Небольшая торговая палатка на лужайке парка была выполнена в виде детского паровозика. Я заглянул в окошко и трижды постучал по прилавку.
Пожилая продавщица вздрогнула, сдвинула кустистые брови и уставилась на меня сквозь толстенные линзы очков.
– Вы мне?
– Вам, – охотно согласился я, обведя взглядом уютный вагончик.
Оставалось догадываться, как она помещалась между дорогостоящей кофемашиной, аппаратом для изготовления сладкой ваты и громоздким холодильником, набитым газировкой и шоколадками. Я застал ее, когда продавщица с умным видом разгадывала сканворд и покусывала огрызок карандаша.
– Говорю, что у вас классный паровозик, – я доверительно кивнул и показал большой палец вверх.
– Вы про это? Так все говорят, – спохватилась она. – Главное, что детям нравится.
– Если честно мне тоже, – заверил я, тщетно ища глазами ценник.
Она хмыкнула, подалась вперед, строго спросила:
– Что будете брать, молодой человек? Или вам поговорить не с кем?
– Две ваты, два сока, капучино и эспрессо, пожалуйста, – попросил я.
Продавщица с трудом соскользнула с небольшого стульчика, именно соскользнула, а не встала. И я предположил, что с такой задницей, как у нее сидеть на жесткой древесине двенадцать часов подряд настоящее мучение. Важно отложила неразгаданный сканворд и зашарила рукой под прилавком. В руках появилась ламинированная табличка с ценами.
– У нас разные добавки, добавить сироп в кофе? – оживилась продавщица и со знанием дела продолжала. – Двадцать пять рублей, но оно того стоит. Очень вкусно, я лично все перепробовала.
– Добавьте на свой вкус. Это кофе для моей любимой жены, – я нацепил свою лучшую улыбку. – Вы, женщины, знаете, что хотите, гораздо лучше мужчин!
– Как скажете, – буркнула она, раскрасневшись и не зная, куда себя деть.
Продавщица отвернулась, кофемашина заработала, я стучал пальцами по стойке. Взгляд остановился на небольших часах, которые висели на задней стенке вагончика. Часы показывали десять минут второго. Я нахмурился, мигом забыл о продавщице, как и о заказе, сверил время с наручными часами. За игрой в догонялки с собственными детьми я чуть было не позабыл о товаре и Эдике.
В руках тут же появился мобильник, до этого неприятно оттягивающий карман брюк, и я за малым не выронил телефон за стойку, к ногам неповоротливой продавщицы. Удалось взять себя в руки. Какого черта? В левом верхнем углу ярко светящегося экрана застыла надпись «Нет сети». Я зашел в мессенджер, нашел контакт Эдика, но вместо того, чтобы увидеть время, когда мой исполнительный директор в последний раз заходил в сеть, увидел лишь задумчиво вращающееся колечко «загрузки». Выходит, все это время, пока мы отдыхали в парке с семьей, я оставался вне зоны доступа. С трудом удалось справиться с волнением. Не найдя ничего лучше, я перезагрузил телефон, поймал на себе взгляд продавщицы, деловито нажимающей кнопки на аппарате по производству сахарной ваты.
– Здесь отвратительно ловит связь, – заверила она, таким тоном, будто только что поделилась со мной страшным секретом. Продолжая одной рукой справляться со сладкой ватой, она поучительно добавила. – Стала бы я разгадывать сканворд! Вон, муж приволок телевизор с антенной, так и тот работать не хочет, а еще столица, называется!
Я скользнул глазами по небольшому пузатому телеку в углу вагончика, но тут же вернулся к экрану мобильника. Могла бы сказать раньше… Телефон перезагрузился, появился яркий экран с множеством значков разных приложений. Большей частью из них я не пользовался и не понимал их предназначения, но некоторые из них любили мои дети. Наконец, в верхнем левом углу замигала надпись оператора. Мессенджер уныло молчал. В тоже время часы показывали половину второго – Эду в самую пору было отписаться и дать о себе знать. Отгрузка товара была назначена на час, тогда же исполнительный директор должен был связаться с заказчиком.
Я быстро набрал короткий текст для Эдика, затем также быстро стер его, решив, что будет лучше отправить голосовое сообщение, чтобы спросить все ли в порядке с товаром и чем вызвана задержка, как телефон завибрировал. Сообщения пришли в мессенджере и по смс. Одновременно заиграла мелодия звонка – звонил Эд.
– Слушаю!
– До тебя не дозвонишься, Макс! – тут же пожаловался исполнительный директор.
– Вообще-то у меня выходной, выбрались с Инной и детьми за город, – я покосился на охотно подслушивающую наш разговор продавщицу и подмигнул ей. – Тебе брать вату, подъедешь?
– Вату?
– Сладкую вату, будешь?
– Да иди ты! – недовольно забурчал Эдуард, у которого не было выходных с прошлого месяца.
– Ладно, к делу, что с грузом?
– Ты не читал сообщение?
– Секундочку.
Я посмотрел сообщения в мессенджере и продублированное смс, где Эд писал, что принял груз, посылал документацию от транспортной компании и заверял, что все прошло успешно. Выходит, зря волновался, с товаром все в порядке.
– Прочитал, просто здесь отвратительно ловит сеть, и я только что получил твой текст, извини, оказался не готов.
Показалось, что Эдик пропустил мои слова мимо ушей, потому что резко поменял вектор нашего разговора.
– Лучше скажи, когда коробки заберет Назаров? – вкрадчиво спросил он.
Вопрос поставил меня в тупик. Я автоматом посмотрел время на своих наручных часах, хотя и без того прекрасно знал, что сейчас половина второго. Внутри что-то неприятно сжалось.
– В смысле? Вы не созванивались? – встрепенулся я. – Эд, если ты просрешь дегустаторов, придушу, понял?
Совсем недавно мы запустили новое направление по поставкам чилийского алкоголя в рестораны Москвы. Сразу после получения новой крупной партии у Эда и нашего заказчика был назначен созвон, чтобы договориться о доставке алкоголя на пробу. По предварительной договоренности уже завтра моя компания планировала подписать крупный контракт на поставки. На минуточку, самый первый крупный контракт.
– Созванивались? – Эдуард запнулся. – Назаров должен был позвонить тебе, Макс.
Я смачно выругался.
– Эд?! Ты должен был договориться с ним сам! Зачем тебе понадобился я?
– Не мне, а ему! Петр Алексеевич сказал, что хочет обсуждать вопросы непосредственно с тобой, – уже не так весело продолжил мой исполнительный директор. – Ты же у нас главный босс, Макс, попробуй его переубедить, ну, ты сам все прекрасно знаешь, такой заказчик.
– Знаю…
Я гулко выдохнул, пытаясь переварить поступившую информацию. Закрыл глаза, успокоился. Эд не был виноват в том, что именно сегодня меня занесло на отдых в парк, где не ловил сотовый. Надо же было так сесть в лужу. Теперь оставалось только гадать, набирал ли мой номер заказчик или ждал моего звонка… Впрочем, гадать было не в моих правилах. Я предпочитал знать наверняка, именно это помогало мне держать под контролем все наши направления, кроме оптовых поставок алкоголя, мы были крупными игроками строительного рынка. Я начал заниматься этим, когда мне было чуть больше 20. Сейчас строим собственные коммерческие объекты, в общем, когда я теряю контроль над процессами – мне становится не по себе.
Из оцепенения меня вывел Эд, с минуту слушавший тишину в трубке.
– Что будем делать Макс? – осторожно спросил он.
Я мигом сосредоточился, лихорадочно пытаясь понять, как правильно поступить.
– Вези дегустационный товар к нам на склад, пусть Сережа принимает, а там разберемся.
– Вы не разговаривали с Назаровым?
– На склад, Эдик, – повторил я. – И жди моего звонка.
Я убрал динамик от уха, поэтому не расслышал напутствия своего исполнительного директора, оставившего меня один на один с продавщицей ваты. Динамик айфона зловеще брякнул – послышался звук сигнала входящего смс. Я приподнял бровь, скорчил гримасу, понимая, куда дует ветер, и открыл вкладку с входящими сообщениями. Конечно, хотелось верить, что это спам или очередное предложение подписаться на прогноз погоды за пять рублей в сутки, но, увы, я знал, что это не так. Петр Алексеевич звонил дважды, один раз в две минуты второго, второй ровно через пять минут, и все это время у меня был выключен телефон! Последний звонок от Назарова поступил целых двадцать минут назад и до сих пор я бездействовал. Надо же было так лохануться. В этот момент я наверняка выдавил что-то нечленораздельное, потому что поймал на себе осуждающий взгляд продавщицы, которая смотрела на меня, как на сумасшедшего. Она недовольно поставила кофе на прилавок рядом с округлой подставкой для денег. Я уловил аромат свежезаваренных кофейных зерен.
– Вы бы расплатились, а то кофе остынет! – исподлобья посмотрела на меня продавщица, скорее недоверчиво.
Она была права, пить холодный эспрессо не хотелось. Я вытащил бумажник и аккуратно положил пятитысячную купюру. Продавщица бойко забрала деньги.
– А мельче посмотрите? Как будто я этот кофе литрами продаю!
Я только развел руками. Тогда продавщица, как ей казалось, проверила мою пятерку на подлинность. Сначала что-то высмотрела в районе блестящей полоски, затем подняла купюру к солнцу и с умным видом «просветила» ее. Наконец она отсчитала сдачу и сунула мне мой заказ.
– Кстати, в кофе я добавила имбирный пряник. Вам должно понравиться.
Я учтиво кивнул.
– Всего доброго!
Посчитав, что наш разговор закончен, она вернулась к сканворду. Я же развернулся, но не успел сделать и двух шагов, как из-за будки выскочили мои дети, которые за малым не снесли меня с ног. Кирилл, которому месяц назад исполнилось четыре года и трехлетняя Лиза. Я поспешил опуститься на колено и протянул им большие сладкие комки ваты. Детвора, получив угощение, разбежалась по зеленому газону, а рядом со мной появилась Инна. Супруга кокетливо вытащила из подставки стакан с неаккуратно выведенной буквой «К».
– Спасибо, дорогой, – она сделала глоток и расплылась в улыбке. – Дай угадаю, ты попросил добавить мой любимый имбирный пряник?
Я в ответ чмокнул супругу в щеку, мысленно посылая привет продавщице из вагончика. Голова шла кругом, и я поспешил отглотнуть эспрессо, кофе обжег губы. Не знаю, пришлось ли Инне ее капучино по вкусу, но мой кофе был сварен просто отвратительно. В голове крутилась одна единственная мысль, которая не давала покоя – Петр Алексеевич Назаров, обещавший стать крупным заказчиком, срывался с крючка. Я не выпускал из рук телефон и лихорадочно соображал, что говорить Назарову, когда Инна ласково коснулась моего плеча.
– Ты обещал, что сегодня наш день, помнишь? – мягко напомнила она, видя, что я с головой погрузился в собственные размышления.
– Проблемы, дорогая, не обращай внимания, – на автомате ответил я. – Мы с Эдом пропустили один важный момент, вернее сказать, его пропустил я из-за того, что… – я чуть было не сболтнул лишнего и поспешил закрыть рот.
– Дорогой?
– Все в порядке, правда.
Я поймал себя на мысли, что чуть было не рассказал Инне о том, что сделка с Назаровым повисла на волоске, и мой самый крупный контракт вот-вот готов сорваться. Почему? Да все потому, что мы поехали в парк сегодня днем вместо того, чтобы остаться в офисе! Спокойствие, только спокойствие… Я выдавил из себя подобие улыбки, понимая, что вовремя замолчал. Выходные, обещанные семье, уже откладывались дважды и обвинять Инну и детей в том, что у меня где-то что-то не получается, было бы крайне несправедливо. Инна внимательно посмотрела на меня, в ее глазах появилось беспокойство, но одновременно я поймал в ее взгляде грусть.
– Может зря мы выбрались сюда, Макс? Я же вижу, что случилось что-то серьезное? – спросила она.
– Ничего серьезного, дорогая… Так, сама знаешь. Неприятности бывают, главное, как мы к ним относимся, – я поправил спадающие по ее плечам шелковистые волосы. Хотел поцеловать, но было не до этого.
После моих слов супруга взглянула еще строже и подозрительнее. Возможно, мне не удалось ее убедить, но она вдруг отдернула плечо и дала понять, что не желает, чтобы я прикасался к ней…
– Макс, если хочешь, мы уедем и приедем сюда в следующий раз. Я же вижу, что не все в порядке, – покачала головой она. – Зачем портить детям праздник?
Я замялся, полез в карман, где лежала сдача с пятитысячной купюры, деньги, которые я не успел спрятать в бумажнике. Протянул смятые тысячи Инне.
– Дорогая, отведи Кирилла и Лизу к аттракционам, а я…
Инна взяла деньги, поколебалась, но все же чмокнула меня в щеку.
– Не переживай дорогой, мы будем ждать тебя там, я все понимаю.
– Я быстро, обещаю, – как мне казалось, вполне честно ответил я.
Детский городок с кучей аттракционов располагался в конце небольшой аллеи, разрезанной двумя зелеными лужайками, на которых резвились дети. Инна взяла рюкзак и позвала сына и дочь.
– Кирилл, Лиза, покатаемся на каруселях?
Дети охотно завизжали и побежали наперегонки. Я видел, как поддается Кирилл, который давал убежать вперед Лизе, но не давал догнать себя матери. Это была моя семья, женщина, которую я безумно уважаю и дети, которых я люблю больше жизни…
Я еще несколько секунд простоял в замешательстве, дождавшись пока Инна с детьми скроются за поворотом. Словно с души упал камень. Не хотелось обманывать Инну, единственная радость которой была в этих самых выездах в загородный парк. Да и те в последнее время случались не чаще одного раза в месяц. Но меньше всего хотелось обманывать детей, которые ждали встречи с аттракционами, словно настоящего чуда. Быть отцом – козлом, мне вовсе не хотелось, но я понимал, что доверить Эду переговоры с Назаровым теперь нельзя. Я смахнул испарину, выступившую на лбу, сделал еще один глоток кофе и сам не заметил, как выпил стаканчик с паршивым эспрессо. Нашел номер Петра Алексеевича.
В трубке раздались длинные гудки, и я не успел прочистить горло, как из динамика раздался голос Назарова. Осипший, как будто Петр Алексеевич только что съел целый ящик пломбира из морозильника.
– Назаров слушает!
– Петр Алексеевич, говорит Максим, – представился я, помня о привычке Назарова не сохранять в справочнике телефонные номера, а по старинке пользоваться записной книжкой.
– А, Макс! Привет! Я думал, что у тебя что-то не так? Куда исчез? – он говорил отрывисто, дробя слова, что выдавало в нем бывшего вояку, скорее всего высокопоставленного офицера, который привык отдавать команды и отнюдь не привык, чтобы кто-то посмел эти команды нарушать. – Ты там, наверное, с бабами завис? Забыл про старика?
Сейчас Назаров был уволен в запас и являлся совладельцем сети ресторанов на севере Москвы. Мне пришлось приложить множество усилий, чтобы познакомиться с ним лично и войти в доверие к такому скрытому, своеобразному человеку. Петр Алексеевич был крайне недоверчив и неохотно впускал в свой круг новые лица. Своих партнеров, особенно поставщиков, он проверял так, как будто собирался идти с ними в разведку. Что-то в таком подходе подкупало, когда это не касалось тебя.
– Все в порядке, Петр Алексеевич, я за городом с детьми, и позвонил вам, как только узнал, что вы хотите меня услышать, – аккуратно подбирая слова, сказал я. – К сожалению, здесь есть определенные проблемы со связью.
– Я заметил, – сухо констатировал Назаров. – К делу, Максим? Предлагаю не терять время.
– Конечно! Куда Эдуард может подвести дегустационный алкоголь?
Я буквально почувствовал, как напрягся Назаров в этот миг.
– Эдуард? Я думал, что дегустацию проведешь ты, Максим? – с недоверием спросил он. – Или я что-то не так понял? Мы ведь с тобой совершенно о другом договаривались?
– Я? Мы договаривались, что ее проведет мой исполнительный директор, тем более контракт…
– Максим, я твоего Эдуарда видел-то всего один раз, и то издалека, а ты хочешь, чтобы я с ним за один стол садился выпивать? – жестко перебил меня Назаров, сразу стало понятно, что офицеру не понравился заданный мною тон.
Я растерялся, не понимая, куда клонит Петр Алексеевич, потому что еще вчера мы договорились о том, что алкоголь продегустируют в одном из ресторанов Назарова и делать это будут специальные люди, которые оценят алкоголь по достоинству, а потом вынесут заключение. Зная это и слыша от Назарова совсем другие слова, я решил уточнить, чтобы не путаться в догадках и не делать неверных заключений.
– Вы хотите дегустировать лично? Без специалистов? Все верно, Петр Алексеевич?
Назаров хихикнул, что в его случае могло вполне сойти за хохот.
– Будет тебе, дегустаторов, Максим. Я шестьдесят три года прожил, и ты думаешь, что я не знаю, как отличить хорошее пойло от дерьма? Пусть ставят оценки, выписывают свои сертификаты, но если твой алкоголь не понравится мне, то грош ему цена! Так и знай! Скажи, разве я не прав, Максим? Ты бы стал пить коньяк или виски, только потому, что его рекомендуют тебе дегустаторы?
– Вы правы, Петр Алексеевич, я пью только то, что мне нравится. А я пью отличный чилийский…
– Ну, если он действительно настолько хорош, насколько ты его хвалишь, то контракт подпишем сегодня же, я заберу у тебя партию до вечера! – перебил меня Назаров. – Но! Если, он чего-то стоит, и чилийцы понимают толк в хорошем пойле, я закажу еще, пока доллар не пополз вверх. Так будет яснее?
Я закивал, совершенно забыв, что Петра Алексеевича в этот момент нет рядом, и он не видит меня. Да уж, Назаров любил вставить палки в колеса. Офицер плевал на прежние договоренности с необходимостью приглашать дегустаторов, чтобы оценить наш продукт. Но, как я уже говорил, Петр Алексеевич был весьма специфический человек. Старой закалки и ему очень важно было поддерживать контакт с людьми, которым он мог довериться. Я отчетливо понял, что сегодняшнюю дегустацию, если, конечно, дегустацией можно было назвать намечавшуюся попойку с Назаровым, мне придется проводить самому. Наконец, я с трудом выдавил из себя.
– Очень приятно слышать Петр Алексеевич, я только за! С удовольствием воспользуюсь таким предложением, самому неудобно было предложить.
– Ты говори, да не заговаривайся, а то знавали мы таких, – хмыкнул офицер и уточнил. – Во сколько ты будешь в городе?
Часы показывали без десяти два. В городе я мог оказаться не раньше четырех, возможно на полчаса раньше, если поднажать и, если на въезде в Москву не будет пробок. Но не успел я ответить Петру Алексеевичу, как старый офицер своим привычным командным тоном сказал:
– Жду тебя к трем, успеешь?
Мне ничего не оставалось, как согласиться. Я уставился на потухший экран мобильника. Назаров отключился, не дав возможности ничего возразить. Перезвонить и попросить его немного сдвинуть встречу? Нет уж, это было не в моих правилах. Старикан наверняка знал, что добраться до ресторана за час практически невозможно, поэтому хотел оставить меня в дураках. Хитрый лис рассчитывал поставить меня в заведомо проигрышную позицию и на переговорах идти на уступки. Ничего не выйдет. Я спрятал мобильник в карман, выбросил пустой стаканчик из-под кофе в урну и двинулся к парку аттракционов. В итоге мне все-таки придется испортить сегодняшний праздник жене и детям.