Жасмин
Утром я проснулась рядом с мужем. Он, как ни в чем ни бывало, храпел рядом. И мне стало жутко не по себе.
Меня до сих пор колотило от его поступка. А Алекс… вел себя так, словно ничего не случилось. Ничего особенного.
Так, вытряхнул из жены пыль, как из старого ковра. Ударил об пол, как какую-нибудь сказочную героиню, чтобы превратилась… Наверное, в принцессу… Дело-то житейское…
Юмор помогал. Но не спасал. Ни наш брак, ни мое настроение.
Он… применил… ко мне… силу…
Вот уж не думала, что подобное случится со мной.
Мы были женаты больше десятка лет. И Алекс никогда подобного не делал. Не позволял себе.
Были ли предпосылки? Не знаю.
Он не заставлял меня заниматься с ним сексом без согласия, не ударял…
А вот психологически… Пожалуй, да, бил.
Как вчера, на моем дне Рождения. Причем, именно тогда, когда я меньше всего этого ожидала.
Тоже, в точности как вчера.
Хотя… Предсказание-то сбылось.
Однако это последнее, что меня сейчас волновало.
Я встала и отправилась на тихую кухню. Включила свет и сделала себе цикорий.
Села за стол, пытаясь привести мысли в порядок.
Алекс молча спустился, налил себе чаю и невозмутимо устроился напротив.
Мы осушили свои кружки в полной тишине, и муж отправился мыть посуду. Вот чем-чем, а домашней работой мой Алекс никогда не брезговал. И этим первое время просто покорил меня. Мы поделили домашние обязанности пополам. И Алекс без вопросов мыл посуду, стирал, помогал убираться…
Я смотрела на его широкую спину и видела вчерашнюю сцену.
Мне страшно. До чертиков! До мушек перед глазами!
В горле застревает отчаянный крик. Алекс трясет меня и толкает.
Я еле удерживаюсь, чтобы не рухнуть в душевую…
Головой назад, прямо на кран…
В последнюю минуту каким-то чудом хватаюсь за воздух и опираюсь о стену.
Это придало мне сил.
– Я думаю, ты должен уйти.
Алекс повернулся, вытер руки и опять устроился напротив.
Подперев голову рукой смотрел так… Так он смотрел когда мы поженились. И когда встречались.
Как на высшее существо. А не на ту жалкую тряпку, что тряс вчера, как ведро с мусором, если содержимое не падает в контейнер…
– Мы оба погорячились. Давай все забудем.
Эти клишированные слова для семейных примирений больше не действовали. Скорее уж раздражали.
Мы… Погорячились… Как у него все просто!
Я еще чувствовала каменную хватку на руках. Боль. Страх… унижение!
– После того, что ты сделал, я не хочу с тобой жить. Ты знаешь, что дом принадлежит мне. У меня есть счета в банках. И сына отдадут мне. Поэтому просто уходи.
Алекс изменился – черты его стали жестче, желваки забегали по заострившимся скулам. Муж откинулся на спинку стула, прищурился.
– Мне некуда идти. Я должен вначале найти себе другую квартиру.
– И как же? С твоей зарплатой не снимешь даже комнату!
– Значит подкопить на нее.
– Но это мой дом! И я не хочу, чтобы ты тут жил!
Я снова ощущала себя беспомощной. Униженной. Растоптанной.
Я не могла его выгнать силой. Силы просто не хватило бы. Вызвать милицию? И снова показать, как я слаба и унижена? Нет уж! Только не это!
Алекс все понимал. Играл на моих страхах, на моих нервах, на моих переживаниях!
– Ты не имеешь права жить в моем доме только на том основании, что тебе некуда идти! – возмутилась я.
– Да. Я уеду, как только найду куда.
– Я не хочу ждать! Не хочу терпеть тебя!
Я понимала, что слова бессмысленны. Поэтому просто налила себе еще чаю и, рыдая, отправилась наверх.
Сын еще не проснулся. Я так и сидела у компьютера, плача и не в силах хоть что-то предпринять. Пока не появился муж.
Сел на соседний стул.
– Я пожарил вам яичницу. Сходи поешь.
Он замаливал грехи. Откупался от меня показушной заботой. В своем незабываемом фирменном стиле.
Но я больше не хотела этого.
– Мне не нужен мужчина, который живет со мной потому, что ему некуда пойти! – мой крик казался жалобным и жалким. Я сама скривилась от этого звука.
– Послушай. Я ошибся. Я люблю тебя и поэтому не хочу уходить.
В кои веки он говорил душевно, нежно, ласково.
В кои веки не смотрел при этом в компьютер.
Но я прекрасно понимала, что все это лишь игра. Попытка меня умаслить. Стоит лишь дать слабину и все станет как прежде.
– Жасмин. Я всегда любил тебя. Мы прожили вместе больше десяти лет! Это многое значит. Вчера я действовал неправильно. Но я просто боялся, что ты швырнешь еще что-то!
– И поэтому решил превентивно швырнуть меня? – кажется, я сорвалась на визг. Настолько страшной была картинка в памяти. Ужас перед ударом головой о кран. Перед мужчиной, который словно хотел мной пол вытереть. И вытер, фигурально выражаясь.
Видимо, тот самый пол, который я оставляла влажным, по словам Алекса…
Грустная шутка спасала от падения в яму депрессии.
– Слушай… Я не хотел… Не собирался делать тебе больно! Хотел тебя встряхнуть… А вышло…
– То, что вышло, – устало выдохнула я, стараясь отгородиться от воспоминаний, которые жалили почище ядовитых змей. – А осколки под моим столом? – я всхлипнула, вспоминая эту гору. Гору, которая обозначала отношение мужа ко мне и моей работе. Я ведь не могла принести ему на рабочее место стекла!
А он мог! И сделал!
Я не могла схватить его и встряхнуть! А он мог и сделал! Он пользовался своей силой! Пользовался своими преимуществами.
И в первом и во втором случае. Только по-разному.
– Там были лишь крупные осколки. Их легко убрать!
– Ну да! Вначале ты меня тряс и бил, а потом…
– Тряс – да! Но не бил!
– Я не хочу, чтобы со мной так обращались!
– Я понял… я ошибся…
Мы ходили по кругу. И я решила разорвать этот глупый и никчемный круг. Я отмахнулась и села за компьютер. Что ж… Если гора не идет к Магомету…
Тут, конечно, была бы уместней какая-то другая расхожая фраза. Но и эта сойдет.
Я приняла решение. Единственно правильное. Во всяком случае, я так считала.