Он нагнал Филлиду в самом конце аллеи. Задняя терраса Грейнджа открылась перед ним. Группа людей разместилась вокруг стола, очевидно, наслаждаясь послеполуденным отдыхом. Их с Филлидой немедленно заметили, и леди Хаддлсфорд приглашающе махнула рукой.
– Кто все эти люди?
– Некоторых из них вы уже встречали. Пойдемте, я вас представлю.
Филлида направилась к собравшимся, с чувством облегчения заметив среди присутствующих Мэри Энн.
Они пересекли газон. Леди Хаддлсфорд, возглавлявшая общество, собравшееся вокруг металлического столика, расцвела в улыбке:
– Мистер Кинстер! Как чудесно! Я только что говорила с миссис Фартингейл…
Филлида предоставила Люциферу возможность отбиваться самостоятельно, тем более что он был вполне в состоянии это сделать. Тот лишь чарующе улыбнулся, и дамы тотчас же начали прихорашиваться. Одарив улыбкой сразу всех присутствующих, Филлида направилась к Мэри Энн.
Мэри Энн, в свою очередь, не сводила глаз с Люцифера.
– Он… – Она не успела закончить фразу.
– Из Лондона. – Филлида ловко подхватила Мэри Энн под руку. – Нам надо поговорить.
Мэри Энн обратила на нее свои большие голубые глаза и, как только они отошли на некоторое расстояние, прошептала:
– Ты нашла их?
Пальцы Мэри Энн вцепились в ее запястье. Чувствуя, что подруга вот-вот впадет в панику, Филлида мягко повлекла ее дальше.
– Среди роз мы будем одни. Сделай вид, что мы просто прогуливаемся.
К счастью, все собравшиеся: матушка Мэри Энн, леди Фортмен, миссис Уэзерспун и другие дамы с Перси и Фредериком в придачу – внимали каждому слову Люцифера. Филлида еще раз оглянулась, когда они с Мэри Энн свернули на дорожку, ведущую к розарию. Люцифер по-прежнему безраздельно владел аудиторией.
Окруженный массивной каменной стеной, розарий был уединенным раем пышной растительности, буйства красок и экзотических ароматов. В тот же миг, как они остались наедине, внешнее спокойствие Мэри Энн растаяло без следа. Она судорожно повернулась к подруге, вновь схватив ту за руки.
– Скажи, что ты их нашла!
– Я искала, но… – Филлида вздохнула. – Давай присядем. Нам нужно обсудить кое-что.
– Здесь нечего обсуждать! – вскричала Мэри Энн. – Если я не получу обратно эти письма, моя жизнь разрушена!
Филлида мягко подвела ее к лавочке у стены.
– Я не сказала, что мы не получим их обратно, – я же обещала. Но существуют некоторые затруднения.
– Затруднения?
– Одно, но большое. – «Выше шести футов ростом и почти неуправляемое». Филлида присела на лавочку и потянула Мэри Энн вниз, усадив ее рядом. – Итак, во-первых, ты абсолютно уверена, что твой отец продал конторку именно Горацию?
– Да. Я видела, как Гораций забирал ее в прошлый понедельник.
– И ты совершенно точно спрятала свои письма в потайном ящичке этой конторки? Ты, случайно, не положила их куда-нибудь еще?
– Они слишком опасны, чтобы положить их куда-нибудь еще!
– Мы с тобой говорим именно о дорожной конторке твоей бабушки, обитой розовой кожей?
Мэри Энн кивнула.
– Ты же знаешь ее.
– Я просто хочу проверить. – Филлида прикидывала, как много она может рассказать Мэри Энн. – Я отправилась к Горацию утром в воскресенье, чтобы отыскать эту конторку.
– И? – Мэри Энн вскинулась было, но вдруг все поняла. И паника на ее лице сменилась ужасом. Она открыла рот, затем закрыла, а потом сдавленно пискнула:
– Ты видела убийцу?
– Нет, не совсем.
– Не совсем? Что это значит? Ты что-то видела?
Филлида поморщилась.
– Позволь, я расскажу все с самого начала.
И она рассказала, как выдумала несуществующую головную боль, как переоделась в бриджи и ботинки (она частенько так делала, затевая что-то недозволенное).
– Утро воскресенья было идеальным временем, так как никого не должно было быть дома.
– Но Гораций был болен.
– Да. Но я-то этого не знала. Я проскользнула через лес, обыскала постройки на заднем дворе его дома, которые он использует в качестве склада, вошла в кухню и обыскала кладовую. Там везде было полно мебели. Я нигде не обнаружила бабушкиной конторки и подумала, что она должна быть где-то в самом доме. Тогда я прошла через кухню в холл…
– И ты увидела убийцу.
– Нет. Я обнаружила тело только что убитого Горация.
– После того как убийца ударил мистера Кинстера и оставил его умирать.
Филлида стиснула зубы.
– Нет. Я была там до мистера Кинстера.
– Ты видела, как убийца нанес удар мистеру Кинстеру?!
– Нет! – Она бросила свирепый взгляд на Мэри Энн. – Не перебивай!
Наконец та начала понимать, что произошло, и, как только истина открылась ей, Мэри Энн ошеломленно уставилась на Филлиду.
– Так это ты ударила мистера Кинстера?
– Я вовсе не собиралась этого делать! Алебарда упала сама – я сумела лишь развернуть ее, чтобы она его не убила.
Лицо Мэри Энн прояснилось.
– Он полностью поправился. Должно быть, у него твердая голова.
– Возможно. Но затруднение состоит не в этом. – Глядя в глаза Мэри Энн, Филлида проговорила: – Он знает, что я была там.
– Я думала, он был без сознания.
– Не совсем – не сразу.
– Он видел тебя?
Филлида описала, что случилось. Мэри Энн посмотрела на подругу с недоверием.
– Но он не мог узнать тебя по одному прикосновению. Он тебя разыгрывает.
– Я так и подумала сначала. Но он узнал, Мэри Энн, узнал и теперь хочет знать, что произошло.
– Ну хорошо, почему бы тогда просто не сказать ему, что да, ты была там, и рассказать, что случилось и почему ты вынуждена была убежать?
– Я не признавалась, что была там, потому что он тут же захотел бы знать почему.
Мэри Энн побледнела.
– Ты не должна ему этого говорить!
– Он намерен выяснить, что произошло, – он расследует убийство Горация. С его точки зрения, ему необходимо знать все, что произошло в то утро.
– Но ему абсолютно ни к чему знать о моих письмах. – У Мэри Энн задрожали губы. – И он не может заставить тебя рассказать.
– Еще как может.
– Ерунда. Ты всегда во всем была главной – ты дочь сэра Джаспера. Ты можешь просто посмотреть на него сверху вниз и отказаться что-либо говорить. Как он может заставить тебя?
– Я не могу объяснить этого, но он может. – Филлида была не в состоянии описать, что значит чувствовать себя пойманной в ловушку, осознавать, что он наблюдает и выжидает… пока спокойно, но кто знает, сколько это продлится? Кроме всего прочего, она чувствовала, что должна рассказать ему то, что он так стремится узнать. – Он пока не угрожал, что расскажет папе, что я была там, но он может это сделать. Это как дамоклов меч, висящий над моей головой.
– Слишком мелодраматично. Он просто давит на тебя. У него нет никаких доказательств. С чего бы сэру Джасперу ему поверить?
– И как часто я умираю от головной боли?
Мэри Энн скорчила недовольную гримасу и продолжила более сдержанно:
– Ты не можешь взять и рассказать ему о моих письмах – ты поклялась никому не говорить.
– Но речь идет об убийстве. Гораций был убит. Мистеру Кинстеру необходимо знать, что там произошло и что я видела.
Она пока не упоминала о коричневой шляпе. Это могло бы еще больше огорчить Мэри Энн, которая и без того была уже достаточно расстроена.
– Ему необходимо узнать о твоих письмах, чтобы быть уверенным, что они не имеют отношения к причинам, по которым был убит Гораций.
Мэри Энн испуганно уставилась на подругу.
– Нет! Если ты расскажешь о письмах, он решит, что это Роберт убил Горация.
– Не будь дурочкой. Роберта ведь не было поблизости… – Филлида пристально посмотрела на Мэри Энн. – Только не говори мне, что Роберт был здесь в воскресенье утром.
– Я шла домой из церкви – был прекрасный летний день. – Мэри Энн старалась не встречаться взглядом с Филлидой. – Мы встретились в лесу Белликлоуз.
– Невероятно, чтобы Роберт убил Горация, а затем поспешил на свидание с тобой. Следовательно, он не может быть убийцей.
– Но мы не можем признаться, что встречались в лесу!
Филлида подавила стон. Решив попробовать другую тактику, она спросила:
– Что такого в этих письмах? – Она не спрашивала об этом до сих пор – пока важно было всего лишь раздобыть эти письма, чтобы Мэри Энн успокоилась, и это казалось достаточно легкой задачей. Она поклялась молчать вовсе не потому, что собиралась рассказать о существовании писем кому-либо. Но сейчас смерть Горация все изменила, а она по-прежнему была связана своей клятвой.
Мэри Энн теребила складки на юбке.
– Я же говорила тебе, это письма, которые я писала Роберту, и его письма ко мне.
Роберт Коллинз был женихом Мэри Энн, но они не были помолвлены. Ее родители были категорически против этого союза еще с того времени, когда Мэри Энн и Роберт впервые встретились на Эксетерской выставке. Мэри Энн тогда было семнадцать, а Роберт работал клерком в юридической конторе в Эксетере. Его перспективы были неопределенны, но через год он намеревался сдать последний экзамен и получить право на самостоятельную практику, что позволило бы содержать семью. С течением времени их взаимная преданность друг другу только укрепилась. Ее родители надеялись, что это увлечение пройдет само собой. Однако им не следовало недооценивать упорство дочери. Принимая во внимание, что Роберт в Эксетере и свидания молодых были бы редки, родители позволили обычный обмен письмами.
Сам факт существования писем ни для кого не стал бы сюрпризом, следовательно, угрозу представляло именно их содержание. Филлида тем не менее не считала, что эта угроза настолько серьезна – особенно по сравнению с убийством.
– Не понимаю, почему обязательно должен разразиться скандал, если я расскажу мистеру Кинстеру, что, именно разыскивая твои письма, случайно оказавшиеся в старой конторке, я очутилась в доме Горация.
– Потому что тогда он захочет узнать, почему я просто не попросила Горация об этом.
Филлида поморщилась. Она уже задавала этот вопрос, когда Мэри Энн обратилась к ней за помощью. И услышала тогда в ответ, что Гораций может взглянуть на письма, прежде чем отдать их, – и тогда он точно передаст их не Мэри Энн, а ее родителям.
– И, – продолжала Мэри Энн все более сдержанным тоном, – если мистер Кинстер хотя бы вполовину так умен, как ты говоришь, он поймет, почему я так хочу вернуть эти письма. Если он их найдет, то обязательно прочтет.
– Даже если и так, он не станет передавать их твоим родителям. Ну хорошо, а если я заставлю его пообещать, что он сразу же отдаст письма мне, не читая?
Мэри Энн вздохнула:
– Ты ему веришь?
Филлиде трудно было ответить на этот вопрос. Она, безусловно, доверяла Люциферу во всем, что было связано с поисками убийцы. Она доверяла бы ему и во множестве других вещей. Но может ли она доверить ему секрет Мэри Энн? Филлида все еще не знает, что же в этих чертовых письмах.
– Эти письма – ты описываешь там ваши свидания? Твои чувства и прочее в этом роде?
Мэри Энн кивнула, не разжимая губ. Она явно не собиралась больше ничего добавить.
Несколько поцелуев, воркование влюбленной парочки – что скандального могло быть в этом?
– Я убеждена, что, даже если мистер Кинстер прочтет письма, они ни в коей мере не шокируют его. И в конце концов, он совершенно посторонний человек. Он уедет сразу же после того, как убийца Горация будет схвачен, и мы никогда его больше не увидим. У него нет никаких причин передавать письма, пусть и скандальные, твоим родителям.
– Но если ты расскажешь ему о письмах, ты же не станешь уточнять, что они скандальные?
– Ну конечно, нет! Я скажу ему, что это твои личные письма и ты не хочешь, чтобы их читал кто-либо еще.
Филлида подождала, потом осторожно спросила:
– Ну так что, могу я сказать ему?
Мэри Энн заколебалась:
– Я… Я хочу обсудить это с Робертом. – Она старательно избегала смотреть подруге в глаза. – Я не сказала ему, что письма пропали, и хочу знать, что он об этом думает.
О боже, как бы ей хотелось добавить Мэри Энн хоть толику своей решительности! Но бедняжка почти обезумела от беспокойства. Филлида вздохнула:
– Ну хорошо. Поговори с Робертом. Но пожалуйста, как можно скорее. – Она не стала продолжать вслух: «Иначе я не знаю, как долго смогу отбиваться от мистера Кинстера».
Филлида подняла глаза и обнаружила, что опасность гораздо ближе, чем она предполагала; сердце подпрыгнуло в груди и с трудом вернулось на место.
Люцифер стоял в пятнадцати футах от них, под аркой, ведущей в сад. Ветви белых роз склонялись над его головой, и их нежность подчеркивала его силу и скрытую мощь. Держа руки в карманах, он не сводил с девушек взгляда.
Изобразив безмятежную улыбку, Филлида поднялась и направилась к нему.
– Нас, кажется, поймали. Неужели они позволили вам сбежать?
Люцифер подождал, пока она подойдет поближе.
– Я сбежал, чтобы проверить, как мои лошади.
Он посмотрел поверх ее плеча.
– Позвольте представить вам мою близкую подругу мисс Фартингейл, – поспешно проговорила Филлида.
Люцифер отвесил изысканный поклон.
Мэри Энн присела в реверансе.
– Мне нужно возвращаться к матушке.
Он слегка отступил, и девушка проскользнула мимо. Бросив прощальный взгляд на Филлиду, она сказала:
– Я дам тебе знать сразу же, как смогу.
С этими словами Мэри Энн удалилась. Филлида подавила гримасу неудовольствия и из-под ресниц посмотрела на своего мучителя. Проводив взглядом эту молодую особу, Люцифер теперь смотрел только на Филлиду. Он внимательно изучал ее лицо, и девушке пришлось изобразить спокойствие и собранность. Подняв голову, она посмотрела ему прямо в глаза.
После некоторого колебания Люцифер приподнял одну бровь:
– А кстати, что с моими лошадьми? Похоже, никто не знает, где они.
– Они в конюшне Мэнора. Здесь не было места, а конюшни были пусты. Я попросила Джона Оустлера из «Красных колоколов» присмотреть за ними: он прекрасно разбирается в лошадях.
Он кивнул.
– Спасибо, что позаботились о них. Сейчас мне, наверное, стоит наведаться в Мэнор.
В глазах его была заметна печаль. Филлида не сомневалась, что беспокойство о лошадях не имеет к этому отношения. Она заглянула ему в глаза, участливо взяв его за руку.
– Вам больно?
Он кивнул:
– Немного.
– Может быть, отложите свой визит в Мэнор до завтра?
– Нет. – Уголки его губ чуть приподнялись. – Вы же знаете, как мужчины беспокоятся о лошадях.
– Есть короткая тропинка через лес – так будет быстрее, чем идти через деревню.
Он немедленно оживился, и мысль о том, что именно этот путь она использовала утром в воскресенье, чтобы пробраться в Мэнор, мелькнула в его глазах.
– И где начинается эта тропинка?
Филлида колебалась лишь мгновение. Если его голова все еще болит, нельзя позволить ему идти через лес одному.
– Я провожу вас.
Он шел за ней, часто протягивая руку, помогая своей спутнице перебираться через торчащие корни, карабкаться по каменистым склонам оврага. Задолго до того, как показались крыши Мэнора, Филлида успела пожалеть о том, что она не в бриджах и ботинках. Тогда ей не пришлось бы обращаться к его помощи – и не пришлось бы так явственно ощущать столь близко его силу.
Когда они вышли на ярко освещенную опушку неподалеку от Мэнора, Филлида напомнила себе, что рядом с ней мужчина совсем другого сорта – он не был похож ни на одного из тех, с кем она встречалась раньше.
– Ваши лошади должны быть вон там. – Девушка указала на каменную конюшню, стоявшую несколько в стороне. – Я скажу Хеммингсам и Брислфорду, что вы здесь. Джон, наверное, скоро появится.
Филлида направилась ко входу в кухню, всем своим существом чувствуя взгляд, которым он ее провожает.
Хеммингсы были в кухне. Миссис Хеммингс занималась стряпней, ее муж сидел у очага. Услышав о приходе Люцифера, он немедленно отправился в конюшню. Филлида обсудила приготовления к поминкам, затем извинилась и прошла в дом.
Еще раз, последний, она взглянула на тело Горация, мысленно прощаясь с ним, а затем окинула взглядом гостиную и библиотеку. Конторка бабушки Мэри Энн должна быть где-то здесь. Она была достаточно маленькой и пестрой, чтобы затеряться среди прочих безделушек, особенно в доме, полном антиквариата. Филлида поискала, но ничего не обнаружила. Вернувшись в холл, она обыскала столовую, прихожую и примыкавшую к ней комнатку. Тщетно.
Вернувшись в холл, девушка остановилась у лестницы, ведущей наверх. Послышался звук закрываемого шкафа: видимо, Коуви наводил порядок в вещах своего хозяина. Филлида поморщилась. Конторка должна была быть наверху. Там находились спальни, а еще выше – мансарда, где жили Хеммингсы и Коуви. Чтобы затеять поиски там, ей необходимо было время и, главное, предлог.
Возвращаясь через кухню, Филлида рассеянно кивнула миссис Хеммингс и вышла в сад, размышляя над своей проблемой. Ничего путного не приходило в голову.
Остановившись перед конюшней, Люцифер наблюдал за перемещениями девушки. Несколько раз ее силуэт мелькнул в окнах задних комнат. Что она там делает, интересно? Еще один вопрос, на который ей придется ответить. И очень скоро.
Его вороные были поглощены едой; Джон Оустлер только что ушел. Хеммингс вернулся в дом. Филлида заметила, что Люцифер поджидает ее, и, ускорив шаги, присоединилась к нему.
– Готовы?
Они отправились обратно, он шел в шаге позади нее.
– Вы были правы – Джон Оустлер прекрасно разбирается в лошадях.
Она улыбнулась и спросила:
– Как ваша голова?
– Лучше.
– Свежий воздух вам на пользу.
Они вошли в лес, и их окутало молчание. Свет закатного солнца, пробиваясь сквозь деревья, золотом устилал дорогу. Все вокруг готовилось к наступлению вечера; птицы возвращались в гнезда, и повсюду звучало мягкое воркование.
Уже приближаясь к Грейнджу, они подошли к месту, где тропинка резко обрывалась вниз. Филлида остановилась, оценивая возникшую проблему. Люцифер перешагнул через канаву и протянул спутнице руку. Приняв предложенную помощь, она прыгнула. Узкая юбка оказала плохую услугу, помешав как следует оттолкнуться от земли. Поскользнувшись на мокрых листьях, Филлида непременно упала бы, если бы не сильные руки Люцифера. Подхватив девушку, он привлек ее к себе одним сильным движением, непроизвольно крепко прижал к груди.
Неожиданная близость потрясла обоих. Люцифер слышал прерывистое дыхание Филлиды, чувствовал напряжение ее спины. И свою собственную неизбежную реакцию. Она посмотрела вверх… и та буря эмоций, которую он разглядел в глубине ее огромных карих глаз, заставила его потерять голову.
Удивление – невинное подозрение, что бы это могло быть такое…
Ее пальцы, лежавшие на его груди, затрепетали, а затем замерли.
Не отрываясь, она смотрела на его губы.
Ее губы приоткрылись, лишь слегка.
Тогда он наклонил голову и прижался к ее губам.
Они были мягкими, как лепестки цветка, и сладкими – нежного, свежего вкуса, в котором был намек не столько на невинность, сколько на невинные удовольствия.
Люцифер не стремился к этому. Он знал, что следует остановиться, отступить, отпустить ее, даже если она сама не понимает, что надо бежать. Но не мог. Не мог позволить ей уйти, не ощутив ее вкуса, не дав себе возможности испытать то, к чему так страстно стремилось его естество.
Нелегкая задача – получить так много от первого поцелуя, не испугав девушку. Вызов, таившийся в этом, возбуждал еще больше.
Он ласкал ее нежно и осторожно, нетребовательно, выжидая, с терпением человека, который знает, что любопытство сильнее нерешительности. Это продолжалось недолго – Филлида была абсолютно уверена в себе и не имела оснований сомневаться в своей способности сохранить самообладание даже в этой области, где она была неискушенна. Но вот насколько, она не предполагала. Пока.
Когда ее губы, до сих пор твердо сжатые, слегка расслабились в попытке ответить на поцелуй, в Люцифере возликовал дикарь: он устремился вперед, но осторожно, чтобы замаскировать свою атаку. Искусно пробуждая ее интерес, поддразнивая и возбуждая, он решил пленить Филлиду простыми поцелуями, таящими в себе могучее искушение.
Обещание чего-то нового, недозволенного, чувственного – удовольствие, никогда ранее не испытанное.
Девушка утонула в его объятиях. Он обнял ее крепче, ощущая до самых глубин ее тепло, очарование нежной плоти. Люцифер вздохнул глубже, и ее аромат окутал его – его руки сомкнулись. Он подавил желание стиснуть ее еще крепче – вместо этого лишь тихонько провел языком по ее нижней губе и замер.
Поколебавшись мгновение, Филлида приоткрыла губы. Он исследовал языком их контуры, побуждая ее к дальнейшему, пока наконец, почти испытывая головокружение от желания, с торжеством не вторгся внутрь и поцеловал ее именно так, как хотел.
Несколько мгновений он смаковал этот момент и затем – отступил.
Их губы разомкнулись, но лишь на полдюйма. Дыхание их перемешивалось. Филлида не спешила отстраняться. Ее пальцы сжимали лацканы его пиджака. Веки отяжелели, глаза были прикрыты. Люцифер посмотрел на нее. Ее веки медленно приподнялись, и Филлида встретила его взгляд.
Глаза ее потемнели, наполнившись одновременно девичьим изумлением и женским восторгом…
Он поцеловал ее еще раз, теперь уже не для своего удовольствия, а для нее. Чтобы продемонстрировать, как чувство восторга, зародившееся в ней, становилось все больше и больше.
Филлида прижалась к Люциферу еще теснее. Жаркая волна прокатилась по ее телу, растаяв в кончиках пальцев.
Она прильнула к нему, наслаждаясь поцелуем. Годами она мечтала о том, чтобы кто-нибудь поцеловал ее именно так: как женщину, и женщину желанную. Это было пугающе и в то же время соблазнительно. Она не могла уже ни думать, ни говорить. Филлида полностью была в его власти. И это скорее волновало, чем пугало ее. Возможно, глупо, но она абсолютно не испытывала страха. Только безудержное желание.
Их губы слились, языки переплетались, дразня, лаская… на одно волшебное мгновение мир вокруг перестал существовать.
Он – мужчина, воплощение силы рядом с ее мягкостью и нежностью, чудовище рядом со своей красавицей. Она ощущала силу влечения, кроющуюся в его устах.
А потом они вдруг медленно отступили.
Совершенно неожиданно Филлида поняла, что стоит на цыпочках, прижимаясь к Люциферу. Колени подгибались, кожа горела, голова шла кругом. Его руки все еще продолжали обнимать ее, и это, как ни странно, придавало ей уверенности.
Она хотела как можно дольше удержать этот дивный момент – и понимала, что не может. Просто не знала как.
Наконец Люцифер выпрямился, отпуская ее. Девушка медленно разжала пальцы, все еще сжимавшие лацканы его пиджака, высвобождая руки.
Она взглянула ему в глаза, но не смогла понять их выражения. Нечто темное и грозное почудилось в синеве его глаз.
– Почему вы поцеловали меня?
Вдруг оказалось очень важно знать это.
Он не улыбнулся, не попытался уклониться от неудобного вопроса, отделаться изящной шуткой. Люцифер не мог оторваться от ее глаз, и она была готова поверить, что он потрясен, так же как она.
– Потому что я хотел, – ответил он внезапно охрипшим голосом и добавил: – И чтобы поблагодарить вас за помощь вчера и сегодня. Несмотря ни на что, я искренне ценю все, что вы для меня сделали.
Люцифер попытался изобразить очаровательную улыбку и не смог, поэтому прибег к языку жестов, любезно указывая ей дорогу.
Коротко взглянув на своего спутника, Филлида неохотно прошла вперед. Он последовал за ней, облегченно вздохнув и благодаря судьбу за то, что его ответ был принят. Идя впереди, она не могла видеть, каких усилий ему стоило смирить своих демонов. И он надеялся, что она никогда не узнает, как близок он был к грехопадению.
В конце концов, он ведь сказал правду. В том, что касалось первого поцелуя. Ей совершенно ни к чему знать, почему он поцеловал ее во второй раз и в третий. Он не мог вспомнить, когда в последний раз пытался прогнать женщину от себя, но для ее же собственной безопасности Филлиде следовало держаться подальше.
Вздыхая, Люцифер брел за ней сквозь сгущающийся сумрак. Он получил, что хотел, ощутил вкус, о котором мечтал, но чего это ему стоило?
И он не был уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос.
Они уже подошли к Грейнджу, когда он неожиданно взял Филлиду за локоть, вынуждая остановиться. Она повернулась, слегка приподняв брови, но ее лицо при этом оставалось совершенно бесстрастным. Было слишком темно, чтобы прочесть что-либо в ее глазах.
– Я поцеловал вас, потому что не хотел, чтобы меня считали чудовищем, постоянно стремящимся запугать вас. Я не враг.
Девушка изучала его лицо и, уже поворачиваясь, слегка поджала губы. Направляясь к дому, она ответила – до него донеслось равнодушное:
– Я и не считала вас таким.