Из сборника «78»
От автора
Сборник «78» был одним из самых необычных и масштабных проектов ФРАМа. При этом работа над ним началась в ферале 2006 года, а в ноябре того же года книга уже вышла.
Как это часто бывает с глобальными замыслами, идея собрать под одной обложкой рассказы, раскрывающие смысл всех арканов Таро, родилась случайно, в дружеской беседе.
Собрать теплую компанию единомышленников, выбрать себе по карте и написать рассказы, связанные со значением аркана, предложила Наташа Крайнер. Гала Рубинштейн предположила, что авторы должны не выбирать тему (карту) самостоятельно, а тащить ее наудачу, как при настоящем гадании. Осталось только собрать семьдесят восемь авторов (на самом деле, чуть меньше, потому что, в итоге, некоторые из нас написали по два текста).
Раздавая карты участникам проекта, составитель, конечно, вытянул одну и для себя. Мне достался Одиннадцатый Аркан (Сила, в интерпретации Кроули – вожделение, страсть), и это был добрый знак.
И, кстати, о добрых знаках. Гораздо позже, когда сборник «78» уже лежал во всех книжных магазинах Москвы и Петербурга (в другие города книги ФРАМа, к моему величайшему сожалению, попадали чрезвычайно редко), случайно выяснилось вот что.
В 1897 году Фритьоф Нансен написал книгу «Фрам» о своем путешествии на этом корабле. И в пятой главе, помимо прочего, обнаруживается следующее признание:
«Скоро будем под 78° северной широты. Но далеко ли уйдем потом? Я все время говорил, что буду счастлив, достигнув 78°».
И это, конечно, был не просто добрый знак, а что-то вроде похвальной грамоты из Небесной Канцелярии. Всем нам – по крайней мере, тем из нас, кто уже научился поддерживать живой двусторонний диалог с реальностью.
Забегая вперед, скажу, что, достигнув «78», мы, как и следовало ожидать, ушли потом очень, очень далеко. Но это уже другая история.
Суми-Думи[6]
В старой традиции Одиннадцатый Аркан – Сила, дева, укрощающая льва. Суть его прекрасно передают мастера боевых искусств, когда говорят ученикам, что вершина всякого боевого искусства – не сражаться вовсе.
У Алистера Кроули Одиннадцатый Аркан – вожделение. То есть все силы, имеющиеся в распоряжении человека, направленные к единственной цели – объекту вожделения. В связи с этим следует предложение – не бояться своего «внутреннего зверя», а приручить его, укротить и подчинить себе, к обоюдному удовольствию.
Для полного понимания Одиннадцатого Аркана следует соединить обе интерпретации. И получить в сумме девственницу Жанну д'Арк, которая кричит своему войску: «Кто любит меня – за мной».
Сейчас, сейчас. Иду. Ну что ты кричишь так? Я тебя слышу. Просто я далеко, понимаешь? А ведь, пожалуй, не понимаешь. Ладно, ладно, говорю же, иду. Все моря теперь по колено мне, скалы – ступени, чтобы сподручнее было карабкаться вверх, тысячелетние сосны хлещут по щиколоткам – ничего, не крапива, потерплю, пройду как-нибудь, лишь бы только о линию горизонта не споткнуться впопыхах, а впрочем, ерунда – ну споткнусь, ну упаду, что с того? Встану, отряхнусь и дальше пойду, сколько раз уже так было, ты помнишь.
Вот тебе пока радуга в полтора неба, чтобы не скучно было ждать, и, ладно, вторая, прозрачная, сверху, и третья, почти невидимая, мне не жалко. И пусть везде будет дождь, а прямо над тобой бирюзовая прореха в тучах, чтобы ни капли на макушку, и на тент полосатый, что над макушкой твоей, тоже ни капли – хорошо же, правда? Ну вот, а я скоро уже, скоро, ну что ты, в самом деле.
Ломтем солнечного света перекушу поутру, на бегу, в волчью шкуру закутаюсь ночью, жертву присмотрю вдалеке, не догоню, так согреюсь, спрячусь от ярости твоей ледяной, ты, кстати, зря так сердишься, потому что – ну я же иду, это только кажется, что медленно, того гляди, собственную тень обгоню, будет ныть, что ножки болят, дыхания не хватает, спать хочется, на руки возьму ее, понесу, хоть и тяжела она, но до ближайшего обрыва доволоку как-нибудь, а там – поминай как звали. Нечего было путаться под ногами, мало ли что тень, все, проехали, забудь.
И вот тебе еще развлечение, пока меня нет. Хочешь, сейчас во-о-он на том углу тонкий смуглый юнец, приподнявшись на цыпочки, занесет над подружкой сияющий позолотой ятаган, уличная толпа замрет в причудливых позах, кто-то тоненько взвизгнет, а девица, перекинув белокурую косу с плеча на плечо, хихикнет: опять переигрываешь, все бы тебе людей пугать, не помнишь, режиссер говорил, не надо вот этих вот эффектных поз. Мальчик что-то ответит неразборчиво (ты не услышишь), спрячет бутафорский ятаган под полой плаща, дама за соседним столиком вздохнет разочарованно, но все же с облегчением, а официантка скажет тебе: «Студенческий театр, они здесь рядом репетируют», – и вот пока она не отошла, не забудь, пожалуйста, заказать мне эспрессо с медом, espresso su medumi, суми-думи, ты знаешь, я его очень люблю. Что? Нет, не остынет, потому что я уже не иду, я бегу к тебе, не разбирая дороги.
Если учую погоню, гребень из кармана выну, кину через левое плечо, гори все синим пламенем. Не пожар, так потоп, не понос, так золотуха, а если пустыня за моей спиной превратится ненароком в цветущий сад, не моя это вина, да и не заслуга вовсе. Откуда мне знать, что это за гребень был и почему он так работает? Я не теоретик, я практик. Нет, я не отвлекаюсь, я на бегу говорю, ну что ты так бесишься, сказано же было, я сейчас. Миллион шагов сделать осталось, всего-то, а потом – понять, что только один шаг разделял нас с самого начала, мне и теперь это ясно вполне, но должен же кто-то снашивать железные башмаки, чтобы добро не пропало, мастер ковал, старался, и кто оценит его работу, если не я?
Вот то-то.
Ну видишь, я уже тут. Пять минут, подумаешь, тоже мне опоздание, да не дергайся ты, я помню, что за руку брать нельзя, и меня, между прочим, нельзя – никому, кроме тебя, а ты не возьмешь, и хорошо, значит, эта реальность пока не взорвется, не сегодня, мой друг, не сегодня, и это хорошая новость, да?
До первой русалки[7]
Этот аркан обещает высокую плату за труд (особенно интеллектуальный). При неблагоприятном раскладе лавровый венок не отберут, но характер его обладателя испортится: Шестерка Мечей предупреждает о таких опасностях, как догматичность, излишний академизм, неприятие новых идей, чрезмерная амбициозность и все в таком духе.
– …Ты что, лебедям хлеб крошил? Я знаю, что запрещающих табличек тут нет, но лучше не надо бы, хлеб – не самая полезная еда для водоплавающей птицы. Ну ладно, немножко можно, я имею в виду чуть-чуть, по маленькому кусочку, а не полбатона на рыло, как…
Джем? Какой, вишневый? Малиновый? Конечно, держи.
А вот русалкам хлеб давать можно. Они, правда, сами его неохотно берут, боятся растолстеть, что с них возьмешь, девчонки… Ты чего смеешься? Ну да, русалки растолстеть боятся, а что тут такого?
Нет, не издеваюсь.
Ты когда приехал? Вчера вечером? А, тогда понятно. Увидишь еще. Конечно, увидишь, они особо не прячутся. То есть некоторые прячутся, по личным каким-то причинам, обижаются или стесняются, а сейчас еще луна на ущербе, у многих депрессия, ну а что ты хочешь, жители воды от нее чаще страдают, чем люди, хотя, казалось бы, куда уж чаще…
Я тебе вот что хочу про русалок сказать. Ты их, конечно, корми, если увидишь, на здоровье, они забавные и все жрут, еще и благодарят словами, совсем как люди – ну, почти. Но если ты дашь им суши…
Да, конечно, у нас есть японские рестораны, а где их сейчас нет? Даже прямо здесь, на набережной, видишь, где желтая крыша? Не то «Цветок сакуры», не то «Лепесток жасмина», не помню. Но он, честно говоря, не очень, суп у них лучше не заказывай, и храни тебя бог от тамошнего омлета, зато суши с лососем захочешь – не испортишь, лишь бы рыба была свежая, а у них свежая… Что? Нет, суши с русалками никто не делает. Равно как и с человечиной. Шутки у тебя дурацкие.
У меня? А я не шучу. Все знают, что русалки обожают суши. То есть, если ты дашь русалке суши, она не просто корм слопает и спасибо скажет, она потом на берег к тебе полезет, особенно если ей покажется, что у тебя в руках еще что-то есть. А когда нажрется до отвала – все, твоя навеки. Ну как, очень просто. Всюду будет потом за тобой таскаться, ну да, и домой к тебе пойдет, залезет в ванную и останется там жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит вас. Вот у Кривого Томаса в лавке уже лет восемь русалка живет, он ее на суши с угрем приманил, это все знают. Страшно доволен.