Глава шестая Просчёты, промахи, провалы, безобразия и катастрофы
Готорн торжествующе выбросил кулак:
– Ура! Всё утро – «Полёты на драконах»!
Домашний поезд номер 919 уже подъезжал к станции Праудфут, но мисс Комик пришлось сбавить ход, чтобы две другие группы успели выгрузиться и освободить пути.
– Рада за тебя, – улыбнулась она мальчику. Все изучали свои расписания на предстоящую неделю, увлечённо сравнивая, кому какие достались семинары, лекции и практические занятия. Морриган особенно ждала «Беседы с умершими» в четверг. – Только не надрывайся сверх меры на арене, оставь силы на драконий язык – три часа после обеда, заметил? – Девушка ткнула пальцем в таблицу. – Он не такой уж простой, имей в виду!
Готорн огорчённо уронил кулак и сморщил нос, глядя на расписание.
– С какой стати мне изучать драконий язык?
Мисс Комик удивлённо округлила глаза.
– В самом деле… К чему бы самому многообещающему драконьему гонщику в Невермуре пытаться наладить общение с древними рептилиями, которые ежедневно держат в когтях его жизнь? Кому такое придёт в голову? – Она насмешливо фыркнула. – Готорн, ты и правда не видишь в этом пользы?
– Но… я же и так общаюсь с драконами, с трёх лет начал! Если не верите, что они понимают мои команды, приходите и сами убедитесь!
– Да знаю я, была на Презентации, но одно дело, когда понимают тебя, и совсем другое – понять их самому. Пробовал когда-нибудь?
Мальчик смотрел на неё так, будто она сама заговорила по-драконьи.
– Язык у них просто потрясающий! – продолжала кондуктор. – В младших классах я немного пыталась его учить… Заниматься, кстати, будете вместе с Махиром – так ещё интереснее!
Готорн глянул Махиру через плечо и хмыкнул:
– А почему у него только один час?
– Ну, я подумала, что небольшая фора не повредит. Он уже немного владеет драконьим… правда, мистер Ибрахим?
– Хр′чатх шка-лев, – произнёс тот, почтительно склонив голову.
Мисс Комик уважительно подняла брови и поклонилась в ответ:
– Мачар ло′кхр дачва-лев.
– И что же это значит? – проворчал Готорн, глядя на них с подозрением и, как показалось Морриган, немного с завистью.
– Это такое драконье приветствие, – объяснила кондуктор. – Хр′чатх шка-лев означает «гори долго».
Готорн скорчил гримасу, Морриган тоже усмехнулась. Такого и врагу не пожелаешь!
– А вежливый ответ будет мачар ло′кхр дачва-лев – «я горю ярче, когда вижу тебя», – продолжала мисс Комик. – У драконов это как пожелать доброго здоровья и поблагодарить за дружбу.
Таддеа между тем всё больше хмурилась, изучая своё расписание.
– Мисс Комик, – буркнула она наконец, – а почему у меня нет др-раконов? Это несправедливо, я тоже их люблю!
Присев рядом на диван, кондуктор заглянула в таблицу:
– Зато есть кое-что другое, не менее интересное.
– Где?
– Вот, к примеру, роллер-дерби в пятницу после обеда, с Линдой.
– И что такого интересного в этой Линде?
– Ну, во-первых, она звезда роллер-дерби… а ещё бас-гитаристка. И потом, Линда – кентавр, разве не здорово? Да, а ещё у вас с Морриган по вторникам семинар с доктором Брамбл по магнифи… Ой нет! – Мисс Комик со вздохом взяла ручку и вычеркнула урок. – Извиняюсь, совсем забыла исправить… У бедняжки Брамбл пропал котёнок, она просто в отчаянии!
– Пропал? – нахмурилась Морриган, подняв голову от своего расписания.
– М-м… она уверяет, что украли, но мне кажется, сам убежал. Магнификошки известны своей независимостью. Надоело сидеть взаперти, вот и… – Кондуктор ободряюще подтолкнула силачку локтем. – Не переживай, Таддеа, я подберу взамен что-нибудь интересненькое, обещаю!
Морриган озадаченно поджала губы. Третье исчезновение за одну неделю. Кассиэль, Паксимус, теперь вот котёнок…
– Мисс Комик! – подал голос Фрэнсис. – А это что за курс – «Распознавание гипноза»?
– У меня тоже есть, – кивнула Ана. – Утром по средам.
Морриган заглянула в таблицу и кивнула следом.
– И у меня тоже, – присоединилась Таддеа.
– И у меня, – добавил Махир. – С восьми утра.
– Ах да, – покивала кондуктор, – конечно. Старейшины решили, что такой навык вам будет полезен, ведь в группе есть гипнотизёр.
Каденца вскинула голову и возмущённо фыркнула, но мисс Комик, казалось, даже не заметила.
Готорн растерянно оглянулся:
– Кто-кто у нас есть?
– Гипнотизёр.
– Хм… серьёзно?
– Да-да. – Мисс Комик еле заметно вздохнула. – Каденца Блэкберн у нас гипнотизёр, вот она сидит рядом с тобой.
Готорн обернулся и вздрогнул:
– Ой! Ну надо же!
– Вот именно, – усмехнулась кондуктор. – Этот курс вам всем необходим, чтобы не забывать о своей соученице и быть в курсе, если она применит свой превосходный дар.
– Прошу прощения, – снова вскинулась девочка с косой, – но как я тогда…
– Никак, – мягко проговорила мисс Комик. – Ты вообще не должна применять свой дар против товарищей по группе. «Сёстры и братья…» – помнишь?
– Я поклялась в верности, но не обещала никогда не использовать гипноза! Почему это все могут пользоваться своей искрой, когда захотят, а мне…
– Неправда! Арк не должен лезть в ваши карманы, а Фрэнсис – заставлять вас рыдать над тарелкой с супом. Клятву давали все!
Каденца хитро прищурилась.
– Если так, то зачем надо их учить распознавать гипноз? Арку вы просто верите, так почему же не доверяете мне?
Мисс Комик смущённо опустила глаза.
– Я понимаю тебя, Каденца, правда понимаю… – Она поджала губы. – Однако кража из карманов и гипноз – разные вещи, и последствия их могут быть несравнимы. Некоторые спонсоры считают…
– …Что мне нельзя доверять? – подхватила девочка. Глаза её вспыхнули. – Что я преступница, да? Знакомо.
Морриган с Готорном молча переглянулись. Они хорошо помнили фильм, показанный на Презентации, где демонстрировались кое-какие подвиги Каденцы, в том числе разрисовывание стен неприличными надписями и арест полицейского его же собственными руками.
– Никто не считает тебя преступницей, не волнуйся, – вздохнула кондуктор, – это обычная предосторожность.
Тем не менее Каденца не выглядела успокоенной. Впрочем, она с самого утра держалась особняком. Ещё на станции 919 серорубашечникам не терпелось что-нибудь узнать о трёх нижних подземных ярусах, но вопроса Морриган она будто и не слышала. Так же повела себя и Ламбет, когда её спросила Таддеа. Должно быть, обеим запретили рассказывать.
Как только дверь Домашнего поезда открылась, Каденца спрыгнула на платформу, пробежала по пешеходному мостику и кинулась прочь со станции. Остальные шли не торопясь, сразу же забыв о гипнотизёрше и продолжая обсуждать учебные предметы.
– Что у тебя сейчас? – спросил Готорн у Морриган.
– «Самоосознание и медитация», – прочитала она вслух, – на четвёртом ярусе… а после обеда «Скрытность, уловки и маскировка» на пятом.
– После обеда у меня то же самое, – кивнул он. – Не понимаю, зачем мне это! Разве кто-нибудь умеет увёртываться и скрываться лучше меня?
Скептически хмыкнув, Морриган глянула искоса:
– Перечислить всех?
– Кондуктор Комик! – прогремело вдруг.
Директриса Дирборн решительно шагала по платформе навстречу, сжимая в руке листок бумаги. Дети испуганно замерли, уж очень грозно звучал голос директрисы.
Мисс Комик с растерянной улыбкой выглянула из двери вагона:
– Госпожа директриса… доброе утро! Что-то случилось?
Дирборн сурово воззрилась на неё, собрав гладкий лоб в глубокие морщины.
– Нам следует обсудить вот это! – Она швырнула девушке листок, и та с трудом поймала его.
– Расписание занятий мисс Кроу? Что с ним не так?
Услышав своё имя, Морриган болезненно сжалась.
– Очень многое не так! – Дирборн со злобной ухмылкой снова выхватила листок. – Точнее, почти всё!.. «Самоосознание и медитация» с Кейдел Клэри? Нет! – Директриса взяла ручку и театральным жестом зачеркнула урок. – «Самозащита в рукопашном бою?» Ещё чего! – Ещё один взмах ручки. – «Подводное кладоискательство для начинающих»? «Скрытность, уловки и маскировка»? Нет и нет! Во что вы вознамерились превратить эту девочку, – прошипела она, – в оружие массового уничтожения?
Морриган нахмурилась. Казалось бы, её предметы, наоборот, довольно безопасны в сравнении с другими. Ана, к примеру, записана на мастер-класс «Как остановить на время человеческое сердце», а от семинаров Каденцы просто мороз по коже: «Распознавание мышьяка», «Искусство допроса», «Техника слежки» и даже «Основы разминирования»!
– Да что может быть опасного в «Самоосознании и медитации»? – подхватила кондуктор, будто слушала её мысли.
– Ну как вы не понимаете! Девочка – вунд… – Дирборн осеклась, опасливо глянув через плечо, и перешла на шёпот: – Она Вундермастер, мисс Комик! Вы что, хотите, чтобы осознавший себя Вундермастер осознанно и преднамеренно нас всех тут угробил?
Представив, как медитирует школьную директрису насмерть, Морриган едва не прыснула со смеху. Готорну самоосознания не хватило, и смех пришлось маскировать приступом кашля.
Кондуктору, однако, было не до смеха. На лице девушки мелькнул гнев, но она быстро овладела собой и спокойно осведомилась:
– Какие же курсы, по вашему мнению, следует пройти мисс Кроу, госпожа директриса?
– Я уже внесла исправления, – бросила Дирборн, протягивая другой лист бумаги. – Позаботьтесь, чтобы они вступили в силу немедленно! – Она развернулась уходить и уже поднималась на мостик, когда мисс Комик окликнула её.
– Госпожа директриса, мне кажется, вы ошиблись: здесь только один предмет!
Дирборн обернулась:
– Я не допускаю ошибок, мисс Комик! Доброго вам дня!
Едва высокая фигура директрисы скрылась из вида, Морриган с Готорном кинулись обратно в вагон и заглянули через плечо кондуктора в новое расписание, которое та рассматривала с возмущённым видом.
– «История чудовищных вундерзлодейств» с профессором Хемингуэем К. Онстальдом… и всё? Каждый день одно и то же? – Морриган чуть не плакала.
– Выходит, так. – Голос мисс Комик звучал глухо от сдерживаемых эмоций. – О таком предмете я прежде не слышала… должно быть, придумали специально для тебя… Но ведь это так… интересно, правда ведь? – улыбнулась она с деланой жизнерадостностью. Морриган молча смотрела в пол. – Ладно, бегите, не то опоздаете.
Профессор Хемингуэй К. Онстальд был скорее человеком, чем черепахой, но всё же черепаховости в нём хватало. Тем не менее, насколько могла судить Морриган, в кругу вундерзверей профессор должен был считаться «недовундером» в отличие, например, от старейшины Алиота Саги, настоящего буйвола с виду и явного вундерзверя.
Жизнь в отеле «Девкалион» поневоле учила разбираться в таких вещах. Среди постояльцев кого только не было, и Юпитер с Кеджери первым делом объяснили Морриган разницу между вундер- и унтерживотными, в отличие от которых первые обладали разумом, самосознанием, членораздельной речью и способностью к творчеству, совсем как люди. Обращаться к ним также следовало по-особому. К примеру, назвать уважаемого медвуна просто медведем значило тяжко и непростительно оскорбить его. Такая ошибка, допущенная однажды Морриган, стоила руководству отеля множества извинений и бесплатных корзин с лакомствами для обиженного гостя. Даже её шутка про вундермёд была встречена персоналом без всякого энтузиазма.
Фенестра, кстати, вообще не считала себя никаким зверем. В ответ на вопрос она вздыбила шерсть и уничтожающе прошипела: «А ты сама кто, вундер или унтер? А кентавр? Я магнификошка, вот и всё!» Сбивчивые извинения Морриган были приняты, но прежде в её подушке вместо перьев оказались волосы из душевых сливов со всего отеля.
Огромного черепашьего панциря на спине у Онстальда трудно было не заметить, так же как грубой серо-зелёной кожи и круглых чешуйчатых ступней, торчащих из брючин вместо ботинок. Всё остальное было вполне человеческим. На голом черепе торчали кое-где пучки седых волос, а глазки-пуговки с красным ободком непрерывно щурились как при сильной близорукости. Под чёрной академической мантией виднелся старомодный костюм с клетчатым галстуком-бабочкой и нелепо цветастым жилетом, заляпанным на груди.
Аудитория учёного на гуманитарном факультете четвёртого яруса оказалась как раз таким местом, где и ожидаешь встретить человека-черепаху – если, конечно, заранее знаешь, что они существуют. Обычные ряды строгих парт со стульями и стенные полки, набитые до отказа толстыми учёными томами, а под ногами вместо паркетного пола – заросшая травой лужайка, и даже небольшой пруд в углу.
Профессор Онстальд восседал на табурете за столом у классной доски. Смерив ученицу взглядом, он указал ей на парту в первом ряду. Медленное, глубокое дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
– Ты… – начал он, в очередной раз переводя дух. – Ты и есть та девочка, которую старейшины называли… Вундермастером?
Зубов у него не было совсем, и впалый морщинистый рот с каплями слюны в уголках напоминал сток водопроводной раковины. Морриган поёжилась, стараясь не думать о летящих в лицо брызгах.
– Да, – кивнула она, на всякий случай чуть отодвигаясь.
Странно, казалось бы, секрет должны были знать только директрисы и кондуктор…
– Да… профессор! – хмуро поправил Онстальд.
– Да, профессор.
– Хм… – Он кивнул, уставившись прямо перед собой, и замолчал.
Тишина продолжалась так долго, что Морриган уже решила, что о ней забыли. Она собиралась кашлянуть, когда профессор вновь с хрипом набрал в грудь воздуха и взглянул на ученицу:
– И ты… понимаешь… что это значит?
– Говоря по правде, не совсем, – призналась она и, спохватившись, добавила: – Профессор.
– Тебе приходилось слышать… о последнем живущем… Вундермастере?
– Об Эзре Шквале?
Онстальд кивнул, потом ещё раз и продолжал молча кивать какое-то время. Казалось, он не вполне управлял своей головой и ждал, пока она остановится сама. Затем спросил, хрипло дыша:
– Что… ты знаешь… о нём?
Морриган тихо вздохнула:
– Я знаю, что он самый злой человек на свете и все его ненавидят.
– Верно, – тяжело уронил профессор и прикрыл веки, словно засыпая. Морриган и саму уже клонило в сон. – Верно, – повторил он, помолчав. – А ты знаешь… почему… он самый…
– Потому что превратился в чудовище, – перебила она. Невежливой быть не хотелось, но терпения уже не хватало. – А потом сотворил собственных монстров… – Она старалась говорить спокойно, повторяя прошлогодние слова Кеджери, но голос всё равно дрожал.
По правде говоря, хотя Юпитер и убеждал, что способности Вундермастера не обязательно несут зло, мысль о собственном сходстве с Эзрой Шквалом не оставляла Морриган. Ведь он сам так сказал – смотрел ей в глаза и довольно улыбался! «Я вижу тебя, Морриган Кроу… вижу ледяную тьму в твоём сердце!»
– А ещё Побоище на площади Мужества, – припомнила она. – Когда он убил тех, кто хотел помешать ему захватить Невермур.
Профессор-черепаха снова покивал, затем сипло втянул воздух.
– Правильно… только… это ещё… не всё.
Он тяжело поднялся с табурета, и Морриган невольно сжалась, услышав скрип его старческих костей. Медленно, крошечными шажками, он зашаркал по траве и, казалось, через год-другой добрался до книжных полок на дальней стене. Вытащил огромный том и поволок назад, шатаясь под его тяжестью. Морриган вскочила со стула и поспешила на помощь. Испустив дружный вздох облегчения, они водрузили книгу на парту.
Рукавом мантии Онстальд смахнул с обложки толстый слой пыли, и Морриган прищурилась, разбирая старомодную вязь названия:
– Что такое синопсис? – спросила она.
– Это значит… сокращённая… история… сжатая, – одышливо проскрипел профессор. – Полное изложение… потребовало бы… нескольких десятков… томов.
Морриган изумлённо подняла брови. Как же ей повезло, что он успел написать только краткую историю!
– Мне поручили, – продолжал Онстальд, отдуваясь и кашляя в облаке пыли, – ознакомить тебя… в подробностях… с историей… твоих… предшественников… – Приступ кашля оказался столь мучительным, что Морриган уже опасалась, не пришлось бы докладывать директрисе о безвременной кончине преподавателя в самом начале первого урока. К счастью, дряхлый черепаховун в конце концов оправился и продолжал, тяжело переводя дух: – Чтобы ты представляла… в полной мере… все опасности… грозящие нам… со стороны… Вундермастеров.
У Морриган упало сердце. Опять Эзра Шквал! Сколько можно твердить одно и то же, какая скука! Ну чудовище, ну монстр – зачем про него ещё и книжки читать?
– Из этой книги… – постучал Онстальд пальцем по обложке гигантского тома, – ты прочтёшь… до конца урока… первые три главы. – Он глянул на карманные часы. – У тебя… есть три часа.
Пока он медленно и тяжело шаркал к двери, согнувшись под весом черепашьего панциря, Морриган уныло разглядывала толстую обложку «Синопсиса», потом вздохнула и открыла её.
– Кто все эти люди? – окликнула она профессора.
– Что? – Он обернулся в дверях.
Конечно, Юпитер тоже упоминал других Мастеров вундера, но Морриган до сих пор никогда не думала о них как о реальных людях, ей хватало забот с одним Эзрой Шквалом.
– Я просто… ну… а где сейчас эта Брильянта Амадео? Она ещё…
– Умерла.
У Морриган сжалось сердце. Между тем Онстальд продолжал:
– Как и все тебе подобные… а тем, кто ещё жив… – Он тяжко вздохнул, уставившись на ученицу подслеповатыми водянистыми глазками. – Им тоже лучше умереть.
Морриган и не подозревала, что быть Вундермастером ей покажется ещё страшнее. В историческом труде Онстальда дотошно перечислялось всё, что «ей подобные» натворили за последние сотни лет. Что там злой Шквал, что там опасность обращения с энергией вундера – профессор копал куда глубже и шире!
Перед взором читателя представала длинная цепочка помешанных на власти себялюбцев и разрушителей, чья роскошная жизнь, полная удовольствий, оплачивалась королевским семейством и правительством из денег, отобранных у бедняков. Век за веком Мастера вундера существовали за счёт простых невермурцев, отплачивая им, как доказывал профессор, лишь угнетением, несправедливостью и многочисленными бедами.
В лучшем случае Мастера злоупотребляли своим привилегированным положением, ублажая себя эксцентричными и претенциозными проектами, полезными лишь верхушке общества. К примеру, Децима Кокоро возвела на общественные средства вундер-небоскрёб целиком из воды, дорогую и опасную игрушку, где успело утонуть несколько человек, пока его не снесли, а Одюбуа Джеммити сровнял с землёй целый квартал в бедном районе, чтобы построить на том месте парк развлечений, который назвал в свою честь и закрыл для широкой публики.
В худшем же случае они становились кровожадными деспотами и использовали свои способности ради богатства и престижа. За сто лет до Эзры Шквала жила Грация Голдберри, которая приказала заточить в тюрьму всех вундерзверей, и высших, и низших, но вовремя скончалась от укуса скорпивуна, а пятью столетиями ранее Фрей Хенриксон устроил Большой невермурский пожар, уничтожив половину строений и погубив тысячи людей.
Выходит, Юпитер ошибался? Морриган читала, и сердце её наливалось тяжестью. Но как мог он ошибиться настолько сильно?
Вундермастера и в самом деле представлялись настоящими чудовищами – все, кого ни возьми.
Когда три тягостных часа за книгой истекли, профессор вернулся и, едва волоча ноги, взобрался на свой табурет за столом. Морриган уже дочитала заданное и последние двадцать минут размышляла, уставившись перед собой.
– Расскажи… что… ты узнала.
Она уныло оттарабанила всё, что запомнила из трёх глав о столетиях жестокости и безразличия к людским судьбам, о неисправленных ошибках и неисправимом зле. Закончив, глубоко вздохнула и опустила взгляд на свои руки.
Профессор Онстальд долго молчал, а когда наконец заговорил, голос его звучал так мрачно и старчески утомлённо, словно у поднятого из могилы трупа: