Перед вами новое издание «Высокочувствительной личности в любви». Возможно, вы не знаете, но впервые эта книга была опубликована в 2000 году, и, надо сказать, я в ней очень мало что изменила. Все новое, что я добавила в нее, вы найдете здесь, в авторских заметках. В первую очередь я хочу обратить ваше внимание на последние исследования в области высокой чувствительности. Но, помимо этого, мне хочется поделиться с вами двумя мыслями, возникшими в процессе многолетнего наблюдения за реакциями на эту книгу.
Не спешите.
Во-первых, я хочу предупредить своих высокочувствительных читателей. Не ожидайте, что ваши близкие моментально придут в восторг, когда вы поведаете им о своей чувствительности и о том, как это влияет на ваши отношения. Наоборот, это может их напугать. Они чувствуют, что грядут изменения, и боятся, что эти изменения им совсем не понравятся. Они могут понять вас так, будто вы отказываетесь от близости из-за вашей непохожести. И это вполне возможно.
Вероятно, у вас появятся новые потребности, и вы начнете настаивать, чтобы их уважали. Скорее всего, вы никогда прежде не говорили об этих потребностях – например о том, что вам нужно больше времени проводить наедине с собой, когда вас никто не трогает. Или вы не хотите больше ходить в людные места, которые раньше с удовольствием посещали, но теперь поняли, что вам это не нравится. Это может драматически повлиять на баланс в отношениях с точки зрения власти и подчинения, если высокую чувствительность сочтут слабостью или психическим расстройством. Быть высокочувствительными личностями (ВЧЛ) в наше время нормально, это даже может давать преимущества и определенно не означает поражения в правах.
Так что мой вам совет: не спешите. Используйте вашу способность к глубокому сопереживанию (см. страницу 13) для понимания чувств других. Не забывайте, что у них тоже есть потребности, которые нужно уважать, а если возникают конфликты – договариваться.
Никогда не пользуйтесь особенностями вашего характера как аргументом в споре. Не говорите, например: «Я высокочувствительный и поэтому не буду такое слушать!» Заранее договоритесь, что если конфликт заходит слишком далеко и обоих переполняют эмоции, вы берете паузу не меньше 20 минут, но всегда возвращайтесь к обсуждению проблемы.
Также не стоит с преувеличенным вниманием относиться к вашим особенностям. Через несколько месяцев полученные новые знания все еще будут иметь большое значение, но вы сможете согласовать их с остальными аспектами своей личности, с вашей жизнью и отношениями в целом.
Во-вторых, я хочу предупредить скептиков. Вам тоже не стоит торопиться, принимая или отвергая идею высокой чувствительности. Сложно поверить, что такое бывает? Даже мне иногда сложно, так что понимаю. Могла ли я неверно интерпретировать данные? Полагаю, что многообразие приведенных в книге исследований разных ученых убедит вас. Но сначала давайте рассмотрим, каковы уважительные причины вашего скептицизма, а потом еще раз вернемся к этому вопросу.
Вам интересно, почему высокую чувствительность открыли так поздно? Или вы думаете, что это еще одна книга о самопомощи? Для ясности: я никогда не собиралась писать эту книгу как руководство по самопомощи. Но на этом настояли ВЧЛ, знавшие о моих исследованиях. Они практически потребовали этого.
Такая особенность характера, разумеется, существовала всегда, просто ее называли иначе, разными терминами. Никто не понимал глубинных причин самого явления, так что его всегда описывали через внешние проявления: «он застенчивый», «он интроверт». А ВЧЛ не обязательно такой или этакий. Кроме того, высокая чувствительность по большей части невидима, в отличие от цвета волос, роста или гендера, поэтому легко ускользает из поля зрения. Между тем она оказывает такое же влияние на все аспекты жизни, как гендер отражается на том, как вы думаете, чувствуете, на предпочтениях, карьере и, конечно, на отношениях с людьми.
К вопросу о невидимости. Типичная ВЧЛ обычно так хорошо приспосабливается к жизни, что вы никогда не догадаетесь об этой особенности человека, пока не узнаете его ближе. (С другой стороны, определенные проблемы, как и определенные способности, могут выделять ВЧЛ на фоне окружающих, поэтому мы частенько ориентируемся именно на заметных ВЧЛ, представляя подобный тип личности.) Можно сказать, что умение приспосабливаться – один из ключевых элементов высокой чувствительности.
Еще одна причина, по которой люди могут не принимать всерьез идею высокой чувствительности, – ее сравнительно малая распространенность. Только 20 % людей рождаются с этой особенностью. В результате обобщенное представление о человеческой натуре формируется на базе опыта остальных 80 %.
Думать, что другие в целом похожи на тебя, абсолютно нормально и естественно. Это помогает нам понимать друг друга и сопереживать. Тем не менее есть такие люди, которые на каждый пункт опросника «Как определить, что вы ВЧЛ?», приведенного в этой книге, отвечают «да», и есть те, кто на все те же пункты отвечают «нет».
И все мы существуем рядом в обществе, а порой даже живем под одной крышей, но у нас разные потребности.
А поскольку мы обычно не распознаем, кто более чувствителен, а кто менее, и большинство людей не относятся к ВЧЛ, очень просто усомниться в самом существовании таких людей. Даже сами ВЧЛ иногда думают, что они ничем не отличаются или не должны отличаться от не-ВЧЛ. (Не-ВЧЛ – это понятие, в котором высокая чувствительность – специальный научный термин, не означающий, что у не-ВЧЛ не хватает чувствительности для заботы о других. На самом деле, ВЧЛ бывают весьма равнодушны к окружающим, например, если на них обрушилось слишком много раздражителей или они впали в состояние «все слишком сложно», о котором мы отдельно поговорим в этой книге.)
Люди отличаются друг от друга. Идея о том, что мы похожи и на наш характер влияют обучение, решения, принятые в течение жизни, – одна из частых причин обострения отношений. Мы привыкли думать, что если кто-то ведет себя иначе, чем нам хочется, он должен измениться или он нас не любит. Иногда это так, иногда нет.
Например, не-ВЧЛ часто думают, что все обязаны любить шумные рестораны и ни к чему не обязывающую болтовню, а если это кому-то не нравится, то такой человек просто создает проблемы, слишком требователен или оригинальничает. Нет, все дело в отличиях, которые реально есть у людей: одни любят шумные рестораны и светскую болтовню, а другие из-за своей высокой чувствительности едва могут их выносить. Еще раз повторю: эта особенность не выдумка.
Я начала использовать термин «чувствительность» по отношению к взрослым примерно в 1991 году и опубликовала свое исследование в 1997‐м, но были и другие исследователи, которые примерно в то же время или даже раньше изучали эту особенность у детей. Все мы трудились независимо друг от друга и без особой помпы.
Что касается меня, я опрашивала взрослых, после чего создала статистически достоверный опросник и углубилась в исследования мозга. Этот подход нельзя использовать при изучении детей. Другие углублялись в физиологию и генетику – полученные результаты позже также связали с высокой чувствительностью.
Сейчас эту особенность изучают во многих лабораториях, хотя и могут называть ее по-разному. Я использую понятие «чувствительность к обработке данных от органов чувств», но ту же самую особенность можно назвать:
• чувствительностью к окружающей среде, или реактивностью;
• биологической чувствительностью к обстановке;
• дифференциальной восприимчивостью или чувствительностью к преимуществам.
Или именовать ее по названию определенной комбинации генов, или называть поведенческой пластичностью, или гибкостью (как иногда делают в отношении животных).
Исследования высокой чувствительности не закончены, и новые данные появляются постоянно. Но прямо сейчас все ученые, которые трудятся на этой проблемой, похоже, сошлись на том, что эта особенность:
• врожденная, генетическая или «конституциональная» (хотя некоторые считают, что на ее появление могут влиять и другие факторы); встречается примерно у 20 % людей в популяции, то есть у меньшинства;
• связана со склонностью замечать тонкие аспекты окружающей среды и всегда брать паузу в новой ситуации, чтобы понаблюдать и сравнить ее с прежним опытом (хотя иногда прежний опыт приводит к тому, что такие люди действуют достаточно быстро и более уверенно);
• развилась в результате эволюции более чем у 100 видов, поскольку дает определенные преимущества для выживания;
• не расстройство и не слабое место. Установлено, что ВЧЛ, которые росли и сейчас живут в неблагоприятной обстановке, чаще испытывают проблемы из-за этой особенности в сравнении с теми, у кого было более благополучное детство. Последние во многих отношениях функционируют лучше. Это называется «дифференциальной восприимчивостью».
Это исследование, возможно, самое важное для этой книги, провели Бьянка Асеведо и ее коллеги, в том числе я и мой муж. Оно опубликовано в 2014 году в журнале «Мозг и поведение». (Всякий раз, когда я упоминаю какие-либо исследования, я привожу достаточно данных, чтобы вы сами могли легко найти их в интернете; часто они есть в списке исследований на моем сайте www.hsperson.com.)
В этом исследовании с помощью сканирования мозга изучалось, какие части мозга активизируются, когда ВЧЛ и не-ВЧЛ смотрят на фотографии незнакомцев и любимых людей со счастливым, расстроенным или нейтральным выражением лица. В результате обнаружились значительные различия. В частности, у тех, кто обладает этой особенностью, наблюдалась повышенная активность зеркальных нейронов. Зеркальные нейроны, связанные с другими частями мозга (в которых у ВЧЛ также наблюдалась активность), тесно соотносятся со способностью сопереживать. Мы ощущаем сопереживание, предполагая или допуская, что другие люди похожи на нас, но с помощью зеркальных нейронов мы способны на самом деле ощутить, пусть и до некоторой степени, что чувствуют другие.
В этом исследовании ВЧЛ продемонстрировали, что они в целом более чувствительны к эмоциям других людей, причем в большей степени к эмоциям своих партнеров. Также они более восприимчивы к положительным эмоциям партнеров: когда они видели, что партнер расстроен, их мозг скорее переключался в «режим действия», чем мозг контрольной группы. Активность других областей, замеченная у ВЧЛ, показала, что они в целом сильнее сосредотачивались на задаче. Это и есть те дары, которыми нельзя пренебречь и которые ВЧЛ привносят в отношения.
С 2012 года я размышляла о высокой чувствительности в терминах DOES. D – depth of processing, глубина обработки. Ее логичное следствие – О – overstimulation, перегрузка. Если вы глубоко обрабатываете любую информацию извне, а материала для обработки поступает слишком много, результатом будет перевозбуждение. Е – emotionally responsive, эмоциональная отзывчивость, и empathy – эмпатия, сопереживание. Благодаря исследованиям и о том и о другом появляется все больше данных. И, наконец, S – sensitive, чувствительность к тонким раздражителям.
Легко предположить, как эти четыре признака, складывающиеся в аббревиатуру DOES, способны повлиять на отношения и на все прочее в жизни.
Возможно, сейчас вам захотелось сделать паузу и подумать о ваших отношениях с ВЧЛ – партнером, другом, родственником – и о том, как эти четыре признака проявляются у него. Человек, у которого нет ни одного из перечисленных признаков, вероятно, не высокочувствителен, по крайней мере, я бы сказала так. Недавно мне пришлось добавить еще один признак – дифференциальную восприимчивость.
Примерно в то же самое время, когда я размышляла о понятии чувствительности, Джей Бельски и Микаэль Плюсс работали над теорией о том, что у родителей больше шансов на выживание их ДНК (а это и есть эволюционная цель индивида), когда среди детей есть высокочувствительные к окружающей среде. Такие люди с самого рождения лучше осознают опасность и эффективнее используют все свои ресурсы.
Но еще более выигрышной является ситуация, когда остальные дети не высокочувствительны. Подрастая, они требуют меньше чувствительности, а на обеспечение их потребностей нужно тратить меньше сил.
До исследования Бельски и Плюсса чувствительность рассматривалась только в негативном ключе: как особенность, из-за которой личность становится более уязвимой, а ее способность противостоять трудностям снижается. К примеру, чувствительные люди чаще склонны к депрессии и повышенной тревожности. Но теперь мы знаем, что более удачный термин – восприимчивость (в равной степени к хорошим и к плохим условиям окружающей среды). Микаэль Плюсс продолжил изучать плюсы чувствительности, потому что этому уделяется куда меньше внимания, и назвал их восприимчивостью к преимуществам.
Таким образом, если вы сравните, например, не-ВЧЛ и ВЧЛ, у которых было одинаково трудное детство, то во взрослом возрасте ВЧЛ будут более подавленными, тревожными и робкими, столкнутся со сложностями в отношениях, которые описаны в этой книге. Однако если их детство достаточно благополучно, подобных проблем у них не возникает, и они функционируют даже лучше прочих. Тем не менее тревожность и склонность к депрессиям – самые частые причины, по которым у ВЧЛ не складываются отношения. С другой стороны, ВЧЛ, похоже, более отзывчивы к помощи со стороны партнера (или к помощи профессионалов, когда она нужна и профессионал учитывает особенности таких людей).
Глубина обработки – ключевой признак чувствительности, но ее труднее всего наблюдать или о ней расспрашивать. Одно из ее проявлений – это, например, склонность ВЧЛ обдумывать предмет со всех сторон. Особенно это касается принятия любых решений, от выбора вкуса мороженого до смысла жизни. Из-за этого они принимают решения медленнее, но зато с лучшим результатом. Часто это выводит их в лидеры.
Подтверждает ли наука это утверждение? В 2011 году в журнале «Социальная когнитивная и аффективная неврология» было опубликовано исследование Ядзи Ягеллович и ее коллег, в котором сравнивалась мозговая активность ВЧЛ и не-ВЧЛ. Они пытались определить разницу между двумя немного отличающимися друг от друга картинками, а потом – разницу между двумя абсолютно одинаковыми картинками. Рассматривая картинки с небольшими отличиями, ВЧЛ продемонстрировали бо́льшую активность в зонах мозга, отвечающих именно за это – учет сложности и нюансов восприятия, а не просто поверхностных аспектов. То есть ВЧЛ активнее используют те части мозга, которые отвечают за углубленную или более сложную обработку информации.
Еще одно исследование, которое провели мы с коллегами, вышло в 2010 году там же, в «Социальной когнитивной и аффективной неврологии». В нем сравнивается, как ВЧЛ и не-ВЧЛ, которые родились и выросли в Азии и в США, справляются с задачами на восприятие информации. Уже известно, что степень сложности этой задачи для индивидуума – сколько мозговой активности или его усилий на это требуется – зависит от того, насколько сильна в обществе культура коллективизма. В Азии она развита сильнее, чем в США, где преобладает культура индивидуализма.
Активность мозга не-ВЧЛ показала, что они применяли обычные дополнительные усилия для решения задачи, более сложной для представителей их культуры, а вот в работе мозга ВЧЛ – неважно, азиатов или американцев, – во время выполнения двух заданий не обнаружилось никакой разницы. Как будто им было проще выйти за рамки своих культурных стереотипов, посмотреть глубже и увидеть вещи «такими, какие они есть». Исследование мозга в разрезе сопереживания, о котором я писала выше, Бьянки Асеведо и ее коллег также установило, что у ВЧЛ более активны те зоны, которые усовершенствуют процесс восприятия информации. Это практически повторяет предыдущие открытия, что, конечно, хороший знак.
Человек, который лучше осознает все происходящее внутри и вокруг него и плюс к этому постоянно все тщательно обдумывает, скорее всего, раньше прочих истощится психически и физически и наверняка испытает стресс. Вряд ли это вообще нуждается в исследованиях, ибо типично для ВЧЛ. Все их близкие обычно это замечают.
Если же говорить об экспериментальных доказательствах того, что ВЧЛ легче перегружаются, в исследовании, опубликованном в журнале «Личность и индивидуальные различия» в 2012 году, Фредерик Герстенберг сравнил чувствительных и менее чувствительных людей. Он предложил им сложное задание на восприятие: как можно быстрее найти на экране компьютера по всякому повернутую букву T среди множества по всякому перевернутых L. ВЧЛ справились с задачей быстрее и точнее, но когда их спросили об уровне стресса во время выполнения задания, у них он оказался более высоким.
Тем не менее высокая чувствительность в основном связана не с тем, что человека беспокоит большее количество раздражителей, к примеру шум, перегруженная вещами комната или постоянные перемены. Сам по себе, без других признаков этой особенности, сенсорный дискомфорт бывает признаком проблем в области обработки информации от органов чувств. Из-за этих проблем человек как раз и не может нормально справиться с этой нагрузкой. Высокая чувствительность – это, напротив, необычайно вдумчивая или глубокая обработка сигналов от органов чувств. Например, люди с расстройством аутистического спектра иногда жалуются на сенсорную перегрузку, но в другое время они недостаточно реагируют на стимулы, особенно на социальные сигналы, как будто им трудно оценивать значимость стимуляции. (Без сомнений, у ВЧЛ тоже могут быть аутистические или сенсорные расстройства, но они не связаны с их главной особенностью.)
Эксперименты и опросники показали: ВЧЛ сами говорят о себе, что склонны сильнее реагировать как на положительные, так и на отрицательные впечатления.
Согласно многочисленным исследованиям, восприятие информации зависит от эмоциональной мотивации: чем сильнее эмоциональная привязка, тем глубже восприятие. То есть глубина обработки обязательно определяется эмоциями, и чем глубже обработка, тем больше требуется эмоционального отклика.
Любой опыт заставляет ВЧЛ чувствовать себя более довольными, более расстроенными, более заинтересованными. Они склонны дольше и старательнее обдумывать любой опыт. Без сомнений, это работает в обе стороны: чем глубже ты обрабатываешь информацию, тем более яркие эмоции она вызывает.
Сильные реакции ВЧЛ, особенно на негатив в отношении них самих или каких-то их проявлений, приводят к мнению: они «чрезмерно реагируют» на критику, особенно от близких людей. Часть стратегии выживания ВЧЛ – изменять поведение, если оно было ошибочным. Это заставляет их сильнее переживать за правильность своих действий. Как на экзамене: студенты радуются хорошим отметкам и расстраиваются от плохих. И конечно, мы надеемся, что наш хирург переживает о совершенных в прошлом ошибках и намерен избегать их в дальнейшем! ВЧЛ просто делают это интенсивнее.
А что насчет исследований эмоциональной отзывчивости ВЧЛ? В эксперименте, описанном в статье в соавторстве с Кристин Дэвис, которая вышла в 2005 году в журнале «Личность и социальная психология», мы заставили студентов думать, что они плохо или очень хорошо справились с заданием на «способность к прикладному мышлению». Одним участникам в группе мы предложили вопросы, на которые было невозможно ответить правильно, а другим в той же группе – задания, которые решались за минуту. В контрольной группе было то же самое. Таким образом, в каждой группе были и те, кому задание показалось очень легким, и те, кому – очень сложным. ВЧЛ гораздо сильнее, чем остальные, отреагировали на слова о том, что они справились отлично или ужасно. (По окончании эксперимента всем рассказали, в чем он заключался.)
В экспериментах и исследованиях мозговой активности Ядзи Ягеллович, опубликованных в 2016 году в журнале «Социальное поведение и личность», выяснилось: ВЧЛ сильнее остальных людей реагируют как на приятные изображения (щенков, котят, тортов на день рождения), так и на неприятные (змей, пауков), но особенно сильно – на приятные, особенно если у них было благополучное детство. Возможно, это объясняет положительную сторону дифференциальной восприимчивости. И конечно, социальную эмоцию «сопереживание» мы уже обсуждали.
Это, разумеется, снова были исследования мозговой активности, особенно первое, в котором участники смотрели на немного отличавшиеся друг от друга фотографии, а потом на фото с явными отличиями. Активность мозга ВЧЛ, смотрящих на незначительно различающиеся фото, была намного выше, чем у не-ВЧЛ. Еще один пример – исследование с учетом принадлежности к культуре, которое показало, что культурные различия мало влияют на восприятие ВЧЛ тонких нюансов, в отличие от не-ВЧЛ. Сюда же относится уже приведенное выше исследование Герстенберга, в котором ВЧЛ и не-ВЧЛ искали по-разному перевернутые буквы T среди по-разному перевернутых L и где ВЧЛ продемонстрировали бо́льшую точность и быстроту.
Эволюционные причины, по которым эта особенность встречается с похожей частотой – примерно 20 % – более чем у 100 различных биологических видов, мы начали обсуждать в статье 1997 года. Очевидно, существуют две стратегии выживания в зависимости от ситуации. «Чувствительная» стратегия – внимательно наблюдать, прежде чем действовать, если только прежние наблюдения не показали, что в данном случае выгоднее действовать быстро. Другая стратегия – действовать быстро, «смело», не уделяя пристального внимания анализу ситуации.
В статье, опубликованной в 2008 году в журнале «Труды национальной академии наук», Макс Вольф с коллегами описал вероятное эволюционное объяснение чувствительности. Выводы он сделал на основании компьютерного моделирования, а также других рассуждений и доказательств. Например, травоядные животные выживают лучше, если замечают тонкие различия в поедаемой траве, когда эти различия связаны с питательными качествами. Но если различия невелики, замечать их – пустая трата времени и сил.
Почему бы этим свойством, чувствительностью, не обладать большинству или хотя бы 50 % в популяции?
Компьютерное моделирование и наблюдения показали, что если бы чувствительностью обладало не меньшинство, то это нивелировало бы все преимущества. Например, в случае с травой качественную съели бы так быстро, что пользы не было бы никому.
Мне нравится еще один пример: если половина водителей в пробке знает об обходном маршруте и использует его, на этом обходном маршруте также возникает затор. (Люблю этот пример, потому что всегда нахожу альтернативные маршруты, если дороги переполнены.)
Какие гены могут отвечать за чувствительность? Прежде всего, вариации в генах, которые есть у всех нас, управляющие тем, как этот ген проявляется. Например, вариации в генах, отвечающих за цвет глаз или рост. Ген, отвечающий за перемещение серотонина по всему мозгу, называется геном – переносчиком серотонина; у него есть три вариации – короткий-короткий, короткий-длинный и длинный-длинный. В 2012 году Сесили Лихт и другие сотрудники Центра визуализации интегрированного молекулярного мозга в Копенгагене сообщили, что у многих или даже у большинства ВЧЛ обнаружена одна из двух коротких вариаций.
Давно известно, что короткие версии этого гена связаны с депрессиями и другими эмоциональными проблемами. Но не всегда: люди с депрессией – обычно носители этих коротких вариаций, однако не у всех людей с такими вариациями диагностируется депрессия. На самом деле, многие их носители необычайно счастливы и эмоционально стабильны. Теперь мы знаем, что короткая вариация и приводит к дифференциальной восприимчивости. Например, она связана с умением принимать решения и отзывчивостью к социальной поддержке – качества, которые очень хочется видеть в партнере.
Пожалуй, единственный другой вид, у которого есть подобная вариация генов, – макаки-резусы. Макак с ней сначала называли «скованными», потому что их было легко напугать (читай – они были «перегружены и реагировали эмоционально»), но когда их воспитывали опытные матери, они часто поднимались на вершину групповой иерархии (читай – «глубокая обработка и внимание к деталям»). Интересно, что и люди, и макаки-резусы – социальные существа, более способные адаптироваться к разнообразной окружающей среде, чем другие приматы. Возникает вопрос, не обусловлена ли эта высокая адаптивность наличием в популяции высокочувствительных особей, которые более внимательны к нюансам, например лучше умеют находить новые безопасные продукты для пропитания или избегать опасностей, благодаря чему шансы на выживание группы в новом месте повышаются.
В журнале «Эмоции» в 2011 году вышла статья Шуби и соавторов о том, что партнер в паре, у которого более короткая аллель, сильнее подвержен эмоциям другого партнера. В 2013 году в том же журнале Хаазе с коллегами описал, что, согласно лабораторным наблюдениям, когда партнер во время конфликта демонстрировал больше положительных эмоций, даже спустя годы это было связано с большей удовлетворенностью браком, но только у людей с короткой аллелью.
Еще одно генетическое объяснение высокой чувствительности представили в 2011 году Чуньхуэй Чен и его коллеги из Китая. В статье PLoS ONE они изложили, что вариации в семи генах дофамина были связаны с высокими баллами по шкале ВЧЛ. В 2015 году исследователи обнаружили при сравнении не-ВЧЛ и ВЧЛ с помощью сканирования мозга, что эти гены сильно влияют на определенные участки мозга, делая их менее активными у ВЧЛ, чем у других.
В 2010 году мы с мужем провели серию исследований, о которых дважды рассказывали на конференциях, но которые так и не опубликовали. Нам всегда было интересно, насколько скука в отношениях влияет на удовлетворенность этими отношениями. Особенно нас в этом смысле интересовали ВЧЛ. Насколько им было скучно в отношениях в сравнении с не-ВЧЛ? В двух отдельных исследованиях мы установили, что ВЧЛ действительно чаще испытывают скуку в отношениях, чем не-ВЧЛ, даже если в остальном они этими отношениями удовлетворены.
Мы провели такое же исследование с третьей группой участников, но задали вопрос, что лучше, если им скучно: пойти прогуляться, сделать что-то интересное и новое или вдумчиво пообщаться партнером о каких-то важных вещах. И если ВЧЛ обычно говорили, что им нравится размышлять о своем опыте (как делает большинство), они же почти всегда отвечали, что вдумчивое общение – это как раз то, что им нужно, чтобы развеять скуку.
Видимо, без подобного качественного общения ВЧЛ особенно часто испытывают скуку в отношениях, и обычно эта проблема возникает, если их партнер не-ВЧЛ. Хорошая же новость в том, что ВЧЛ, похоже, не позволяют скуке снижать их общую удовлетворенность отношениями. Возможно, они к этому привыкли. Но обоим участникам отношений стоит подумать о том, чтобы начать общаться более вдумчиво и таким образом обогатить отношения.
Эта книга исследует также и духовную сторону отношений, поскольку, по моим наблюдениям, ВЧЛ больше склонны к духовности, чем другие. Это свойство по-разному влияет на их отношения, в том числе делает более духовными других. В этой книге я пытаюсь объяснить, что в любых близких отношениях потенциально возможно духовно развиваться. Есть два полезных исследования, которые я не цитирую в этой книге, но предупреждаю, что они оба не относятся к легкому чтиву. Первое – «Брак: мертв или жив» Гуггенбюля-Крейга. Он считает, что люди, которые женятся (добавлю – или вступают в любые серьезные отношения) и ожидают, что теперь они просто будут счастливы, серьезно разочаровываются. Если же хотя бы один партнер видит брак как способ развить характер и обогатить душу, часто через борьбу, то брак это очень оживляет. Думаю, ВЧЛ особенно оценят эту функцию отношений, например, когда они разочарованы глубиной общения с партнером, но, по-видимому, принимают это и остаются довольны браком.
Еще один автор, с работами которого стоит ознакомиться, – Мартин Бубер. Некоторым его классический труд «Я и Ты» кажется очень сложным, и они предпочитают более простые, но относящиеся к той же теме «Знания о человеке» или «Между человеком и человеком».
Какую бы его книгу вы ни выбрали, из описаний «Я и Ты» (в противоположность «Я и Оно») вы поймете, какая степень глубины в отношениях нужна ВЧЛ. Он настаивает, что этой глубины можно достичь в любых отношениях, даже кратких. По Буберу, это случается не только между людьми, но также в отношениях человека с природой, например с деревом или животным, или с Богом. Да, он действительно считает, что через достаточное количество моментов «Я и Ты» с другими даже атеист может прийти к отношениям «Я и Ты» с Богом.
В последнее время я много размышляла о том, что именно ВЧЛ особенно нуждаются в духовности и духовной практике, чтобы пройти свой земной путь. Но, возможно, на самом деле есть три пути. Шаманы делят мир на три измерения: верхний мир, наш «реальный» мир и нижний мир. Для исцеления и помощи другим им важно иметь доступ в каждый из них. Для меня путь в нижнем мире означает понимание роли сновидений и архетипического, бессознательного, теневого мира психики, особенно моей собственной. Путь в «реальном» мире – углубление близких отношений (и, возможно, выражение того, что вы при этом обнаружили, творческими способами в двух других мирах). Эти два «мира» в наибольшей степени представлены в этой книге.
Мой личный путь в верхнем мире – это медитация, но это может быть и молитва, и время, проведенное на природе, и что угодно. Я занимаюсь медитацией сорок пять лет (трансцендентальной медитацией), и я уверена, что это помогает во всех аспектах моей жизни, в том числе и в отношениях, но в конечном итоге – способствует подъему в верхний мир. И хотя в наше время учителя на каждом из трех путей частенько игнорируют или даже высмеивают два других, с точки зрения шаманов эти пути не противоречат друг другу, а дополняют два других. Все они – части одной большой реальности.
Отражение всех трех путей вы найдете и в этой книге. И к тому же имейте в виду, что некоторые духовные практики действительно могут привести к удивительным и грандиозным открытиям, если заниматься ими долгие годы. Но это действительно того стоит.
Нас учат, что начинать копить на пенсию нужно как можно раньше, но если вы еще не начали, то никогда не поздно. И даже если наступили трудные времена, не стоит прекращать инвестиции в свое будущее. Но что это будет за пенсия, особенно для ВЧЛ, если в то же время не инвестировать в нечто более глубокое? Все мы прямо каждый день, каждую минуту – прямо сейчас становимся старше. Но если мы развиваемся на тонком плане, духовно, итогом будет нечто большее, чем старое, умирающее тело. Я надеюсь, что вы найдете свой самый лучший способ добраться до подлинных глубин любви.