Глава 1 Собачий корм и бритвы из мусорного бака
– Ах, какой же чудесный день!
Летние каникулы подходили к концу. Поля и луга нежились под тёплыми лучами августовского солнца. На выгоне мирно щипали травку овцы.
Лондон бежал впереди меня по просёлочной дороге и обнюхивал все канавы.
Лондон – это мой любимый бассет, длинный, ленивый, но преданный пёс. Сегодня мы собрались навестить его маму и папу в собачьем питомнике, где он родился.
Я шла и вспоминала тот день, когда мы забрали Лондона. В вольере было полным-полно хорошеньких щеночков. Они подпрыгивали и спотыкались, наступая на собственные уши. Все, кроме одного. Он сидел в углу и наблюдал за своими собратьями невозмутимым, умным взглядом. Это и был Лондон!
– Хочу этого, – сказала я маме и папе, показав на Лондона.
Родители о чём-то долго договаривались с хозяйкой питомника Инг-Бритт. Наконец мы сели в машину и поехали домой.
Рядом со мной на заднем сиденье лежал Лондон, мой собственный пёс! Я была на седьмом небе от счастья. Лондон посмотрел мне в глаза, потом положил голову на мои колени и уснул. Со временем я узнала, что сон и безделье – его любимые занятия.
И вот сейчас мы держим путь в родной питомник Лондона, чтобы навестить его маму и папу. Скоро дойдём до кемпинга, он на полпути.
Вокруг царило такое умиротворение, что трудно было поверить тому, о чём писала ЛИНА-МАЛИНА.
ЛИНА-МАЛИНА – мой профессор из Академии Летучей мыши. Благодаря ей я стала агентом номер десять и борюсь с монстрами. Не хочу хвастаться, но я уже справилась с одним серьёзным заданием и получила свою первую серебряную бусинку. Такую бусинку полагается надевать на булавку с летучей мышью.
Мы, агенты, должны бороться с монстрами и прочими тёмными силами. В письме ЛИНА-МАЛИНА объявляла готовность «О3».
«О» – это оборотень, «3» – высшая степень готовности. Письмо заканчивалось сообщением о том, что ЛИНА-МАЛИНА отправляется на курсы изучать магию вуду. Вернётся через несколько дней.
Я сразу поняла: раз речь идёт о готовности «О3», значит, приближается полнолуние. В это время некоторые нормальные с виду люди превращаются в кровожадных оборотней.
В Академии я узнала о монстрах разных видов. Оборотни относились к самым ужасным!
В каждом оборотне живут два несовместимых существа: человек и волк. В полнолуние зверь одерживает верх. Оборотень теряет всё человеческое и превращается в волка. Его глаза загораются жёлтым огнём, тело покрывается сивой шерстью, и он во что бы то ни стало должен утолить голод сырым мясом. При свете луны монстр выходит на охоту.
Есть ещё один отличительный признак оборотня: он никогда не смеётся.
Мне даже немного жаль их. Хоть оборотни и опасны, но они же не виноваты, что так устроены. Мы же не виноваты, что, когда хотим пить, готовы на всё ради глотка воды. Я подняла лицо к солнцу: сегодня здо́рово припекало.
Мы подошли к кемпингу. Прохладная газировка сейчас бы не помешала.
Перед входом висела табличка: «Вход на территорию кемпинга с домашними животными запрещён». Сопровождавшее меня домашнее животное читать не умело и плевать хотело на запреты, поэтому бодро забежало на территорию кемпинга, бросилось к мусорным бакам и стало их жадно обнюхивать.
– Лондон, ко мне! – крикнула я, но пёс как будто не слышал.
Похоже, в одном из контейнеров он унюхал что-то вкусненькое.
Лондон встал на задние лапы, а передними опёрся на стенку бака. Я позвала его опять, но было слишком поздно!
Бак с грохотом перевернулся. Я подбежала и надела на Лондона ошейник. Потом вывела его из кемпинга и оставила в теньке под деревом.
Я подняла бак и стала собирать в него рассыпанный мусор. На траве валялось множество одноразовых бритвенных станков и пустых банок из-под собачьего корма.
Минуточку, откуда собачий корм? Ведь с собаками в кемпинг нельзя. Очень странно!
Убрав мусор, я пошла вглубь кемпинга в надежде найти ларёк с водой: я умирала от жажды. Кемпинг был до самого пляжа заполнен домиками на колёсах всех размеров и моделей. Пахло маслом для загара, приправой для гриля. В шезлонгах дремали люди. И нигде не было ни одной собаки.
На краю поля для мини-гольфа стоял ларёк. «Напитки, сосиски и мини-гольф» – было написано на вывеске.
Я купила себе бутылку холодной газировки, Лондону – горячую сосиску.
– А в кемпинге много собак? – спросила я у ларёчника.
– О чём ты говоришь! Собаки и другие домашние животные под строгим запретом, – ответил он и пошутил: – Кроме моих хот-догов, собак здесь не водится!
Зная, что «хот-дог» дословно переводится как «горячая собака», я вежливо посмеялась над его остро́той.
– Кстати, сосиски пользуются успехом, – сказал ларёчник. – Есть тут у меня постоянные покупатели – мужчина и женщина. Приходят каждый день ровно в пять вечера и покупают по четыре сосиски на каждого. Булок не берут. От горчицы и кетчупа отказываются.
С питьём и хот-догом я вернулась к Лондону. Разумеется, он задремал в тенёчке, но, почуяв аромат горячей сосиски, тут же встрепенулся.
Я села рядом с ним на траву. Лондон съел угощение в один присест. Потом устремил на меня печальный взгляд: ему хотелось ещё. Я отхлёбывала из своей бутылки и думала.
Всё-таки непонятно, откуда взялось столько одноразовых бритвенных станков и кто опустошил все банки собачьего корма?
