Наверху Джейк повернул направо, прошел мимо двух дверей и остановился перед третьей.
– Вот, – сказал он и отступил назад, пропуская ее.
Кара думала, что войдет вслед за ним, поэтому они столкнулись. Он наступил ей на палец ноги, а локтем ударил в грудь.
– Боже, простите!
– Простите меня, – сказала она.
Их слова прозвучали одновременно, и оба смутились.
– Э-э-э. Я вас не ушиб? – спросил Джейк.
– Все в порядке. Хорошо, что вы уже не в сапогах. – Кара предпочла не заметить другого удара, который ей достался.
На этот раз она была более внимательна, когда Джейк жестом пригласил ее войти внутрь.
Комната оказалась просторной, с широким мансардным окном и уютным уголком для отдыха – с камином и двумя креслами. На стулья были надеты чехлы – свидетельство того, что стулья давно не использовались по назначению. Но камин находился в рабочем состоянии, судя по обгоревшим дровам в нем.
Каре захотелось, чтобы сейчас в нем горел огонь. Ей казалось, что она больше никогда не согреется. Но не просить же Джейка еще и разжечь камин! Она и так уже доставила ему много хлопот.
Но главным предметом в комнате, конечно, была кровать. Старинная кровать с медным изголовьем, которая явно стояла здесь со дня основания гостиницы. Кара подошла к ней поближе, чтобы разглядеть, и дотронулась рукой до потускневшего от времени литья. Почувствовав под пальцами холодный металл, она бросила взгляд на постельное белье. Смятые и сбитые в кучу простыни лежали посредине кровати. Ее простыни утром выглядели точно так же, хотя она старательно расправляла их. Кара представила себе Джейка, ворочающегося без сна. Она сразу же отогнала от себя этот образ.
– Вы плохо спите, – сказала она, совершенно не подумав. Брови его поднялись, и Кара указала рукой: – Простыни. Они смяты.
– Я заправил бы кровать, если бы знал, что сюда кто-то придет…
– Я вас совершенно не критикую, – поспешно добавила Кара. – На самом деле мои простыни выглядят точно так же по утрам. – Брови его снова поднялись, заставив ее почувствовать себя глупой. – Так или иначе, я очень благодарна за то, что вы уступили мне свою постель. Комната очень приятная. Просто замечательная!
Его смех испугал ее не меньше, чем мгновенное изменение выражения лица – оно стало вдруг веселым.
– Это развалины, Кара. Вся гостиница – сплошные развалины. – Он посерьезнел, оглядевшись вокруг. – Здесь не всегда так было. И не всегда так будет. Я все здесь отремонтирую! Здесь всего лишь три ванные комнаты в рабочем состоянии. Одна – на первом этаже. Две другие – здесь, включая вот эту. – Он указал на дверь в дальнем конце комнаты. – Сожалею, что не привез вашу сумку, но вы найдете здесь все самое необходимое: мыло, шампунь, зубную пасту. Думаю, здесь даже есть новая зубная щетка, в одном из ящиков туалетного столика.
– Спасибо. Я уверена, что все найду. – Кара мило улыбнулась. – И буду крепко спать в такую пургу.
– Вы будете спать как мертвая. – И когда улыбка исчезла с ее лица, Джейк отвел глаза в сторону. – Простите…
Впервые за все время она заметила маленький шрам, в форме полумесяца возле его левого глаза. У нее был такой же шрам, такого же размера и формы, под подбородком. Она упала, катаясь на велосипеде, когда ей было шесть лет. Трумэн считал это дефектом и не раз говорил ей, чтобы она отправилась к пластическому хирургу.
Теперь Кара была рада, что не послушалась его. Вообще-то ему удалось настолько подавить ее личность, заставив соответствовать его представлениям о красоте, что Кара едва узнавала себя, глядя в зеркало. И после того как ушла от него, она отрастила волосы, чтобы они вновь стали естественного цвета – темнорусые, с оттенком карамели. Трумэн же предпочитал, чтобы она была блондинкой…
– Простите, – снова произнес Джейк, прерывая ее мысли. На этот раз голос его звучал скорее раздраженно, чем с раскаянием.
– Вам нет нужды извиняться. Кроме того, вы правы. Я действительно попала в беду, а вы оказались рядом, – подтвердила Кара. – И я совершенно не хотела разглядывать вас. Просто я заметила ваш шрам. – Машинально она протянула руку и дотронулась до шрама пальцем. Он отпрянул назад, словно она ударила его. – Этот шрам делает ваше лицо неповторимым.
– Вы говорите это из вежливости. – В голосе его звучало сомнение.
– У меня тоже есть шрам. – Кара задрала подбородок. – Видите? Вот здесь.
Он взял двумя руками ее лицо и повернул к свету, чтобы разглядеть. Руки его оказались шершавыми. Кара сказала себе, что это единственная причина странных ощущений, которые пробудило его прикосновение.
– Откуда он у вас? – спросил он, опуская руки.
– Упала с велосипеда и ударилась подбородком о руль. Мне было шесть лет. А у вас?
– Мне было одиннадцать. Мы с Дином катались на лошадях, и я упал. – Он потер висок.
– Хай! – Бонни постучалась в открытую дверь, прежде чем войти. – Я принесла одежду. К сожалению, я нашла для вас лишь халат и пару шерстяных носков. Вторую пижаму я с собой не захватила.
Кара взяла красный махровый халат из рук Бонни. Он был мягким и теплым на вид, как и серые носки. Именно это ей сейчас и нужно!
– Ты не хочешь разжечь камин, Джейк? – спросила Бонни.
Кара чуть не обняла ее.
– Да, пожалуй, – медленно произнес он.
– Каре надо согреться, – сказала Бонни, улыбнувшись гостье.
– Камины в гостинице должны быть восстановлены. Это в списке моих дел. – Джейк вздохнул. – Наряду со множеством других дел.
– Дин рассказывал мне разные истории об этом месте, – кивнула Бонни. – Как вы вдвоем играли в прятки в общем зале и катались по перилам…
Джейк мрачно хмыкнул:
– Перила сейчас в таком состоянии, что развалятся на кусочки, если Райли захочет по ним прокатиться.
– Да, он растет с каждым днем. – Бонни увела разговор в другую сторону. – Дора говорит, что мальчик – вылитый Дин в том же возрасте. Он настоящий Маккейб! И Джилл тоже.
Мускул дрогнул на подбородке Джейка, и нечто, похожее на боль, мелькнуло в его глазах. Молчание затянулось. Но прежде чем оно стало неловким, Бонни всплеснула руками:
– Ах да, мама поставила разогревать суп с чилийским перцем. Она сказала мне, что если вы с Карой проголодаетесь, то можете прийти поесть.
Желудок Кары тут же забурчал, словно по команде, заставив ее осознать, что она голодна. Бутерброд с чаем, съеденный несколько часов назад, помог ей продержаться все утро. Потом голод заглушил адреналин.
До этого момента.
– А как дети, они поели? – спросил Джейк.
– О, мы перекусили час назад! – Бонни махнула рукой и ушла.
– Как это прекрасно!
Джейк повернулся к Каре:
– Что – прекрасно?
– Вы, ваша семья. Видно, что вы все очень близки. Он кивнул, но по выражению его лица было трудно понять, рад ли он этому.
– Вы счастливый человек, – пробормотала она, думая о своих собственных родителях.
Боже, как ей недоставало их! Недоставало их частых телефонных звонков, их поддержки, их одобрения. Недоставало даже их советов, которые порой граничили с вмешательством в ее личную жизнь, но советы эти всегда были такими добрыми… Родители любили ее. Без всяких условий. Теперь лишь одно существо в мире точно так же любило ее. Кэбот. И она не может допустить, чтобы он оказался в руках Венделлов. Не может позволить, чтобы они подавили его открытый, непосредственный характер, подчинили его их жесткому кодексу поведения.
– Идите принимайте душ!
Резкие слова Джейка вернули ее к реальности.
– Я ненадолго, – пообещала Кара.
Но прежде чем она успела закрыть дверь ванной, его голос остановил ее:
– Кара?
– Да?
Он снова хмурился:
– Не используйте всю горячую воду.
Когда дверь за Карой закрылась, Джейк провел рукой по лицу. На какую-то секунду она стала выглядеть такой потерянной и беззащитной… Он хотел спросить, что ее мучит. «Теперь это не мое дело», – снова напомнил он себе. Джейк уже не относился к людям «героической профессии», не спасал и не изменял к лучшему чужие жизни. И даже не смог спасти собственного так и не рожденного ребенка.
Он слышал, как Кара включила воду. Краны завизжали в знак протеста, в трубах загудела вода. Направляясь к платяному шкафу, Джейк мысленно добавил еще один пункт в длинный список ремонта. Из шкафа он достал джинсы и толстый черный свитер. Быстро переодевшись, Джейк спустился вниз. Когда он вернулся с дровами, вода все еще текла, и ему показалось, будто он услышал, как Кара что-то напевает себе под нос.
– О-о-о!
Кара остановилась на пороге, явно не ожидая увидеть Джейка, склонившегося перед камином. Она нерешительно стояла в дверях, окруженная клубами пара, запахивая старый халат. На ее ногах были шерстяные носки Бонни. И как же это возможно, что, несмотря на довольно нелепое одеяние, эта женщина по-прежнему выглядела сексуальной? Может быть, оттого, что он мельком увидел кусочек розового бюстгальтера и такие же изящные трусики, прежде чем она запахнула халат?
Джейк заставил себя забыть о шелке и кружевах и сконцентрировался на мокрых шерстяных брюках и свитере с высоким воротом, которые были перекинуты через руку Кары.
– Я разжег для вас огонь.
– Спасибо.
Она запустила свободную руку в свои мокрые волосы. Этот жест был скорее нервозным, чем обольстительным, но внутри Джейка что-то дрогнуло, когда Кара откинула со лба прядь мокрых волос. Даже без грамма косметики она была прекрасной. Нежная кожа казалась прозрачной в приглушенном свете прикроватной лампы и мерцающих отблесках огня. Кожа была безупречно гладкой. К такой коже любой мужчина захотел бы прикоснуться…
Джейк провел рукой по своему небритому лицу и поднялся на ноги. Его смутило не только направление его мыслей, но и явная неспособность контролировать их.
– Не буду вам мешать.
– Я. Я оставила горячую воду, – сказала она, когда он направился к двери.
– Спасибо, но я решил сначала поесть. – Джейк остановился, чтобы взять свою мокрую одежду, и оглянулся на Кару. – Я могу взять и ваши промокшие вещи, – с усилием произнес он. – В гостинице есть прачечная.
– Мою одежду нельзя стирать. Только сухая чистка.
«Конечно, иначе и быть не могло!»
– Мать умеет обращаться с такими вещами, – сухо добавил он.
– О, замечательно! – Кара отдала ему свои вещи. – Я приду через несколько минут. Только высушу волосы.
Кара действительно появилась через несколько минут. Она тихо вошла на кухню, когда Джейк сидел за столом и ел острый суп-чили. Дора возилась возле раковины – мыла посуду после обеда. Вытерев полотенцем руки, пожилая женщина тепло улыбнулась. Она многое умела делать, и в том числе радушно принимать гостей, даже незваных.
– Вы посвежели и похорошели, – сказала она Каре. И прежде чем та ответила, повела ее к столу. – Идите и садитесь, я налью вам супа. Он согреет вас изнутри – точно так же, как душ согрел снаружи.
Кара села напротив Джейка:
– Не могу поверить, что в это время такая погода! Ведь сегодня – канун Пасхи.
Снаружи по-прежнему мела метель. Снежные хлопья вихрем кружились в воздухе.
Если бы Дин не разозлил Джейка и тот не вышел на улицу, чтобы охладить свой гнев, Кара, наверное, по-прежнему ждала бы помощи на дороге. В одиночестве. Медленно замерзая… Она снова взглянула в его глаза. Судя по выражению его лица, он думал о том же. И каждую секунду Кара благодарила его. Но Джейку не нужна была благодарность.
– Ну, календарю наплевать на ветер, даже на хороший норд-вест, – сказал Джейк.
– Следи за своей речью, – предупредила его Дора, ставя тарелку с дымящимся супом перед Карой. – Прогноз погоды не предвещает скорого окончания метели.
– Там, наверное, снегу намело уже по пояс, – отметила Кара.
Родом из Северной Каролины, Кара не привыкла к снегу. По крайней мере, к такому. И даже несколько лет жизни в Новой Англии не подготовили ее к столь сильной метели.
– Дорожным службам потребуется несколько дней, чтобы расчистить дороги от снега, – сказала Дора. – Она подмигнула сыну: – Вот и хорошо, у нас будут длинные выходные.
Джейк проигнорировал эти слова.
– Не волнуйтесь. Трасса между штатами будет очищена в первую очередь, – сказал он, обращаясь к Каре.
Кивнув, она взяла ложку.
На кухню вбежали дети, требуя приступить к покраске яиц.
– Пожалуйста, бабушка! – умоляла Джилл тоненьким голоском.
– А верхушки покрасим в красный цвет, – добавил Райли, не желая оставаться в стороне.
Дора выгнала детей – главным образом для того, чтобы они получили разрешение матери. Джейк снова взглянул на Кару. «Она явно настроена добраться туда, куда ехала, – подумал он. – Из-за какого-то мужчины?»