У меня, как и у остальных членов моей команды, был именно этот вопрос в голове: «Что тут, черт подери, случилось?».
Мы прибыли по координатам, откуда стартовал спасательный челнок, однако не обнаружили никаких кораблей, модулей…
Или же, что правильнее, как раз таки обнаружили: их останки.
Целое поле обломков летало вокруг. Я без труда узнал часть обшивки модулей, здоровенные куски, ранее являющиеся внутренними отсеками. Всюду летали остатки оборудования, различных устройств и…тела людей.
Многие были без скафандров…
– Что же здесь произошло? – разглядывая открывшиеся «виды», прошептал Алекс.
Ему никто не ответил, все молча пялились на обломки, летающие вокруг.
– Это что там? Капсулы гиперсна? – тихо спросил Техас, указав пальцем куда-то в сторону.
Я пригляделся и действительно увидел предмет, очень напоминающий капсулу, причем была она там не одна, рядом медленно вращалась еще одна, и еще…
Вот черт, я уже насчитал около десяти капсул!
– Надеюсь, они пустые, – мрачно произнесла Нора.
– Нужно проверить, – предложил я.
– Я с тобой! – кивнул Техас.
– Нет! Я пойду! – заявил Крис. – Вы не сможете точно определить, жив человек внутри капсулы или нет.
– Если капсула не работает, если аварийное питание отсутствует, то это уже не капсула, а гроб, – буркнул Техас.
– Я все же настаиваю…
***
Створки шлюза разошлись в разные стороны, и я, проверив, что трос надежно прикреплен к скобе, по устоявшейся уже привычке глубоко вдохнул воздух, будто не из корабля в открытый космос собираюсь прыгать в скафандре, а в воду с трамплина.
Магнитные подошвы «отлепились» от палубы корабля, я оттолкнулся и полетел в черную бездну, где тут и там виднелись медленно вращающиеся обломки.
Пролетел несколько метров, прежде чем включил ранец. На руке скафа тут же появился «обруч», с помощью которого и можно было управлять полетом.
В первую очередь я нацелился на крупный обломок жилого модуля, к которому и полетел. Боковым зрением следил за Крисом, который направился к обломку рядом с «моим».
Все же если в невесомости на станции или корабле Крис был гораздо проворнее меня, то вот будучи облаченным в скаф, в открытом космосе, он мне уступал. До своей цели я добрался куда быстрее, и «пристыковался» гораздо плавнее напарника.
Магнитные подошвы тут же зафиксировали меня на обломке, и я огляделся. Это точно раньше было жилым модулем – вон, даже одна из двухъярусных кроватей осталась.
Но все остальное…даже то, что осталось от модуля, сильно покорежено, изломано. Было впечатление, что модуль попросту взорвали. Правда, взрыв произошел не внутри, а снаружи. Если края и стены модуля, точнее того, что от него осталось, были страшно изуродованы, то внутри он практически не пострадал. Во всяком случае, та его часть, где находился я.
Послышались тихие ругательства Криса, и я повернул голову в его сторону. Ничего страшного не произошло, просто он несколько неправильно подлетел к своей цели, и довольно чувствительно приложился о торчащую, будто кость, балку.
Вроде не особо пострадал, но я все же решил проверить.
– Ты там как?
– Нормально! Просто уже отвык в скафе летать, – честно признался Крис.
– Сильно досталось?
– Нет, ушибся, но скаф цел.
– Хорошо.
Я вернулся к осмотру своего обломка, да вот только ничего интересного здесь больше не нашел. Вообще ничего.
Отключил магнитные подошвы, оттолкнулся от обломка и поплыл «вверх».
Так, а вон там что?
Если все остальные обломки, плавающие вокруг, были угловатыми, то этот был какой-то странный, больше напоминающий…о, черт!
– Крис! Я вижу человека!
– Живой?
– Нет…точно нет. Он без скафандра.
Я медленно подплыл к бедолаге, схватил его за ногу и подтянул к себе, параллельно погасив все векторы движения, заставив себя замереть.
Мертвец скрутился, скукожился так, что я сразу даже не понял, что именно вижу. Его лицо навсегда застыло в гримасе немого ужаса и боли. Рот так и остался открытым, словно бы даже после смерти он продолжал кричать, но крик услышать было нельзя.
Изуродованное космосом лицо уже не узнать. Думаю, даже если встречался с этим человеком ранее, то вряд ли бы сейчас смог его опознать…
Но я заметил на его комбезе бирку: «А. Рэдклиф».
Что ж, уже хорошо – хотя бы его опознали…
По коже моей вдруг пробежали мурашки, ведь и я могу умереть вот так…в пустоте, один. Даже сейчас от смерти меня отделяет лишь тонкий скафандр, и вокруг полная, прямо-таки мертвая тишина. Нет никаких звуков, вообще ничего, лишь мое дыхание.
– Честер! – я даже дернулся, услышав голос Криса. – Мне нужна помощь. Лети ко мне!
Я не стал просить себя дважды, огляделся, и, найдя Криса, оттолкнулся от тела, полетел в его сторону, не желая задействовать рюкзак.
Хотел подлететь аккуратно, без траты топлива, но все же чуть промахнулся с траекторией, пришлось выравниваться и править направление полета с помощью рюкзака.
Уже на подлете понял, рядом с чем «завис» Крис: криокапсула.
– Смотри! – послышалось в моих наушниках, и я, повинуясь указательному жесту Криса, заглянул в маленькое окошко капсулы.
М-да…скажем так, я ожидал увидеть нечто куда хуже, а тут…
В окошке разглядел человека, лежащего внутри капсулы.
Не было никаких сомнений, что он уже давно мертв, однако внимание мое, как и Криса, привлекло нечто иное.
Лицо мертвеца было в глубоких ссадинах, даже в порезах, и порезы эти были…больше всего они напоминали какую-то ритуальную маску или рисунки дикарей. Так разукрашивают лица члены отсталых племен на Земле.
Однако мертвец, покоившийся в капсуле, свое лицо не стал мазать краской, он просто изрезал себя чем-то острым. Тонкие линии, практически симметрично расположенные и на правой, и на левой части лица, странный рисунок звезды на лбу…
Напрашивался один простой вывод – либо над этим бедолагой заморочился один из «пробудившихся», либо покойник сам является «пробудившимся».
Чертовы психи…
Совершенно непонятно, почему так происходит. Просто человек, находящийся в гибернации, приходит в себя, он не может двигаться, и даже пошевелить пальцем, его тело спит, но разум функционирует. Человек все чувствует, все понимает, однако он заперт в своем теле, равно как и его тело в капсуле.
Он совершенно ничего не может сделать, и должен находиться в заточении до того момента, пока капсула автоматически не разблокируется или ее откроет другой человек.
Крис предполагал, что «пробудившиеся» сходят с ума в строго определенный момент, в частности, когда проходят через аномалию, ведущую из Солнечной системы сюда, в Алькари.
Очень может быть, но лично у меня есть другая теория. Я считаю, что проход аномалии может вызвать это самое «пробуждение», которое не в состоянии отследить автоматика капсулы.
Для машины человек внутри продолжает спать. Это крайне странно, ведь мозговая активность должна засекаться датчиками, и если есть активность – капсула должна открыться, выпустить человека. Но это не происходит. И далее человек, находясь в сознании, но будучи не в состоянии ничего сделать, начинает медленно сходить с ума. Правда, в моей теории есть слабое место – «помешательство» у «пробудившихся» всегда одно и то же, и это как минимум странно.
Почему так – я объяснить не могу, а вот Крис уверен, что человек, прошедший сквозь аномалию, уже перестает быть «человеком». Он мыслит, однако этот процесс не фиксируется датчиком, как у нормального Homo Sapiens. Это уже тот самый «пробужденный», и все они по сути одинаковы, а «помешательство» у них идентичное, если такое вообще возможно.
Как бы то ни было, а тут он прав – если любой из них вырывается на свободу, то начинает творить самый настоящий ад. Этим психам плевать на все, они желают лишь смерти всем вокруг, при этом сами ее совершенно не боятся, но все же избегают. Все они талдычат ровно одно и то же – всякий бред про «глаза пустоты» и «богов пустоты».
Но это все интересно для Криса. Для меня важным является совершенно другое – могут ли такие психи вернуться к нормальной жизни?
И пока ответ однозначный – нет.
На «Ранчо» мы установили, что существует несколько форм этого психического расстройства, есть и легкие, и тяжелые. Тяжелые лечению не поддаются совершенно – такие «пробудившиеся» необычайно агрессивны, и пытаться им помочь – себе дороже.
Легкая форма вроде как лечению поддается. Во всяком случае, Крис в этом свято уверен. Но и таких людей я видел. Они словно заторможенные, вечно погружены в себя, могут бормотать себе что-то под нос. Вроде как они не представляют угрозу, но все же и назвать их «нормальными» уже нельзя.
А вот в тяжелую форму легкая может перейти без проблем. Случалось у нас такое, не раз и не два.
Все эти случаи заканчивались большими проблемами – смертью членов экипажа, серьезными поломками в оборудовании. «Пробужденные» просто обожают устраивать саботажи, они пироманы и вредители. Дай им волю – они уничтожат всю станцию.
Быть может, это произошло и с третьей волной? Среди них оказалось много «пробудившихся», и они устроили сущий ад на кораблях и станциях?
Очень может быть.
Вот в этой капсуле явно один из таких, и если есть один – найдутся и остальные…
Но даже они и их проделки не объясняют, почему третья волна появилась здесь, на задворках системы, почему люди не пытались найти нас, выйти на связь…
Около двух часов я и Крис летали среди обломков, пытаясь найти хоть что-то, однако безрезультатно. Здесь были лишь мертвые, и было их тут огромное количество. Также было и множество капсул с мертвецами внутри. Хватало обломков кораблей и модулей, причем самых разных.
Единственное, что меня во всем это порадовало – не нашлось никаких следов Дэвораров ‒ мерзких тварей, которые чуть не выбили всех нас.
Впрочем, обнадеживаться было рано – на втором часу мы наткнулись на обгоревшие, сожженные обломки модулей, и никаких причин устраивать такое, кроме как для того, чтобы уничтожить монстров, в этих самых кораблях и модулях обитавших, я не видел.
Впрочем…останков монстров я так и не увидел. Быть может, если их сжечь, от них вообще ничего не остается? Черт его знает.
Наши с Крисом мыканья по этому…без преувеличения, полю битвы, закончились спустя часа три с момента выхода из корабля – на связь вышла Нора.
– Крис, Честер! Возвращайтесь! – строго приказала она
– Почему? – спросил я.
– Что случилось, зачем? – спросил и Крис.
– Я засекла слабый сигнал, – ответила Нора, и тут же поправилась: – Точнее сигналы. Их очень много. Я уверена – это большая станция.
– На связь удалось выйти?
– Нет. На всех частотах тишина. Сигналы – служебные маячки с модулей и кораблей.
– Как далеко они отсюда?
– Далеко, но доберемся часа за четыре, думаю. Я их запеленговала, и кажется, скорость у них крайне невысокая. Еле ползут.
– Хорошо, возвращаемся, – решил я.
– Что-нибудь удалось найти? – спросила Нора.
– Ничего, – мрачно ответил я.
– Ну, есть хоть какие-то зацепки, объясняющие, что тут произошло?
– Ничего! – повторил я. – Нашли одно тело. Очень похоже, что это «пробудившийся».
– А твари?
– Нет, никаких следов. Но есть сгоревшие останки модулей…
– Ну, это еще ничего не значит, – буркнула Нора. – Ладно, давайте назад!
– Летим.
Мы с Крисом добрались до нашего корабля. Когда оба оказались внутри, я заблокировал внутреннюю дверь, и мы замерли, ожидая, пока в шлюз накачается воздух и выровняется давление.
Как только это случилось – внутренняя дверь открылась, мы вошли внутрь, с облегчением стащили с себя шлемы и скафандры.
– Фуф…даже не заметил, как жарко, – выдохнул Крис, проведя рукой по своим мокрым волосам и вытирая с лица пот.
Он выглядел так, будто только что из бассейна вылез, или скорее из сауны.
Впрочем, я выглядел не лучше.
Когда мы вошли на мостик, Нора и Техас о чем-то оживленно спорили.
– Ну, чего тут у вас?
– Да ничего нового, ждали, пока вы вернетесь.
– А о чем спор?
– Да о том, куда летит третья волна.
– И что? Куда летит?
– Мне кажется, что они шли к нам, – заявил Техас.
– А я с ним в корне не согласна, – заявила Нора, – если бы они хотели добраться, к примеру, к Деймосу, то можно было использовать ближайшую планету, точнее ее орбиту, для разгона, а они просто летят вперед. Еще и будто нацелились на Солнце…
– На Солнце?
– На местную звезду, в смысле.
– Хм…ладно. Надеюсь, скоро выясним, что они задумали и почему решили лететь именно так.
– И еще то, что произошло здесь, – напомнил мне Крис, и тут же спохватился: – А как там мой пациент?
– Дрыхнет, – сказал Техас, – проверял его минут двадцать назад. Спит, и даже не шевелится. Ты с успокоительным не погорячился?
– Нет, – покачал головой Крис, – но то, что спит – это нормально. Ничего страшного. Быть может, как проснется, то…
– Может, его разбудить?
– Нет, не стоит. Сон позволит ему быстрее восстановиться. Возможно, даже память вернется…
– Ладно, как скажешь.
Спустя полчаса наш корабль уже начал движение. Мы разгонялись, сжигая топливо и совершенно об этом не беспокоясь. Нам нужно было как можно скорее догнать корабли третьей волны, понять, что с ними произошло.
Все мы, будучи не в состоянии заниматься другими делами (которых, собственно, у нас и не было), торчали на мостике и откровенно скучали.
Нора была за штурвалом, Техас отслеживал показания сканера, Крис читал что-то на своем планшете, ну а я откровенно скучал, и даже клевал носом.
Вот ведь парадокс – вроде столько времени дрых, а все равно в сон клонит.
– Есть сигналы! Идентифицирую.
Голос Норы заставил всех встрепенуться, ожить.
Я тут же вскочил и подошел к ней, Крис отложил свой планшет и навис над Норой с другой стороны.
– Отвалите, вы мне мешаете! – рявкнула она, и мы нехотя отодвинулись.
Впрочем, наши места на мостике были оборудованы всем необходимым, так что для меня не составило труда вывести все те данные, что видела Нора.
Крис сделал то же самое.
Пока ни хрена не понятно. Сигналы есть, и это служебные сигналы модулей. Кораблей я не засек ни одного. Впрочем, сигналы были все еще слабые, так что идентифицировать модули тоже пока не удавалось.
– Техас! У тебя есть что-нибудь? – спросил я.
– нет, ничего не вижу.
– Ладно, ждем… Направление точно определили?
– Ты же видишь, качество сигнала растет, мы приближаемся, – обиженно буркнула Нора.
Несколько минут ожидания, которое прервал Крис.
– Все, я как на иголках! Не могу так! Пойду, проверю нашего «гостя». Честер, подстрахуй!
– Угу, – нехотя согласился я, и со вздохом переключил экран, выведя изображение с камер наблюдения внутри корабля.
Судя по ним, найденный нами бедолага спал, причем лежал он в точно такой же позе, в которой был, когда я видел его в последний раз.
Он вообще жив?
Вошедший в отсек Крис, похоже, задался тем же вопросом, так как в первую очередь проверил пульс «гостя».
Затем поднял лицо к камере и показал пальцами знак «окей».
Ну что же, уже хорошо.
Далее Крис принялся осматривать тело, хотя я в этом особого смысла не видел – уже это делали.
Наш «гость» ‒ не «техник», во всяком случае, на теле никаких шрамов, даже намеков на них нет. «Вшитых» под кожу сюрпризов, соответственно, тоже, так что можно исключить, что он «техник».
Также можно исключить, что гость зараженный ‒ никакой симптоматики, свойственной тем, внутри которых попали Дэворары, тоже нет: света он не боится, агрессии не проявляет. Подключенные к нему датчики не выявили каких-либо отклонений…
Конечно, на поздних этапах заражения они ничего и не покажут, однако наш новый товарищ, Паскаль, с нами говорил, был в сознании, а будь он зараженным, да еще и на позднем этапе – вряд ли бы смог говорить. Скорее напоминал бы эдакого зомби…
Однако есть еще одна опасность – Паскаль может оказаться «пробудившимся», и для нас это сулит массу проблем, но, снова-таки, пока никаких признаков заболевания нет…
– На сканере что-то есть, – заявил Техас.
– Что там? – тут же оживился я.
– Не знаю пока, но оно…огромное…