В справедливости последнего замечания я убедилась на следующий же день, прогуливаясь по магазинам.
Стояла прекрасная летняя пора. Вернее, для меня она была прекрасной, потому что я терпеть не могу яркого солнца. А денек выдался пасмурным, совершенно безветренным и, я надеялась, спокойным.
Но надеждам моим не суждено было оправдаться, потому что на выходе из центрального универсама я неожиданно споткнулась и растянулась на асфальте, больно ударившись коленками и разбросав по тротуару купленные продукты.
Зареветь было стыдно. Не зареветь – невозможно. Поэтому, скрючившись, я тихонько поскуливала и потирала ушибленные коленки.
– Не помочь?
Я подняла голову и увидела группу подростков, ухмыляющихся и глазеющих на мои разбитые ноги.
– Нет, – буркнула я, поправляя задравшееся платье.
Они с минуту постояли, позубоскалили и ушли, оставив меня в одиночестве. И в тот самый момент, когда я совсем уже собралась поднять свое ноющее после падения тело, что-то громко вдруг хряснуло, и на голову мне посыпались осколки стекла.
Я громко завизжала и куда-то поползла, прикрывшись руками.
Где-то визжали тормоза, кто-то истошно орал о том, что стреляют, а я все продолжала и продолжала ползти, не переставая исторгать дикие вопли. Наконец силы мои иссякли, я затихла и привалилась к стене какого-то дома. Невидящими глазами глядя перед собой, я тряслась всем телом и все никак не могла уяснить, что же произошло.
– Девушка, с вами все в порядке? – склонилась надо мной пожилая женщина с авоськой, из которой торчали сочные перья лука. – Вы вся в крови.
Я опустила глаза на коленки и едва не зарыдала от жалости к себе. Кровь струйками сбегала по разбитым ногам, образовывая в туфлях небольшие лужицы.
– Может, вам «Скорую» вызвать? – забеспокоилась женщина, увидев мой задрожавший подбородок.
– Нет, не надо, – еле слышно прохрипела я. – Если вам нетрудно… Мне нужен кусочек бинта или пластыря.
– Посидите здесь! – Оживившись сразу, женщина торопливой походкой скрылась в одном из подъездов дома.
Я терпеливо сидела, вытянув израненные конечности, и старалась не обращать внимания на любопытных прохожих. Оцепенение, сковавшее по рукам и ногам мое тело, мешало сосредоточиться на происшедшем. Отупевшим взглядом я следила за подъездной дверью. Минут через пять она широко распахнулась, и из нее быстрой походкой вышла та самая сердобольная женщина, прижимая к себе пластиковую бутылку с водой и нераспечатанную упаковку стерильного бинта.
– Спасибо, я сама.
Но она отвела мою протянутую руку и, опустившись на корточки, принялась смывать грязь и кровь с моих коленей.
– Йодом прижигать не буду, – боязливо пробормотала она, накладывая повязку. – Больно вам будет, да и промыть сначала нужно как следует. Куда вы теперь?
– Домой… – едва слышно прошептала я.
– А добираться как будете? – Она покачала головой. – Может, вам такси вызвать?
– Не надо такси…
Мы одновременно подняли головы, и я с облегчением выдохнула:
– Кирилл! Ты?!
– Я! – просто ответил мой новый знакомый, подхватывая меня на руки. – Как же это тебя угораздило?
Женщина, с умильной улыбкой наблюдавшая за нами, внезапно стала серьезной и произнесла:
– В нее стреляли…
– Что?! – Голубые глаза Кирилла потемнели. – Вы ничего не путаете? У нее же просто ободраны колени?
– Я все видела. – Женщина сложила руки на груди и, сделав знак следовать за ней, прошла в глубь двора.
Кирилл со своей ношей, то есть со мной, терпеливо вышагивал рядом и не произносил ни слова. Когда же женщина уселась на скамейку и жестом пригласила присоединиться к ней, он спросил:
– Вы хоть отдаете себе отчет в том, что только что сказали?
– Вполне, – обиженно поджала она губы. – Из ума, слава богу, еще не выжила.
– Извините, пожалуйста, – мягко тронула я ее за плечо. – Расскажите, что вы видели. Я упала, а потом этот страшный грохот…
– Не было грохота, – авторитетно заявила она, сразу забыв свою обиду. – Вы споткнулись и упали, а я как раз в это время покупала мороженое. Продавцу говорю, молодая какая, а напилась с утра. Извините, сейчас всякое…
– Так что там с выстрелом? – нетерпеливо перебил ее Кирилл.
– Вот я и говорю, – сердито сверкнула она глазами в его сторону. – Только она собралась подняться, как витрина магазина лопнула, и стекла посыпались.
– Ну, с чего вы взяли, что витрина лопнула от выстрела? – Кирилл скептически улыбнулся. – В нее могли попасть камнем или еще что… Причин может быть множество.
– Эх, молодой человек! – укоризненно поджала женщина губы. – Я же не сразу ушла, а постояла немного. Продавцы из магазина вызвали милицию.
– И милиция сообщила вам, что витрина разлетелась в результате выстрела? – продолжал он иронизировать.
– Зачем? – Она хитро улыбнулась. – Я одну девчушку поймала. Она моя знакомая, продавцом работает. Вот она-то мне и шепнула: кто-то видел, как стреляли из машины, номер которой, правда, никто не запомнил.
Я сидела с вытянувшимся лицом и переводила непонимающий взгляд с одного на другую.
– Ну а зачем кому-то в меня стрелять? – жалобно пискнула я наконец. – Я никому ничего не сделала.
– Не знаю, милочка! – Женщина решительно встала со скамейки и, попрощавшись, засеменила к своему подъезду.
– Да-а-а… – протянул Кирилл, разглядывая мои перебинтованные колени. – И что же теперь делать?
– Отвези меня домой, пожалуйста, – попросила я, пытаясь подняться.
– Хорошо. – Он взял меня на руки и понес к своей машине, которая приткнулась в скверике напротив.
Всю дорогу мы напряженно молчали. Не знаю, что явилось причиной его немногословности, но мне было не до разговоров. События последних двух дней не могли меня порадовать. Более того, было в них что-то зловещее и непонятное…
Словам женщины о предполагаемом покушении я, конечно же, не поверила. Но то, что я второй раз оказалась неподалеку от места, где свободно разгуливающие киллеры вершат свое правосудие, не могло не настораживать.
– О чем задумалась? – прервал Кирилл молчание. – Я смотрю, ты не слишком напугана?
– Ну не то чтобы… – грациозно повела я плечами, припоминая недавние наставления стилиста. – Неожиданно все как-то произошло.
– Ну ты даешь! – почти восхищенно выдохнул он. – Сидишь вся в крови, предположительно в тебя стреляли, а у тебя еще хватает сил шутить!
– А что прикажешь делать? – фыркнула я, обрадовавшись его реакции. – Зарыться лицом в подушку и дрожать от страха?