На следующий день рано утром меня забирает Шарлотта. Мы прощаемся с Лекси: она берет в закусочной еду и молочный коктейль, а затем едет на работу в мастерскую. Не знаю, как мне относиться к тому, что никто не хочет выпускать меня из виду, но это не значит, что я не могу этого понять. Будь я на их месте, тоже бы беспокоилась. При этом я никогда не хотела… Боже, я не хотела навредить себе. Я хотела быть с Кэти, потому что не могу представить себе жизнь без нее. Потому что не знаю, как должна себя вести, когда ее нет рядом. Как я должна существовать без моей сестры-близняшки, если с каждым вздохом осознаю, что ее больше нет? Что я больше никогда ее не увижу?
Мои руки начинают дрожать, а в груди становится слишком тесно, но я заставляю себя дышать. Я даже умудрилась выдавить из себя что-то вроде улыбки ради Шарлотты. Она стоит перед закусочной в красивом платье. На ее лице очки, а в короткие светлые волосы вплетен цветок. Она терпеливо ждет, когда мы отправимся в путь.
– Спасибо за помощь, – благодарю я, а она качает головой и на мгновение кладет руку на мою. Кроме того, она не обнимает меня, ни в качестве приветствия, ни в качестве утешения. И почему-то я благодарна ей за это, потому что, если бы она это сделала, я бы, наверно, тут же заплакала. А мне надоело рыдать.
– Это же само собой разумеется. Жаль, что я ничего не заметила раньше, – она нервно теребит свою сумочку. – Хейли, мне ужасно жаль, если я донимала тебя с рукописью и литературным агентством. Это не входило в мои планы. Надеюсь, ты понимаешь.
Я киваю, потому что – честно? Я даже не думала об этом. Кроме того, я не могла злиться на Шарлотту. Знаю, что у нее были добрые намерения. Шарлотта не виновата в том, что все вышло из-под контроля. Я до сих пор не знаю, как мне разобраться с этим делом, но она точно здесь ни при чем. В любом случае я откидываю этот вопрос в сторону.
– Мы можем идти? – Я указываю в неопределенном направлении, так как понятия не имею, в каком здании работает врач, к которому мы направляемся. – Не хочу опаздывать.
Но самое главное, я больше не хочу стоять перед закусочной, пока люди входят и выходят из нее. Мне тяжело находиться здесь, и я не хочу становиться темой для сплетен.
Шарлотта понимающе кивает:
– Конечно. Тут совсем недалеко. Мы можем дойти пешком.
– Хорошо.
Сегодня теплый, хотя и облачный сентябрьский день. Отголоски лета еще чувствуются, но осень уже наступает: листья на деревьях поменяли цвет, они покрывают землю. Вокруг продают первые украшения и конфеты к Хеллоуину. Витрина книжного магазина тоже украшена и теперь кажется мне более праздничной с разноцветными листьями и путеводителями по долине Шенандоа в витрине. Во время моей первой поездки по долине с Чейзом я задавалась вопросом, как она может выглядеть осенью, но теперь все, что я вижу, слышу и чувствую, кажется мне до странности нереальным. Будто я все еще здесь, но одновременно меня нет. Я собиралась дожить только до шестого сентября, а сегодня уже девятое.
– Слышала, твои родители в городе, – какое-то время спустя говорит Шарлотта.
Я вздыхаю:
– Новости в Фервуде разносятся довольно быстро, да?
Она иронично улыбается.
– Тебе только сейчас это пришло в голову?
Нет, на самом деле нет. Я была очень рада быть той путешественницей, которая застряла в Фервуде, пока ее машина не будет отремонтирована. Больше никаких подробностей. Никакой трагической предыстории. Просто девушка из Миннесоты, которая решила провести здесь пару недель. Боже, я бы хотела вернуться в прошлое и снова стать этим человеком, даже если это означает, что нужно забыть все, что произошло. Это было бы гораздо проще, чем разгребать свои проблемы.
– Моя тетя работает в отеле. Она рассказала маме о новых гостях, а та упомянула об этом при разговоре со мной. Ты им позвонила или?..
Я уже готова рассмеяться, но изо всех сил сдерживаюсь.
– Я им не звонила, – бормочу я, таращась на свои римские сандалии и покрытые белым лаком ногти на ногах. – Я написала прощальное письмо, и как только они получили его, то сразу же приехали сюда.
– Так быстро? – недоумевает Шарлотта. – Когда я отправляю письмо по почте, проходит целая вечность, прежде чем оно добирается до места назначения. Тебе повезло.
Да. Мне чертовски повезло, что письмо было доставлено с такой бешеной скоростью. Иначе мамы и папы сейчас бы здесь не было. Но я также понимаю, что только отсрочила бы неизбежное. Судя по тому, как родители отреагировали, они бы тут же все бросили и приехали в Фервуд.
– Ты уже знаешь, что делать дальше? – через мгновение спрашивает Шарлотта только для того, чтобы почти в ту же секунду извинительно поднять руки. – Прости, не хочу на тебя давить. Это должно быть настоящее безумие для тебя.
Я киваю, потому что она права. Во всем. Я не имею ни малейшего представления о том, как быть дальше. Знаю лишь, каким будет мой следующий шаг. И это единственное, на чем я могу сейчас сосредоточиться.
Мы сворачиваем с Мейн-стрит в небольшой переулок. Здесь меньше магазинов, но есть кондитерская с такой витриной, что даже у меня текут слюнки – а ведь я ни кусочка не съела за завтраком.
Шарлотта, которая, должно быть, заметила мой многозначительный взгляд, усмехается.
– Я часто прихожу сюда после сеансов, чтобы вознаградить себя за смелость. Или иду в книжный. Мы можем сделать то же самое позже, если хочешь.
Я делаю глубокий вдох и внутренне настраиваюсь. Несмотря на то что я никогда не была у терапевта, психолога или психиатра и не знаю никого, кому приходилось бы у него бывать, я не могу представить, что наш сеанс будет приятным. Наверняка меня будут резать живьем – только не тело, а мысли и чувства. Ух. Прелестно.
– Хорошо, – с запозданием отвечаю я и отрываюсь от кондитерской. Я даже не замечаю, что снова сжала руки в кулаки, пока не чувствую жжение в ладонях. Боже, как же я жалею, что не надела одежду с длинными рукавами. Самое позднее к обеду я бы сильно вспотела, но могла бы хоть возиться с рукавами, чтобы хоть как-то занять пальцы.
Мы сворачиваем еще раз, и Шарлотта останавливается перед невзрачным белым домиком с красивыми темно-зелеными ставнями. Рядом с дверью висит золотая табличка с выгравированной черной надписью: доктор Джейн Санчес. Врачебная практика психотерапии, психологических консультаций и помощь людям, потерявшим близких.
– Если ты… – начинает Шарлотта и на секунду умолкает. – Если ты и правда хочешь пройти через это, то имей в виду, будет нелегко.
– Я знаю.
– Будет больно. В одни дни меньше, а в другие ты будешь чувствовать себя так, будто тебя сбил грузовик. Я не пытаюсь тебя отговаривать, – поспешно добавляет она, и я замечаю беспокойство в ее глазах. – Просто хочу, чтобы ты поняла, что это длительный процесс, который займет какое-то время, прежде чем тебе станет лучше. Но тебе станет. Это я могу обещать. – Понятия не имею почему, но у меня снова наворачиваются слезы. Может, потому что Шарлотта проходит тот же путь – путь утраты. В лице Джаспера она тоже потеряла близкого человека, и все-таки ей удалось жить дальше, иначе она бы не стояла здесь сегодня. Она права. Будет лучше. Боже, должно быть лучше, потому что я не знаю, как жить без Кэти. Просто не знаю. Не представляю жизни без нее. В последние несколько месяцев она по-прежнему была частью моей жизни, ведь я продолжала писать ей, отправляла голосовые сообщения и слушала те, что она оставила для меня. Всякий раз, когда мне было нужно услышать ее голос, я прокручивала те сообщения. Я отправилась в это путешествие и была храброй не ради себя, а ради нее. Всегда – только ради нее.
Как попрощаться с человеком, который был для тебя важнее всех на свете? Не имею ни малейшего представления, но больше всего я боюсь даже не этого. Гораздо сильнее меня пугает мысль о том, чтобы продолжать жить без Кэти. Жить без нее и быть счастливой, несмотря на то что ее уже нет. Как я вообще могу быть счастлива без нее?
– Хейли? – Шарлотта вопросительно смотрит на меня. – Ты готова?
Я смахиваю слезы и поспешно киваю, так как сейчас ни за что на свете не смогла бы выдавить из себя улыбку.
– Я буду в комнате ожидания, если понадоблюсь, хорошо?
– Хорошо.
Она ободряюще улыбается, и мы вместе входим в клинику. Шарлотта оказалась права. Когда я примерно через час выхожу оттуда, мне не лучше. Я дерьмово себя чувствую. Легче, чем раньше, но все равно дерьмово. Голова раскалывается, глаза опухли, и мне снова нужен носовой платок, притом что я уже израсходовала целую пачку во время разговора с психологом. Мы с Шарлоттой молчим на обратном пути, и я благодарна за это, так как за последний час наговорила столько, сколько не наговорила бы за целую вечность. Доктор Санчес все это время была доброй и сострадательной. Она внимательно слушала меня, ни разу не осудила или не отреагировала как-то странно, независимо от того, что вылетало из моего рта. Но еще она задавала вопросы. Неудобные вопросы, с которыми я не хотела иметь дело.
Хейли, когда вы были на смотровой площадке с таблетками снотворного в пятницу утром… Вы хотели умереть на самом деле? Или дело в том, что вы не знали, как продолжать жить без Кэти?
Ее вопросы звучат у меня в голове даже сейчас, после сессии.
Продолжать жить без Кэти…
Господи, не хочу об этом думать. У меня больше нет сил. Я просто хочу лечь в свою постель, натянуть одеяло на голову и уснуть. Или продолжить смотреть сериал, который мы с Чейзом начали.