Все реки, набережные и мосты Москвы - читать онлайн

Вокруг нулевого километра

Прежде все расстояния от Москвы до любой реки и всякого населенного пункта Московии считались от Главпочтамта. Такой вопрос на засыпку – откуда? – существовал во всех викторинах, и люди часто отвечали: от Красной площади. С годами оказалось, что проигравшие в викторинах были правы. Теперь нулевой километр дорог России находится возле Воскресенских ворот, ведущих на Красную площадь, и часовни Иверской иконы Божией Матери, которой испокон века спешили поклониться все прибывающие в Москву. Это – главная московская святыня. Москвичи всегда очень любили свою часовню, и никто не начинал дел, не помолившись перед чудотворным образом. Ее называли «отрадным перепутьем для всех верующих». Благодатная сила московской Вратарницы была настолько велика, что ее чтили не одни москвичи и даже не только православные: на поклон к знаменитому чудотворному образу приходили католики, лютеране, сектанты и даже вовсе нецерковные люди – вера и надежда на помощь оказывались сильнее убеждений. Купцы приходили сюда перед торговой сделкой, студенты и гимназисты – перед экзаменами. Теперь, пожалуй, нулевой километр притягивает приезжих больше знаменитого архитектурно-духовного памятника.

Свой окончательный (и современный) вид Иверская часовня получила в 1791 году, когда ее перестроил Матвей Казаков. Дореволюционная часовня могла вмещать лишь около пятидесяти человек. Каждый, кто приезжал в Москву, прежде всего шел поклониться Иверской. Сам основатель Петербурга, Петр I, москвич по происхождению, навлек на себя неприязнь горожан тем, что, вернувшись в 1699 году из своего первого путешествия в Европу, он не поехал к Иверской, как это делали цари до него, а сразу же проскакал в Лефортово к своей возлюбленной немке Анне Монс. Однако в 1721 году через Воскресенские ворота Петр Великий торжественно въехал в Москву после победы в Северной войне и заключения Ништадтского мира. Со времен Петра все императорские особы, прибывавшие в Москву, в том числе и на коронацию, из новой северной столицы, прежде всего приходили кланяться московской святыне и обязательно прощались с ней, возвращаясь в Петербург. А еще у Воскресенских ворот в тюрьме два месяца сидел в оковах Емельян Пугачев. Толпы народа сходились смотреть на него. Когда бунтовщик тряс кандалами, стоял ужасный звон, и женщины падали в обморок от страха.

Только однажды Иверская покинула Москву – в сентябре 1812 года, перед приходом французов, когда преосвященный Августин вывез ее из города во Владимир вместе с Владимирской иконой (список укрыли монахи Николо-Перервинского монастыря), где святыни пробыли два месяца и в ноябре 1812 года невредимыми вернулись в Москву. В память об изгнании Наполеона в дореволюционной Москве ежегодно совершался крестный ход: из Кремля шествие направлялось к часовне, Иверскую икону принимали на руки и с благоговением обносили ее вокруг кремлевских стен.

После революции над Иверской часовней жестоко надругались. В рождественский Сочельник 1923 года в Москве провели акцию под названием «комсомольское рождество». Ее главное действие разворачивалось на площади перед Иверской часовней. Огромная толпа устроила нечто вроде «комсомольских святок» с ряжеными, только рядились в основном под православных священников и монахов, представляя их в самом непотребном виде. Бесовское ночное шествие отправилось с Петровки по Большой Дмитровке к Садовой, а оттуда по Тверской к площади Революции, где развернулось главное действие «праздника». Перед Иверской часовней был устроен грандиозный костер, в котором сожгли всю религиозную «атрибутику» под песнопения «комсомольского хора».

Иверской часовни вскоре не стало: ее снесли, а икона была перенесена в храм Воскресения в Сокольниках. В 1931 году снесли и Воскресенские ворота – освободили место для прохода демонстрациям и автомобильного движения. Уже на моей памяти это движение было запрещено. В начале 90-х годов прошлого века на Афоне снова сделали список с подлинной Иверской иконы. В ноябре 1994 года Патриарх Алексий II освятил закладку Иверской часовни и Воскресенских ворот. Менее чем за год они были восстановлены по проекту Олега Журина, и 25 октября 1995 года часовня вновь открылась. Вскоре на брусчатке перед ней легло медно-кованое панно: «Нулевой километр дорог России».

С этой святыни мы начали рассказ о реках центральной части Москвы и лишь слегка прикоснулись к московской истории. Представьте, какая нужна книга, чтобы описать каждый памятник на берегах Москвы-реки, сам Кремль, возникший и гордо возносящийся при впадении Неглинки в Москву-реку, мое родное Замоскворечье… А есть еще Яуза и Обводной канал, Сетунь и Нищенка, Лихоборка и Пресня.

Попутешествуем по некоторым рекам центра Москвы, сначала совершив небольшой экскурс в прошлое, чтобы объяснить, какова роль рек в истории нашей столицы. Главным ее украшением, географической и градостроительной доминантой, наконец, поилицей, давшей имя самому городу, является Москва-река. Исконное население Московской земли, как считают некоторые исследователи, – финноязычное племя меря и балтоязычное племя голядь (галинды). В Коломенском на Москве-реке (от мерянского слова «колм» – «могилы предков», «кладбище») меря жили много веков, оставив нам памятники дьяковской культуры. Именно меря называли реку «Маска-ава», т. е. «Медведица». По этой теории не Коломенское получило свое название от города Коломны, откуда огородники перебирались в царское подмосковное село, а, напротив, древнейшее московское название как бы «сплавилось» вниз по Москве-реке, дав имя замечательному городу, о котором мы еще расскажем на страницах этой книги. Племя голядь занимало территорию от Москвы до Смоленска. На территории Москвы их села были в Чертаново (Чартона) и в Битцах (Айбица). Река Яуза (Ауза) названа так именно голядью и на их языке означало «Камышовая, поросшая камышом».

Иверская часовня

С востока соседями меря были потомки булгар – чуваши и камские булгары – потомки половцев и булгар-чувашей. К югу проживали угро-финские племена – мурома, мещера и мордва (мокша и эрзя). В верховьях Дона – северяне – потомки ираноязычного племени, к этому времени уже ославянившиеся. Но славян, считают одни, пока еще в Москве нет. Автор книги «Московское княжество Ивана Калиты» К. А. Аверьянов указывает, что в XII веке большое число селян с нынешних украинских (северских) земель заселяет Владимиро-Суздальскую Русь, где их расселяют по границам княжества. Одним из таких пограничных пунктов являлась Москва.

Другие ученые утверждают, что славянские племена на территории Подмосковья были самыми многочисленными. Рубеж между вятичами и кривичами проходил по северной части нынешнего Можайского района, через Рузский, территория которого почти полностью была во владениях вятичей, через Одинцовский район, параллельно Москве-реке, через центр теперешней Московской области, через Мытищинский район, включая территорию г. Болшево, где жили вятичи, через Пушкинский (г. Пушкино находится на бывшей земле вятичей), Щелковский (вятический), Ногинский районы. Далее граница между племенами шла к югу вдоль восточной оконечности современных Раменского и Коломенского районов, территория которых принадлежала вятичам. Пределы нынешнего Луховицкого района, включая течение реки Оки, были вятическими.

Как бы там ни было, с XII века появление большого количества рабочих рук и скопление этих поселенцев на землях Подмосковья приводит к усилению роли этих земель. А пограничная торговля еще больше способствует росту влияния Москвы.

Одна из загадок русской истории – резкое возвышение роли Москвы. Почему именно она? Русь стонет под игом, горят окраинные земли, разрушены славные города, а городок на былинной реке Смородине – растет. «В Москву, как в центральный водоем, со всех краев Русской земли, угрожаемых внешними врагами, стекались народные силы», – пишет историк В.О. Ключевский. Ему вторит С.Ф. Платонов: «Москва была расположена в узле дорог». Через нее шли все переселенцы, оставляя богатства или оседая здесь. Москва-река связывала бассейны Волги и Оки, и ее не могли миновать щедрые торговцы-новгородцы.

Но тут же историк Платонов твердо заявляет: «Второй причиной возвышения Москвы были таланты и удачи первых Московских князей, умевших использовать выгоды своего положения».

Но, конечно, сыграла свою роль и Москва-река, ставшая исторической скрепой всей Московии. Великий историк Сергей Соловьев писал: «Область Москвы-реки была первоначальной областью Московского княжества, и первой деятельностью московских князей мы замечаем стремление получить в свою власть все течение реки». Выполнил эту задачу основатель Даниловского монастыря на Москве-реке святой князь Даниил Московский.

В Москве учрежден еще один праздник – День Москвы-реки. Мэр Лужков повелел отмечать его в третью декаду мая. Почему в эти сроки? Наверное, есть тому погодно-коммерческие соображения. Ну, весна в разгаре, приезжие в московский регион нагрянули, богачи выехали в Барвиху и Архангельское на Москве-реке…

Но ведь есть серьезные, исторически обоснованные даты, события, поводы, чтобы и впрямь отметить День Москвы-реки. Она многое отражает в нашей истории, но, конечно, первым запечалился в ней лик Даниила Московского. Славный и поучительный жизненный путь благоверного завершился 17 марта по новому стилю 1303 года, но не канул в реку забвения.

«Хитрый, разумный и любимый своим народом, князь Даниил Александрович был настоящей причиной украшения и распространения Москвы», – справедливо восклицает исследователь столицы И.К. Кондратьев. Как правитель, Даниил действовал в духе своего времени: любыми путями стремился приобрести новые владения и богатства. Но как геополитика и устроителя завещанной земли его вели мудрость (хоть прожил около сорока лет) и Божий промысел. Он вернул отчий удел – Переславль-Залесский, северней которого пока было бесполезно соваться, воевал и хитростью пленил, не казня, рязанского князя Константина Романовича, но следствием этого стало присоединение Коломны – города, запирающего устье Москвы-реки. Теперь надо было взять ее исток, и Даниил повел борьбу с Можайском, да так успешно, что верховьем реки и крепостью в год смерти отца овладел его сын Юрий. Так эти две даты – кончина и присоединение – и запечатлены в летописи. Была выполнена главная задача: взять под контроль все течение реки! Не символично ли, что после вековых административных делений и преобразований такими и остались границы Московской области – все течение реки, включая исток в болоте на границе со Смоленщиной.

Если взглянуть на один из цветных рисунков Апполинария Васнецова, запечатлевшего, так сказать, природный московский рельеф, то мы увидим могучую долину Москвы-реки, поймы ее притоков и возвышенности между ними. Так родилась градостроительная картина и гармония Москвы, так родилась легенда о семи холмах: Боровицком, Сретенском, Тверском, Трехгорном, Швивой горке, Лефортовском и Воробьевском. Так говорили в народе, сравнивая Москву с Римом и Вторым Римом – Константинополем.

Но обратимся к толкованиям названия Москвы-реки, хотя один из вариантов племени меря – Медведица – мы уже привели.

Ну что ж, поверим научным изысканиям, из которых мне ближе всего пермский вариант: основа – моск с довольно широким спектром значений: «ключ, родник, источник, поток, приток». Или балтийский – мазгаз – «узел», поскольку Москва не только причудливо вьется, распадаясь на клубки рукавов и пойменных озер (взгляните хотя бы на Ногатинскую пойму), но и является узлом водных дорог. Во всяком случае, я соглашаюсь с неуемными исследователями, которые отвергают с ходу толкование: топкое, болотистое место. Как можно главную артерию Страны источников, красавицу-реку с обрывистыми и холмистыми берегами, со строевыми борами на них, с чистейшей водой и изобилием рыбы сравнивать с болотом? А вот приток, узел – похоже: ведь Москва и сама является притоком и принимает множество других притоков.

Яуза в конце XIX века

Самый главный из них, конечно, Яуза, но и древнее городище-крепость, и Кремль возникли на впадении Неглинки или реки Неглинной в Москву-реку. Левый приток главной реки имеет длину всего 7,5 км. Речка начиналась из болота западнее Марьиной рощи. Протекая с севера на юг по самой центральной части города (по нынешним Стрелецкой и Новосущевской улицам), 3-му Самотечному переулку, пл. Коммуны (Суворова), Самотечному скверу, Самотечной площади, Цветному бульвару, Трубной площади, Неглинной улице, по территории, занимаемой ЦУМом и Малым театром, по Театральной площади и площади Революции, Александровскому саду вдоль Кремлевской стены), река имела большое значение для жизни Москвы: на ней располагались мельницы, кузницы, мастерские. Еще в начале XVIII века Неглинка была чистой рекой с шестью проточными прудами, которые служили резервуарами для разведения рыбы и тушения пожаров. Но уже к середине XVIII века с ростом населения Москвы и развитием промышленности Неглинка была сильно загрязнена. В 1816–1920 годах река от устья до Трубной площади (участок в 3 км) была заключена в трубу, остальной участок постигла та же участь к 1912 году. Однако коллекторы загрязнялись, не вмещали расходов воды и в половодье и паводки нередко затопляли прилегающие улицы. К 1966 году создано второе устье Неглинки – сооружен коллектор длиной около 1 км и диаметром до 4 м, который от района гостиницы «Метрополь» следует напрямую под Никольской улицей, Ильинской и Варваркой и сливает воды в реку Москву в районе разрушенной гостиницы «Россия» (почти на 1 км ниже старого устья у Большого Каменного моста, где в гранитной облицовке остался зияющий выход трубы).

Почти пятнадцать лет я проработал после окончания Литературного института на Цветном бульваре в редакции «Литературной России», где заведовал отделом поэзии, был членом редколлегии. Именно от этой редакции я стал много ездить по России и Подмосковью как публицист. Прочитав тогда «Мой Дагестан» Расула Гамзатова, я даже испытал обиду: почему не написано в поэтической манере такой же книги о Московии с преданиями, обычаями, легендами?..

А еще, конечно, мы ходили с братом и друзьями по берегу невидимой Неглинки в знаменитые Сандуновские бани. Они, как и переулок, были названы в начале прошлого века в честь знаменитой актрисы-певицы Сандуновой. Так их зовут теперь, так их называли и в пушкинские времена. По другую сторону Неглинки, в Крапивинском переулке, как вспоминает Владимир Гиляровский, на глухом пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина. Место было трущобное, как и вся округа, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа.

Во владении Сандуновой и ее мужа, тоже знаменитого актера Силы Сандунова, дом которого выходил в соседний Звонарный переулок, также был большой пруд. Здесь в 1806 году Сандунова выстроила хорошие бани и сдала их в аренду Ламакиной, а та, сохранив обогащавшие ее старые бани, не пожалела денег на обстановку для новых. Они стали лучшими в Москве. Имя Сандуновой содействовало успеху: бани в Крапивинском переулке так и остались Ламакинскими, а новые навеки стали Сандуновскими.

«В них так и хлынула Москва, – вспоминает «король репортажей, – особенно в мужское и женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, – каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи». В этих банях перебывала и грибоедовская, и пушкинская Москва, та, которая собиралась в салоне Зинаиды Волконской и в Английском клубе. Ну, при нас публика была попроще, но и литераторы, и футболисты, и прочие знаменитости сюда захаживали. Через два века любимые бани для многих из нас стали недоступными по цене.

Еще в XIX веке Неглинка сделалась одной из основных торговых улиц Москвы: здесь были построены пассажи – Голофтеевский, Солодовниковский, Петровский. Теперь в них модные и тоже недоступные для многих бутики. В начале 1890-х годов было сооружено здание Госбанка (архитектор К. М. Быковский, флигели – И. В. Жолтовский).

На Неглинке находилась гостиница «Европа» (затем «Арарат») с самыми дешевыми из шикарных кафе и ресторанов – со старой мебелью, росписью и подушками на диванах. Это был первый ресторан, куда я попал с отцом и где впервые попробовал настоящие, а не нынешние ларечные чебуреки.

В том месте, где заканчивается Крымская набережная (ее название происходит от бывшего здесь в старину двора, где останавливались послы Крымского хана), Москва-река, раздваиваясь, образует мыс, оформленный гранитными сходами-трибунами водноспортивной базы «Стрелка» (слева от нее – Водоотводный канал). Сооружение канала началось в 1783 году для того, чтобы в половодье воды Москвы-реки не разрушали опоры единственного тогда постоянного городского моста – Большого Каменного. Когда-то на месте канала была старица (древнее русло) Москвы-реки. Потом вся эта местность стала сплошным болотом, ежегодно заливаемым в половодье водой. Длина канала – 4 км, а ширина – от 30 до 50 м, при глубине около 2 м. Москвичи иногда, по старой привычке, называют его «канавой», но восемь красивых мостов и хорошеющие год от года набережные, облицованные гранитными плитами, делают Водоотводный канал настоящим украшением города.

Пожалуй, без этой родины на берегах Обводного канала не было бы ни меня как литератора, ни личностного восприятия столицы, Москвы-реки и самого колоритного района мегаполиса.

«Я знаю тебя, Замоскворечье, имею за Москвою-рекой друзей и приятелей, и теперь еще иногда брожу по твоим улицам. Знаю тебя и в праздник и в будни, и в горе и в радости, знаю, что творится и деется по твоим широким улицам и мелким частым переулочкам», – говорил Александр Николаевич Островский.

Лучшая картина на Замоскворечье – музей под открытым небом – видна с Кремлевского холма. Самое точное описание с высоты птичьего полета и державного орла оставил Лермонтов в ученическом очерке «Панорама Москвы», где он запечатлел вид на Замоскворечье с колокольни Ивана Великого. Этот издревле обжитой район опоясан, как подковой, излукой Москвы-реки и параллельного ей Обводного канала, проведенного на месте естественного рукава. Выход к воде с трех сторон света и двойная водная преграда, которая отрезала его в половодье от остальной Москвы, поддерживало ощущение и построение какой-то особой слободской жизни, которая царила здесь с XVI века. Стрелецкая, Толмацкая, Овчинная, Кузнецкая, Садовническая слобода держались обособленно, каждая имела свое управление, главный храм, чтила свой праздник. Самой крупной была Кадашевская слобода, где жили царские ткачи и мастерицы полотняного дела. Жители слободы, поставлявшей ткани ко двору, имели особые привилегии и не несли налоговых повинностей. Потому и построили они самую роскошную и изящную церковь Воскресения в Кадашах – замоскворецкую свечу, вошедшую в мировые учебники архитектуры как образец московского барокко. Под ее сенью и вырастал я в конце двора по Кадашевской набережной, в полуподвальной квартирке с соседями. Двор моей школы был за полуразрушенной кирпичной стеной и частными сараями: ведь отопление было печное.

Наш двор по Кадашевской набережной, 26, состоял из нескольких небольших домов, а главный жилой двор с подворотней, выходящий на Обводной канал, был двухэтажным. Появился он, по-видимому, в последней четверти XVIII века. Известно, что в 1770-х годах в его нижнем этаже размещались лавки и блинная, а верхний (в ту пору деревянный) был жилым. Радикальной перестройке здание не подвергалось, что, безусловно, умножало его ценность. Необычайное единство всей застройки моей Кадашевской набережной объясняется не только единовременностью основных сооружений, но и общностью задачи для каждого владельца (после того, как был утвержден в 1775 году проект Водоотводного канала) придать набережной парадный вид, не теряя ее практического, житейского предназначения. Застройка, уникальная по сохранности, дошла до перестроечно-рыночных времен и что? Где общая для каждого владельца идея? Просто возвести новодел, покрасить его, как игрушечный домик, поставить охрану – самое простое. Лучшая часть Замоскворечья – омертвлена, никак не используется в туристско-социальных целях. Здесь по вечерам и в выходные – ни души, только иномарки по набережной просвистывают.

Композиционный центр Кадашевской слободы, шедевр московской архитектуры – церковь Воскресения, которая была построена в 1687 году на месте каменного же храма середины XVII века (так что и тогда ломали, реконструировали, но строили – более красивое и величественное) долгое время была в эпицентре войны за здания и территорию. Теперь храм одержал победу. На праздник Введения, 4 декабря 2006 года, состоялась официальная передача Церкви храма Воскресения Христова в Кадашах, в помещениях которого несколько десятилетий размещался знаменитый Реставрационный центр им. Грабаря (реставраторы переехали в помещения на ул. Радио, 17). Храм Воскресения Христова в Кадашах – уникальный памятник архитектуры конца XVII века в Замоскворечье, одна из важнейших высотных доминант центра Москвы в охранной и заповедной зоне Кремля.

В сказке Петра Ершова «Конек-горбунок» есть такие строчки про довольного Ивана, который в одну ночь получил двух коней и конька:

Уже тогда, в начале XIX века, была знаменитая песня про этот район Москвы, получивший свое название по главной речке, увы, сегодня – почти не видимой.

В пределы Москвы главная река столицы вступает на северо-западе, в районе Тушино, где раскинулась живописная Строгинская пойма (одна из улиц так и называется – Живописная), а покидает город в районе Капотни с ее нефтеперерабатывающим заводом и вечно горящим факелом попутного газа. На этом отрезке она принимает воды 70 малых рек и ручьев, большинство из которых заключено в подземные трубы. Наиболее крупные притоки – Яуза и Сетунь. На всем протяжении Москва-река полностью зарегулирована плотинами, а в черте города расположены 2 комплексных гидроузла: Карамышевский и Перервинский. Большая извилистость реки, четыре большие излучины – у Серебряного бора, у парка «Фили-Кунцево», в районе Лужнецкой и Краснохолмской набережных – не только увеличивают протяженность Москва-реки в 2,5 раза (по сравнению с расстоянием по прямой), но и создают неповторимый облик столицы, расположенной в ее долине. Самая узкая часть реки – в районе Кремля, где она сжата могучими гранитными набережными, а самая широкая – в районе Южного порта, где она подперта Перервинской плотиной. Глубина реки изменяется от 2 до 12 метров, что позволяет ей быть судоходной. Нельзя забывать, что Москва-река – порт пяти морей.

У Лужниковской поймы, возле станции метро «Спортивная» красуются постройки Новодевичьего монастыря. Престольный праздник здесь 10 августа (28 июля по ст. стилю), когда Церковь чествует Смоленскую икону Пресвятой Богородицы (Одигитрии). По преданию, она была написана евангелистом Лукой во время земной жизни Пресвятой Богородицы. В 1237 году Смоленск, где тогда находилась икона, предстательством Пресвятой Богородицы был спасен от татарских орд. Икона не раз спасала этот город от нашествий иноплеменников, была перевезена в Москву, но смоляне упросили великого князя Василия Темного вернуть святыню. Москвичи провожали икону Одигитрии две версты и в 1524 году построили на месте расставания Новодевичий монастырь. В 1812 году икона постоянно была в действующей армии, перед Бородинским сражением ей отслужили молебен.

Древнейшая постройка Новодевичьего монастыря – собор в честь Смоленской иконы Божией Матери, возведенный в 1524–1525 годах. Иконы его в большинстве своем относятся к концу XVI века. В местном ряду помещены иконы XVI–XVII веков. Среди них – Смоленская икона Божьей Матери – чтимый список с чудотворного образа, икона Господа Вседержителя работы Симона Ушакова.

В XVI веке монастырь пережил два набега крымских татар. В 1598 году в монастыре поселилась вдова царя Феодора Иоанновича царица Ирина Годунова, пожелавшая принять монашество. Во время Смутного времени монастырь сильно пострадал.

В октябре 1605 года Лжедмитрий I «взял в долг» из монастырской казны огромную по тем временам сумму – три тысячи рублей. В 1611 году монастырь был ограблен и сожжен.

Временем расцвета Новодевичьего монастыря по праву считается вторая половина XVII века. В тот период были перестроены стены и башни обители, несколько храмов, жилые и хозяйственные постройки.

В 1698 году была пострижена сосланная в Суздальский Покровский монастырь царевна Евдокия Феодоровна Лопухина. В 1727 году по ее просьбе император Петр II разрешил ей поселиться в Новодевичьем монастыре, в палатах, которые и получили впоследствии название Лопухинского корпуса.

С Новодевичьим монастырем связано начало деятельности возрожденных в годы Великой Отечественной войны Московских Духовных школ. 14 июня 1944 года в нем начали свою работу Православный Богословский институт и Пастырско-богословские курсы. В 1946 году они были переведены в Троице-Сергиеву Лавру и стали называться Московскими Духовными академией и семинарией. В монастыре находится резиденция митрополитов Крутицких и Коломенских, управляющих Московской епархией. Нынешний управляющий – митрополит Ювеналий.

В словаре у Владимира Даля приведена такая поговорка: «Рассыпался горох на четырнадцать дорог». Считалось, что из Москвы ведет 12 больших дорог, а я бы к ним добавил и Москву-реку, которая делится столицей на две дороги. Вот так 14 и получается. Но в этой книге я ограничился главными дорогами, уходящими к сверкающим речным путям за десятью заставами.