Антон лежал на верхнем ярусе кровати, которую на тюремном жаргоне называют «шконкой», и с безучастным видом разглядывал неровности потолка камеры, покрытой, как и стены, разной величины пузырями бетонной «шубы». Этим он напоминал самому себе астронома, который, объединяя линиями беспорядочно разбросанные на небе звезды, находит в образовавшихся фигурах схожесть с животными и людьми. Вот нечто похожее на голову собаки. Рядом, между двумя едва заметными трещинками, почти идеальная женская грудь… Думать не хотелось. Мысли путались, и не было никакого желания упорядочить их.
В камере районного отделения милиции Антона продержали сутки. Хотя фактически в ней он провел в общей сложности не более семи часов. Все остальное время его интенсивно допрашивали, снимали отпечатки пальцев, фотографировали. Потом отвезли в суд, где вынесли постановление о мере пресечения. Уже оттуда он попал в изолятор временного содержания.
Как Антон и предполагал, продуманная до мелочей аналитическим отделом тактика действий в подобных ситуациях не предусматривала варианта, в котором оказался он. Милиционеры быстро установили не только его настоящую фамилию, но и имя. Благо, что, кроме свидетелей, у Жанны осталось много других документов. Несоответствие вызвало целую кучу вопросов и лишь утвердило следователя Дешина в том, что Антон и Дрон являются представителями криминального мира. Антона теперь волновал лишь один вопрос: будет или нет соблюдена формальность по установлению его личности путем запроса по месту службы.
О Дроне ничего не было известно. Антон лишь знал, что с квартиры, где произошла трагедия, его увезли врачи.
Камера, в которой оказался Антон, была рассчитана на четырех человек. Кровати в два яруса стояли вдоль стен. Почти под потолком – зарешеченное окно. Под ним – стол. Он был заставлен пачками с печеньем, пакетами с фруктами и кружками. В углу, справа от входа, – унитаз, который закрывала ширма из простыни, один конец которой крепился к стене, а второй был хитроумно подвешен к старому креплению лампы на потолке. Рядом почерневшая, с остатками белой эмали по краям раковина, в которую круглосуточно капала вода. Чтобы это не мешало спать, в раковину кидали тряпку.
Было влажно и душно. Спертый воздух был заполнен запахом пота, носков и туалета. Антону казалось, что он ощущает его на вкус.
Неожиданный шум падающих на пол предметов отвлек от размышлений.
Антон перевернулся на живот и свесил голову. Здоровенный бугай по кличке Лось стоял, глядя себе под ноги. В руке у него была мыльница. Громила уронил на пол пластиковый стаканчик, в котором находились зубная паста и щетка Антона. Рядом валялась кружка соседа.
– Чего смотришь? – удивился Антон. – Уронил – подними.
– Западло, – процедил сквозь зубы Лось с явным намерением развернуться.
– Нет, ты подними. – Антон протянул руку и схватил его за шею.
– Ты чего? – Бугай вырвался. – Рамсы попутал?
– Это ты что-то путаешь. Чай не на малолетке, – донесся снизу голос Серого.
Пятидесятилетний мужчина, выглядевший намного старше своих лет, дожидался суда за организованную им пьяную драку на квартире у сожительницы, которая закончилась поножовщиной и смертью собутыльника.
Лось молча нагнулся и поднял только кружку Серого. Антон и не ожидал другого. У Серого это была четвертая ходка, и он уже имел определенный авторитет.
– Ты меня плохо понял? – Антон спрыгнул на пол и тут же почувствовал, как его слегка качнуло. Давало о себе знать сотрясение, полученное у Жанны на квартире. Он ухватился за кровать.
Лось поставил мыльницу на стол и медленно развернулся в его сторону:
– Да пошел ты…
– Последний раз говорю, и то только из-за того, что до тебя из-за врожденных патологий доходит с трудом.
Переваривая в голове услышанное, Лось глянул через плечо Антона на дверь, потом снова уставился ему в глаза:
– Короче, если тебя правильно понимать, я дурак?
– Почти, – удивленный не столько самим вопросом, сколько лексическим оборотом, подтвердил Антон.
Одновременно боковым зрением он заметил, как лежавший на соседней шконке Макар приподнял голову, потом медленно сел. Сверстник Лося, невысокого роста бритоголовый парень, оказался здесь за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть человека. Он сдружился с Лосем и теперь мог ввязаться в потасовку.
– Козел! – вдруг выпалил Лось.
Было видно, что он сам испугался того, что сказал, но обратного хода уже не было. Это страшное оскорбление, и за него по понятиям нужно было ответить.
Антон не первый раз оказывался в стенах подобных учреждений и поэтому не хуже Лося знал обо всех нюансах. Поэтому попросту двинул ему в челюсть. Лось, конечно, был готов к такому развитию событий и отпрыгнул назад, ударившись о стол. На пол снова что-то посыпалось.
– Ах ты, урод! – Лось шагнул вперед, одновременно попытавшись ударить Антона кулаком в голову.
Антон шагнул влево, к своей кровати, и развернулся, пропуская Лося мимо себя. В следующее мгновение он двинул ему кулаком под ребра, аккурат в печень. Лось охнул и присел. Антон заскочил к нему за спину, по сути, оказавшись на том самом месте, откуда Лось начал атаку, и двинул ему ногой между лопаток. Лось полетел вперед и рухнул животом на пол.
– Ты что творишь? – взревел больше от страха, что волей-неволей придется вступаться за непутевого дружка, Макар. Подобно обезьяне он слетел на пол и встал в непонятную бойцовскую стойку.
– Шут. – Антон сделал к нему шаг, и в следующий момент, отлетев от мощнейшего удара ногой в грудь, Макар врезался спиной в железную дверь. Судорожно хватая ртом воздух, он сполз вниз.
Антон навис над Лосем. Тот уже пришел в себя и поднимался. Увидев рядом с собой ногу обидчика, Лось схватил ее рукой и попытался дернуть под себя. Но опрокинуть спецназовца не удалось. Антон двинул ему сверху вниз кулаком в затылок. Не издав ни звука, Лось прилип к полу. Антон оглянулся на Серого. Приподнявшись на локтях, тот наблюдал за происходящим.
Тогда Антон взял потерявшего сознание Лося за руки и поволок к туалету. Опустив его голову в унитаз, он спустил воду.
Лось зарычал, потом всхлипнул и вдруг завыл:
– Сука! Убью!
Антон как ни в чем не бывало помыл руки, вернулся к столу, поднял свой стаканчик.
– Зачем ты так? – неожиданно вступился за Лося Серый. – Времена сейчас не те, чтобы с ходу вот так…
– А он по каким временам меня козлом назвал? – Антон забрался на свое место и лег на спину.
Лось тем временем уже отмывал голову под краном. Тихо постанывая, поднялся Макар.
В это время раздался звук отпираемого запора.
– Федоров, на выход!
Теряясь в догадках, Антон спустился вниз.
– С вещами, – добавил, входя в камеру, конвоир.
– Повезло тебе, – прошипел Лось.
– Угомонись, – прикрикнул на него Серый.
– Живее, – поторопил конвойный.
Дрон проснулся рано и некоторое время не мог понять, где находится. Наконец вспомнил и сел. Почти сразу в дверь осторожно постучали.
– Василий!
Дрон натянул на себя плед:
– Да! – Сердце учащенно забилось. Неужели сама пришла? Несмотря на разницу в возрасте, Лиза понравилась ему. У нее был спокойный ласковый голос, немного уставший, загадочный взгляд.
Дверь едва слышно скрипнула и открылась:
– Вам звонит какой-то Линев. – Держа на вытянутой руке трубку сотового, она подошла к нему.
Он взял телефон и приложил его к уху:
– Слушаю, Дрон.
– Привет, Василий, это Данила, – торопливо заговорил Линев. – Я в Самаре. Ночью прилетел. В общем, дела плохи.
– Ты еще скажи, что нам придется смириться и отсидеть лет по пятнадцать, – усмехнулся Дрон. – Говори, в чем проблемы?
– Все факты против вас. – Данила перевел дыхание. – Следствие выстроило жесткую цепочку версий, подкрепленных неопровержимыми доказательствами и свидетельскими показаниями, которые говорят, что именно Антон убил свою бывшую жену.
– Знаешь, честно говоря, я не в курсе, что там было после того, как нас в коридоре оглушили, но ты сам-то в это веришь? – обескураженный новостью, спросил Дрон.
– Не верю, – заверил Данила. – Но мое мнение к делу не пришьешь. Вытащить я, конечно, вас смогу. Но это будет длинный процесс. Сначала ваше дело передадут в нашу контору, но согласись, и у нас нужно будет доказывать вашу невиновность. Еще ты наворотил делов… – Он чертыхнулся: – Зачем сотрудников избил?
– А как я, по-твоему, мог бежать? – вопросом на вопрос ответил Дрон.
– Зачем вообще ты оттуда свалил? – не унимался Линев.
– А как бы ты узнал, что случилось? – удивился Дрон. – Там что, телефон вручают сразу?
– Логично. – Данила кашлянул. – Ладно, не верещи. Мне кажется, в этом деле я нашел слабое звено.
– Какое? – Дрон напрягся.
– Удалось разговорить тут одного сотрудника. Так вот, по делу свидетелем проходит некий Николай Анисимов, сосед потерпевших. Именно он вызвал милицию. Конченый алкаш. Когда его допрашивали, обратили внимание, что напуган. Но не это главное. Он действительно мог случайно видеть, как ты с Антоном заходил в квартиру своей бывшей тещи…
– Стоп! – не обращая внимания, что рядом женщина, Дрон откинул плед и встал. – Никто не мог этого видеть! «Глазки» соседних дверей были заклеены. На лестнице находились только бандиты и мы.
– Это точно? – переспросил Данила.
– Точнее некуда, – кивнул Дрон.
– Тогда езжай к нему. Я сейчас тоже туда направляюсь.
Дрон вернул трубку Лизе.
– Все? – Она стыдливо отвела глаза от его мощного торса.
– Угу, – кивнул Дрон, непроизвольно задержав взгляд на вырезе, в котором виднелись два полушария.
Она заметила это и отступила.
Дрон бросил взгляд на часы, которые висели на стене, и шагнул к ней.
– Не смей. – Она выставила вперед руки.
Дрон налетел на ее кулачки забинтованной грудью и поморщился.
– Хулиган, – взволнованно выдавила она из себя.
– Да. – Он кивнул, ловя себя на мысли, что одного желания овладеть этой женщиной мало. Грудь у него не зажила; любое резкое движение, вздох вызывали боль. Кроме этого кружилась голова и слегка подташнивало.
– Тебя, кажется, кто-то ждет? – ласковым, грудным голосом выдавила из себя Лиза.
– Угу. – Он виновато отвел взгляд в сторону, опустил руки и направился в ванную.
– Постой. – Она взяла его за руку и притянула к себе.
«Попал! – с тоской подумал Дрон. – И все-таки не зря меня Родимов хотел выдворить из отряда. Похотливый кот. На счету каждая минута, а я о бабах…»
– Ну, ты чего. – Она обожгла горячим дыханием грудь.
Он осторожно обнял ее. Руки скользнули снизу вверх под блузку. Он провел по нежной, бархатистой коже ладонями, ощущая, как затрепетало тело Лизы, и осторожно увлек ее на диван. В голове застучало. Захлебнувшись ароматом женского тела, он стал ее раздевать, абсолютно не чуствуя боли. Еще мгновение, и их тела слились в единое целое…
Дрон быстро умылся, съел яичницу, запил ее кофе и уже через полчаса вышел из метро, напротив дома, откуда накануне вечером его увезла «Скорая».
Линев поджидал Дрона в скверике.
– Как ты? – отвечая на рукопожатие, спросил Данила.
– Нормально, – кивнул Дрон. – Пойдем?
Они направились к подъезду.
Линев был в рубашке с коротким рукавом и в джинсах. Русоволосый, коренастый подполковник ФСБ работал с группой на протяжении семи лет. Он занимался организацией межведомственного взаимодействия и обменом информацией, нередко сам принимал участие в операциях.
– Мы не опоздали? – осторожно спросил Дрон, когда после нескольких долгих звонков и стука никто не открыл.
– Думаешь, его уже успели убрать? – догадался Данила и несколько раз хрястнул по двери кулаком.
Из глубины квартиры раздался грохот. Потом кто-то закашлял. Дрон еще раз надавил на кнопку звонка.
Послышалась возня, недовольное ворчание, и дверь открылась.
В нос ударил запах перегара, табачного дыма и давно не мытого тела. Дрон задержал дыхание.
– Чего надо? – спросило обросшее, с красными глазами существо, на котором была серая майка и спортивные штаны с отвислыми коленками.
– Мы из милиции. – Данила отстранил пьянчужку рукой в сторону и шагнул через порог.
– Зачем? – прохрипел забулдыга, закрывая двери.
– По поводу вчерашнего, – направляясь по коридору, со стен которого свисали клочья засаленных обоев, пояснил Данила.
– А что вчера было? – удивленно спросил мужчина.
Дрон обернулся. Напряженно думая, мужчина чесал взлохмаченную голову.
– Что, ничего не помнишь? – спросил Данила.
Мужчина перестал скрести затылок:
– Чего я должен помнить?
– Напряги память. – Дрон заглянул в комнату и поморщился.
Старый продавленный диван, на котором красовалась до отказа заполненная окурками консервная банка, грязный стол, шкаф с пустыми полками – вот и весь интерьер.
Дрон направился на кухню, куда прошел с хозяином «апартаментов» Линев.
– Ух ты! – удивленно воскликнул пьянчужка, увидев на столе четыре бутылки водки. – А это откуда?
Его коричневая рука с пожелтевшими от никотина пальцами потянулась к горлу, потом вновь бессильно повисла вдоль туловища.
Дрон двинул его ладонью по затылку.
От неожиданности мужчина едва удержался на ногах. Он отскочил к окну и развернулся в сторону незваных гостей:
– Ты чего?
– Расскажи, кто тебя вчера надоумил милицию вызвать? – Дрон сложил на груди руки и выжидающе уставился в слезившиеся глазки Николая.
– Какую милицию? – Пьянчужка замотал головой. – Никого я не вызывал. У меня и телефона нет! Вернее сказать, его давно отключили. Зачем он мне?
– Ты тут сказки не рассказывай. – Дрон шагнул к столу, взял бутылку, отвинтил пробку и стал выливать содержимое в почерневшую раковину.
– Ты что делаешь? – опешил Николай. – Водка здесь при чем?
– А при том, что за нее ты вчера хорошего человека согласился в тюрьму отправить, – вступил в разговор Данила.
– Дай опохмелиться! – взмолился Николай. – Ничего не соображаю, пока не приму.
– Плесни ему, Василий, – попросил Данила.
– Пусть сначала все расскажет, – возразил Дрон. Однако выливать водку перестал.
– Я не убивал ее, она уже мертвая была! – протяжно завыл Николай.
Линев подошел ближе:
– Так, продолжай!
Николай облизнул потрескавшиеся губы и умоляюще посмотрел на Дрона.
– Хорошо, – сдался Василий. – Но только без фокусов. Давай тару.
Николай суетливо схватил со стола кружку. Дрон наполнил ее на треть.
Проглотив вожделенную жидкость, пьянчужка некоторое время жмурился и громко сопел.
– Быстрее! – поторопил Линев.
– Я вчера решил у Галки денег занять. – Мужчина сокрушенно вздохнул, огляделся и сел на табурет. – Позвонил раз, другой – тишина. Только собрался уходить, как дверь какой-то нерусский открыл и меня туда хвать!
Он вздохнул и замолчал.
– Дальше!
– Еще налей!
Опешив от такой наглости, Дрон шагнул к нему и двинул кулаком в лоб:
– Ты что, издеваешься?!
– Не надо. – Данила поморщился.
– Чего не надо? – разошелся Василий. – Я эту публику знаю. Он после второй уснет или ахинею начнет нести!
– Хорошо, пусть собирается. Сразу под протокол показания даст в отделении, чего кота за хвост тянуть? – Данила присел перед Николаем на корточки: – Правильно?
Тот часто закивал головой.
Лежа на кровати и рассеянно глядя на незашторенное окно, Отари размышлял над сложившейся ситуацией. Двое суток назад, вместе с Киколой и Абели, он приехал в Москву на машине, но еще не мог оправиться от дороги. Отари отвык совершать длительные поездки. Как назло, в пути случилось расстройство желудка. Отари был уверен: это стало следствием переживаний. Ему не хотелось участвовать ни в каких мероприятиях, которые проводит разведка Грузии на территории России. Здесь, в столице, он окончательно понял, что Сосо отвел ему роль второго плана. Попросту говоря, его сделали прикрытием для Киколы, который на пару с Абели целыми днями где-то пропадал, возвращаясь под вечер. Они ничего не говорили Отари, как будто его не было. От этого ему становилось страшно. Что задумали эти два человека? Какую задачу поставил им Сосо? В голове у Отари роились самые страшные предположения. Если с ним что-то случится, дети останутся нищими. У него даже мелькнула мысль пойти и рассказать все в милиции. Отари был уверен: можно решить вопрос таким образом, что никто не заподозрит его в предательстве. Ради этого он даже готов для отвода глаз посидеть в следственном изоляторе. Пока его судить не за что. Но, вспомнив глаза Сосо, отругал себя за такие мысли. Наверняка у организации, которую представляет этот человек, везде есть свои люди.
Отари нехотя сел, нащупал ногами тапочки и встал. Взял висевший на спинке стула халат, медленно надел и направился в ванную. Трехкомнатная квартира, которую им сняли знакомые Киколы, располагалась на третьем этаже высотки, приютившейся между строительным котлованом и шоссе, за которым начинался Битцевский парк. Отари отвели спальню, Кикола поселился в зале, Абели – в детской. Судя по всему, здесь жили пенсионеры, дети которых уже давно повзрослели и разъехались. Кикола обмолвился, будто хозяева с наступлением лета переселились на дачу.
Приведя себя в порядок, Отари вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с Киколой.
– Доброе утро, – улыбнулся начальник охраны. – Как спалось?
– Нормально. – Отари посторонился, пропуская его мимо себя.
Но Кикола не торопился:
– Сегодня вам придется поехать с нами.
– Зачем? – Отари охватило волнение.
– Вы, наверное, забыли, но основной целью нашего визита в столицу является приобретение здесь квартиры. Должны же мы, в случае чего, как-то оправдать свой приезд перед теми, кого он вдруг заинтересует?
Витиеватая, не присущая грузинам речь начальника охраны последнее время стала сильно злить Отари. Некоторое время он переваривал в голове услышанное. Кикола продолжал стоять.
– Послушай, дорогой, – вспылил Отари, когда смысл сказанного дошел до него, – мне лишь рекомендовали тебя на должность начальника охраны! Почему ты позволяешь говорить со мной таким тоном? Кто из нас начальник?
– Все! Простите меня, пожалуйста! – четко выговаривая слова, Кикола выставил вперед руки с открытыми ладонями и склонил голову. – Я больше не буду.
С этими словами он прошел мимо Отари в ванную.
Поведение Киколы было полной неожиданностью для Отари. Он ожидал чего угодно, но не прямого издевательства и пренебрежения к нему.
В полдень Отари в сопровождении Киколы вошел в офис риелторской конторы. В небольшом помещении, за столами, с установленными на них мониторами компьютеров, скучали две девушки. Клиентов не было.
– Вы желаете приобрести квартиру? – Кареглазая девушка испытующе посмотрела на Отари, потом на Киколу.
– Да, – ответил за двоих Кикола.
– Присаживайтесь, – она указала на стулья по другую сторону стола.
Они уселись.
– Какой район вас интересует? – Девушка выжидающе уставилась на Отари, безошибочно угадав в нем покупателя.
– Нужно в Ясеневе, – ответил Кикола.
– Вы вместе? – Она растерялась.
– Нет, он один, просто плохо понимает в этих делах, а я его родственник. – Кикола улыбнулся.
– Зачем так говоришь? – перейдя на грузинский, зло прошипел Отари. – Совсем круглого дурака из меня сделать решил?
– Не волнуйся, – успокоил его Кикола, не сводя взгляда с девушки. – Потом все поймешь. Он говорит, надо торопиться, – снова на русском соврал охранник. – Что вы можете предложить?
– Вы не сказали, сколько комнат, этаж…
– Вах! Извини дорогая, торопит брат меня, совсем с толку сбил! – запричитал Кикола. – Первый не надо, только второй, третий. Дом должен быть не старым, максимум два года. Обязательно с лоджией, и чтобы в нем всегда было солнце…
– Количество комнат? – Девушка выжидающе уставилась на Киколу.
– Три, конечно!
– Хорошо. – Девушка записала на листке пожелания Киколы и вновь подняла на него глаза: – Необходимо оформить договор, заплатить задаток.
– Нет проблем! – развел руками Кикола и развернулся к Отари: – Паспорт нужен.
Отари послушно вынул документы и положил на стол.
Через несколько минут из чрева принтера выползло несколько листков. Девушка взяла их, бегло просмотрела и протянула Отари:
– Прочитайте и распишитесь.
Отари невидящими глазами уставился в текст. Вскоре он поставил свои закорючки на каждом листе и уплатил задаток. После этого девушка извинилась и упорхнула.
– Куда она ушла? – спросил расстроенным голосом Отари.
– Сейчас поставит печать на договора, возьмет чек на деньги, которые ты дал. Ведь если ты передумаешь покупать, тебе нужно будет их забрать. Кстати, у твоей жены есть генеральная доверенность?
– Зачем? – не понял Отари.
– Как?! – Кикола сделал вид, будто удивлен. – А как она вернет деньги, если вдруг этого не сможешь сделать ты?
– Почему я, по-твоему, не смогу? – опешил Отари.
– Всякое бывает. – Кикола устало откинулся на спинку стула. Но Отари вдруг показалось, что он таким образом пытается скрыть волнение.
– Нет, ты объясни наконец, почему я должен оформлять доверенность на жену? Может, ты прикажешь мне написать завещание?
Отари затрясло от негодования. На что намекает этот человек? Какая участь уготована ему?
– Когда имеешь дело с большими деньгами, всегда надо иметь под рукой надежного человека, которому доверяешь. Мало ли что может случиться? Вдруг ты заболеешь или попадешь под машину? Что тогда? Все под богом ходим. Тогда кому достанутся твои деньги?
Спокойный и уверенный тон Киколы, как ни странно, подействовал на Отари. Действительно, а почему он до сих пор не подумал об этом?