АРИНА
В больнице, где мне сразу поставили капельницу, убеждаюсь, что серьезно не пострадала – только ссадина лбу, которую обрабатывают и залепляют пластырем, остаточный кашель, да черные сопли… Хорошо, хоть лечат, беспаспортную – документ сгорел вместе с сумкой…
Я умылась и переоделась – горожане, узнавшие о пожаре, принесли в клинику кучу одежды. Мне оказался почти в пору спортивный костюм – немного коротковат, а так нормально. Переодеваясь, достала из кармана рубашки свой мобильник, удивилась, что не потеряла, и обнаружила, что он отключился.
Боже! Я так и не позвонила Паше! А должна была сразу доложить!
Значит, доложила не я, и он с ума сходит, не зная, что со мной! Так и есть – включаю телефон, и обнаруживаю множество пропущенных звонков от жениха.
Набираю Пашу, и слышу его взволнованный голос:
– Аришка! Наконец-то! Как ты? Сильно пострадала?
– Совсем нет! Обошлось! Меня пожарный спас!
– Ариша… Я так… Я поседел!
Впервые слышу голос жениха таким. Обычно он не очень эмоционален.
– Пока в больнице не узнал, что с тобой все хорошо! – продолжает Павел.
– Прости! Не было возможности позвонить! – говорю я – Не волнуйся, со мной все хорошо! Прошу, что бы отпустили домой!
– Даже не думай! Лечись! И жди меня, скоро буду!
– Ты прилетаешь сегодня?
– Уже прилетел! Жди!
И отключается. Боже! Как хорошо, что вернулся! Он мне нужен! Что б обнял, пожалел!
На радостях, развиваю бурную деятельность. Во первых, проведываю других пострадавших – и Тяпова, и бабушку с собачкой, и ее мужа, который, оказывается, был в своем номере – я ошиблась дверью, и не там искала. Его тоже спасли пожарные. Убеждаюсь, что с ними все более-менее нормально. Узнаю и о мужчине, который упал возле лифта – состояние средней тяжести, но жив. Многих увезли в другую больницу, но погибших, или сильно тяжелых нет. Слава Богу! Затем я нахожу доктора, и бегая за ним, заставляю согласиться меня отпустить. Только бумажку надо подписать, что отказываюсь от лечения. Но сразу не ухожу, хотя и хочется – мне трудно находится среди пострадавших, стонущих и плачущих, пахнувших гарью и дымом даже в другой одежде. Да я и сама воняю… Этот запах, эти стоны – словно пожар продолжается… Но, мне надо дождаться Пашу, что бы он забрал меня, и отвез домой. Он же сказал – жди! Отправляюсь в свою палату, где такие же, как и я – легко раненые. Там меня находит следователь, и расспрашивает о том, что мне известно о пожаре. О том,что происходило на пылающим третьем этаже.
Наконец, вопросы кончились, и меня оставляют в покое. Но едва присаживаюсь на койку, как заглядывает медсестра, и сообщает:
– Казанцева! К тебе пришли!
Я вскакиваю, уверенная, что это Паша так быстро приехал. Выхожу в коридор, и вижу высокого парня в темно-синей форме. Пожарный? И в ту же секунду понимаю, что это ОН.
Морской бог! Мое лицо заливается волной жаркого стыда, а тело предательски отзывается молниями желания. Таращусь на парня, и чувствую, как бешено колотится сердце. Пытаюсь собраться с мыслями, и растерянно бормочу:
– Это… ты… Вы… пожарный? Артем?
– Привет, русалочка! Получается, я!
Морской бог, реальный и осязаемый, смотрит на меня ошалелыми от радости глазами. Словно безумно раз меня видеть! Да, теперь я знаю, какого цвета его глаза – синие-синие! Глаза моего спасителя!
Но смотрят на меня по-другому, не так серьезно, как на пожаре, а жадно, не отрываясь, отчего хочется отстраниться, отодвинуться подальше – и, одновременно, манят, затягивают… Вновь, и как ночью у моря, и как пять минут назад, меня накрывают жаркие волны желания и смущения. Вспоминаю… И опять краснею. Сейчас, при свете дня, я могу рассмотреть его лицо как следует, и опять нахожу, что парень очень красив – голубые глаза, темные волосы, золотистый загар… И шикарная фигура, обтянутая синей тканью комбинезона, нисколько не скрывающего литые мышцы. В моей душе возникает горячий вихрь чувств…
Взгляд Артема становиться озабоченным.
– Как ты? Не сильно пострадала? – спрашивает он.
– Нисколько! Меня уже отпустили домой! А ты?
Оглядываю парня, и замечаю, что кисть его руки замотана бинтом.
– Травма? Серьезная? – обеспокоенно интересуюсь я.
– Да все ок! – машет Артем – Тоже выпроваживают!
Теперь в глазах парня сочувствие, он протягивает руку, и дотрагивается кончиками пальцев до пластыря, которым заклеена ссадина на моем лбу.
– Шрам останется! – хмурится Артем.
Будто это обстоятельство касается его лично, и очень огорчает. А мое тело, от этого его жеста, прикосновения, опять пронзает молния вожделения. Я отступаю, вопреки желанию быть еще ближе, и говорю:
– Не останется! Всего лишь, царапина.
Мы замолкаем, и смотрим друг на друга.
– Хочу поблагодарить! – бормочу я.
– Благодари! – кивает Артем.
– Спасибо!
– Пожалуйста! И это все?
– А что еще? – растерянно спрашиваю я.
– Телефон дай!
Я протягиваю парню свой мобильник.
– Номер! – смеется Артем, но мобильник берет, и заносит туда свой контакт.
– Ариша!
Слышу голос Павла, и оборачиваюсь. Он вышагивает по коридору – высокий, широкоплечий, солидный… Такой родной!
– Паша! – вскрикиваю я, бросаюсь к жениху, обнимаю, прижимаюсь, и рыдаю. Громко, взахлеб. Наконец-то меня прорвало!
– Тихо, тихо! – гладит меня по плечу Павел – Успокойся, все закончилось, все позади! Я с тобой!
Знаю, что Паша не проявляет эмоции на публике. Все, что он сейчас позволяет себе – слегка приобнять. И знаю, что он переживает и сочувствует. Но, на людях не покажет. Я тоже не должна, но в данной ситуации можно – чуть не погибла, а за спиной стоит тот, о ком мне и вспоминать нельзя… Но все же пора успокоиться. Я пытаюсь сдерживать плач, и вытираю слезы.
– Все нормально? – вглядывается мне в лицо Павел – Болит?
И трогает пластырь на моем лбу. Я отрицательно качаю головой, а Паша произносит:
– Шрам будет!
Дался им этот шрам!
– Твой телефон… Ариша! – раздается голос Артема. Чувствую, как Павел напрягается, и вижу, как его брови хмурятся. Боже! Вдруг этот что-нибудь лишнее ляпнет? Или вообще, расскажет все!
Быстро оборачиваюсь. Парень мило улыбается, и протягивает мне мобильник.
– Это пожарный! Он меня спас, вывел из огня! – быстро говорю я Паше, и забираю телефон. Павел успокаивается, пожимает Артему руку, и произносит с чувством:
– Спасибо!
– Не за что! – улыбается пожарный, и добавляет – Работа такая!
– Паша, пойдем! – произношу я, беря жениха за руку – Мне нужно подписать отказ! Очень хочу домой!
Надо увести Пашу от Артема. И увожу, даже не оглянувшись.
– А тебе не рано покидать клинику? – опять хмурится Павел – Надо бы, как следует проверить здоровье!
– У меня все хорошо! – говорю я, направляясь к стойке регистратуры. Нужно поторопится! Павел бывает очень душным, и мне бывает за него стыдно. Сейчас пойдет допрашивать докторов, медсестер и санитарок. Доберется и до главврача, если успеет. Может меня и в больнице оставить, если посчитает, что не достаточно внимательно осмотрели…
– Ты не представляешь, как было страшно! – произношу я, усевшись в Пашину машину, и собираясь рассказать, что пережила.
– Представляю! – говорит Павел, уставившись прямо перед собой, на дорогу. Его лицо стало жестким, а под скулами играют желваки. Не слушает он меня! Но и я хороша! Мой мужчина тоже пострадал от пожара, и даже больше, чем я.
– Не понимаю, как так вышло… – тихо говорю я, кладу ладонь на Пашину руку, лежащую на подлокотнике, и спрашиваю – Причина уже известна?
Павел отрицательно качает головой, и убирает руку. Злиться на меня? Мой жених, Павел Белов, является владельцем "Жемчужного". А я там работаю… Работала, до сегодняшней ночи – администратором.
– Скажи, а ты не знаешь, что обнаружила пожарная инспекция при последней проверке? – будто услышав мои мысли, спрашивает Паша, и добавляет – Твоя смена была!
– Конечно, не знаю! – отвечаю я – Разговаривать об этом с пожарными не входит в мою компетенцию! По заключению – обычные, мелкие недочеты. Ничего серьезного!
Паша знает, что написано в заключении. И знает, платили ли проверяющим, что б не придирались. Мне это неизвестно.
– Думаешь, проводка? – спрашиваю опять.
– Надеюсь, нет! – помолчав, произносит Павел, и добавляет – В любом случае, это вина персонала, не моя! А отвечать придется мне!
Я молчу, и отворачиваюсь к окну. Конечно, у владельца пансионата будут проблемы. Даже посадить могут, не дай бог! Но, почему виноваты мы? Я, в частности! Паша на меня же дуется! Вместо того, что бы выслушать и поддержать, посочувствовать! Я такое пережила! Меня надо пожалеть! К тому же, именно мы, сотрудники, сделали все возможное, что бы вывести людей! Не поддались панике, не бросились бежать, а помогали спасать постояльцев, вместе с пожарными!Которые такие герои, особенно один…