Врачи бывают разные. Этот был добр, чуток и внимателен. Он не торопился сказать правду, подготавливал, давал возможность хоть немного настроиться. Да, ее сын болен, и впереди долгий тяжелый путь длинною в… А, впрочем, никому неизвестно, как уж пойдет…
Она вышла на улицу, сжала кулаки и задалась обжигающим вопросом: «За что ему? Ребенку…» И посыпались воспоминания: первый зуб, смешные слова, костюм супергероя на Новый год, футбольный мяч в расцветке Чемпионата мира, плакат на стену с любимым голкипером, берег моря и «будем учиться плавать!», а вот он отбирает сумку и с твердостью сообщает: «Сумки в нашей семье буду носить я».
Приехав домой, она посадила детей напротив и сказала: так, мол, и так, будет трудно, но мы справимся, потому что мы – одна команда. Да? И он обещал слушаться врачей, быть сильным и, конечно, звонить при первой возможности. И когда она привезла его в больницу, он действительно был сильным, вел себя спокойно, по-мужски.
И началась совсем другая жизнь: полгода она пересекала город с огромными сумками туда и обратно. Чистое белье, грязное белье, учебники, продукты… Протоптанная тропа, упрямая дорога. Болезнь перестала точить его изнутри, он наконец-то поправился на целых три килограмма. Она готова была бесконечно трогать его щеки.
Он возмужал. Жизнь вдали от дома сделала его серьезнее и старше, но он очень переживал, когда врач не отпустил домой всего на один день – на день ее рождения. Это был тот первый и последний раз, когда он заплакал в больнице. От злости, отчаяния и бессилия.
Его обещали выписать в начале лета, и они оба торопливо засобирались – считали уже дни и часы. Однако в назначенное время врач покачал головой и сказал: «Нет. Рано. Еще минимум три месяца». Чтобы стойко выдержать новый удар судьбы и не разрыдаться, он кусал губы, а она говорила: «Понимаешь, так лучше, так уж наверняка…» И опять тропа, опять дорога, надежда и вера.
Она уже не считала дни, не загадывала. Лучше не надо загадывать, пусть просто один день сменяет другой… Но как-то утром позвонил врач и сказал, что выписывает.
– Хотите, забирайте сегодня.
– Хочу!
И она понеслась в больницу, ничего не говоря сыну – сюрприз, сюрприз! И потом они громко смеялись, упаковывая накопившиеся вещи.
Как дотащить? Вызвать такси?
Но своя ноша не тянет. Они шли по улице бодро, ловя солнечные лучи, улыбаясь, строя планы. Теперь можно было их строить. Сколько хочешь! Десять месяцев разлуки – это много. За это время можно родиться заново.
Осенью его ожидало полное обследование, и в середине ноября она поехала за результатами.
– Все хорошо, – произнес врач.
А она в этот момент повернула голову к окну и увидела за стеклом ветки яблони, увешанные яркими желто-красными яблоками. Не мелкими зелеными, какие изредка встречаются в Москве, а большими, настоящими. И на каждом из них маленькой шапочкой лежал утренний снег. Надо же, год назад, тогда… не заметила. Надо же, не попадали от холодов… Яблоки желто-красные. И она впервые за долгое время заплакала, зарыдала, сотрясаясь всем телом.
– Ну, что вы… что вы… – затараторил врач, повидавший многое на своем веку, но всегда чувствующий неловкость перед чужими слезами.
– Яблоки… – еле слышно произнесла она, показала на окно и засмеялась. Вот теперь, сейчас, она была счастлива.