Матео
Сначала Айви пребывает в шоке, потом в бешенстве.
– Поверить не могу! – возмущается она, когда якобы Бони исчезает за углом. Я не разглядел парня, но она уверена на все сто. – Прямо сейчас он должен произносить свою речь! – Ее глаза широко раскрыты. – Господи! Он что, отказался? Теперь президент я? – Она хватается за телефон и смотрит на экран. – Ну же, Эмили! Ты пять минут назад слала целую кучу сообщений. Куда ты делась, когда так нужна мне?
– Может, это даже не он, – говорю я.
– Нет, он, – бормочет Айви. – Невероятно. Президенту класса нельзя пропускать собрания. Явка всегда обязательна. Это написано в Уставе школы. Или было бы написано, если бы выбрали меня и одобрили Устав. – Она смотрит через дорогу и вдруг срывается с места широким уверенным шагом. – Идемте, посмотрим, куда он собрался.
– Да кому это надо? – спрашиваю я.
Глупый вопрос. Конечно, ей.
Я надеюсь, что к тому моменту, как мы завернем за угол, парень уже исчезнет… Увы. Мы сразу его замечаем, и отчетливо видно, что Айви права: это точно Бони – в одной руке телефон, на плече болтается рюкзак. Мы следуем за ним еще два квартала, пока он не останавливается напротив здания в стиле лофт с ярко-зеленой дверью. Бони немного мешкает у двери, а потом открывает ее и заходит внутрь.
– Стойте! – Кэл хватает Айви за руку, когда та пытается последовать за Бони. – Нельзя туда заходить. Вход запаролен.
Она смотрит на него удивленно.
– Что? Откуда ты знаешь?
– Ну… это здание… – Кэл проводит рукой по волосам и смотрит куда угодно, только не на нас. – Я говорил вам о девушке, с которой теперь типа встречаюсь? Тут находится ее арт-студия.
– Студия? – переспрашиваю я. – У нее своя арт-студия?
– Вообще-то не своя, – отвечает Кэл. – Ее арендует какой-то друг и разрешает ей тут иногда работать. Здание выставили на продажу, так что все арендаторы должны были покинуть его еще в прошлом месяце, однако некоторые еще сюда заходят. – Айви резко выдыхает, и блуждающий взгляд Кэла наконец останавливается на ней. – Не надо так удивляться. Это нормально.
– Это точно ненормально, – отвечает ему Айви, хмурясь. – Если бы это здание купил мой папа, у него были бы проблемы с незаконными арендаторами.
В чем-то она права, хотя суть упустила.
– Кэл, – говорю я, – эта девушка учится в старшей школе?
– Технически нет, – отвечает Кэл.
– Она в колледже? – спрашиваю я, пытаясь скрыть удивление. Никогда бы не подумал, что Кэл из тех, кому нравятся девушки постарше. Или что он нравится девушкам постарше.
– Слушайте, давайте просто… – Кэл оглядывается. – Она может прийти в любой момент. Она всегда бывает тут по вторникам, как раз с десяти. Такой у нее режим дня; говорит, в это время идеальный свет. Будет суперстранно, если она увидит тут меня.
– Почему? – спрашивает Айви. – Она знает Бони?
В ее голосе слышатся нотки сочувствия, Айви кладет руку ему на плечо.
– У вас тройничок?
– Нет! – Кэл стряхивает ее руку. – А давайте просто уйдем отсюда! И сходим к пингвинам? Все-таки надо было начать с них.
Айви скрещивает руки на груди.
– Сходим, – но только после того, как я поговорю с Бони. Назови мне код.
– Я… я его не знаю, – говорит Кэл, оглядываясь через плечо. Это настолько очевидная ложь, что он не обманул даже меня.
– Назови код, – повторяет Айви. – А потом можешь бежать и прятаться. А не назовешь, я буду держать тебя посреди улицы, пока не объявится твоя девушка и ситуация не станет, как ты выразился, суперстранной.
Кэл, скривившись, с трудом произносит: «Пять, восемь, три, два», – как будто числа застряли у него в горле. А потом, словно преступник, отбегает в сторону, в то время как Айви уверенно направляется к зеленой двери.
– Какого черта, Кэл? – Прежде чем последовать за ним, я оглядываю всю улицу – никаких признаков его загадочной девушки. Если бы вся эта ситуация не была настолько странной, я бы расхохотался, глядя, как он вжимается в дверной проем. – Что тут такого? Почему она не должна тебя видеть?
Кэл нервно облизывает губы.
– Она не должна видеть не меня. Она не должна видеть тебя.
– Меня? – Я удивлен еще сильнее. – Почему?
– И Айви. Не надо было давать ей код. Я просто запаниковал.
– Что за чушь, Кэл?.. – Тут меня настигает другая неприятная мысль. – Ты прав, не надо было давать ей код. Айви и Бони сейчас не стоит общаться.
Я видел, как Бони способен срываться, а Айви будто только и ждет повода с ним поскандалить. Вчера после оглашения результатов выборов мы с моей бывшей, Кармен, заметили, как Айви прошла мимо по коридору.
– Я за нее переживаю, – сказала Кармен, кивнув на Айви. – Она выглядит такой расстроенной. Надеюсь, ей есть на чем выпустить пар.
Мы с Кармен все еще дружим, потому что наш разрыв действительно был почти таким же безэмоциональным, как я рассказал Кэлу и Айви. Правда, когда Кармен предложила расстаться, мне показалось, она ждет, что я начну возражать. И я собирался. Но не стал, потому что, как любит говорить Отем, я не способен стерпеть даже малейший намек на отказ.
Ну и ладно. Отказы никто не любит.
Я отбрасываю эту мысль и сосредотачиваюсь на текущей проблеме: мы с Кэлом все еще стоим в стороне, а Айви и Бони, возможно, затевают эпичный скандал посреди заброшенного здания.
– Лучше пойти за ней, – говорю я Кэлу и делаю пару шагов. Он не двигается с места, и я раздраженно оборачиваюсь. – Ну, давай! Я все равно туда пойду. И Айви уже там, так что чего бы ты ни боялся, возьми себя в руки.
Я разворачиваюсь и с радостью отмечаю, что он все-таки идет за мной, потому что код я не запомнил. Улица все еще пуста, вокруг никого. Кэл нажимает кнопки на панели у двери: пять, восемь, три и два.
Ничего не происходит, не раздается никакой звуковой сигнал, но, когда Кэл тянет за ручку, дверь отворяется. Мы входим в холл: он гораздо светлее, чем я себе представлял, – все благодаря стеклянному потолку. Стены белые, полы деревянные, немного вытертые. По обе стороны от нас лестницы, и стоит такая тишина, что я слышу собственное дыхание.
– Айви? – зову я. – Где ты?
Через секунду доносится голос Айви – такой высокий и тонкий, что я едва его узнаю, – откуда-то сверху и слева.
– Наверху.
– Как ты там? – спрашиваю я, поднимаясь по левой лестнице, Кэл следует за мной.
– Сама не знаю, – говорит она тем же голосом, и теперь я понимаю, как он звучит.
Ей страшно.
– На каком ты этаже?
– Не знаю, – снова отвечает она. Сердце тяжело бьется в груди – и от напряжения, и от волнения, и я уже готовлюсь к худшему, когда добираюсь до четвертого этажа и замечаю ее, перетаптывающуюся в дверном проеме. Одна и, судя по виду, совершенно целая и невредимая.
Прислоняюсь к стене, чтобы отдышаться. Мы в длинном коридоре, по обе стороны множество дверей, и все заперты, кроме той, у которой стоит Айви.
– Айви, ну какого черта? – задыхаясь, говорю я, когда в паре пролетов от меня появляется Кэл. – Ты меня до смерти напугала. Где Бони?
– Мне кажется… – Она все еще смотрит в раскрытую перед ней дверь, схватившись за дверной косяк, словно ей не устоять без поддержки. – Мне кажется, он здесь.
– Где? – Я подхожу к ней и заглядываю в комнату.
Сначала в глаза бросаются большие окна, встроенные книжные шкафы и длинный стол, заваленный бумагой, карандашами и кистями. По залу расставлены несколько мольбертов, на некоторых закреплены незаконченные рисунки. Это точно студия, и здесь не так давно рисовали, хотя здание и должно пустовать.
А потом я следую за взглядом Айви, упирающимся в пару ярко-фиолетовых кроссовок, которые торчат из-за большой тумбы на колесиках. Там кто-то лежит – без единого движения и звука.
Я откашливаюсь и зову:
– Бони?
Ответа нет. Ни единого звука, кроме отдаленного воя сирен. Бони носил фиолетовые кроссовки? Я не помню. Все, что приходит на ум, когда я пытаюсь его представить, – это футболка с рисунком тай-дай и рюкзак. Ничего этого с того места, где мы стоим, не видно.
– Это его?.. – начинаю я, обращаясь к Айви.
И тут что-то касается моей руки. Я резко оборачиваюсь, поднимая кулак и инстинктивно приготовившись к удару, но это всего лишь Кэл – встав на цыпочки, пытается заглянуть мне через плечо. Он подается назад, примирительно поднимая руки, и спрашивает:
– Да что происходит?
– Тут кто-то есть. Кто-то… – Я не знаю, как закончить предложение. Поэтому делаю пару шагов в комнату, чтобы Кэл сам мог все увидеть, а потом оборачиваюсь к Айви. – Ты не подходила ближе?
– Нет. – Она наконец подходит ко мне, смыкает ладони в замке. – Я испугалась, что… Я не знала, есть ли тут кто-то еще или…
– А ты видела кого-то еще? – спрашиваю я. Вой сирен приближается.
Айви качает головой. К ее щекам начинает приливать краска, и она, расправив плечи, направляется вперед.
– Не знаю, чего я так перепугалась, просто… – Тут она охает, замирает и падает на пол.
Сначала я в таком шоке, что вообще никак не реагирую. Потом с криком «Айви!» я бросаюсь к ней, падаю на колени и притягиваю ее неподвижное тело к себе. Одной рукой я беру ее под шею и с гулко стучащим сердцем поворачиваю к себе лицом, чтобы проверить пульс и дыхание. И то и другое в норме, но ее глаза закрыты, и она мертвым грузом висит у меня в руках.
– Айви, – повторяю я, будто есть хоть какая-то надежда, что она мне ответит. – Да что тут творится?! – Я смотрю на тумбу, думая, что Айви упала в обморок при виде мертвого тела, однако даже отсюда не вижу ничего, кроме фиолетовых кроссовок.
Кэл позади меня наклоняется к полу и на что-то указывает.
– Думаю, вот в чем дело.
Я слежу за его взглядом и уже готов рассмеяться, хотя ничего смешного тут нет. В нескольких футах от нас на полу валяется шприц – с угрожающе торчащей острой иглой. Ритм сердца выравнивается, я говорю:
– Разве в наше время кто-то еще падает в обморок от вида игл? – Возле ближайшего мольберта я замечаю мобильник. – Возьмешь ее телефон, хорошо?
Кэл с бледным лицом забирает его и кладет в карман.
– Матео, ты слышишь?
– Что? – спрашиваю я, еще не осознавая, что сирены воют как никогда громко. Вдруг создается впечатление, что они прямо над нами.
– Что-то не так. Это ненормально. – Кэл весь трясется от нахлынувшего адреналина, переминаясь с ноги на ногу.
Поверить не могу, что мне вообще нужно такое озвучивать, пока я держу неподвижное тело Айви около предположительно мертвого парня:
– Очень многое сейчас охренительно ненормально.
Кэл подходит к панорамным окнам и выглядывает на улицу.
– Полиция, – отчитывается он. – Прямо возле этого здания. Откуда они вообще знают, что мы здесь? Их вызвала Айви?
– Вряд ли. Она бы нас предупредила. Думаешь, у полиции есть код от двери?
Мы оба вздрагиваем от звука разбитого стекла. Кэл проводит рукой по губам.
– Видимо, они нашли другой способ войти. – Снова бьется стекло, и мы слышим приглушенные голоса. – Будут здесь через секунду.
– Чувак, какого?.. – Я смотрю то на Кэла, то на шприц. – Какого черта тут происходит? Что нам теперь делать?
Глаза Кэла невообразимо расширяются.
– Думаю, нам лучше уйти.
Теперь я наконец смеюсь.
– Отличная мысль! Только помашем ручкой полиции, когда будем проносить мимо девчонку без сознания, оставив бедного…
Не могу заставить себя произнести имя Бони. Может, это даже не Бони. Может, это какой-то измученный художник, у которого случился передоз, и… И что? И он, прежде чем упасть, отбросил шприц подальше?
– …Оставив бедного парня тут, – заканчиваю я.
Один раз я уже находился в комнате с покойником. Мой двоюродный дед Гектор восьмидесяти четырех лет много болел, и, когда мне было девять, мы поехали в Бронкс, чтобы «попрощаться», как сказала мама. Дядя Гектор неподвижно лежал в кровати с закрытыми глазами, тетя Роуз вложила ему в руки четки. И вдруг он стал каким-то совсем другим. Я заметил это даже с другого конца комнаты, и моя мама тоже. Она положила руку мне на плечо, сжала его и прошептала на ухо:
– Вот как безмятежно он ушел.
А тут не было ничего безмятежного.
– Нам необязательно встречаться с полицией, – говорит Кэл. – В другом конце коридора есть еще одна лестница. Она выходит в проулок за зданием.
Это или лучшая, или худшая идея в моей жизни. Мозг отказывается работать, и я молюсь богу, чтобы Айви очнулась и что-то придумала.
– Разве нам не стоит рассказать им, что мы видели? – спрашиваю я.
– А что мы видели? Пару кроссовок и шприц? Они сейчас то же самое увидят. Если кому-то еще можно помочь… – Кэл идет обратно к выходу из зала и останавливается на пороге, его голос затихает почти до шепота: – То они помогут. А все, что достанется нам, – это куча дерьма, потому что нас тут быть не должно.
И с этими словами он выходит.
Я еще мгновение медлю, глядя то на Айви, то на проклятые фиолетовые кроссовки, пока голоса внизу не начинают угрожающе приближаться. Интересно, что будет, если я останусь? Я не сделал ничего плохого, но, в отличие от Кэла, мне не стоит рассчитывать на понимание копов. Если меня поймают вот так – с девушкой без сознания на руках, а возможно, еще и с трупом по соседству, то, скорее всего, арестуют. А даже если и нет, то последнее, чего мне сейчас не хватает, – это полиция, сующая свой нос в мою жизнь.
Или в жизнь моей семьи.
Мой взгляд падает на лежащий на полу шприц, и я принимаю решение. Кэл прав: мы никому ничем не можем помочь – только самим себе. Я надежнее обхватываю Айви и бегу за ним к задней лестнице как можно тише и быстрее.