Кровавая линия на траве стала узкой, прерывистой и её легко затаптывали скачущие сзади лошади. Отряд из десяти человек с собаками и лёгкими «лисьими» копьями был в разных гербах. У половины нарисован жёлудь на зелёном фоне, у пятерых – чёрные и белые сражающиеся рыцари на красном полотне. Впереди бежала пара лошадей, которая тащила повозку с привязанной к ней добыче – крупному волку.
Кони спугнули несколько ворон, сидящих на одной ветке, которые с громким криком поднялись над лесом – верный признак беды.
Было начало Зелерона, но погода стояла холодная, поэтому, несмотря на зелёную землю, деревья не торопились одеваться в листву. Но Эберт уже радовался ярким лучам солнца и пению весенних птиц – он всегда лучше себя чувствовал с приходом тепла, пусть и незначительного. Сейчас даже на коне держался уверенно. Он откашлялся и попытался оправдаться:
– Я хотел дать тебе шанс, как хозяину владений, – обратился он к рыжему парню, который был высок и силён как дуб. Григор полностью соответствовал своему гербу.
Эберт понимал, что это плохая отговорка. Но нужно было сказать хоть что-нибудь, иначе его заподозрят в трусости. Он просто растерялся, когда тварь выпрыгнула на него! Кто мог знать, что травля лис превратится в охоту на волка. Откуда он вообще взялся?! Лес маленький слишком для такого зверя! Они ведь даже без доспехов выехали, так как не ожидали, что в дубовой роще будет какое-то животное крупнее собаки. От испуга Эберт просто пришпорил лошадь, надеясь, что она унесёт его от беды, но это лишь пробудило у волка инстинкт охотника. Что, впрочем, помогло вывести его прямо под копьё друга.
– Да ладно придумывать, ты просто испугался, – со смехом заявил Григор, отчего у Эберта в груди всё похолодело. Если о нём распространятся такие слухи, то это конец.
– Мой брат не так силён, как ты, но он храбр, – вступился за него Рейф, так как надо было защищать авторитет семьи. – Тебе ведь исполняется восемьнадцать. Мы и договорились, что не будем проявлять инициативы. Если только нам не покажется, что зверь убежит.
Рейф стрельнул недовольным взглядом – конечно, его это бесило, раздражало плохое здоровье и трусость Эберта. Как и внешний вид: бледная кожа, тонкие и ломкие волосы, болезненные ногти и постоянный кашель. Для своих четырнадцати лет Эберт был слишком низким и худым. Рейф же вырос образцовым рыцарем: высоким, широкоплечим, храбрым и умелым бойцом. Он был всего на два года старше Эберта, но из-за постоянных болезней последнего, казалось, будто он родился на четыре-пять лет раньше. Хотя имелись и общие черты: курносый нос, чёрные волосы и высокие скулы.
Отец постоянно ставил в пример Рейфа, что сильно задевало Эберта. Вот и сегодняшний эпизод наверняка выльется в получасовую лекцию. Хорошо хоть Григор вряд ли подумает что-то плохое. У него с Эбертом были отличные отношения. Но рядом скакали слуги и вдобавок оруженосец друга – приходилось отстаивать родовую честь дома.
– Раз так, надеюсь, вы покажите свою силу и мастерство на турнире у Тормотра, – не замедлил сострить Григор.
Отец Эберта – сэр Виланд Аремин – имел небольшое поместье и всего лишь несколько деревень. Ни леса, ни реки в имении не было. Так что на охоту приходилось ездить к соседям или сюзерену барону Тормотру Алму. Поэтому Эберта ждало не наследство, а либо рыцарский орден, либо одежда священника. А с его здоровьем неизвестно, где будет хуже.
– Конечно, покажу, – захохотал Рейф. – Я выпью весь эль, выиграю все призы и трахну всех дам.
– Ты имел в виду крестьянок? – поправил его Григор.
Рейф, как и многие другие рыцари, любил портить селянок, отчего возникали конфликты, которые, впрочем, редко приводили к каким-то последствиям. Но это если дело касалось своих крестьян. С личной собственностью можешь развлекаться как хочешь. Но трогать чужих крепостных не смей, иначе заплатишь штраф. Но Рейф говорил не о них, а о благородных. А за это рубили головы.
– Крестьянок, монашек, волшебниц и прекрасных дам, – перечислил Рейф треть своих жизненных интересов.
– Монашек тебе не простит святая Азура, – попытался привести в чувство брата Эберт. Ещё богохульства не хватало, за это можно было жестоко поплатиться. – Мигом нашлёт страшное проклятие.
– А ты тогда чем провинился перед ней, раз постоянно болеешь? – со смехом ответил Рейф.
Эберт от возмущения даже не нашёлся что сказать. И обидно опять же. Непонятно, отчего Бог и все святые ополчились на него. Постоянный кашель, слабость, лихорадки каждую зиму – не таким должен быть рыцарь. Может это урок и они говорят, что ему нужно выбрать путь священника?
Вообще, этот диалог его уже начал утомлять. Рейф всегда такой! За языком не следит, а спорить бесполезно, только на драку нарвёшься. И остудить его никто неспособен – брат уже сам настолько быстрым стал, что может убить на дуэли кого угодно. «Интересно, он сильнее отца?» – этот вопрос Эберт всё чаще задавал себе.
– Ладно, извини, я сказал это, не подумав, – слова Рейфа вырвали его из раздумий, вид у него был виноватый. – Но ты поправишься, матушка даёт тебе отличное зелье.
– Ваша мама умеет колдовать? – заинтересовался Григор.
И вот длинный как копьё язык брата опять поставил их в неловкое положение! Он будто не знает, что использование магии в любом её виде без санкции Церкви и святой Инквизиции строго запрещено и карается смертью.
– К нам приезжал чародей из Королевского Магического Храма, – попытался выкрутиться Рейф. – Он и приготовил зелье.
Это была плохая идея. Волшебники редко выбираются из своей обители. Их слишком мало, а желающих воспользоваться их услугами хоть отбавляй. Прибытие колдуна в их края наверняка вызвало бы шумиху. Такие новости трудно скрыть и легко проверить.
– Ты меньше слушай моего брата, – осторожно начал Эберт, пытаясь сообразить, как можно выйти из ситуации. – Знаешь ведь, что он любит похвастать. Никакого колдуна у нас не было. Это отец взял зелья у Тормотра, а тот купил их в Храме по личной просьбе нашей мамы.
– А мой папа пригласил магов, и они ответили, что прибудут к нам в ближайшие месяцы, – попытка Григора пустить пыль в глаза могла вызвать лишь смех.
– Наконец-то они прибудут в наши края, – проговорил Эберт, пытаясь скрыть усмешку.
– Я серьёзно, вы же знаете про древние развалины у озера, туда нельзя ходить из-за какого-то проклятия. Так вот, после неурожая у нас в деревне мужики осмелели от голода и повадились туда рыбу ловить. Ну и стали умирать один за другим.
Эберт перестал слушать Григора. Очередная байка, что в ней интересного? «Скорее бы тепло вернулось, устал от этой сырости», – Эберт рассматривал округу. Здесь было красиво: поля сменялись дубовыми рощами, а зелёная трава радовала глаз. Они как раз свернули влево и приближались к одной из них – там находился дом Данканов. Справа располагались поля крестьян, а за ними – отряд с родовыми гербами Аремин. Ехали со стороны реки, от моста, где начиналась дорога к их дому.
Эберт окликнул Рейфа и показал рукой в сторону всадников. До них было ещё далеко, но гербы можно было узнать с такого расстояния.
– Сэр Виланд решил присоединиться к охоте?
– Вряд ли, ведь он отбыл по важному делу, – возразил Эберт. Отец занимался охраной какого-то артефакта и не оставил бы службу без веского повода.
– В любом случае надо ехать вперёд и предупредить о прибытии гостей, чтобы твой отец мог встретить его как подобает, – предложил Рейф Григору.
Они развернулись и въехали в перелесок. Эберт бросил взгляд назад, но рассмотреть отряд мешали голые ветки деревьев и кустарники – дорога сильно петляла. Он не мог узнать ни лошадей, ни людей на них. Но отчётливо увидел, как блестела броня на солнце. «Что-то случилось и это не к добру», – но что именно могло заставить отца одеть доспехи и в спешке мчаться к ним, он догадаться не смог.
Все торопились, так что Эберту пришлось терпеть нарастающий сухой кашель, который возник из-за скачки. «Когда-нибудь меня это прикончит», – подумал он, стараясь дышать глубже. Но к счастью они вскоре приблизились к высоким стенам поместья.
Отряд въехал во внутренний двор, здесь было просторно, так что они все смогли спешиться. Напротив главных ворот стоял дом Данканов, рядом с ним только вход в погреб и поленница. Внутреннее пространство поместья делилось на две неравные части невысокой стеной в человеческий рост, и большинство хозяйственных строений, в том числе конюшни, были расположены в малом дворике.
Эберт с трудом слез с Молчуньи, опёрся о неё, отдыхая от быстрой поездки. Лошадь с любопытством смотрела на него. Эберт потрепал её за нос. Она ведь его от волка сегодня спасла. «Надо будет угостить её морковкой», – решил он. Эберт отдал лошадь Игану и направился к скамейке у дома.
Григор и Рейф побежали к Гэйбу Данкану – владельцу земель.
– Пойдёшь с нами к Гейбу? – спросил брат.
У Эберта не нашлось сил на ответ – он только помотал головой и сел на скамейку у крыльца. Григор уже ушёл к отцу с новостями и Рейф поспешил за ним. Эберту не хотелось идти следом – внутри ему было душно.
Сейчас волк, с которого снимали шкуру, не казался таким уж страшным. Эберту доставляло удовольствие смотреть, как слуги разделывают тушу. От зверя шёл неприятный резковатый запах.
– Сходим за вином? – отвлёк его Григор. На лице у того застыла довольная улыбка, а в руках он держал зажжённую лампу. – Не хочу доверять слугам столь важную задачу.
– Только быстро, а то мы слишком пьяными будем, – понял Эберт намёк друга. От хорошего вина он ни за что не откажется.
Вход в погреб был у стены, разделяющей двор. Рядом мальчишка в серой рубахе колол дрова.
– Держи лампу, Джанер, пойдёшь с нами, – приказал Григор.
В погребе было темно и так холодно, что на стенах блестел иней. «Можно сломать шею», – промелькнуло в голове у Эберта, когда он чуть не упал на очередной ступеньке крутой лестницы.
Внизу оказалось не так скользко, ведь здесь всегда сухой воздух. Но вот передвигаться было ещё сложнее из-за бочек, корзин, столов, которые были завалены овощами, головками сыра, вяленым мясом и рыбой.
– Надо ещё говядину взять для закуски, а лучше свинину, – сказал Григора, открывая ключом низкую дверь в небольшую кладовку, где хранились бочки с вином.
– Ну и хорошо, мясо у волка отвратное. Да и жёсткое оно слишком.
– Эй, Джанер, посвети сюда. Эберт найди чашу и нож в дальнем углу, чтобы вскрыть бочку и попробовать.
Деревянная кружка нашлась быстро, а вот за ножом пришлось залезть под стол в коробку с высушенными фруктами. Резкий крик сзади заставил его подскочить и удариться головой о крышку.
Сев и потирая ушибленное место, он обернулся. На пол рухнула лампа, разлив горящее масло. По каменным плитам катилось нечто круглое. Во вспышке света Эберт увидел отрубленную голову Джанера. Словно в кошмарном сне, с огромным трудом он смог посмотреть в сторону выхода.
Тело слуги прислонилось к стене, словно оно село отдохнуть, при этом из шеи ещё текла кровь, а левая рука подёргивалась. Картинка была настолько неестественной и жуткой, что у Эберта внутри всё сковало льдом.
Рядом стоял воин в кирасе с кольчугой и в полуоткрытом шлеме, который держал в руках окровавленный меч. Поверх доспеха надето сюрко с нарисованными чёрным и белым рыцарем на красном фоне. Григор толкнул его, попытавшись прорваться к выходу, но враг ударом в живот отбросил его назад в кладовку.
«На помощь», – сдавленным голосом простонал друг. Видимо, ему сильно досталось. Надо было что-то делать, но Эберт будто примёрз к полу, не в силах даже ногой пошевелить.
Человек взмахнул мечом – Григор подставил руку в тщетной попытке защитить себя. В следующее мгновение отрубленная ладонь полетела туда же, где находилась голова слуги. Раздался дикий вопль. Зажимая окровавленную культю, товарищ забился в дальний угол кладовки.
Надо попытаться спасти друга! Эберт сжал крепче нож, но вот руки и ноги оторвать от пола так и не получилось. «Кто-нибудь помо…», – крик резко сменился на хрип, когда воин ткнул Григора своим мечом. Ещё удар и даже стоны друга прекратились.
Эберт от испуга залез дальше под стол. Отсюда плохо видно происходящее, но зато есть шанс, что его не заметят. От страха его начала бить сильная дрожь. Он закрыл глаза и повторял: «Это неправда, этого просто не может быть!».
Эберт боязливо выглянул из укрытия – противник всматривался в тёмноту. В какое-то мгновение их взгляды встретились и на лице врага появилась мерзкая ухмылка. «Это конец», – пронеслось в голове Эберта, но со стороны лестницы раздался шум и в погреб ввалился его брат.
– Зря ты пришёл сюда, жопа конская, – вооружённый мечом Рейф тяжело дышал, но был цел и крайне зол.
Человек замахнулся своим оружием, но Рейф коротким стремительным движением уколол его в незащищённую кольчугой шею. Враг выронил меч и упал, схватившись за горло. Он хрипел, широко открыв глаза, пытаясь вдохнуть воздух, но быстро бледнел.
– Вот паскуда, грязная тварь, – Рейф смотрел в кладовке на Григора, он присел, видимо, ощупывая тело друга, но вскоре поднялся. – Ты цел?
Эберт с трудом встал, ноги тяжёлые, они словно приросли к полу. Он прислонился к столу, чтобы не упасть.
– Я был безоружен и ничего не смог сделать, – попытался он оправдаться, глядя на собственные ботинки. Почему-то было сложно смотреть в глаза брату.
– Главное, что ты в порядке. Идём быстрее, надо уходить.
Эберт подошёл к поверженному противнику. Тот уже перестал шевелиться. Крупный нос, грубые черты, жидкие усы – лицо было не знакомым.
– Что происходит, кто это? Это ведь не люди отца.
– Известных мне рыл среди нападавших нет. Кто они, я не знаю. Мы были в главном зале, когда всё началось. Они убивали просто всех подряд и подняли шум ещё во дворе, так что мы успели перевернуть стол и сделать баррикаду. Гейба ранило стрелой в ключицу, но он был жив, когда отправил меня за тобой и Григором. Надо вернуться скорее и помочь.
Они вышли во двор. Было тихо – ни лязга оружия, ни криков. Видимо, всё уже закончилось. Только здесь Эберт обнаружил, что брат ранен в ногу.
– Просто царапина, не переживай, – сказал Рейф, заметив его взгляд.
Тут из малого двора вышел вражеский воин. Они спрятались, нырнув в погреб. Угол дома и поленница скрывали вход, так что их пока не заметили. Через минуту аккуратно выглянули и осмотрели внутренний двор. Кругом трупы слуг, а рядом с ними – дюжина врагов, которые добивали раненных. Дверь дома открылась, и пара человек вытащила во двор рыжего бородатого владельца особняка.
Вокруг Гейба собралось несколько воинов – все в родовых гербах Аремин. Данкан сел на колени, видно было, что он едва держится. Весь в крови, с ранами в груди и бедре, он, казалось, не совсем понимал, что происходит.
– Видишь типа в позолоченном шлеме, – Рейф отстранился, дав Эберту заглянуть за угол. К Гейбу подошёл человек в добротном доспехе и блестящем шлеме, на котором были отчеканены крылья. – Он главный среди них и руководил атакой.
Командир что-то сказал Гейбу и кивнул солдатам позади пленника. Один из них достал меч и сильным ударом отрубил голову Данкану. Эберт отпрыгнул, не желая смотреть дальше.
– Вот урод, – не выдержал Рейф и вышел из-за угла. – Я убью его.
Эберт едва успел схватить его и дёрнуть обратно. Ему удалось затащить его только благодаря тому, что Рейф был ранен и не сильно сопротивлялся.
– Нам нужно уходить, что бы здесь ни случилось, надо беспокоиться о том, почему враг носит наши гербы, – попытался охладить голову брата Эберт. – В первую очередь надо удостовериться, что дома всё в порядке, и рассказать об этом отцу.
– Ладно, идём. Перелезай через стену по поленнице. Держись ближе к краю, чтобы нас не заметили.
Рейф помог Эберту забраться, после чего ловко запрыгнул сам. Посреди малого двора в огромной луже крови лежала служанка с перерезанным горлом. Эберт застыл, уставившись на жуткую картину.
Рейф пинком заставил его спрыгнуть, а скорее просто упасть, неудачно ударившись коленом. Сам он приземлился рядом и тут же, схватив брата за шкирку, оттащил его за угол конюшни. И как раз вовремя, ведь оттуда вышло два воина, один из которых вытирал окровавленный меч соломой.
– Хватит спать, ты нас обоих погубишь, – злобно прошипел Рейф ему на ухо, когда враги прошли мимо.
Он схватил Эберта за руку и втащил внутрь конюшни. Стрела и Молчунья были в стойлах, а посреди прохода лежал Айвор с дырой в груди, в дальнем конце конюшни – мёртвый Иган.
– Надо забрать лошадей, – шёпотом сказал Рейф.
Эберту не хотелось оставлять свою Молчунью врагам, но как выехать? Единственные ворота находятся в главном дворе, при этом нужно развернуться на полном скаку, что немного притормозит их. Доспехов и нормального оружия у них нет, подстрелить их будет легко. А противники хорошо вооружены и защищены, их и во внутреннем дворе много, а за пределами стен может находиться вторая половина отряда, контролирующая округу. И у всех нападавших есть кони.
– Рейф, просто признай, мы не сможем выехать на лошадях.
– Я не брошу…
– Как ты себе это представляешь? Думаешь, они будут просто смотреть? К тому же коней надо седлать, что займёт время, которого у нас нет совсем. Выбраться мы можем, только если будем незаметными.
– И что ты предлагаешь? Быстро выучить магию и стать невидимками?
– Нет, но можно по крыше перелезть через стену, спрыгнуть в виноградник и, спрятавшись в нём, добраться до леса.
Но сказать проще, чем сделать – потолок слишком высокий, наверху было слуховое окно для вентиляции, но добраться до него почти невозможно. Не успел Эберт придумать что-то для решения проблемы, как одним рывком Рейф залез на ограду загона, подпрыгнул, уцепился за балку под потолком и забрался на неё, держась за стропила.
– Чего ждёшь? Давай быстрее!
– Я так не смогу!
– Шевели ногами!
Эберт попробовал повторить действия брата, забраться на загон не составило труда. «Если сорвусь, то обязательно сломаю себе что-то», – с такой мыслью Эберт подпрыгнул и вцепился в балку, но не смог подтянуться. Рейф схватил его за ремень и помог залезть.
Оказавшись на крыше, они увидели, как враги выносят всё ценное – оружие, сундуки, дорогие ткани – а к конюшне уже направлялись люди, чтобы вывести всех лошадей. Рейф с ненавистью смотрел на грабителей.
– Если это не люди отца, то убью каждого!
– Надо уходить, – повторил Эберт, осматривая голые кусты винограда.
Он спрыгнул, от удара заболели ноги, Рейф приземлился рядом. Брат издал стон и присел на колено.
– Надо хотя бы перевязать рану, – предложил Эберт, но он понятия не имел, откуда взять подходящую ткань.
– Сначала доберёмся до леса, а потом уже будем думать.
Виноградник ещё не обзавёлся листвой, но плотная сеть из веток отлично их скрывала. К тому же солдат поблизости не было. Они преодолели половину пути, а когда кустарник закончился, припустили бегом до леса.
Эберт надеялся, что пробежит эту сотню метров без труда, но к концу пришлось выдавливать из себя последние силы. Как только он пересёк кромку, то просто рухнул в траву, тяжело глотая воздух.
– Кто это, почему они напали? Это что наёмники папы?
– Откуда я знаю, – Рейф осматривал свою рану. – Говорю же, что ни одной знакомой морды там нет. Но точно не наёмники. С чего бы им наши гербы одевать?
Эберт лёг на землю и закрыл лицо руками. Перед глазами всё ещё стоял образ мёртвого Григора. Это какой-то кошмар! Он что спит?! Вообще, если и есть причина для подобной атаки, то уж скорее на их семью из-за незаконного колдовства, но даже в этом случае был бы арест с последующим судом. Хотя итог один – казнь. Так даже хуже, ведь это сопровождается лишением дворянства. Бесчестием.
– Может, мы чего-то не знаем, – попытался придумать объяснение Эберт. – Например, Данканы занимались колдовством. Григор же упоминал о море в деревне.
– Хватит нести чушь, никто не станет так напрягаться из-за проблем каких-то крестьян. Да и не арест это был, а война. Нам надо вернуться домой как можно скорее. Соберись!
– Ладно, я готов идти. Только уйдём глубже в лес – деревья и кусты голые, так что нас отсюда видно.