную цепочку. Отстояв длинную очередь, совершила, как казалось мне, выгодную сделку и вручила ребёнку подарок. Подарок, конечно, имел успех. Через день я поинтересовалась, где цепочка, почему я её не вижу.
– Ты знаешь, мамусик, перед лыжной тренировкой я её сняла и оставила в раздевалке, а когда пришла, нигде не могла найти. Извини, пожалуйста!
Было обидно, тем более что муж, когда узнал о моём «гешефте», сообщил, что за тот «золотой» я могла получить не только детскую цепочку.
Дом № 36, типичный в стиле эклектики с балконами на втором этаже и многочисленными скульптурами по всему фасаду, привлекал моё особое внимание в школьные годы в дни экзаменов. Мы с подругой обычно накануне экзамена сидели на нашем балконе и повторяли материал по билетам. Она читала ответ, я должна была слушать и запоминать, но постепенно, глядя на скульптуры на противоположном доме, потихоньку засыпала.
– Ты что, спишь? Просыпайся сейчас же. Читай ты теперь!
Я продолжала читать, через минуту замечала, что на нас с противоположного балкона смотрит мальчишка и смеётся, а у подруги глаза закрыты.
– Ритка, проснись! Что ты слышала последнее? Повтори.
Как-то так получилось, что я больше люблю нечётную сторону улицы. Именно с ней были связаны самые главные события в моей жизни.
В начале улицы от Невской перспективы дома строились для людей обеспеченных и именитых в архитектурном стиле эклектики, часто встречающемся в конце XIX века, с богатым декором. Хозяином дома № 1, что соседствует с дворцом Белосельских-Белозерских, был великий князь Сергей Александрович. Для меня этот дом был интересен по ряду причин.
Во-первых, в одной из квартир этого богатого дома жила и живёт до сих пор моя одноклассница Инночка. Для представителей нашего поколения жизнь в отдельной, то есть не коммунальной квартире являлась чем-то нереальным, сказочным. А у Инночки кроме членов её семьи днём никого не было. Да и вечером родители иногда отсутствовали, можно было кричать, танцевать, высовываться из окон, когда по Невскому проезжали машины с почётными гостями города, наконец, встречать Новый год.
Во-вторых, в этом доме много лет был рыбный магазин, один из лучших в Ленинграде. Какой только живой рыбы, каких только рыбных продуктов мы там не пробовали! Кстати, на лестнице у Инночки, куда выходила задняя дверь магазина, всегда стоял стойкий рыбный запах. В студенческие годы я помню себя, выбирающую из лоханок на прилавке по 100 грамм чёрной паюсной и красной икры, она – икра была не так дорога.
В-третьих, в доме с царских времён было знаменитое шляпное ателье! Модные девушки и дамы с помощью любезных продавщиц подбирали себе шляпки на любой вкус. Я к этим модницам никогда не относилась, но не презирала их, приобрела там пару шляпок, правда не на заказ, а готовых, они были дешевле.
Интересный шестиэтажный дом под № 7 на углу с Графским переулком был построен архитектором Андреем Олем при советской власти в 1929–1931 годах в стиле раннего конструктивизма. Назывался он Дом-коммуна инженеров и писателей, а в народе за бытовые неудобства дом получил прозвище «Слеза социализма». На балкончиках дома невозможно встать даже одному человеку. Чтобы не осложнять быт, душевые комнаты разместили в конце коридора, кухни в квартирах отсутствовали. Помещения общего пользования: детские комнаты, библиотека-читальня и столовая на двести мест с кухонным блоком находились на первом этаже. В 30-е годы в этом доме проживала поэтесса Ольга Берггольц, называвшая его «самым нелепым домом Ленинграда».