Музыкальная школа на самом деле была небольшой хоровой студией и представляла собой двухэтажный миниатюрный старинный особняк девятнадцатого века, спрятанный в небольшом запущенном садике позади общеобразовательной школы.
Поначалу особняк нравился Вере, и она приходила сюда с удовольствием. Ей нравились высокие потолки классов, украшенные изразцами большие печи, от которых зимой шло благостное тепло, даже запах мастики, которой натирали розоватый старый паркет, напоминал ей запахи музея. И только когда в ее жизни появился кошмар, связанный с маньяком по имени Алексей, один вид этой школы, не говоря уже о тяжелом и словно ядовитом запахе мастики, отравлял ей жизнь.
Она занималась с мальчиком лет семи, Сашей Домниковым, в классе, когда дверь открылась, и она увидела высокого парня в кожаной куртке. Он улыбнулся ей и подмигнул. Вера знала, что в школе она в этот час совершенно одна и что, если сейчас за Сашей приедет его мама, то ей, Вере, в целях безопасности надо будет выйти вместе с ними из школы, чтобы добраться до своей машины: спрашивается, кто этот парень и что он здесь делает?
Быть может, она и не обратила бы внимания на парня, мало ли кто мог войти в школу, может, чей-то родственник или знакомый, если бы не обрушившаяся на город волна статей и репортажей о появившемся маньяке, убивавшем молодых женщин… Судя по фотороботу, это был молодой парень с вытянутым лицом и крупными чертами лица. Он насиловал и убивал блондинок, потом перешел на брюнеток, пока следственным органам не стало ясно, что цвет волос его будущих жертв роли никакой не играет – убийца выбирает женщин по другому, только одному ему известному принципу… Вера была на шестом месяце беременности и, будучи человеком впечатлительным, болезненно воспринимала всю информацию, касавшуюся маньяка. Особенно ее угнетали фотографии его жертв, которые тиражировались в прессе и даже показывались по телевизору…
Она так и не поняла, как же так могло случиться, что Саша Домников, ее ученик, вместе со своей мамой так быстро вышли из школы, а она, задумавшись, забыла попросить подождать их, пока не запрет свой класс, учительскую, проверит, выключена ли газовая печь… Она была в учительской и собиралась уже выйти, как услышала какой-то шорох за дверью, шарканье обуви по паркету… Потом послышался звук отъезжающей машины – это Домниковы, оставив ее одну на съедение маньяка, поехали домой… Вера достала телефон и, позвонив мужу, быстро, глотая слова, попросила его срочно приехать за ней в школу, что она в учительской, а в коридоре ее поджидает маньяк… Анатолий суховато ответил ей, что постарается приехать как можно скорее, как только закончит свои дела в офисе…
Она положила телефон в карман, подошла к двери и коснулась было уже пальцами ручки, как она, словно помимо ее воли, повернулась, дверь открылась, она почувствовала силу того, кто это сделал, и в учительскую вошел тот самый парень…
Она даже зажмурилась от страха.
– Вера… Ведь вас зовут Вера? – услышала она вкрадчивый голос и открыла глаза. Мелькнула мысль: а что, если это все же не маньяк?!
– Что вы так испугались? Меня зовут Алексей… Может, вы меня никогда и не замечали, а я вот наблюдаю за вами уже несколько месяцев…
Она рассматривала его. Молодой, высокий и крепкий, широкоплечий, длиннорукий и длинноногий, лицо обросло розовыми созревшими, налитыми желтивной, угрями. Препротивный тип…
– Что вам от меня нужно?
– Вы нравитесь мне… Вернее, я хотел сказать, что давно влюблен в вас и считаю, что мы должны быть вместе… Я потерял аппетит, я болен вами, понимаете?
– Но у меня есть муж… – Она решила, что самым лучшим в ее ситуации будет потянуть время, чтобы дождаться мужа. Конечно, он не поверил ей, сказал, что ему нужно закончить какие-то свои дела в офисе, а ведь ему, между прочим, позвонила беременная жена, рассказала про маньяка и попросила срочно за ней приехать… Это каким же надо быть бесчувственным, чтобы вот так отреагировать на ее просьбу, на ее, можно сказать, крик о помощи?! И все дело в том, что он действительно не верит ей… Считает, что она просто напугана этой информацией о маньяке… Больше того, он сказал, ей не далее как сегодня утром, что его вроде бы поймали…
– Скажите, Алексей, что вам от меня нужно, – спросила она и почувствовала, что зубы ее стучат, а челюсть сводит судорогой.
– Я люблю вас, Вера, и хочу жить с вами… В отличие от других мужчин, я не собираюсь вести вас в ЗАГС, все это глупости… Я снял для нас квартиру, обустроил ее… Вы думаете, почему я так долго ждал и не подходил к вам? Мне надо было подготовиться, чтобы привести вас в теплую и комфортную квартиру… Я же не знал тогда, что вы беременны от другого… Я вижу страх в ваших глазах… Напрасно… Я не собираюсь причинять вред вашему ребенку, я вообще не могу причинить боль тому, кто имеет какое-либо отношение к вам, к тебе… Разве что твой муж. Он осел, Вера, и это видно сразу… Во-первых, он старше тебя на много…
– На восемь лет, – как-то странно среагировала она, словно оправдываясь. – Это небольшая разница…
– Да, возможно, но он выглядит как настоящий старик! У него безрадостное лицо ипохондрика, у него обвислые щеки, печальный рот… Как ты можешь жить с таким человеком? Жизнь дана нам для радости… Я пришел сюда, чтобы забрать тебя к себе…
– …чтобы убить? – она едва разлепила пересохшие губы, чтобы задать этот страшный вопрос.
– Говорю же, – он стиснул зубы и говорил уже со злобой. – Я люблю тебя и хочу жить с тобой, понимаешь? Ты не видела меня все это время, а ведь я постоянно находился под окнами твоего класса… Даже в дождь, в снег, когда был сильный ветер… Я очень надеялся, что ты заметишь меня, но ты даже не подходила к окну… А однажды я так долго простоял, глядя на твое окно и представляя, как мы будем жить вместе, что продрог, замерз… Я подхватил воспаление легких и оказался в больнице…
– Но я не люблю вас, вы понимаете? Я люблю своего мужа… таким, какой он есть…
И тут ей захотелось заплакать. Концевич не ехал. Он совершенно бесчувственный и на самом деле безрадостный и какой-то никакой… Он доведет ее либо до сумасшествия, либо до смерти…
– Алексей, если вы любите меня, то должны понять, что я устала и хочу домой… К тому же я проголодалась… Да и вы меня пугаете… Отпустите меня, я прошу вас…
– Господи, Вера, да я не держу вас. Просто у меня все готово, и я только жду, когда вы согласитесь…
– Хорошо, мне надо подумать…
Неужели он меня отпустит?
– Пойдемте, я провожу вас до вашей машины…
– Нет! – вскричала она, представляя, как он нападет на нее в тот момент, когда она откроет машину…
– Хорошо. Чтобы вы… То есть ты… Чтобы ты не боялась меня, я уйду, и ты увидишь из этого вот окна, что я далеко… Ты перепугана, а я не хочу, чтобы ты меня боялась… Люблю тебя, вечно твой – Алексей…
Он улыбнулся, показывая запущенные, почерневшие от кариеса зубы, и быстрым шагом вышел из учительской. Она слышала, как он прогрохотал по лестнице, словно скатываясь по ней вниз, после чего очень быстро оказался на улице, под окнами… Фонарь освещал его высокую черную фигуру. Он помахал ей и зашагал в сторону ворот, миновав их, вышел на освещенный тротуар и двинулся по направлению к трамвайной остановке.
Вера выключила по инерции свет в учительской, выбежала на улицу и бросилась к своей машине, и уже отъехав, вдруг резко затормозила – какой-то человек бросился ей под колеса… А через мгновение она увидела прилепленные к стеклу искаженные и словно расплющенные губы – это был ее маньяк, ее наказание, ее страх… Он исчез так же внезапно, как и появился.
А дома у нее случилась истерика. Пришел Анатолий, и она заявила ему, что не собирается с ним больше жить, что он негодяй и подлец, что ее чуть не убил в школе маньяк… Что он хочет, чтобы ее убили…
Концевич долго не мог ее успокоить, а потом сказал, что все, что с ней случилось, – навязчивое состояние, что никакого парня в черной кожаной куртке она не видела, просто она напугана, вот и все…
– Я же говорил тебе, что у меня брат написал диссертацию о страхах и навязчивых состояниях беременных… Поверь мне, это болезнь, правда, временная… И вообще, брось работу и сиди дома… раз уж ты так боишься…
Опухшая от слез, она вдруг вспомнила, что не заперла школу, позвонила директору Баеву Ренату Руфатовичу. Тот жил неподалеку от школы, он сказал, чтобы она не переживала, он сейчас отправит туда своего сына, и тот запрет… пожелал ей спокойной ночи. Какой же спокойный человек, ну просто ангел…
– Видишь, что ты сделала? – упрекнул ее Концевич, пытаясь обнять за плечи. На нем был черный банный халат, и в нем он напоминал хищную птицу. Она ненавидела его в эту минуту и никак не могла объяснить себе, как же она могла так ошибиться и выйти замуж за этого бесчувственного, жестокого человека.
– Ну же, Вера, успокойся… – Он присел рядом с ней на диван, положил ей голову на колени. – Скажи, ведь не было же никого?
– Ты не хочешь попросить у меня прощения? – Она вдруг с силой схватила его за густые, как у двадцатилетнего, блестящие волосы. – С корнем, что ли, вырвать?
– Успокойся… Какие странные желания возникают у моей беременной женушки… А больше у тебя никаких желаний нет?
Она шлепнула его ладонью по щеке…
– Я имел в виду – поужинать… Я ужасно голодный…
– Я не люблю тебя, Толя, – сказала она то, что думала и чувствовала.
– Это пройдет, и мы снова будем любить друг друга… Это все твоя беременность… Как же она искажает человека, женщину…
Он был невозмутим, не расстроился, он снова не поверил ей.
– Ты даже не спросил, чего хотел от меня этот человек… – заскулила она от бессилия. – Толя, неужели тебе все равно?
– Если бы он был реальным человеком, то я бы как-то отреагировал, нашел бы его… Сделал бы все, чтобы он оставил тебя в покое…
– Он сказал, что любит меня и хочешь со мной жить… Он снял нам с ним квартиру… ты понимаешь, это очень странный маньяк…
– Да может, он и не маньяк вовсе, а на самом деле молодой человек, страстно влюбленный в тебя… Поверь мне, беременность, может, и изменила тебя в худшую сторону в психологическом плане, но внешне ты, Верочка, просто расцвела, похорошела… И я не удивлюсь, если в тебя действительно кто-то влюбился… Тогда что тебе бояться?
– А тебе не жалко меня? Мне же было так страшно…
– Прости меня… Такого больше не повторится… Ну? Так что? Мы пойдем сегодня ужинать?
Уже в постели, стараясь не думать о визите странного молодого человека по имени Алексей, который якобы сходил по ней с ума, она сквозь сон услышала голос мужа:
– Да, кстати, вот, хотел тебе почитать… Утром в газете нашел… «Во время физиологически протекающей беременности у женщины изменяется тонус вегетативной нервной системы, в связи с чем у многих беременных нередко наблюдаются плаксивость, повышенная раздражительность и подозрительность… То есть, будущая мама изначально, по физиологическим показателям, предрасположена к тревожности». Вера, Верочка, ты спишь? Ну, ладно, спокойной тебе ночи, дорогая…